Через пару минут, Мирослава закрыла окно и вернулась на диван. В этот момент, дверь неожиданно распахнулась, и в комнату забежал отец, держа в руках белую сферу эмоции.
– Мира, где они?
– Кто? – испугалась Мира.
– Тени, – Евгений Викторович осматривал комнату. – Ушли, – расстроился он.
– Здесь была всего лишь одна девочка, но она не была похожа на тень.
– Ты много видела теней?
– Нет, две, наверное, – озадачилась Мирослава.
– Богатый опыт, – Евгений Викторович продолжал осматривать комнату.
– Пап, она просила вернуть реальность в нулевое измерение, – поделилась Мира. – Разве реальность была в нулевом измерении?
– Не слушай никого, тени наплетут всяких небылиц, только чтобы повлиять на твой выбор. Многие обладатели из других измерений хотят переместить измерение реальности к себе, и они будут пытаться влиять на тебя, – Евгений Викторович сел на диван ближе к дочери.
– Почему все ждут смены измерения реальности?
– Думаю, потому что шанс поменять измерение реальности выпадает один раз в сто лет, в момент окончания бескровной войны, когда эмоция страха определяется с выбором и решает, какое измерение главенствует дальше.
– Страх решает судьбу реальности?
– Еще хуже, – озадачился отец. – Страх решает судьбу одного конкретного обладателя, в твоем случае, наблюдателя, – отец опустил голову. – Эмоция страха при бескровной войне набирает силу, а дальше… – он замолчал.
– Что дальше, пап? Что будет?
– Теоретически, страх, набирая силу в войне, решает: оставлять реальность в действующем измерении или сместить, – описал Евгений Викторович. – Делая выбор, страх либо оставляет все как есть, либо меняет, забирая при этом силы хозяина, навсегда лишая его права обладания эмоциями.
– Страх выведет меня из обладателей? – испугалась Мирослава.
– Теоретически, да, – отец кивнул. – Если страх решит не смещать измерение реальности, он оставит в обладателях хозяина, как делает это вот уже пять столетий подряд.
– Страх не менял измерение, – догадалась Мира.
– И не факт, что захочет сместить вновь, но есть Леша, который все просчитывает заранее, – Евгений Викторович затер лоб.
Мирослава поняла переживания отца.
– Я не хотел никому дарить гагат, – признался он. – И тем более я не планировал раскрывать в тебе страх, чтобы потом лишить тебя права обладания эмоциями.
– Но, ты именно так и сделал, – обижено произнесла Мирослава.
– Нет, Мира, как сегодня выяснилось, я этого не делал, – Евгений Викторович оценивающе смотрел на дочь.
– Я не понимаю, – призналась Мира.
– Я надежно спрятал гагат и хранил, чтобы он никому не достался, – делился отец. – Единственной моей ошибкой было место его хранения.
– Мастерская дяди Паши, – догадалась Мирослава.
– Да. Главная его мастерская, в которой мы с тобой недавно побывали в гостях, – подтвердил Евгений Викторович.
– Неужели дядя Паша решил мне подарить гагат?
– В моих воспоминаниях, я сам даю Паше коробку, чтобы он подарил тебе камень, но когда ему пришлось поделиться сокровенной тайной, мне показали правду. Паша сам отдал тебе камень, чтобы ты раскрыла эмоцию страха, а мне он исправил воспоминания.
– Он может повлиять на воспоминания? – удивилась Мира.
– Влиял не он, – отец тяжело вздохнул, – но по его просьбе.
– Кто влиял? – тихо спросила Мирослава.
– Зачем тебе это знать?
– Я хочу знать, кого опасаться.
– С твоим статусом, можно и нужно опасаться всех, – Евгений Викторович вздохнул.
– Пап, скажи кто?
– Андрей, конечно же, кто еще?
– Учитель, – расстроилась Мира.
– Не думай ни о ком из них плохо, они делают все так, как надо, – Евгений Викторович обнял дочку.
– Как надо им, – рассердилась Мира.
– Как надо вселенной, – посмеялся отец. – Знаешь, как говорят: пытаясь уйти от судьбы, мы именно там её и встречаем, – Евгений Викторович озвучил философское высказывание. – Я хотел уберечь семью, защитить детей, а вселенная нуждается в страхе и изменении реальности. Бескровной войны не избежать, и от судьбы не уйти, – вздохнул он.
– Я не останусь обладателем, – всхлипнула Мирослава.
– Как и я, – отец крепче обнял дочь.
– Несправедливо, – расплакалась Мира.
– Возможно, – согласился отец. – Только не пытайся изменить ход событий, – попросил он. – Я тебе рассказал все, чтобы ты смирилась. Нам с тобой выпала честь, мне быть повелителем измерения, а тебе помощницей вселенной, и нам без обладателей и наблюдателей так же будет интересно и весело в реальности, как и с ними. Ведь, если задуматься, то людьми мы остаемся всегда, – Евгений Викторович гладил Мирославу по волосам, с периодичностью слушая её всхлипывания.
– С ними интереснее, – призналась Мира.
– С ними или с ним? – загадочно спросил Евгений Викторович. – В любом случае, не переживай. Я уверен, Антон тебя найдет и без эмоции.
От этой фразы Мирослава расстроилась еще больше.
– Эх, ну вот, довел дочь до слез, – ругал себя Евгений Викторович. – Чем бы тебя отвлечь? – озадачился он, осматривая комнату. – Придумал! Хочешь, я научу перемещать предметы?
– Что? – Мира продолжала всхлипывать, но меньше.
– Самый действенный способ отвлечь от слез, научить чему-нибудь, а перемещение предметов один из простых фокусов обладателей, – посмеялся отец.
– Фокус? – окончательно успокоилась Мирослава.
– Как иначе? Конечно фокус. Ты ведь умеешь создавать кротовую нору?
– Умею.
– Так вот, ты берешь, и создаешь нору на минимальное расстояние, – отец провел рукой по воздуху, и около него образовалась небольшая кротовая нора.
Мирослава заметила такого же размера нору над письменным столом.
– Вот и весь фокус, – Евгений Викторович засунул руку в кротовую нору, внимательно следя, как она показалась из норы над столом. Взял первую попавшуюся тетрадь со стола и вытащил её около себя, закрывая кротовую нору. – Тетрадь по литературе, – отец полистал тетрадь и отдал дочери. – Попробуй вернуть.
Мира сосредоточилась, формируя кротовую нору, представляя её окончание над письменным столом. Не прошло и минуты, как тетрадь по литературе оказалась на своем месте.
– Забавно, – посмеялась Мирослава.
– С улыбкой тебе намного лучше, чем со слезами, – Евгений Викторович встал с дивана и направился на выход из комнаты. – Спокойной ночи, – пожелал он.
– Спокойной ночи, – ответила Мира.
Она была расстроена, но прекрасно понимала, что иначе не может быть. Ход событий менять нельзя, судьбу в образе Фатума не уговорить на изменения реальности, а договориться со вселенной Мирослава не сможет, ведь ей нечего предложить за что бы можно было что-то потребовать взамен.
– Это судьба, – она тяжело вздохнула и сглотнула вновь подкативший ком к горлу.
Часть комнаты, где стоял письменный стол, словно отслоилась от реальности и сменилась видом на вольер Фатума.
– Звала? – волк лежал недалеко от Мирославы.
– Что? Нет, не звала, – Мира вскочила с дивана, удивляясь трансформациям комнаты.
– Странно, обычно в таких делах нет ошибок, – Фатум встал и направился к Мирославе. – Что хотела? – он подошел ближе и сверкнул парой серебристых искр.
– Я не знаю. Я не звала, – оправдывалась Мира, немного заикаясь от неожиданности увидеть в своей комнате саму судьбу.
– Ты позлить меня хочешь? – шерсть волка заискрилась радужным свечение.
– Нет, нет! Фатум, прости, я не знаю, как так получилось, – Мирослава спешила оправдаться. – Я вздохнула, смиряясь со своей судьбой, а не призывая тебя, – призналась она.
– Вот оно что. Ты узнала правду, – Фатум подошел вплотную к пересечению вольера с комнатой Мирославы, выпрямился и высоко поднял голову.
– Хочется в это верить.
– Верить ей хочется, – фыркнул волк. – Давай проверим, насколько это правда, – Фатум переступил своеобразную черту, разделяющую комнату Миры с вольером, уперся передними лапами в пол, наклонился и с силой дунул в сторону Мирославы.
Снежная буря закружилась по комнате, раскидывая все на своем пути.
– Фатум, прости, я не звала тебя, это случайность, – Мира стояла, прикрывая лицо руками, пытаясь разглядеть волка сквозь снежный вихрь.
– Случайности не случайны, – раздалось эхо.
Снежная буря стихла так же неожиданно, как и началась. Все вещи, учебники и тетради лежали на местах, да и в целом комната Мирославы выглядела так, словно никакой бури, Фатума и его вольера здесь не было, и лишь два белых следа на полу от лап волка доказывали, что встреча действительно состоялась в реальности.
Мира озадаченно смотрела на следы, пытаясь понять, что все это значило? Какую правду и зачем проверял Фатум? И что ему удалось выяснить?
Следы исчезли через минуту, растаяв от тепла в комнате. Мирослава вернулась на диван, выключила лампу-ночник и попыталась заснуть. Как только она закрывала глаза, отчетливо видела перед собой две серебристые искры. Создавалось впечатление, что Фатум следит за Мирой изнутри.
– Что это? – Мира открыла глаза. – Можно мне поспать? Завтра же в школу, – строго сказала она и ощутила тяжесть во всем теле.
Серебристые искры больше не появлялись, впрочем, как и сны. Мира открыла глаза со звуком будильника, ощущая себя выспавшейся.
– Странно, – задумалась она.
На завтраке к её озадаченному виду не приставал только отец, который понимал, что ночная беседа с ним по-другому повлиять на дочь не могла.
– Мирослава, не принимай ты все близко к сердцу, – посоветовал Евгений Викторович, высаживая детей около школы.
– Всё нормально, пап, – Мира поспешила скрыться от дальнейшего разговора в школе.
Ничего нормального, конечно же, не было, но озадачивать отца появлением в комнате Фатума ей не хотелось.
– Как спалось? – Антон ждал Мирославу в раздевалке.
– Хорошо, а тебе? – Мира спешила переобуться, чтобы не опоздать на урок.
– Нормально, – признался одноклассник. – Ты с собой цепочку случайно не принесла? – поинтересовался Антон.
– Нет, зачем она в школе? – Мирослава представила, какой тяжелый был бы её портфель, если бы все камни и цепочку она стала носить с собой.
– Чтобы пробовать её раскрыть, – предположил одноклассник.
– Мне не говорили, что надо её раскрывать, – Мира пожала плечами. – Я оставила её дома.
– Неужели тебе самой не интересно?
– Антон, к чему ты ведешь? Ты либо мне расскажи, что хотел, либо брось странные расспросы, – рассердилась Мирослава.
– Неплохой выпад, – оценил одноклассник. – Теперь смотри, – Антон взял Миру за руку, достал из кармана серебряную цепочку и стал медленно прокручивать её в ладони немного назад.
Мирославе не верилось глазам, но все окружающие ребята, словно в замедленной съемке стали двигаться назад.
– Что это? – тихо спросила Мира.
– Как правильно назвать, я не знаю, поэтому назвал обратный отсчет, – описал Антон.
– Прекрати это, – испугалась Мирослава.
– Как скажешь, – одноклассник перестал крутить цепочку и убрал её в карман.
Все находящиеся в раздевалке ученики пошли в правильном направлении.
– Сколько это длится? – уточнила Мира.
– Я проверял, можно вернуть до пяти минут, – признался Антон.
– Пять минут, – Мирослава вспомнила вчерашнюю поездку и яму на дороге.
– У тебя ничего похожего не было?
– Такого точно нет, – Мира не решилась поделиться событиями с одноклассником. – Я цепочку специально дома оставила, чтобы случайно не попасть из-за неё в какую-нибудь неприятность.
– Я вот тебе рассказал все, что узнал, а ты умалчиваешь, обидно, – Антон развернулся и поспешил на урок.
– Ничего я не умалчиваю, – возразила Мира, но одноклассника уже не было рядом. – И ладно, мне же легче, – расстроилась она и направилась на урок.
Мысли о том, что Мирославы не будет среди обладателей, определенно отражались на её настроении. Ничего никому доказывать не хотелось, выпытывать и докапываться до сути желание отпало, даже элементарно, подпитка эмоций казалась пустым занятием.
Мира шла по коридору школы, чеканя шаг. Она подошла к нужному классу, но заходить внутрь ей не хотелось. Мирослава злилась и ничего не могла сделать со своими эмоциями. Она решила посидеть в холле, чтобы успокоиться, и пристроилась на скамейке, облокотившись к стене.
Эмоции переполняли, но из-за чего Мира не понимала. Она вроде бы смирилась с будущим, поняла всю сложность ситуации, а обычный разговор с одноклассником вывел её из себя.
– Приятные воспоминания, – Мирослава пыталась сосредоточиться. – Нужны приятные воспоминания, – повторяла она.
– Не помогут, – послышался рядом голос Гагата.
– Что? Гагат? Ты в реальности? – Мира вглядывалась в образ духа камня, стоящего рядом со скамейкой.
– Не считаешь, что нам надо поговорить? – два черных уголька оценивали Мирославу.
– Честно? Мне страшно с тобой говорить, – призналась Мира.
– Я знаю.
– Я все сделаю, как надо будет, тебе не стоит переживать по этому поводу, – продолжила Мирослава.
– И это я знаю, – Гагат сел на скамейку рядом с хозяйкой. – Но я пришел поговорить.
– Я смирюсь, Гагат, правда. Мне всего лишь надо немного времени.
Дух камня сидел на скамейке и ждал.
– О чем ты хотел поговорить? – спросила Мира, понимая, что быстро она не успокоится, а скоро начнется урок.
– О тебе, – признался дух камня
– Обо мне? – удивилась Мирослава.
– Мира, ты помнишь, с чего все началось?
– С паука.
– Я бы сказал с эмоции, – два черных угольных глаза игриво переливались на свету.
– Со страха, – описала Мира. – Все началось со страха.
– Им же и закончится, – улыбнулся дух камня. – Ты ведь даже ничего не вспомнишь, зачем расстраиваешься?
– Ты изначально знаешь, что сместишь измерение реальности, да? – Мирослава опустила голову.
– Я не уверен, но к этому все идет.
– Хорошо, пусть так, – Мира сглотнула подкативший к горлу ком, а в коридоре раздался звонок на урок.
– Знаешь, я видел много помощников, наблюдателей и обладателей эмоции страха, но разрушить основы никому не под силу, – признался Гагат.
– Мне жаль, что мы не оправдали твоих ожиданий, – всхлипнула Мирослава, но быстро справилась с волнением.
– Не моих, – усмехнулся Гагат. – Я не выбираю хозяев, это ошибки вселенной, – дух камня исчез, а в холле появилась учительница математики.
– Мира, ты решила прогулять урок? – спросила Наталья Михайловна.
– Нет, задумалась, простите, – Мира поспешила в класс.
В суматохе приготовления к уроку и приветствия учителя, она старалась скрыть от одноклассников, а особенно от соседа по парте, переживания, но удалось ей это с трудом. Волнение проявилось дрожью в руках, и Мирослава уронила часть школьных принадлежностей из портфеля, а когда она стала поднимать учебник, ударилась локтем об парту. Одноклассники не обратили внимания и не заметили неуклюжести Миры, а вот Антон внимательно следил за соседкой, оценивая каждое её движение и жест.