На фоне тихо звучал включённый телевизор: шла старая мелодрама, актёры которой сильно переигрывали, рыдая взахлёб, ссорясь и быстро мирясь. Я не смотрела в экран, полностью погружённая в пространство перед собой, иногда улавливая отдельные отрывки фраз героев кино.
Реджинальд сорвал встречу с Элиотом и Людовиком, и теперь оставалось только гадать, сделал он это намеренно или всё же случайно. После его ухода в поместье установилась тишина, нарушаемая впоследствии лишь звуками телевизора. Бруно покинул частное владение, захлопнув за собой дверь, оставив ураган невысказанных эмоций, в которых я пыталась разобраться. Он сильно изменился внешне с момента встречи в здании городских часов и стал походить на какого-то театрального актёра, который нуждался в дополнительном лёгком макияже бровей для лучшего высказывания эмоций. К этому фактору подключались изменения, которые коснулись его изнутри. Если ранее от Реджинальда исходили волны спокойной уверенности и надменности, то теперь к этому добавлялась едва различимая нота безумия, которая проявлялась каждый раз, когда он издавал смешок или расплывался в улыбке.
– Не улыбайся так, Фрэнк. Ты смущаешь меня!
Отвлёкшись на реплику героини из чёрно-белого фильма, я моргнула, посмотрев в экран телевизора. Девушка прижала руки к груди, громко и томно вздохнув, в очередной раз переигрывая. В кадре появился улыбающийся мужчина, с распростёртыми объятиями приближаясь к героине. Я вновь уставилась в пространство и задумалась.
Братья Бруно были близнецами. Возможно, встретив их пару лет назад, когда Роджер ещё не связался с Карлом Байроном, а Реджинальд не получил дозу отравляющей сыворотки, я бы не смогла различить их внешне. Теперь же, мало того, что Роджер был мёртв, Реджинальд вовсе перестал походить на человека. Все его движения казались хищными, напоминающими животные, нежели человеческие. Его улыбка, так редко вызываемая раньше, теперь чаще мелькала на губах. Улыбка Реджинальда мало походила на улыбку брата. Она была холодной, не такой агрессивной и широкой, но при этом выходила в разы пугающей, чем у Роджера.
– Пожертвовать всем ради любви – прекрасно, но ты пугаешь меня, Лили. Что на это скажет твой жених?
Посмотрев на экран, я улыбнулась. Герои прижимались друг к другу, точно пытаясь воссоздать в своих позах одну из картин Густава Климта. Я в очередной раз вздохнула, глядя на плачевную актёрскую игру. В кадр ворвался совсем молодой мужчина, достав из кармана крошечный револьвер, нацелившись на парочку. Лицо героини вытянулось в ужасе. Я немного убавила громкость телевизора, не желая вслушиваться в их бессмысленные диалоги, глядя на забавные потуги актрисы, и вновь задумалась.
Людовик и Элиот, встретившись лицом к лицу с Реджинальдом, поразили меня. Они были буквально напуганы лишь одним его присутствием. Их реакция на появление Бруно ощущалась слишком явно, пусть они и пытались её скрыть. Даже солдаты с автоматами, подоспевшие чуть позже, удерживающие мужчин на месте, не возымели такую острую реакцию, как один взгляд безоружного Реджинальда, стоящего от них в нескольких шагах. Этот факт казался как минимум странным, поскольку я не испытывала подобных чувств испуга или напряжения. Меня скорее одолевало раздражение от непомерного высокомерия и снобизма.
– … служба новостей Блэкхоулла, и сегодня мы выходим в эфир в необычном формате, не из нашей уютной студии, а из этого чудесного места, где совсем недавно произошёл очередной пугающий инцидент, в котором пострадали дорогие граждане нашего города…
Найдя пульт, я прибавила громкость, не особо вникая в происходящее на экране. Всё внимание поглотило нечто иное.
В центре кадра стояла молодая журналистка, держащая микрофон прямо у лица, бодро улыбающаяся прямо в камеру. Шарлотт Уокер. Я узнала нисколько не изменившуюся девушку. Она бодро вещала о городском происшествии, глядя прямо на зрителя, но я не вслушивалась в её монолог, поглощённая воспоминаниями о бойкой девушке. Когда я только приехала в Блэкхоулл, Шарлотт занимала место штатного корреспондента центрального городского телевидения и успешно поднималась по карьерной лестнице. Она нуждалась в помощнице, коей я стала на некоторое время, после чего она уволила меня, тактично намекнув, что я оказалась бесполезна в её заботах. Позже наша связь оборвалась и затерялась на несколько лет. Теперь же Шарлотт была одним из ведущих журналистов города и имела собственную студию для телевещания, большую преданную аудиторию и несколько помощников, которые бежали к ней по лёгкому щелчку пальцев.
– Шарлотт Уокер, – я улыбнулась, посмотрев на девушку, подумав, что поддержка в лице одного из лучших и узнаваемых журналистов города пойдёт только на пользу в получении своей цели – власти и контроле над Блэкхоуллом.
Журналистка продолжала вещать, доброжелательно поглядывая в камеру, даже не догадываясь о моей задумке. Я размышляла о способах вовлечения Уокер на свою сторону. Шантажировать её было нечем, да и желания для этого не возникало, а вот завлечь журналистку, пообещав свежую информацию из первоисточников, казалось неплохой идеей. На секунду в кадре мелькнула больница Хеллерклиффа, но этого хватило, чтобы всё моё хорошее настроение улетучилось так же быстро, как и мои мысли о переманивании Шарлотт.
– Не ищи того, чего не хочешь найти, – проговорила вслух, вспомнив, как Бенджамин Уолд дал мне это предостережение в день финального представления Роджера. Элиот обронил ровно ту же фразу за ужином, и мне показалось, что это не было банальным совпадением. Конечно, хотелось верить в то, что моё воображение разыгралось, а Лоуренс лишь стал его случайной жертвой, но внутренний голос упорно настаивал на том, что это не было плодом бурной фантазии моей паранойи. Сильно прикусив нижнюю губу, я прокусила её, почувствовав жжение, на которое не обратила внимания. Вся моя сущность сконцентрировалась на мыслях о Лоуренсе и, что мне совсем не нравилось, на вновь проявившейся паранойе. Последняя, в свою очередь, исчезла очень давно, позволив мне начать нормально высыпаться и не носить с собой оружие каждую минуту своей жизни. Я научилась заново подпускать людей ближе и доверять им. Поэтому сама мысль о том, что паранойя шептала о возможном заговоре за моей спиной, бросала в холодный пот, приводящий в ступор. Я встряхнула головой, избавляясь от навязчивых идей, и выключила мешающий телевизор. Мне было необходимо выяснить правду, и если Элиот весьма изящно уходил от неудобных вопросов, то Бенджамина можно было попробовать разговорить. Насколько я помнила, Уолд был упрятан Моррисом в лечебницу Хеллерклиффа, и я очень сильно надеялась на то, что правила больницы не изменились и к пациентам пускали посетителей.
Правила изменились.
Это я поняла, как только въехала на территорию Хеллерклиффа. Ворота за мной сразу же закрылись, а из пункта охраны, коего раньше не было и в помине, мне помахал довольно крепкий мужчина, жестом указав припарковать автомобиль на въезде, чтобы продолжить дальнейший путь пешком. Повинуясь новому правилу, я оставила машину в указанном месте. Несколько секунд я стояла на улице, оглядываясь и вслушиваясь. На территории было тихо, царила атмосфера полного контроля и послушания. Даже птицы не кружили в небе, предпочитая избегать этого неприятного строгого места. Подумав, что правила ужесточили после неоднократных побегов опасных душевнобольных преступников из специального отделения Хеллерклиффа, я двинулась к главному зданию. Едва зайдя внутрь, я столкнулась с очередным постом охраны. На одиноком стуле сидел немолодой мужчина, скрестивший руки на груди. Он периодически поглядывал по сторонам, после чего закрывал глаза на несколько секунд и прислонял голову к стене, отдыхая. Я прошла мимо него к регистрационной стойке, поймав зоркий взгляд в спину.
– Добрый день, – обратилась к мужчине, сидящему за стойкой, окинувшего меня недовольно-усталым взглядом, словно я отвлекала его от какого-то невероятно важного занятия. – Я хочу увидеться с пациентом, его имя Бенджамин Уолд.
Лишь произнеся имя, я мгновенно разбудила медицинского работника. Он нахмурился и, сощурив глаза, подался вперёд.
– Вы верно перепутали, мисс, – весьма вежливо и натянуто протянул он. – Мистеру Уолду запрещён контакт с посетителями, вы зря приехали. Всего доброго, – он вернулся в исходное положение, потеряв всякий интерес к беседе. Я усмехнулась и излишне аккуратно положила руки на стойку, показав нежелание повиноваться его словам и покинуть территорию лечебницы. Мужчина недовольно стрельнул глазами, заметив, что я осталась на месте.
– Я хочу увидеться с Бенджамином Уолдом…
– Боюсь, мисс, вы не поняли, – оборвал работник. – Мы не пускаем посетителей к особо опасным больным, даже если они находятся в родственных или каких-либо ещё связях, – он захлопнул лежащий перед ним блокнот, сложив руки в замок. – Приказ комиссара полиции Уильяма Морриса.
– Звоните комиссару, – улыбнулась я. Не было никаких сомнений в том, что Моррис даст разрешение на встречу с Уолдом.
– Уверены в этом?
– Звоните, – я кивнула растерянному мужчине. Он покосился на охранника, отрицательно качнув головой, после чего с раздражённым вздохом потянулся к телефонному аппарату. Едва повернув голову в сторону, я заметила, как охранник занял прежнее рабочее место, и сообразила, что ещё секунду назад он стоял за моей спиной, приготовившись вывести из здания в случае повторного отказа в исполнении просьбы покинуть помещение. Я посмотрела на медицинского работника, слушавшего гудки телефона с сосредоточенным выражением лица. – Назовите Биллу мою фамилию – Эпуларио.
Регистратор с недовольством кивнул. Я отошла в сторону от стойки, решив осмотреться. Коридор оказался пуст. Лампы под самым потолком издавали гудящие звуки, вводя в какую-то сонную атмосферу, в которой практически уснул охранник, резко дёрнувшись, всхрапнув, испугавшись собственного звука. Изучив его внимательным взглядом, я повернулась к стойке регистрации. Медицинский работник положил трубку и недовольно посмотрел на меня, коротко кивнув. Я подошла к стойке, краем глаза заметив приближение медбрата в другом конце коридора.
– Комиссар разрешил вам посещение не более пяти минут, – сухо изложил мужчина, открыв журнал для посещений, выводя в нём мою фамилию. – Как я понимаю, вы знаете, к кому идёте, мисс… – он поднял на меня глаза, вопросительно пробежав взглядом снизу вверх. – Обязан предупредить вас о мерах предосторожности: не смотрите в глаза больному; не подходите к нему близко; если почувствуете, что он заговаривает вам зубы, сразу же закрывайте уши и глаза, громко зовя на помощь. Нам не нужны новые инциденты. Надеюсь, у вас при себе нет ничего опасного, острого или колюще-режущего, что может нанести вред вам или больному?
– Нет.
– Отлично, – мужчина глянул за моё плечо. – Эй, Фрэнк, – он осёкся и замолчал. Человек, находящийся позади меня, остановился. – Прости, друг, перепутал тебя с ним, думал, сегодня его смена, – медработник нахмурился, задумчиво почесав висок, продолжая смотреть на человека за моей спиной.
– Ничего страшного, – спустя мгновение раздался дружелюбно-весёлый голос в ответ. – Я Мэтт, подменяю сегодня Фрэнка. Это разовая акция, – он коротко хохотнул.
Узнав голос, я едва повернула голову в сторону, встретившись взглядом с Маркусом. Он как ни в чём не бывало приветливо улыбнулся и подошёл ближе к стойке.
– Так, в чём дело? – беззаботно поинтересовался парень, облокотившись на столешницу, посмотрев на регистратора. Тот недовольно стрельнул глазами в мою сторону.
– Визит к Бенджамину Уолду. Не более пяти минут под твою личную ответственность, Мэтт, – строго произнёс мужчина, взглянув на Маркуса. – Не подведи меня, ты же не хочешь повторения случая, произошедшего с мисс Вудман?
– Конечно, нет, сэр, – парень вытянулся по струнке, перестав улыбаться, вмиг нацепив серьёзное выражение лица. Я сощурилась, глядя на него, стараясь удержаться от того, чтобы не выпалить вопросы, которые так и крутились на языке. Маркус осторожно покосился, вопросительно дёрнув бровями вверх. – Готовы, мисс?
Едва кивнув ему, я поторопилась отойти от регистрационной стойки, показав своё намерение продолжить путь и попасть к Уолду. Маркус обменялся взглядом с мужчиной за стойкой, после указал жестом вглубь коридора и пошёл первым, показывая путь. Я прикусила язык, молча следуя за ним. Пройдя несколько десятков шагов, я обернулась, убедившись, что мы ушли достаточно далеко и нас никто не мог подслушать.
– Маркус, – поравнялась с парнем, шепнув на ухо, привлекая его внимание.
– Здесь меня зовут Мэтт, – он посмотрел на меня, сделав большие глаза. – Не пали контору раньше времени.
– Какого чёрта ты здесь делаешь?
– Тс-с-с, – парень приложил палец к губам и огляделся. – Должен спросить тебя то же самое, – он схватил за руку, увлекая в сторону. Ещё раз оглядевшись, Маркус приблизился и, склонившись, жестом попросил молчать. – Я не знаю, что происходит, но что-то явно происходит.
– Что?
– Тс-с-с, – вновь приложил палец к губам. – Выслушай меня, – он схватил за плечи, посмотрев умоляюще. Я молча кивнула, подумав, что парень не зря раньше считался пациентом лечебницы, теперь он вовсе сошёл с ума, неся непонятный бред. Маркус с облегчением выдохнул, немного успокоившись. – Не все наши последовали за Реджинальдом, и он стал избавляться от них, но кто-то сумел залечь на дно на некоторое время, чтобы Бруно забыл об их существовании.
– И? – немного начала вникать, наблюдая за тем, как парень стал заметно волноваться.
– И они стали исчезать, – он замолчал, поёжившись и убрав руки. Я прикусила нижнюю губу, не зная, как сообщить парню, что его товарищи, скорее всего, были вычислены и убиты Реджинальдом. Маркус, словно прочитав мои мысли, резко взглянул и отрицательно замотал головой. – Знаю, что ты думаешь. Ты решила, что Реджинальд убил их, верно? Я тоже так думал, но это не так. Он намеренно оставляет за собой тела, показывая, что может найти любого, когда захочет. А ребята, которые пропали, исчезли с концами. Нет ни тел, ни их вещей. Они словно испарились.
– И что ты делаешь здесь? Реджинальд не станет трогать тебя, – я моргнула, опустив глаза, вспомнив, как Бруно обманул меня, заставив пойти с ним, чтобы оставить Маркуса в живых.
Парень издал возмущённый звук.
– Что я делаю здесь? – он тихо хохотнул. – В городе бесследно пропадают опасные психи, до которых никому нет дела. Вспомни, кому всегда нужны подопытные для мерзких экспериментов?
– Не уверена, что знаю ответ, – нахмурилась, отведя взгляд в сторону, занятая совершенно другими мыслями, проигнорировав даже то, что Маркус назвал своих товарищей психически неуравновешенными.
– Норман Коверт, – немного удивлённо подсказал Маркус. Я посмотрела на парня, припоминая необычного мужчину, которого видела всего один раз на приёме Кастильоне в Рождество. – Коверт заправляет лечебницей Хеллерклиффа уже много лет. Пока я находился здесь на принудительном лечении, то слышал о многом, что происходило в стенах этого здания, – парень доверительно склонился ближе, понизив тон голоса. – Некоторые пациенты пропадали, их родственники начали жаловаться. Вмешалась полиция, стала задавать неудобные вопросы, и Коверт притих на некоторое время.
– Ты думаешь, он вновь взялся за старое? – я вспомнила инцидент с упомянутым мужчиной, когда он попытался опоить меня, и потому поёжилась, подумав, что могла стать его очередной жертвой и бесследно пропасть. Переведя задумчивый взгляд на парня, я едва не задохнулась от осознания и, незамедлительно потянувшись, крепко схватила его за воротник. – Маркус, только не говори мне, что ты хочешь проследить за экспериментами Коверта? – агрессивный испуганный шёпот практически сорвал голосовые связки. Парень переполошился следом, зажав мне рот, оглядываясь по сторонам.
– Тс-с-с, даже у стен здесь есть уши, – убедившись в том, что я поняла его, Маркус убрал руки, жестом попросив сохранять молчание. – Это необычные эксперименты, – он замолчал, ненадолго задумавшись. – У меня чутьё, и я чувствую, что здесь всё не так просто, и потому хочу разобраться во всём.
– А если тебя поймают? – я вновь почувствовала, как напряглись связки от истеричного шёпота. – Ты же исчезнешь. Бесследно. Пропадёшь.
– Значит, мне нужно постараться сделать так, чтобы не оказаться пойманным, – тихо усмехнулся Маркус.
– Это ни капли не смешно! – повысила тон голоса, ткнув парня в грудь. – Мне не нравится то, что ты задумал. Я не согласна с твоей задумкой, – сердце начало биться чаще. Страх потерять безумного парнишку, который успел стать родным, напоминающим младшего брата, которого у меня никогда не было, стал практически осязаемым.
– А мне не нужно твоё разрешение, – тихо произнёс Маркус, нахмурившись, вмиг став серьёзным. – Я способен постоять за себя, – он замолчал, поджав губы, посмотрев на меня с каким-то сожалением. – И я хочу докопаться до правды, какой бы опасной или страшной она ни была. Я должен это сделать.
Маркус замолчал. Я вздохнула. Непоколебимое желание исполнить задуманное отчётливо читалось на его лице, и я знала, что не была способна отговорить его от затеи. Подавшись вперёд, обняла парня, практически повиснув на нём, борясь с желанием отправиться на выяснение всех обстоятельств вместе. Меня останавливало лишь то, что Маркус дал ясно понять, что должен был сделать это один.
– Будь осторожен, хорошо?
– Я всегда осторожен в отличие от тебя, – усмехнулся парень где-то за спиной. – Это ты постоянно влипаешь в опасные ситуации, – он отодвинулся, с лёгким испугом заглянув в глаза. – Ты ведь не путаешься с Реджинальдом?
Скривившись от формулировки вопроса, я, видимо, дала молчаливый отрицательный ответ, потому как Маркус заметно выдохнул с каким-то облегчением.
– Он жутко опасен, – тихо добавил парень, отведя взгляд в сторону. – Сыворотка ещё не подействовала в полную силу и только набирает обороты. Ядовитый токсин, используемый в препарате, имеет свойство накопления, – Маркус поёжился. Неожиданно посмотрев на меня, он словно опомнился. Его глаза испуганно расширились. – Сколько мы уже здесь находимся? Нам пора, – парень крепко схватил за руку и потащил по коридору.
– Эй, стой, – попыталась притормозить, впрочем, весьма безуспешно. – Остановись, – я одёрнула Маркуса за рукав. – Куда мы так несёмся, и почему ты сказал, что сыворотка только набирает обороты, что за свойство накопления? Чего ещё я не знаю? – я остановилась посреди коридора, наплевав на всю маскировку, разрываемая сотней вопросов, крутящихся в голове. Маркус нетерпеливо выдохнул, оглядевшись по сторонам.
– Слушай, Софи. У нас мало времени. В Хеллерклиффе появился жёсткий регламент, по которому через десять минут тебя начнут искать, если ты самостоятельно не выйдешь через парадный выход, а меня вообще могут раскрыть в любой момент. Фрэнк, которого я подменяю… – он сложил пальцы, показав кавычки. – Сейчас сидит в кладовке с отвратительной мятной конфетой и кляпом во рту, – парень замолчал, ожидая реакции. Тяжело выдохнув, я кивнула ему, с нежеланием согласившись с его аргументами, и быстро зашагала в том же направлении, что и ранее. Маркус поспешно поравнялся, едва приблизившись, понизив тон голоса. – Новая сыворотка Вудмана была специально подготовлена для Реджинальда. Она имеет отложенный эффект. Всем показалось, что он проявился сразу, но это только начало, – мы пересеклись взглядами. – Вудман тестировал свою сыворотку на подопытных, прежде чем окончательно упаковать её для Реджинальда. Испытуемые, их было всего двое, медленно сходили с ума, не понимая этого. Они становились ужасно агрессивными, раздражительными и кровожадными, – парень завертел головой по сторонам, после чего закатал рукав левой руки. Я разглядела старые следы ногтей, кто-то словно пытался содрать кожу предплечья. Маркус быстро вернул ткань на место, поправив рукав и взглянув на меня. – Я случайно попал под руку одному из испытуемых, когда тот был в приступе гнева из-за того, что ему не дали, что он хотел.
Услышав ошеломляющую правду, я порывисто выдохнула, уголки моих губ нервно дёрнулись в жалостливой улыбке от осознания. Вскоре Реджинальда ожидало что-то подобное, что случилось с подопытными Вудмана, и уже никто не мог ему помочь. Это было неизбежно.
Мы дошли до конца коридора, свернув ещё несколько раз. Маркус молчал, уверенно вышагивая вперёд, определённо зная, куда идти. Я обдумывала всё, что он сказал.
– Что за случай с мисс Вудман, это было о Сибил? – я вспомнила, как мужчина за регистрационной стойкой упомянул фамилию девушки.
– Честно? – улыбнулся Маркус. – Без понятия. Я просто играл свою роль. Нужно было сделать вид, что я в курсе происходящего, – он заметно расслабился, немного сбавив шаг, посмотрев на меня. Его ответ вполне устроил; Сибил не отличалась спокойным поведением и практически постоянно была на взводе, что осложняло жизнь окружающим.
Мы остановились у очередной развилки. По многочисленным закрытым дверям в правой части коридора, я поняла, что мы подошли к нужному месту, и наши дороги расходились.
– Пообещай мне кое-что, – я посмотрела на Маркуса. Он выжидающе уставился в ответ и замер. Приблизившись к нему, я заглянула в глаза, стараясь убедить одним лишь взглядом. – Как только ты получишь нужную информацию и выберешься отсюда, ты дашь о себе знать.
– Сразу же отправлюсь к тебе, мэм, – Маркус произнёс фразу с улыбкой, шутливо протянув последнее слово, сделав гласную похожей на «а». Вытащив из кармана связку ключей, он протянул её мне. – Вот, подбери нужный. Можешь оставить их себе или выбросить в мусорку.
– А разве ты не должен проводить меня к выходу после посещения больного, Мэтт? – вспомнила о маскировке, подумав, что моё одинокое появление на выходе вызовет вопросы у регистратора за стойкой, но протянутые ключи всё же взяла. Маркус отрицательно покачал головой.
– У меня другие планы, но если тебя спросят о сопровождающем медбрате, то скажи, что пациенты из пятой палаты разбушевались, и мне пришлось отправить тебя одну, – казалось, у него были готовые легенды на любой непредвиденный случай. Я с облегчением выдохнула: Маркус проник в лечебницу с готовым планом, а не вслепую, как это делала я в этот самый момент. Парень заглянул в левую часть коридора, уже приготовившись ринуться туда без оглядки.
– Мэтт, – тихо окликнула его. Успевший сделать несколько шагов в противоположную от меня сторону, он обернулся, вопросительно изогнув брови. – Ты сказал о двух подопытных, на ком испытывалась сыворотка для Реджинальда, – Маркус кивнул. Я опустила глаза, моргнув, раздумывая, стоило ли задавать свой вопрос. – Где они теперь, как их можно найти?
Как бы ни утверждал внутренний голос о том, что Реджинальд получил по заслугам и его будущие мучения – не мои проблемы, сочувствующая часть меня настаивала на том, что где-то внутри этого холодного и высокомерного человека остался прежний, неуверенный, прячущийся от всех в своём бункере, Чарльз Оделл.
– Ты не найдёшь их, Софи, – с некоторой паузой заметил Маркус. Я непонимающе взглянула на парня; он поджал губы, нахмурившись и посерьёзнев, словно вспомнив увиденное. – Они обезумели и поубивали друг друга в очередном приступе ярости, – быстро проговорив, парень едва качнул головой в прощальном движении и отвернулся, стремительно зашагав в противоположную часть коридора. Он будто убегал от вопросов, пока я смотрела ему вслед. Маркус скрылся за ближайшим углом. Я посмотрела на связку ключей в руках. Правая часть коридора была чуть у́же левой. Вдоль длинных стен тянулись закрытые двери, из-за которых не доносилось ни звука. Я шагнула к ним и уверенно стиснула ключи в руках. На каждой двери находилась табличка с именем пациента и небольшое окошко с мутным стеклом и решёткой. Я шла вперёд, не останавливаясь, читая таблички и не находя нужную. Все имена были незнакомы, спустя десяток дверей я потеряла всякую надежду.
– Уолд, Бенджамин, – проговорила вслух, наконец, найдя нужную дверь, воодушевлённо улыбнувшись. Ключи в руках зазвенели. Они все были похожи между собой, различаясь лишь мелкими насечками на лезвии. Заглянув в окно, но, не сумев ничего разглядеть, я попробовала открыть дверь ключом, который, как мне показалось, должен был подойти. Ключ и вправду подошёл, тихо щёлкнув в замке. Я осторожно приоткрыла дверь, приготовившись к чему угодно со стороны мужчины, который провёл в лечебнице уже несколько недель и, как я была уверена в этом, был напичкан лекарствами.
– Я сошёл с ума, – Уолд, одетый в полосатую форму пациента лечебницы с красным номером на груди, широко улыбнулся. Он сидел на узкой койке, руки были связаны в смирительной рубашке, а кудрявые волосы, отросшие за несколько недель, падали на лицо, придавая ещё больший безумный вид. – Алиса!
Из соседней двери, из-за которой ранее не доносилось ни звука, стал слышен удар и лёгкий скрежет металла, словно кто-то пытался открыть дверь изнутри. Сообразив, что кто-то услышал возглас Бенджамина, я шагнула в палату и закрыла за собой дверь, подумав, что это будет лучшим решением не провоцировать других пациентов.
Уолд встал с кровати и шагнул вперёд. Его широко распахнутые глаза смотрели прямо на меня, заставляя нервно поёжиться.
– Рада вас видеть, Бенджамин, – я постаралась выдавить улыбку, разглядывая его больничную палату, не отличавшуюся комфортом или каким-то минимальным уютом: голые стены, когда-то облицованные штукатуркой; минимальное количество мебели. Всё – без острых углов. Даже тусклый свет исходил от небольшого светильника, расположенного под самым потолком, обрубая любую возможность зацепиться, чтобы нанести какой-либо вред.
– Вас не было так долго, но я сразу же узнал тебя, – мужчина улыбнулся. Он обежал взглядом мою настороженную фигуру и, что-то сообразив, шагнул назад, почтительно склонив голову. – Чем обязан такой чести? – он словно стал прежним, выпрямившись и приветливо улыбнувшись. Даже связанные крест-накрест руки уже не так сильно приковывали к себе взгляд.
– Я солгу, если скажу, что пришла вас освободить, – почему-то лгать мужчине не хотелось, глядя в его чуткие, карие глаза, напоминающие бездонные колодцы.
– Позволь тебя перебить, Алиса, – едва кивнул Бенджамин. – Я не спешу бежать отсюда. Мне здесь нравится, а через некоторое время, уверен, здесь станет намного безопаснее, чем в самом Блэкхоулле, – он присел на край больничной койки, стараясь держать ровную осанку, что немного затрудняли его связанные руки. – Я в курсе новостей, – добавил он, посмотрев в стену, за которой стал различим лёгкий скрежет. – Бруно, – Уолд взглянул на меня, сдержанно улыбнувшись. Я задумчиво кивнула, подумав о том, как быстро новости о безумных выходках Реджинальда проникали в самые далёкие места, как, например, в Хеллерклифф, который существовал отдельным государством со своими правилами и законами.
– Да, возможно, вы правы, – протянула я, глядя в пространство перед собой, вслушиваясь в скрежет.
– Так, чему обязан вашим посещением? Не скрою, мне приятна твоя компания, но вы выглядите весьма встревоженно, – привлёк внимание Уолд, склонив голову, пытаясь перехватить мой блуждающий по палате взгляд.
– Бенджамин, в тот день… – я посмотрела на мужчину. Он кивнул, уловив с полуслова, какой день я имела в виду. – Вы произнесли одну фразу, которая никак не выходит из моей головы. Не ищи того…
– Не ищи того, чего не хочешь найти, – перебил мужчина с улыбкой. Его глаза расширились, вспыхнув каким-то недобрым огоньком. Я сделала шаг ближе, наблюдая за тем, как он весь переполошился, словно вспомнив о чём-то важном и невероятно радостном.
– Что значит эта фраза?
– О, Софи, раз вы здесь и спрашиваешь это у меня, значит, вы ещё знаете, что ищешь, – начал быстро тараторить Бенджамин, дёрнув руками в попытке освободиться. – Не уверен, что об этом должен вам рассказывать именно я, – он понизил тон голоса до доверительного, подавшись вперёд. Его глаза забегали, бешено вращаясь. – Потерянное вновь будет найдено, только если вы знаете, что нужно искать. Без цели нет результата. А чтобы прийти к началу, нужно знать финал, – он резко посмотрел на меня, замерев и улыбнувшись. – Вы останетесь на чай?
Отступив к двери, я не отводила взгляда от мужчины. Он часто дышал, а в глазах продолжали вспыхивать огоньки, придающие его глазам поистине безумный вид.
– Нет, спасибо, – я отвела руку за спину, положив ладонь на ручку двери. – Пожалуй, я пойду, – повернула ручку, приоткрыв дверь, сдержанно улыбаясь Уолду, надеясь, что он не вздумает броситься вперёд.
– До скорых встреч, Алиса, громко не шуми, разбудишь злого лиса, – дружелюбно кивнул мужчина, оставаясь на месте. Он вновь посмотрел в стену, будто отключившись от внешнего мира.
– До встречи, Бенджамин.
Я вышла, плотно закрыв дверь и повернув ключ в замке. Несколько секунд я стояла у двери, всматриваясь в пространство перед собой, стараясь прийти в себя от увиденного и услышанного.
До слуха вновь донеслось скрежетание металла. Я повернула голову, посмотрев на соседнюю закрытую дверь. Скрежет продолжился. Стиснув ключи, боясь выронить их, медленно подошла к двери. На ней была пустая табличка без имени пациента. Как и другие окошки, это окно оказалось мутным, но я подошла ближе, заглядывая в него, стараясь разглядеть размытую фигуру. Скрежет прекратился. Человек за дверью стоял прямо напротив, не шевелясь. Я приблизилась практически вплотную к двери, положив ладонь на ручку двери, не отводя глаз от человека. На секунду я почувствовала, как ручка начала медленно поворачиваться без моего давления.
– Мисс Эпуларио, – заставил вздрогнуть мужской голос практически под ухом. Я повернулась на звук, встретившись с пристальным взглядом из-под тонких прямоугольных очков. – Рад, что вы нашли время посетить мою обитель, но, честно говоря, не ожидал вас встретить здесь, – Норман Коверт выглядел настороженно, попеременно посматривая вглубь коридора, откуда я явилась, и на закрытую дверь.
– Вы запомнили моё имя, как мило с вашей стороны, – наконец произнесла я, улыбнувшись, незаметно спрятав связку ключей за спиной. Ситуация стала критичной, и я не придумала ничего лучшего, чем положить руку поверх двери, кивнув на неё. – Кто пациент этой палаты? На табличке нет имени.
Мой вопрос поверг Нормана Коверта в растерянность, которую было легко прочесть по его лицу. Он посмотрел на дверь и нахмурился.
– Эта палата пустует на данный момент, – с некоторой паузой ответил мужчина. Услышав это, я растерянно улыбнулась, посмотрев в окошко, указав на него.
– Но… – я замолчала, заметив, что за мутным стеклом уже не было силуэта человека.
– Мисс Эпуларио, время для посещения пациентов строго ограничено по дням и часам. Сегодня у нас неприёмный день, – привлёк внимание Коверт, убрав руки в карманы. Он выглядел как обычный врач, но что-то в его внешнем облике настораживало, то ли убранные руки, в которых он мог держать укол снотворного, то ли его затемнённые очки, в которых совершенно не отражался свет от ламп. Мужчина встал в сторону, кивнув в сторону, откуда он пришёл. – Пойдёмте, я провожу вас к короткому выходу, чтобы вам не пришлось обходить половину здания.
Немного помедлив, я ещё раз взглянула на закрытую дверь, за которой никого не было, и кивнула мужчине, шагнув вперёд. Взгляд приковала следующая дверь с висящей на ней табличкой.
– Вудман, Даниэль, – прочла вслух и остановилась, с надеждой посмотрев на Коверта. – Можно навестить этого пациента в качестве исключения под вашим личным наблюдением? Это действительно важно, – я деланно улыбнулась, стараясь надавить на чувства мужчины.
– Сегодня неприёмный день, – сухо повторил он, взглянув на закрытую дверь. – И пациент в данный момент находится на лечении. В любом случае я не могу помочь вам сейчас, – он сдержанно улыбнулся. Я с разочарованием глянула на дверь. Визит к Вудману не был запланирован, но обстоятельства так удачно сложились, что это была идеальная возможность, чтобы узнать о том, что именно содержалось в сыворотке Реджинальда. К моему сожалению, эта возможность исчезла так же быстро, как и появилась. Норман повернулся, медленно зашагав к выходу. – Навестите пациента в следующий раз, уверен, он будет рад встретиться с кем-то помимо персонала.
– Верно, вы правы, – кивнула с лёгким вздохом, задумавшись, следуя за мужчиной. Он больше ничего не говорил, молча шагая по узкому коридору, который должен был вывести нас обратно к регистрационной стойке. В какой-то момент я засомневалась, что мы шли в нужном направлении. Стены становились всё ближе друг к другу, коридор у́же. В голове промелькнул вопрос: как мужчина очутился в том же коридоре, что и я. Он выглядел слегка удивлённо, встретив меня, но всё равно этого было недостаточно для человека, который встретил случайного посетителя без сопровождающего персонала на охраняемой территории Хеллерклиффа.
Каким-то невероятным образом мы неожиданно оказались прямо у регистрационной стойки, буквально вернувшись к самому началу. Норман развернулся, сухо улыбнувшись.
– Всего доброго, мисс Эпуларио, – он явно выставлял меня на выход. Кинув мимолётный взгляд на регистратора за стойкой и охранника, который не обращал на нас совершенно никакого внимания, я улыбнулась Норману.
– Всего хорошего, – двинулась к выходу, немного уязвлённая тем, как мужчина показательно отправлял меня на выход. В голову вновь проникли мысли о сказанной фразе Уолда. Что-то действительно происходило. Это чувствовалось в воздухе, и точно не было моей паранойей.
– Мисс Эпуларио, – окликнул Норман почти у самой двери, ведущей на улицу. Я обернулась, вопросительно посмотрев на него. Красные стекла очков сверкнули под светом ламп, когда мужчина дёрнул подбородком вверх, выразительно протянув руку. – Полагаю, ключи вам больше ни к чему. Верните их, пожалуйста.
Внутри вдруг всё сжалось. Норман Коверт словно знал, какой эффект возымеют его слова, брошенные так неаккуратно, сказанные совершенно ненавязчиво. Стараясь не подать виду, я натянуто улыбнулась самой спокойной улыбкой, на которую была способна. Достав связку ключей, подошла к мужчине и аккуратно вложила их в раскрытую ладонь.
– Как вы узнали о ключах? – всё же поинтересовалась, сохраняя ровный тон голоса, испытывая слабую надежду на то, что Маркус не попался медицинскому персоналу или ещё хуже, главе лечебницы, Норману Коверту. Мужчина смерил меня ничего не выражающим взглядом и убрал руки в карманы халата, звякнув ключами.
– Нашли связанного работника в кладовке без сознания, – с неудовольствием ответил Норман, дёрнув желваками. Это движение было малозаметным, но оно выдавало его нервозность.
– Что ж, надеюсь, он будет в порядке.
– Не сомневайтесь.
Обменявшись ненужными репликами, мы смерили друг друга недоверчивыми взглядами, после чего я коротко улыбнулась Норману и развернулась к выходу. Улыбка с моего лица быстро сошла на нет, уступив место молчаливому волнению. Маркус оставался где-то в лечебнице; медбрат, которого он связал, должен был рано или поздно прийти в себя, заявив о проникновении чужака на территорию Хеллерклиффа. Мне оставалось лишь тихо отсчитывать время, надеясь на то, что Маркус скоро явится в поместье, целый и невредимый, шуршащий многочисленными обёртками от конфет и жующий излюбленные карамельные леденцы.
Мысли продолжала донимать одна бессмысленная фраза.
Не ищи того, чего не хочешь найти.