– Вовчик, ты чего такой бледный?
Я давлюсь от неожиданности блином, кашляю, затем поднимаю взгляд наверняка красных, как у вампирюги, глаз на младшую сестренку. Заботушка, блять, мелкая. Очень вовремя!
– Сынок, все в порядке у тебя? – тут же, вполне закономерно, начинает хлопотать вокруг меня мама, – ты и в самом деле бледненький… Температура, может?
На лоб мне ложится прохладная ладонь, и я невольно подаюсь вперед, подставляясь под ласку. Потому что ты можешь быть хоть сто раз крутым опером и нереальным суперменом, но мама… Она и есть мама.
– Нормально, мам… – мычу я, прокашлявшись, наконец, – подавился…
Мама внимательно осматривает меня, легко гладит по голове, прикрываю глаза от кайфа… И ловлю на себе насмешливый взгляд мужа сестренки, Немого.
Блять…
– Все хорошо, мам…
– Я все же градусничек принесу сейчас, температуру тебе…
Мама, больше не слушая моих возражений о том, что все в порядке и не надо, уходит в комнату, а Немой скалится, уже не скрываясь, и выдает:
– Готовь жопу, Вовчик.
Кошусь на него злобно, а Алька хмурится, стучит ладошкой по деревянной башке своего недоумка-мужа, а затем поворачивается ко мне и непонимающе хлопает ресницами:
– А почему?..
Слово “жопа” моя принцесса-сестричка знает, конечно, и даже употребляет, но, завтракая за столом в доме родителей, явно считает это неуместным.
– Ну так градусничек же… – поясняет непонятно, по какой причине, разговорившийся Немой, – его в задницу вставляют… – и добавляет с нескрываемым наслаждением, – младенчикам.
Делаю себе пометку при следующем спарринге уронить этого урода пару раз головой о пол, чтоб мозги сотряслись и нашлись, наконец-то, в черепушке, и отворачиваюсь. Молча.
Смысла лаяться с ним нет, тем более, что мама скоро придет, вопросы начнет задавать… А ей не надо знать о некоторых особенностях наших с Немым отношений. Она до сих пор не в курсе, что мы раз в неделю, а то и чаще, друг другу рожи чистим с нескрываемым наслаждением.
– Дурацкая шутка, – комментирует моя сестренка, сурово поджав губки и сердито сверкнув глазками, и я откидываюсь на спинку стула, забрасываю в рот зубочистку и готовлюсь наблюдать незабываемое фрик-шоу: “Сконфуженный Немой выпрашивает прощения у принцессы Альки”.
Правда, есть у меня подозрения, что, когда они наедине это шоу репетируют, то роли чуть-чуть другие, да и сама мизансцена чуток меняется, но на эту тему думать упорно не желаю. Сестра, все же.
И без того, когда узнал, что она с Немым спит, чуть в окрошку не покрошил урода… А потому что нехер своими грязными лапами лезть к моей маленькой чистой сестренке. Не достоин ее, придурок. Ее никто не достоин. И прежний ее женишок тоже не был, каким бы сахарочком ни смотрелся, а уж Немой, с его каменной уголовной рожей и повадками гоблина, вообще мимо…
Но любовь зла, и Алька на себе эту поговорку прочувствовала по полной программе.
Проявила слабость, подпустила к себе этого козла, а он, не будь дураком, сходу понял, что за бриллиант моя сестричка, и вцепился в нее с такой силой, что даже отцу не удалось оторвать. А уж он у нас в семье главный дока по отрыванию чужих конечностей… И в прямом смысле тоже.
Немой стал членом семьи, а мы с Мишком теперь развлекаемся, периодически наблюдая, как наша мелкая сестричка (и когда только вырасти успела, вроде, вот только-только в первый класс ходила, и бантики на голове больше этой самой головы были) строит здоровенного двухметрового лосяру… Очень прикольно это выглядит всегда, удовольствие одно наблюдать. И радоваться, что у нас с братишкой, несмотря ни на что, хребет-то покрепче будет. Не переломишь шпилькой.