Вдох-выдох. Выдох-вдох. Пробую подышать через правую ноздрю, потом – через левую.
Троглодиты не спеша огибают озеро и приближаются к нам.
Татьяна визжит и тянет меня за руку. Она – комсомолка, спортсменка и просто красавица. Может и убежит.
У меня шансов нет. Надо было ходить на физкультуру. Да и куда бежать-то? И есть ли вообще выход из радиоактивной пещеры?
Но и стоять, хлопая ресницами, не хочется. Я отламываю сиреневую сосульку и представляю итальянский алфавит. Буквы, будто дразнят меня, вспыхивая огнем.
Я черчу сталактитом зигзаг. «Дзетта» – последняя буква итальянского алфавита. Мне становится легко и весело.
Троглодиты подходят все ближе. Когда нас разделяют метров десять, Татьяна визжит, не стесняясь:
– А-а-а! Зеленые лягушки! Мама! Спасите! Ёшкин кот, Санек, сделай что-нибудь.
Я сжимаю сталактит так крепко, что ладонь пронзает боль.
«Дзетта»!
Пять метров.
Три метра.
«Дзетта!»
Гори все синим пламенем!
Вдруг сталактит загорается, только не синим пламенем, а фиолетовым.
Я бросаю его в толпу троглодитов.
– Стоять! Он же – синкретист.
Кто это говорит? Таня? Нет, блондинка-троглодит. Ничего себе. Кажется, она знает русский. А, может, это я понимаю местный язык.
Вдох-выдох. Я представляю, что передо мной толпа школьников. Противных детишек, которыми, впрочем, можно руководить. Пригрозить двойкой за четверть или жалобой директору.
Кстати, кто такой синкретист?
– Привет. Меня зовут Александр, для друзей – Санек, а это – моя однокашница Татьяна, – я стараюсь, чтобы голос звучал ровно и твердо.
Если детишки почувствуют неуверенность, они вас порвут. И никакие угрозы и жалобы завучу не помогут.
– Ты – синкретист? – теперь блондинка не утверждала, а спрашивала.
– Ну да. Мы – чужеземцы из другого мира. Провалились в дыру.
– Вам нельзя здесь долго находиться, – мирно сказал лысый троглодит, который стоял рядом с блондинкой. – Воздух подземелий губителен для людей. Максимум неделю можете пожить, а лучше пару дней.
Я выдохнул. Вон какие разумные речи ведет этот черепашка-ниндзя.
Взял Таню под руку и почти силой приволок к троглодитам.
Блондинка улыбнулась и стала настолько хорошенькой, насколько может быть черепаха на двух ногах и с чешуйчатыми пластинками на щеке.
И все же я поймал себя на том, что привыкаю к ее внешности. Все мы – люди, даже троглодиты.
– Мы – чужеземцы и заблудились в ваших пещерах, – повторил я. – И я – не синкретист, а только учусь.
Блондинка просияла:
– Это же чудесно. Значит, будем учиться вместе. Я как раз собиралась послезавтра выступить в путь. Скорее всего, провалю экзамены, но для троглодитов есть специальные квоты. Мы же малочисленный народ.
Я окинул взглядом ее стройную фигурку в бархатной юбке до колен и таком же пиджаке. На грудь смотреть не рискнул. Кто их знает, этих троглодитов, а вдруг сочтут невежливым деревенщиной и утопят в подземном озере.
Таня, как вечная отличница, подняла руку:
– Что такое синкретизм?
Мне захотелось ущипнуть ее за руку, а лучше – за грудь четвертого размера.
Но троглодитша ответила на удивление вежливо:
– Синкретизм – это изменение реальности за счет совмещения разнородных материй.
Понятно, что ничего не понятно.
Наверное, она только что прочитала определение в учебнике, если, конечно, у троглодитов есть книги.
– Я – Ульрика, принцесса клана глухих и твердых, ветвь золотисто-зеленых. И я предлагаю вам кров и защиту, пока мы не прибудем в Школу.
Я уточнил:
– И еду? В желудке с утра пусто. То школьнички, то физра, то ваша дыра, пообедать некогда.
Ульрика улыбнулась и потрепала меня по щеке:
– Да, красавчик. Сейчас придем в замок, и вас сразу накормят. Наша пища почти не отличается от той, к которой привыкли люди. Если только повышенным содержанием кислорода и железа для того, чтоб выдержать местный воздух.
Красавчик! В первый раз в жизни я услышал комплимент своей внешности и от кого? От девицы с зеленой кожей и фиолетовыми глазами.
И все же на душе потеплело.
Но скорее не от слов Ульрики, а от ее обещания скорого обеда.
Троглодитша зачерпнула в пригоршню воды из озера, затем выкрикнула что-то похожее на «Фау».
И воды расступились, будто перед евреями, которые убегали от фараона.
Вот он, синкретизм в действии.
Перед нами возникла лестница, ведущая вниз. Странно, я ожидал, что троглодиты живут ближе к поверхности.
Ульрика сделала приглашающий жест и улыбнулась. На секунду мне стало жутко от ее ощеренных мелких зубок. А вдруг заведет в недра земли и убьет? Или продаст на опыты? Или принесет в жертву? Кстати, интересно, какая религия у этих любителей синкретизма.
Однажды на паре по философии препод сказал нам, горемычным филологам: узнай, чему поклоняется народ, и ты обретешь над ним власть, проникнешь в его сердце и душу.
Впрочем, это успеется. Как говорила Танюха: главное не родить и не умереть. Иными словами, нам сейчас надо как-то выжить в новом мире и желательно без потерь. А еще очень надеюсь, что трогодитам не нравятся человеческие женщины.
Эй, большие черепашки, хватит смотреть на Танины сиськи. Нам вообще-то обещали защиту. Хотя не знаю, что входит в их понятие о безопасности. Да и вдруг для троглодитов групповой секс с чужеземкой – одна из форм гостеприимства.
Не родить и не умереть. Держись, Танюшка. А я пока постараюсь подлизаться к Ульрике:
– Какая у вас живописная страна!
– Да? – троглодитша оглянулась на каменную лестницу, которая никак не кончалась.
Я попытался зайти с другого бока:
– Значит, решили стать студенткой? И что дает обучение в Школе синкретизма?
Ульрика посмотрела на меня, как на дурачка и выдохнула:
– Жизнь!
Тогда я закрыл рот, и некоторое время мы шли молча.
С моей неуклюжестью только не хватало навернуться на каменной лестнице. Спорим, в этом мирке и хирургов нет. Вот попадешься к какому-нибудь костоправу, а точнее, костолому и пиши пропало. Зато на всю жизнь освобождение от физкультуры.
Наконец, лестница кончилась, и Ульрика толкнула свежевыкрашенную зеленую дверь в скале.
Встала, выпятив грудь, чтобы пропустить вперед свой отряд, затем меня и Татьяну.
А когда аккуратно закрыла за собой дверь на ключ, то улыбнулась:
– Ты был прав, чужеземец. У нас и вправду живописная страна.
Мы стояли у подножья гор, напоминавших Альпы. Солнце слепило глаза и хотелось зарыться в душистую траву. Рядом паслись коровы. Пели птицы, и журчал ручей.
И тогда-то я подумал, что лежу где-то в наркоманском притоне, оглушенный завистливыми курсантами. Потому что не бывает троглодитов, которые живут в пасторальной деревне и пасут фиолетовых коров.
Я ущипнул себя почти до крови и начал повторять немецкий алфавит с конца.
– Не поможет, – вдруг шепнула Таня. – Ты говоришь на древнесаксонском?
– Да откуда? Мы только на третьем курсе.
Но я закрыл глаза. Замелькали древние письмена, и будто наяву я услышал скрипучий голос столетней лекторши. Спасибо, Клавдия Ивановна!
Только бы вернуться домой… Обещаю, что никогда больше не буду прогуливать ваши пары.
А когда я открыл глаза, то понял, что иллюзия развеялась. Передо мной стояла Ульрика с кислым лицом. И никаких тебе Альп с коровами и пастухами.
Я просто не люблю горы!
– Это была небольшая тренировка в синкретизме, – пояснила троглодитша. – Хоть нам и положены квоты, я планирую сдавать вступительные экзамены. А еще… Еще ты сказал, что у нас живописная страна.
Я замялся:
– Так она и правда, живописная.
– Мы еще толком ничего не успели посмотреть, – вступила Татьяна. – Но замок у вас впечатляющий.
Я оглянулся и ахнул. Действительно, ничего подобного мы прежде не видели.
Горы в подземельях – это не иллюзия, хотя растительный мир не радовал глаз. Пара чахлых кустарников на голых скалах. Я даже вздохнул, вспомнив об альпийских лугах.
Дворец троглодитов был выдолблен прямо в скале. Вот металлов тут было в избытке, наверное, троглодиты – главные конкуренты гномов, если, конечно, в этом мире живут низкорослые человечки в красных капюшонах.
Я попытался найти на небе солнце, но увидел только смыкавшиеся пики гор.
– Ты, кажется, проголодался, да, Аль? – усмехнулась троглодитша. – Идем скорее, а то обед остынет.
Я поморщился от такого вольного сокращения моего имени, но Ульрика развернулась и зашагала в сторону скалы.
И что теперь? Нам придется пешком забираться по отвесному склону? Тогда мне точно полагается автомат по физкультуре.
К счастью, цивилизация троглодитов изобрела подъемники, и мы добрались до замка, а точнее, до небольшого поселения в скале, за несколько минут.
Во время подъема я разглядел барельефы на стенах с изображением сражений троглодитов с людьми, а также портретами королей с глазами из изумрудов.
Мы шли по галереям, богато украшенным малахитом, рубинами и другими породами камней, названий которых я не знаю. Троглодиты, занятые работой, махали руками своей принцессе и улыбались.
В основном они занимались добычей и обработкой полезных ископаемых, но нам встречались и ткачихи, пасечники, садоводы и ювелиры.
Наконец, мы пришли в гигантский зал, где готовили еду. Готовили в промышленных масштабах. У меня мушки замелькали в глазах от конвейера с едой и множества зеленых рук.
Принцесса подошла к толстой троглодитихе, которая выглядела, как типичная повариха, лишь одеяние было коричневым с золотистыми вставками на рукавах и на вид бархатным. Наверное, эта ткань у них на пике моды. Ульрика что-то быстро ей зашептала.
Троглодитиха кивнула и вышла.
Вернулась она через несколько минут с подносом.
Я залюбовался, но не едой, которая выглядела, как стандартное мясное рагу, а столовыми приборами из хрусталя. Изумрудные каемочки у тарелок, кубки переливаются всеми цветами радуги, рюмочки, меняющие размер. Вот это у них общепит!
Нашим рестораторам есть, чему поучиться у черепашек.
– Сначала выпейте витаминный коктейль, – предложила Ульрика. – Он подстегнет иммунитет и поможет быстрее привыкнуть к подземному климату.
Да, спиртом отдает, но могло быть и хуже. Мы с Таней быстро опорожнили кубки и принялись за рагу.
Лучше не задумываться, из чего оно приготовлено, а в целом пойдет. Жаль, хлеба не предложили, но, наверное, в подземельях не произрастает.
Ульрика вяло ковырялась в таком же рагу – хорошо, травить не собирается. Но кулинария точно не является сильной стороной троглодитов.
В первые минуты обеда я пытался поддержать светскую беседу, но принцесса отвечала односложно, а потом и вовсе предложила пройти в отведенные покои.
Я ожидал увидеть будуар, украшенный золотом или, на худой конец, розовым мрамором, но принцесса провела меня в простую комнатку с каменными стенами, больше похожую на темницу.
– Это же всего на пару дней, – лицо троглодитши приобрело виноватое выражение. – Покои уважаемой Танны находятся в конце коридора, розовая дверь слева. А теперь я вас покину, располагайтесь. Возможно, завтра смогу найти комнаты, достойные моих гостей из чужого мира.
Мы с Таней хором поблагодарили принцессу и заверили, что нас все устраивает.
Ульрика улыбнулась, присела на каменное ложе и сжала мою руку:
– Сладких снов, Аль! Пусть вас ничто не тревожит.
Затем подалась вперед, так, что я рассмотрел высокую грудь в вырезе. К сожалению, такую же зеленую, как и сама троглодитка.
Это она ко мне клеится? Серьезно?
– Значит, мы в безопасности в вашем королевстве? – спросила Таня.
Эх, обломала такой момент! Надо же было ей влезть с неуместными вопросами.
Ульрика мгновенно поднялась на ноги:
– Да, вам не о чем волноваться. Отдыхайте, а если чего-то захотите, достаточно позвонить в колокольчик. Кстати, в буфете есть еще бутылка с коктейлем для успокоения нервной системы. Спокойной ночи!
– Спокойной…
Не успел я договорить, как троглодитка повернулась на каблуках и выскользнула за дверь. Неужели, застеснялась Танюхи?
Я растянулся на матрасе, неожиданно мягком и удобном. Одногруппница присела на край кровати, и мы немного поговорили. Совсем немного, потому что нас обоих заклонило в сон. Видимо, сказалось нервное напряжение прошедшего дня. Или же в коктейль троглодиты добавили нехилую дозу спирта, чтобы чужеземные гости расслабились и не буянили ночью.
Таня попрощалась, а я уснул, даже не успев поразмыслить о произошедшем.
Впрочем, уже через три минуты подскочил на кровати. Меня разбудил женский крик.