Поздним вечером четверга в старую часть европейского города на берегу Балтийского моря въехал черный минивэн. Жесткая новая резина периодически проскальзывала на дороге, выложенной из крупного камня, свезенного в город со всей страны столетия назад. Покрытие было неровным, пассажиров авто постоянно подбрасывало в комфортабельных кожаных сидениях.
– Вы на месте, улица Кауплемине тридцать один, – сообщил голос из навигатора, прикрепленного сразу возле руля водителя.
Автомобиль остановился на узкой улочке между старинными домами постройки шестнадцатого века. Невысокие модные фонари, помимо машины такси, были здесь единственным напоминанием о современно мире. Обычные палки и матовые белые плафоны цилиндрической формы на конце. На низких подоконниках разноцветных двух- и трехэтажных домов, в деревянных подставках цвела розовая бегония. Снаружи было холодно, но уже вовсю пахло летом – традиционный конец мая в этой части света.
– Вы поможете нам с чемоданами? – раздался голос пожилой женщины. – Второй этаж. Разумеется, за вознаграждение.
Водитель, выходец из одной из стран Южной Азии, говоривший исключительно на английском языке, коротко кивнул в знак согласия и помог двум дамам выйти из машины. Пассажирка произнесла фразу на доступном для него языке. По адресу Кауплемине тридцать один был расположен трехэтажный дом светло-голубого цвета. Неровные рамы узких деревянных окон не так давно были обновлены морилкой. Красная деревянная дверь закрывала вход от чужих любопытных глаз со времен постройки дома. Сегодня в нее был врезан современный электронный замок.
Из автомобиля вышли две женщины. Первой на каменный тротуар ступила дородная блондинка с толстой косой соломенного цвета. Лицо женщины с бледной кожей было начисто вымытым и создавалось такое впечатление, никогда не знало косметики. Почти бесцветные, голубые глаза посмотрели наверх.
– Почти как у вас на даче, мадам, – обнажив довольно грубый для женщины голос, сообщила блондинка той, что, последовав ее примеру, тоже вышла из автомобиля.
– Ты ошибаешься, Алена, – сказала дама в годах, поправившая свои цвета красного коралла брюки, – примерно на одно или два столетия. Скорее, – дама тоже обвела взглядом дом, в котором им двоим предстояло остановиться на ближайшие несколько дней, – на одно.
– Куда нести это? – тем временем осведомился нетерпеливый водитель на английском языке.
– А! Сейчас! – пожилая дама как будто снова заметила его.
Она раскрыла модную сумочку, которая болталась на ее согнутой в локте руке и ловко выудила оттуда мобильный телефон. В сумочке Эрнестины Вольф царил безукоризненный порядок, женщина гордилась своей организованностью. И в жизни, и на людях. Так она любила проговаривать про себя, имея в виду те случаи, когда не раз сталкивалась с поведением неряшливых людей, скрывавших свою безалаберность при всех, а дома существовавших в полном хаосе.
Дама поправила свои белые короткие волосы, по естественным причинам ставшие такими к ее шестидесятилетию. Эрнестина не спорила с природой, на манер своих многочисленных знакомых судорожно пытаясь закрасить свой возраст. Подобно истинной француженке, коей она являлась лишь в душе, мадам Вольф решила отныне подчеркивать седину, как одно из главных своих достоинств.
– Так, сейчас посмотрим, – Вольф включила телефон, – где-то у меня было сообщение с кодом. Ах, вот и оно! Алена, нажми, пожалуйста, следующие кнопки: ключ, два, пять, два, четыре, три.
Блондинка подошла к двери, немного нагнулась, чтобы разглядеть цифры на металлической панели и повторила:
– Ключ, два, пять, два, три.
– Нет, нет, же, Алена! – мадам поправила более молодую сопровождающую. – Слушай внимательно: ключ, два, пять, два, четыре, три.
– А! Еще четверка! – обрадовалась та, что звалась Аленой.
Имя подходило бы женщине больше, если на нее смотреть не в полный рост, которому мог бы искренне позавидовать член какой-нибудь баскетбольной команды. К тому же в ее речи смешивалось несколько акцентов: французский, польский и иногда украинский. По всему можно было сделать вывод, что Алена уже очень давно не была на своей исторической родине.
– Тогда… Ключ, два, пять, четыре…
– Нет, Алена, нет, – терпеливо поправила ее мадам, стоявшая позади рослой компаньонки в платье и с трудом достававшая ей макушкой седой головы до лопаток, – ключ, два, пять, два, четыре, три.
– Угу, – согласилась барышня, кивнув крупной головой и снова принялась с усердием и скоростью ленивой коалы нажимать на кнопки.
Таксист переступил с ноги на ногу. Он уже достал все шесть чемоданов и две сумки, а также один бумажный подарочный пакет из багажника минивэна и всем своим видом хотел показать, как же сильно спешит на следующий вызов.
– Есть! – наконец обрадованно воскликнула Алена и дернула за ручку.
Дверь не поддалась.
– А, нет, что-то опять не так. Может быть, мадам, кнопки нужно нажимать все вместе?
– Нет же, Алена, размышляй логически. В цифровом ряде, который я тебе назвала, есть две двойки. Как бы ты могла их нажать одновременно?
Высокая блондинка обернулась и с недоумением пожала крупными плечами:
– Как? Как на пианино. На клавишах. Пам-пам.
Пожилая дама звонко расхохоталась:
– По-твоему, механик, который создавал это замок, был заядлым музыкантом и хотел приобщить к своему увлечению жителей этого дома?
Алена обиженно вернулась к замку и снова несколько раз хаотично нажала на клавиши.
– Кто ж его знает, этого механика, – проворчала она, – в Париже каких только чудаков не встретишь, кто сказал, что их здесь нет?
Мадам Вольф от эти слов расхохоталась еще звонче. Действительно, за все сорок лет, что она прожила в шестнадцатом районе на улице Раффе двадцать, каких только интересных людей не встречала, ведь столица Франции – это настоящая шкатулка, где прячутся и откуда выскакивают словно маленькие черти самые разнообразные таланты.
– Я спешу, – напомнил о себе водитель по-английски.
– Хорошо, хорошо, – отсмеявшись, мадам мягко прикоснулась к плечу Алены. – Тебе лучше заняться нашими вещами. Я, пожалуй, сделаю это сама.
Эрнестина в два счета справилась с цифрами, при этом ни разу не заглянув повторно в свой телефон, мадам гордилась отличной памятью, еще одно достоинство, на которое люди ее возраста нередко жаловались. Тяжелая дверь легко поддалась, Все трое шагнули в хорошо освещенный подъезд.
– Уф! – воскликнула блондинка, войдя самой последней и неся в своих руках сразу три чемодана и повесив на плечи обе сумки.
Водитель, который с трудом поднял на первые три ступеньки два самых маленьких чемодана, с опаской оглянулся на более молодую пассажирку. Очевидно, таких сильных женщин ему еще не доводилось встречать на своем пути.
– Прямо как у меня на Монмартре! Только там это делали туристы и шлюхи, а здесь это делают коты! – завершила свою мысль Алена.
– Не стоит с порога жаловаться, – пожурила ее мадам, даже не обернувшись и продолжив свой путь по перекосившимся за столетия существования дома ступенькам, – на дом, который столь любезно приютил нас. Я уверена, здесь всего лишь переночевал бездомный кот. Утром кто-нибудь вымоет лестницу, и она произведет на нас совершенно иное впечатление. Ты лучше обрати внимание на эти старинные лампы. Какие они молодцы, сохранили каждую мелочь! Это очень похвально, ведь ты знаешь, Алена, какую сильную слабость я питаю ко…
– Ко всему старью, мадам.
– Фу.
Эрнестина на этом прервала свою мысль, нажав на дверной звонок в квартиру номер четыре. Их словно ждали, за дверью моментально раздались быстрые шаги как минимум четырех молодых ног.
– Тетя Эрнестина!!!
Вместе с приветливой молодой женщиной навстречу гостям выскочил маленький рыжий шпиц. Его хвост крючком завилял с частотой взбесившегося маятника.
– Кикки, фу! Фу! Это гости! Нельзя так! – девушке, по всей видимости хозяйке квартиры, пришлось отложить объятия и нагнуться, чтобы поднять собаку на руки. Животное уже успело сцапать зубами блестящий шнурок от прогулочных кед мадам и со всей собачьей радостью подергать за него.
– Белла, моя дорогая! Добрый вечер, Рихард! Как же я соскучилась по вам!
– Простите, тетя Эрнестина. Кикки не умеет себя вести. Совсем не знаю, что делать с этой собакой!
– В приют поскорее отдать, – в небольшой прихожей появился очень худой молодой человек, настолько же худой, как и девушка, удерживавшая собаку на руках.
Все трое, мадам Вольф и оба жильца квартиры номер четыре были словно родственники и со своим невысоким ростом и тщедушности, терялись в большой тени компаньонки Алены, только что вошедшей в дом с чемоданами и сумками наперевес.
– Здравствуйте, – кивнула сорокалетняя женщина хозяевам после того, как стукнулась макушкой головы о низкий дверной проем.
– Познакомьтесь, – мадам Вольф не забывала о вежливости, – это Алена. Моя помощница. Моя сиделка, подруга и надзиратель. Я без нее никуда. Не предупредила вас, но она тоже поживет в вашем доме, пока мы не съедем на мою квартиру. Надеюсь, мы не сильно стесним вас?
Молодой мужчина тут же замялся:
– Ну…
– Нет, нет! Ни в коем случае! – воскликнула девушка. – У нас есть свободная комната, мы поселим вас в ней. Есть еще раскладушка.
– Я буду спать на кухне, – сообщила басом Алена. – Мадам нужна отдельная комната.
– Зачем же? Есть же еще зал…
– Белла, тебе лучше с ней не спорить. Алена всегда встает на рассвете и готовит завтрак. Лучше будет ей не перечить, сколько я пробовала отучить ее от этого, ничего не помогает.
На этом та, о ком говорили, все же поставила чемоданы на пол, опустив их с характерным грохотом и нечаянно задев ногу водителя. Мужчина взвыл, схватился за свой ботинок и выпучил черные глаза. Мадам Вольф пришлось вмешаться и срочно выдать тому чаевые (она вложила их в карман его куртки) и мягко выставить за дверь.
– Алена, спустись и забери оставшиеся вещи, – велела мадам, выталкивая помощницу вслед за мужчиной. – А мы пока разберемся с комнатами.