Ранним утром Костя вошел в свой кабинет, включил в нем свет, повесил куртку на вешалку и присел за стол, взяв в руку сигарету.
– О, Костян! – ворвался в тихую обитель Беркутова следователь Виктор. – Здорова. Ты сегодня рано. Смотри протокол о найденных и неопознанных трупах. И Это… Не мог бы ты смотаться к своему другу и запросить из базы всех, кто пропал и кого убили со времен появления Хирурга?
– Я думал этим делом Семенов занимается.
– Этим делом все уже занимаются после того, как Хирург очнулся после полугодовой спячки.
– Только не к другу… – на вдохе прошептал Беркутов и придвинув ближе хрустальную пепельницу, развалился на стуле, подняв голову вверх. – Лан, окей, будет сделано.
– Как Оля?
– Да вроде не плохо, – натянуто ответил Костя. – Сколько мы с тобой работаем вместе?
– Столько не живут.
– И рассказать я могу об этом только тебе.
Костя встал со стула, подкурил сигарету и подошел к окну:
– До сих пор после нее не могу отношения ни с кем построить. Тянет к ней и все!
– Поэтому Динка сегодня не в настроении?
– Вот Динка, ну ведь хорошая девка. Ну ладно, с ветреной головой, но это пройдет. Только я не хочу ждать. А если бы не Оля, то я бы ждал.
После краткой исповеди из Костиной груди последовал тяжкий выдох.
***
В спешке в приемный кабинет залетел Алексей и принялся скорее переодеваться:
– Маш, на какое время лекция для студентов?
– Ребята уже ждут в аудитории.
Маша, как завороженная, поедала глазами Алексея, и тело любимого, прикосновения с которым хотелось ощущать сию секунду, оказавшись под властью сильных рук, ее лишало рассудка.
Увидев взгляд Маши, Вера покачала головой.
– Алексей Максимович, а где карты Сарбаева Дмитрия и Голерова Максима? Тот, у которого еще спина в чирьях, помните? – спросила Вера.
– Понятия не имею.
– Разве карты не хранятся в архиве?
– Зачем тебе эти карты? – насторожился Князев.
– Лично для своих познаний.
– Вера, кто у нас полномочен за карты? – сердито выдохнул Алексей.
– Ну, я.
– Вот у себя и спроси, где эти карты и какого черта, они еще не в архиве!
– Алексей Максимович, а я тут еще ознакомилась с историей болезни Овчинниковой Олеси. Ну, жены вашего знакомого Виктора из полиции. Получается, больная вовсе не больная и сидит на психотропных препаратах просто так?
Глаза Алексея наполнились неимоверной злобой, отчего он возжелал сию секунду впиться этой идиотке в голову и снести ее даже при свидетелях, чтобы отныне не совала нос куда не следует. Но на этот раз заведующему удалось сохранить самоконтроль.
– С чего ты взяла, что просто? Я не успеваю заполнить историю и выводы о лечении, потому что не хватает времени. У меня все здесь в голове, – выкрикнул Алексей, постучав себя указательным пальцем по виску. – И сейчас меня ждут студенты, а вы меня отвлекаете глупыми вопросами.
– Алексей Максимович? – заглянул в кабинет Стас.
– Что такое? – не выдержал Князев.
– На экспертизу привели маньяка, который убивал женщин и бабушек, и даже девчушек.
– Не слышал о таком… – Князев сменил тон на спокойный. – В нашем городе убивал?
– Вы что, Алексей Максимович, – воскликнули в голос более впечатленные дамы. – Да!
– Хоть бы это был Хирург! – взмолилась Мария, сложив ладони.
– Маш, ну ты включи логику, – возразил Вера. – Тот маньяк, которого привезли, убивает исключительно женщин, а Хирург тупо обезглавливает, вне зависимости от пола, расы и предпочтений.
– Не плохо, Вера, – оценил Алексей.
И хотя Вера получила похвалу, она раскраснелась, упрекая себя за излишнюю болтливость.
– Новенького в карцер, – распорядился Алексей. – Мать вашу, меня студенты ждут, все!
***
– …Когда наши предки жили в пещерах, они боялись диких животных, – стоял в аудитории Алексей. – То нам сейчас стоит опасаться зверя, намного страшнее – это человека. И первое, кто всплывает у меня в памяти, это опять же Чикатило.
Студенты дружно закивали и поддержали гласно: «да-а». А некоторые девушки, не удержавшись, проронили парочку бранных слов в адрес маньяка.
– Страшными рассказами пугать никого не хочется, – продолжил Алексей. – Мы их уже перетерли на несколько раз. Хочется одного – узнать причину поступков. Что движет маньяками, почему они так поступают? Действительно ли маньяками рождаются или становятся? Давайте запишем…
– Алексей Максимович? – прервал лекцию Стас. – Полиция негодует, им срочно необходимо дознание.
– Хорошо, Стас, спасибо, – кивнул Князев. – Ребят, у нас же еще лекции три осталось до конца семестра? Проведем при случае внеплановое занятие, а то сегодня с утра все просто не задалось!
– К вам привезли маньяка? – воодушевленно спросил один из студентов.
– Да, Олег, как и обещал, устрою вам еще и экскурсию в строгий корпус. А сейчас, ребятки, отпускаю вас, – торопился Алексей покинуть аудиторию.
***
Вместе с амбулаторной картой Вера подошла к Маше, которую отыскала в приемном кабинете:
– Ты читала диагноз этого паренька?
– Ну да.
– Алексей Максимович прописал ему «Аминазин». Ты считаешь, это нормально? У тебя же высшее образование. Ну, включи голову, поделись своим мнением?
– Я ничего не считаю, я здесь всего лишь медсестра. Врач он к тому же главный, ему виднее.
– Маш, ты в своем уме? В данном случае этот препарат сделает из молодого перспективного парня – овощ! Ты типа сама этого не понимаешь, или тебя учили только без толку бегать на побегушках?
Маша обиделась:
– А что ты хочешь предпринять? Поспорить с заведующим, которому виднее?
***
Алексей вошел в кабинет в строгом корпусе, где у входа стояли санитары, а в самом кабинете полицейские, среди которых и Костя. Князев всем пожал руки, а потом посмотрел на прибывшего убийцу. Не напрасно же в народе говорят – у него на рыле написано. Человека постоянно настораживают опасные черты лица, выделяющегося среди тысяч других.
Вот и этот худощавый убийца сидел набыченный, взлохмаченный, как больной попугай. На втянутых щеках проросла жидкая черная щетина. В колком едком взгляде читалось о том, что преступник вовсе не осознает вины и будто приехал не в психиатрическую больницу, а в санаторий.
На паркетном полу послышался звук расплескавшийся воды. Алексей заглянул под стол и поморщил нос, а затем так резко впился взглядом в глаза душегуба, что тот приосел и заерзал, а Алексей передумал присаживаться за стол.
– Понимаешь, для чего ты здесь? – спросил у него Князев.
– Мозг мой проверить хотят? Зачем я баб убивал.
– В следственном изоляторе плохо было?
– Совсем нет. Отдельная камера, мусора не садили в общую, боялись расправы до суда.
– Боишься обратно в тюрьму? Ведь знаешь, что делают с такими, как ты?
– А какой я?
– Тебя в детстве родители били?
– Херачили! – с обидой ответил преступник. – Нас с сестрой матушка лупила до кровавых подтеков палкой, а меня еще и по голове, пока не вырублюсь. Батя набухается, отмудохает ее, а она позже на нас зло срывала.
– А в школе как?
– В школе я самый тихий был, но сверстники все равно глумились. Так всегда бывает над самыми слабыми. Один раз мамке пожаловался, а она еще вломила.
– А сестра как в школе?
– Сестра рано по рукам пошла, все ее трахали как шлюху, а потом слухи пускали, убить хотел их всех!
– Неужели мать и ей не помогла?
– Эта ублюдина издавна поставила табу на темах секса. Не дай бог на телку засмотрюсь, то так изобьют, что пару дней без движений в углу хаты валялся.
– Часто болел в детстве?