Утро – время для любви. Любовь – это не спать вместе, это вместе просыпаться.
Особенно когда за окном синяя мгла зимнего дня, на дорогах столпились серые змеи автоколонн. Прохожие извергаются паром. Мегаполис собирается в новый рабочий день.
Город собирается – а мне туда не надо.
Не надо вместе с ними стоять в серых автозмеях. Не надо надрывно кашлять в варежку, пробираясь к остановке по сугробам.
Во всей романтической науке боготворена ночь, как время волшебства и разврата.
Эх, глупые люди! Ну очевидно же, что утро – лучшее время для утех.
Когда ещё не слетел какой-то окутывающий сон, когда обнимаешь притягательное тело, а оно обнимает в ответ, а тяжёлое одеяло обнимает обоих.
Ночью огни, война и ложь. А утром интимность, самый сводящий с ума запах. Очарование сонливости, в тумане которой находишь прелестнейшие холмы и сокровеннейшие изгибы.
Под звуки флейты теряется голова.
Пищит будильник. Не первый уже раз.
Будильник не мой, девушки.
Она охает, начинает выбираться, похожая на сонного зверька. Или недовольного мультяшного диснеевского персонажа.
«Оставайся», – говорю я ей.
Она замирает. Именно для того, чтобы замерла, я и сказал.
Сидит на кровати, сонная, голая, с мило отпечатанной на целуемой щеке подушкой.
Грустно повисли грудки. Вздымается очаровательный животик.
Выдохнув, она качает копной смявшихся волос: «Нет».
И что-то очаровательно и грустно канючит про какую-то там работу, на которую ехать по серой автозмее.
Она надевает трусы, спрятав королевскую рощу, в которой ещё так недавно царила удалая утеха.
Я смотрю на её прелестные складки на животе, зная, что каждая секунда неумолимо быстротечна, и эти чуть-чуть нависающие райские холмики сейчас исчезнут под футболкой.
Смотрю, как колышется её грудь, как не сразу ноги попадают в колготы.
Я провожаю её и возвращаюсь в еще теплую постель, хранящую запах.
За окном чуть рассвело, натянулись цепи транспорта и людей.
Она, в забавной красной шапке с помпоном, пробирается по сугробам.
Утро.
Глупые люди! Утро – время для любви, не для работы. Работать и ночью можно, а любить уже будет поздно.
Некоторое время лежу под одеялом, наблюдая, как из полумрака выплывают привычные вещи.
Иду на кухню. Ставлю чайник.
Камо грядеши: 67, 78