Едва мы зашли в зал, где уже находилась за столом Хатшепсут, первое, что бросилось мне в глаза, то, как мало рядом с ней было советников и просто богато одетых людей, которых раньше было в десятки раз больше. Нет, слуг и рабов я увидел столько, сколько и полагается ей по статусу, но вот сторонников у неё явно стало меньше.
– Моя возлюбленная жена, – радостным голосом поприветствовал её я, не подходя ближе, и сел на противоположный конец стола, – отлично выглядишь.
Это была, мягко говоря, неправда. Хатшепсут сильно сдала за этот год, её и так слегка поплывшее от возраста тело ещё больше, потолстело и обрюзгло. Всё же то давление, какое на неё воздействовало даже не от меня, а от моих поступков и побед, оказывало сильное влияние.
– Мы тоже рады видеть царя Менхеперру в добром здравии, – ответила она нейтральным тоном, – но поскольку мне нездоровится, как об этом уже сказали твоему величеству, я бы хотела как можно быстрее вернуться к себе.
– Что ж, – вздохнул я, обратившись ко всем остальным, – оставьте нас.
Ослушаться не посмел никто, люди отодвинулись к стенам от стола, не оставив нас, однако, наедине, но, если тихо говорить, им хотя бы не будет слышно. Чтобы так и было, я встал и пересел ближе к царице.
– Красивое кольцо, – я взял её руку в свою и указал на тот перстень, про который знал.
Женщина холодно посмотрела на меня.
– Это было причиной встречи? Обсудить моё кольцо?
– Да, – я пожал плечами, – точнее, не его, а отравленную иглу, которая в нём скрыта и которой твоё величество должна меня отравить.
На лице Хатшепсут появилась презрительная улыбка.
– Что за бред говорит твоё величество? – поинтересовалась она. – Он болен?
Как именно она это сказала, с какой интонацией и как не дрогнула ни мускулом, убедило меня в предположении, что она и правда ни о чём таком не знала.
– Боюсь, моя возлюбленная жена… – Я с силой оставил её руку с кольцом на пальце в своей и, немного поразбиравшись, открыл его, показав небольшой бронзовый шип, и правда чем-то смазанный.
При виде его Хатшепсут стала белеть и больше не выглядела такой уверенной, как вначале нашей встречи.
– Кто его тебе подарил? – Мой голос стал холоден.
– Сеннефер, – глухо ответила она, – но я не знала, что в нём! Клянусь богами в этом!
– Давай-ка, моя дорогая жена, сейчас расставим всё по своим местам. – Я приблизил своё лицо к её. – Кто-то из твоих советников решил избавиться от тебя, как от потерявшей власть. Расследование я ещё веду, но даже собранного достаточно, чтобы отправить тебя на казнь за измену второму правителю. А если к тому же ты говоришь, что об этом ничего не знаешь, значит, ты не контролируешь ни себя, ни тех, кто тебя окружает. А это уже становится опасно не для меня, а для власти царствующей династии. Ты ведь помнишь, что мы об этом говорили?
– Царский род превыше всего. – Из Хатшепсут словно вынули остатки стержня, который в ней оставался и не давал сломаться. Передо мной за секунды из царственной особы, которая меня не любила и боялась, она превратилась в простую женщину, когда осознала, что я могу за это кольцо и собранные доказательства её попросту убить. Все годы, потраченные на то, чтобы стать полноправным правителем, резко становились бессмысленными, и её, видимо, это доконало. Слёзы против её воли покатились по щекам, голова упала на плечо, а всё тело стало содрогаться от рыданий. Я дал ей время поплакать и пожалеть себя, затем снова взял за руку.
– Теперь ты понимаешь, что я тебе не враг? Не враг нашему наследству? Я пришёл рассказать о том, что тебя предали, хотя мог просто бросить в тюрьму и пытать там.
Женщина закивала, всё и так было предельно ясно и без моих слов.
– Хатшепсут, посмотри на меня, – приказал я, и она сквозь слёзы с трудом это сделала.
– Мне нужен второй правитель, – жёстко и глядя прямо в глаза, заявил я, – мне нужен тот, кто знает все традиции и ритуалы. Тот, кого любит народ. Мне нужна верная и надёжная жена Хатшепсут, а не то, что от тебя осталась, когда ты решила, что мы враги с тобой.
– Ты сам этому поспособствовал, – нервно ответила она, но было видно, что мои слова её успокаивают. – Сначала эти игры с моими советниками, затем победы, одна ярче другой. Что мне было делать, кроме как защищаться?
– То, о чём мы и договаривались изначально! – одёрнул её я. – Быть моей верной женой и опорой!
– Это было сложно, – она покачала головой, – я слишком многим была должна за свою власть.
– Я это изменю. – Мне пришлось сильнее сжать её руку. – Но теперь я даю тебе последний шанс, ведь ты своим бездействием сделала то, что для меня неприемлемо. Мы оба могли потерять власть от заговора, а наследников убили бы и посадили на это место других, нецарской крови. Ты понимаешь это?
Хатшепсут покивала. Я хоть и не знал пока всей подоплёки дела, но специально нагонял жути, добавляя к правде вымысел, который тем не менее не сильно отличался от того, что могло произойти. Такое уже случалось в истории Египта и не раз, поэтому Хатшепсут об этом прекрасно была осведомлена.
– Поэтому ты не поклянёшься мне в этот раз, а просто дашь слово, – я не отрывал от её глаз взгляда, – что закончишь свои игры против меня и мы наконец начнём править по-настоящему вместе. Поверь мне, больше для тебя поблажек не будет, покушений не на себя, а на царствующую династию Тутмоситов я больше не потерплю.
– Обещаю, Менхеперра. – Она снова из женщины стала превращаться в царя. Взгляд её становился снова серьёзным, плечи расправлялись, и она быстро пришла в себя. – Даю тебе своё слово. Только прошу, накажи всех предателей, что покусились на нашу с тобой власть.
– Этим я и займусь, моя дорогая. – Я поднял её руку, поцеловал пухлые пальцы и уже мягче посмотрел на неё. – Верховный визирь пожаловался мне, что на него свалилась часть царских обязанностей. Ты можешь ими снова заняться?
– Конечно, мой муж, – она серьёзно посмотрела на меня, – но первым делом я прикажу поменять календарь, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в том, кто теперь правит в Египте.
– Я говорил, мне это не нужно, дорогая.
– Это нужно мне, бог Монту. – Хатшепсут впервые за долгое время назвала меня тем именем, каким я представился. – Я пошла против бога и заслужила то, что со мной случилось. Моя самоуверенность должна быть наказана.
– Тогда не смею противиться власти моей дрожащей супруги, – склонил я голову перед Хатшепсут, уже полностью взявшей себя в руки.
– И последний вопрос, Менхеперра. – Она покосилась на кошку, которая внимательно слушала весь наш разговор, переводя голову каждый раз на говорившего. – Она та, о ком я думаю?
– Не знаю о чём ты говоришь, моя любовь, – мило улыбнулся я ей.
Но Хатшепсут, видимо, было достаточно и этого ответа, она склонила голову перед Бастет, затем передо мной, встала и, попрощавшись, ушла из зала, уведя за собой остатки своих приверженцев.
«Гордая и умная женщина, – задумчиво произнесла у меня в голове Бастет, – поняла, что проиграла, но нашла в себе силы идти дальше».
– Это и правда её последний шанс, – я посмотрел вслед уходящей Хатшепсут, – даже моё терпение не безгранично.
«Идём, нам нужно пообедать, раз здесь нас не накормили», – проворчала она, поднимаясь на лапы и запрыгивая мне на руки.
– Не могу в этом не согласиться, моя самая любимая богиня, – погладил я её за ушками.
«А совокупляешься ты с другими!»
– Сегодняшняя ночь полностью твоя, если это не повредит ребёнку, конечно, – быстро ответил я, и это был правильный ответ. Мою руку лизнули шершавым языком.
«Сейчас уже не повредит, у него недавно появилось сознание, и он активно интересуется, почему его отец какой-то неудачник, а не нормальный бог», – проинформировала она меня.
– И что ты ему отвечаешь? – недовольно спросил я.
«Для твоего самомнения этого лучше не знать».
– Не была бы ты такой красивой и умной, – тяжело вздохнул я, – уже бы давно с тобой порвал.
«Говори мне это почаще, – хмыкнула Бастет, – а то я начинаю к тебе привыкать, что весьма необычно для меня».
– Ну спасибо.
Так, пререкаясь с Бастет, мы вернулись в мой кабинет, где Бенермерут подал нам обоим еду и мы наконец нормально поели, а через час пришёл Рехмир и первым делом согласовал со мной указ, уже подписанный Хатшепсут, о том, что со следующего месяца моё имя в календаре будет стоять впереди её. Я спорить с её решением не стал и подписал его так же.
***
Поскольку до вечера и встречи с Неси было время, я уговорил Бастет показать мне, как пользоваться соколом. Она прикоснулась ко мне лапой и в углу глаза появилась раздражающая поначалу красная точка. Я с непривычки тёр глаз, так она мне мешала, пока Бастет объясняла принципы управления, а под её чутким руководством я даже немного полетал, смотря на город глазами сокола, но сам побоялся пока делать из-за боязни его повредить. Так что пока занимался лишь изучением настроек и менюшек, которые вызывались при наведении взгляда на раздражающую точку в углу глаза и которых и правда оказалось как-то слишком много. В глаза бросились сразу такие названия, как «составить 3D карту местности» и «глубокое сканирование». Монту и правда вложил в сокола много функций, и с ними ещё только предстояло разобраться, но ничего, времени у меня было много, а опыт управления FPV-дронами имелся, так что всё это было только делом времени, в этом я нисколько не сомневался.
– Мой царь, – отвлёк меня от изучения сокола зашедший в комнату Хопи, – время.
Я кивнул, поднялся с кровати и пошёл вслед за ним. Встреча с Неси уже привычно состоялась в комнатах Танини, который сейчас постигал все радости семейной жизни, имея три жены. Почему три? Вторая не справилась с хеттской царевной, и семья решила найти третью, которая бы поставила её на место. Как сказала Хейра, парень был уже в отчаянии и проклинал тот день, когда влюбился в эту женщину.
– Мой царь, – меня встретила тёмная фигура, сразу преклонившая колени при моём появлении.
– Привет, Неси. – Я сел за стол, а ему показал сесть напротив, что он и сделал.
– Рассказывай.
– Как и приказывал мой царь, семьи митаннийских коннозаводчиков были доставлены и устроены рядом с царскими конюшнями, – глухо ответил он, – господин верховный визирь всё сделал в лучшем виде, едва я только обратился к нему за помощью. Тренировки и объездка лошадей идут полным ходом, твоё величество может сам в этом убедиться.
– И планирую это сделать, как только закончу важные дела, – согласился я с ним, – что насчёт второго приказа?
– Я поговорил со своими доверенными людьми, а также с теми, кто занимается грабежом могил сейчас, – спокойно признался он в преступлении, за которое в Египте была введена смертная казнь, – они, едва узнав о том, что я могу предупреждать их заранее о патрулях или проверках меджаев, согласились на то, чтобы грабить указанные мной гробницы и пирамиды за треть от добытого там.
– Не жирно ли им будет? – поинтересовался я.
– Мы ведь хотим потом от них избавиться, мой царь, – пожал широкими плечами нубиец, – так что какая разница?
– Ну, тут да, согласен, – не стал я спорить, – тогда ищи всех, кто этим промышляет, собирай большие отряды грабителей, я хочу, чтобы о массовых расхищениях начали говорить все. Добытое сдавать сам знаешь кому, я его предупредил.
– Слушаюсь, мой царь, – склонил он голову.
– Личные просьбы есть? У тебя? Твоих людей? – поинтересовался я.
– Если можно, мой царь, я бы хотел взять себе в жёны одну девушку, но её семья против, – огорошил он меня, – я никто для этого рода, голодранец, по их мнению.
«Ещё один Ромео на мою голову».
– Что нужно от меня?
– Просто повеление господина верховного визиря, – ожидающие посмотрел он на меня, – так они поймут, что я не сам по себе.
– Оно у тебя будет, – тяжело вздохнул я, – но поговорить бы тебе с Танини сначала.
– С писцом твоего величества? – удивился он. – Зачем?
– Просто поговори с ним о семейной жизни, – предложил, я и он поклонился.
– Слушаюсь, мой царь, – тем не менее послушался он.
– Тогда всё, держи меня в курсе событий.
– Конечно, мой царь, думаю, уже в следующем месяце появятся первые слухи о грабежах могил.
– Чем больше их будет и чем выше будет возмущение общественности, тем лучше, – кивнул я, – нужно, чтобы пришли ко мне и потребовали разобраться с этим.
– Всё сделаю, мой царь.
Я поднялся, он вслед за мной. Простившись с Неси, мы с Хопи покинули тёмные комнаты. Идя по освещённым коридорам обратно, я поинтересовался у него:
– Что говорят обо мне?
– Во дворце, мой царь, или вообще? – поинтересовался он.
– Начни с дворца.
– Все испуганы до ужаса, мой царь, – хмыкнул он, – кошка твоего величества, с который он разговаривает, и сокол, они пугают людей, особенно тех, кто не знают, кем на самом деле является твоё величество.
– А те, кто знает? – улыбнулся я.
– Те напуганы ещё больше, мой царь, – он замолчал, подбирая слова, – ваша спутница и сокол ведут себя не как обычные животные, и это сильно заметно.
– Что говорят в городе?
– Только хорошее, – тут же ответил он, – отмена многих обязательных трудодней, частый вынос хлеба и вина, простые люди любят твоё величество.
– Ну, тут немного нужно для их счастья, согласен.
– Ко мне обратился господин Небуави, просил, чтобы я узнал у твоего величества о времени встречи, – продолжил примипил, – как я понял, жрецы сильно хотят получить свою долю от добычи из Ханаана.
– Это да, все уши мне уже прожужжали про это, со всех сторон удочки закидывают, ладно, скажи ему, приму их послезавтра, после обеда.
– Я передам, мой царь, – склонил тот голову.
– Что с Пенре?
– Удивлён, растерян, но включился в работу, – кратко сказал он, чтобы не распространяться при всей охране. – Твоё величество сразу узнает, как будут результаты.
– Хорошо. – Я прикрыл глаза. – Тогда на этом всё, охрану можешь убрать из комнаты.
– Слушаюсь, мой царь.
Когда мы вернулись в мои личные покои, я посмотрел на Бастет.
– Я в твоём распоряжении, дорогая.
– Раздевайся, первожрец, – ехидно ответила она, спрыгивая с кресла и превращаясь в свою человеческую форму с головой кошки.
– Завтра я об этом точно пожалею, – ответил я, смиренно снимая с себя набедренную повязку.