Как высказался конвойный транспортника, этапирующего нас на Рой, нянчиться с нами месяц никто не нанимался. Поэтому, доставив на небольшой корабль, нас развели по камерам и усыпили. Я ужасно боялась, что не проснусь. Такую процедуру еще ни разу проходила, потому что до сих пор на космических лайнерах летала только в качестве пассажира, который во время длительного пути отдыхал и развлекался.
Из анабиоза, в котором я пребывала весь перелет, выходила целый час, а потом присоединилась к компании себе подобных, пониже натянув капюшон свободной куртки. Ну, чтобы никто из сидящих рядом одиннадцати мужчин и одной женщины не догадался, кто я, не обратил внимания.
Как выяснилось позже, перестаралась. Мужчины заторможенно и сонно потирали заросшие за месяц бородами лица, мрачно зыркали друг на друга, но на мне практически не задерживались взглядом. Женщина, сидящая напротив, пристально вглядывалась в «товарищей по несчастью», очевидно решив сразу определиться с защитником и партнером. Она вольготно развалилась в кресле, закинула ногу на ногу и, не смущаясь, оценивала кандидатов. Придя в себя, те начали отпускать в ее адрес сальные шуточки и делать всякого рода предложения. Женщина же, нисколько не смущаясь и чувствуя себя вполне свободно и уверенно, бойко осаживала не в меру расшалившихся типов, наверняка чувствуя себя звездой шоу.
Я в подобном не нуждалась, поэтому, усевшись подальше от всех, старательно не привлекала внимания. Затаилась, словно мышка. Да, Мышка. Так ласково звали меня родные. Из-за невысокого роста, худенькой фигурки с небольшой грудью и остреньких, невыразительных черт лица. В общем, я маленькая и тонкая. Зато у меня большие прозрачные серые глаза. Они удивительным образом сочетаются с платиновыми волосами и придают особенную привлекательность природному облику, если соответствующим образом одеться и сделать макияж. Внешность иной раз была для меня предметом переживаний, особенно на фоне броских фигуристых красоток, но только не сейчас. Я – мышка. Маленькая, серенькая и никому не нужная мышка!
Через несколько часов напряженного ожидания нам приказали надеть рюкзаки и, пристегнув к каждому еще какую-то штуковину, отправили в шаттл. Еще через час, когда от неизвестности и тревоги меня уже колотило, объявили, что наша высадка будет производиться прямо сейчас, без приземления на планету. Конвой открыл шлюз и оружием указал всем на выход.
Заключенных одного за другим выпроваживали наружу, предварительно указав, как раскрыть парашют – ту самую штуковину, прикрепленную к каждому ссыльному.
Я «выходила» после всех и до последней секунды надеялась, что меня не заметят и вернут домой. Но мечта не осуществилась. Конвой, оглядев салон и увидев меня, зажавшуюся в уголке, молча сграбастал за шкирку и выкинул наружу…
Оказалось, что мы зависли в километре над землей. Все осужденные разлетелись над поверхностью стайкой больших разноцветных птиц. Сначала я вопила как резаная, потом, немного придя в себя, принялась судорожно осматриваться: куда же я лечу? А главное, задумалась, как приземляться, чтобы ноги не переломать или еще что-нибудь похуже, с таким-то весом на спине.
Свободное парение странным образом привело в порядок нервы, и, оглядевшись, я даже восхитилась багряной звездой, от света которой все окрасилось в красноватый цвет, как закат на Земле.
На Земле…
Небольшие группы деревьев тут и там; огромная, словно бескрайнее море, саванна с высокой травой, в которой я заметила тропы. Так, тропы – это живность. А живность – это опасность. Встрепенувшись, я нашла глазами место для более-менее безопасного приземления и, дернув за стропу, направилась туда. С огромным трудом удалось отлететь, при этом я заметила вдалеке отблеск воды. Какой-то водоем?
Приземление вышло жестким, но без нежелательных последствий. Кое-как отцепив парашют, быстро свернула его в тугой рулон. Наверняка он мне еще не раз пригодится, хоть на веревки или одежду. Да мало ли зачем! Настороженно оглядываясь, я сунула тюк под мышку и, пригибаясь под весом рюкзака, быстро пошла к группе деревьев, в сторону воды.
Стояла полная тишина, и только ветерок шевелил длинные стебли серой высоченной травы. Ничего не видно, зато меня тоже никому не видно.
Пока мы ожидали посадки на шаттл, нам транслировали карту планеты с подробным описанием населяющей ее флоры и фауны. Чтобы мы не играли в игру «съедобное-несъедобное». И за это спасибо большое, потому что несъедобного оказалось слишком много. К тому же стало понятно, почему тут мало выживших. Просто не проходят естественный отбор. Так сказать, не готовы к экзамену на выживаемость или получают отметку «съедобен».
Притаившись в густой листве раскидистого дерева, на котором месяц назад устроила «лежбище», я наблюдала за двумя мужчинами, остановившимися под ним. Их вид доверия не внушал, а запах, похоже, отпугивал не только насекомых, но и довольно крупных животных. Я вот, например, сидя в пяти метрах над ними, практически не дышала, чтобы случайно не чихнуть, не закашляться и не привлечь внимание настолько отталкивающе вонючих особей к своей маленькой персоне.
За месяц пребывания на Рое я уже три раза сталкивалась с подобными экземплярами и с огромным трудом скрывалась. Я с горечью вспоминала свои наивные мечты о приличных мужчинах здесь, на краю света. Да тут не только мало-мальски приличных – вообще нормальных нет, сплошь с животными инстинктами. Они хуже зверей!
Я неуловимо изменилась: как говорится, жизнь заставит – не так раскорячишься. Стала жилистой, а не худой. Окрепли мои слабенькие мышцы, потому что бегать приходилось слишком часто. Либо за кем-нибудь, либо от кого-нибудь. Постоянное лазанье по деревьям в поисках укрытия и защиты сделало мои руки крепкими и цепкими, словно у обезьяны. Осталось только «уо-уо» кричать, и сходство будет максимальным.
В данный момент на Рое стояло лето, и я ходила полуголая, в маленьком топике защитного цвета и шортиках, очень надеясь, что этих вещей мне хватит надолго, потому что других было катастрофически мало. Но опускаться и походить на этих двух вонючих животных, которые уже вторые сутки высматривают добычу – меня! – не собиралась. Я периодически мылась с песком и росшими тут в изобилии ароматными травками, чистила зубы и приводила в порядок отросшие до плеч волосы.
Слишком отвлеклась и за это поплатилась, потому что в следующую секунду меня за ногу сдернули с ветки. Я полетела вниз, судорожно пытаясь за что-нибудь зацепиться. Повезло в трех метрах от земли зацепиться за ветку, правда, чуть не вывихнув руки и разодрав бок.
Но перевести дух «звери» не дали: один из напавших подпрыгнул и, снова схватив меня за ногу, опять дернул. Я с визгом полетела вниз и неслабо приложилась о землю. Но как только перед глазами перестали кружиться звездочки, затравленно огляделась, оценивая обстановку.
Один из дикарей стоял рядом и, глядя на меня, почесывал лобок. Второй, шустро спустившись с дерева – похоже, их практика и опыт лазанья по деревьям превышала мой на несколько лет, – встал рядом со мной.
Криво ухмыляясь и демонстрируя гнилые пеньки зубов, он пнул меня ногой в бедро. Брр-р, какое убожество. Медлить нельзя. Судя по их довольным и нетерпеливым рожам, скоро меня ждет групповая тусовка.
Подобравшись и перевернувшись на живот, я уперлась ногами в землю и, резко выбросив руку вперед, швырнула им в глаза песком. Проверять, попала или нет, времени не было. Оттолкнувшись от земли, словно спринтер на старте, я понеслась к финишу – свободе. Дикарье, матерясь на разных языках – слова и фразы лингво переводил с трудом, – неслось за мной.
Фора была всего в пару секунд, но они-то выше, быстрее и сильнее… Ужас! В этот раз я основательно попала и легко из этой передряги, как из других, не выберусь.
Вонючее тяжелое дыхание раздавалось практически над ухом. Такое впечатление, что со мной играли, словно с игрушкой. Разжигали себе аппетит, так сказать.
Я не выдержала и рванула вправо, уходя к обрыву, образованному, скорее всего, давним землетрясением.
Эту местность я разведала, когда на третий день пребывания на Рое чуть не стала добычей ранка, жутковатого зверя, похожего на огромную, зубастую и отлично бегающую инфузорию-туфельку. Увидев его, застыла от удивления с раскрытым ртом и чуть не получила отметку «съедобна».
Придя в себя, понеслась со всех ног, но ранк, словно заведенный, следовал за мной. Ничего не оставалось, как прыгнуть через обрыв, а потом, цепляясь за ветки деревьев и корни растений, спуститься вниз, чтобы не разбиться и не покалечиться. Вот и теперь – не прошло и месяца, как мне снова придется рискнуть жизнью и прыгнуть.
Преследователям надоело бегать. Настроены они были решительно и практически уже дотянулись до меня. Я отчаянно рванула к обрыву, прыгнула в пропасть, растопырив пальцы, чтобы ухватиться за ветки, и… не долетела всего какой-то метр до вожделенной свободы.
Почувствовала сильный удар в спину, а дальше неведомая сила неожиданно рванула меня назад, заставив сжаться и согнуть руки и ноги. Следом меня оплела сеть и сдавила, спеленала в тугой шарик. Я могла только смотреть, как проносятся подо мной деревья, река, а потом резкий рывок вверх – и перед глазами возник странный, яйцевидной формы шаттл. Из него тянулось насколько канатов с сетями.
До меня начал доходить весь ужас происходящего. В двух других сетках, висевших чуть выше меня, скрючившись, сидели оба моих преследователя. Я заметила еще одну заполненную сетку. Все четыре ловушки стремительно неслись к раскрытому нутру шаттла.
Мы – добыча!
Я попыталась поглубже вдохнуть, но при малейшем движении давление сетки усиливалось, оставалось дышать мелкими глотками и не дергаться.
Несколько минут я болталась в сетке в грузовом отсеке шаттла, затем почувствовала вибрацию. Потом мы один за другим выкатывались на площадку. Еще несколько сеток лежали рядом. Когда шум и лязг затихли, я увидела наших похитителей.
Морты, похожие на шестилапых горилл, сновали между сетками и освобождали свою добычу – разумных. Некоторые из пленников даже не пошевелились при освобождении, и я догадалась, что у них свернуты шеи. «Гориллы» оттаскивали трупы в сторону, а уцелевших оружием сгоняли в кучу. Когда пришла моя очередь, они собрались вокруг и, ощупывая меня противными цепкими лапищами, заговорили:
– Самка!
– Самка – это хорошо!
– Хыр, нам повезло в этот раз!
Один из них, довольно осклабившись и показав громадный набор клыков, больно пнул меня в спину. Я свалилась на пол. Второй морт недовольно заворчал:
– Не порти мою добычу! Сантари дорого заплатят за самку, если она будет цела и невредима, сам знаешь. Хотя эта слишком мала для них. Если они откажутся, я найду ей нового хозяина.
Меня еще раз бесцеремонно ощупали и, схватив за волосы, потащили по космическому кораблю. Я стиснула зубы, чтоб не выть от боли и от страха от мысли, что со мной будет дальше, и молчала, чтобы не остаться без скальпа.