− Синим карандашом чертим круг!
Жаклин оглядела группу. Некоторые ученики старательно обводили шаблон, другие поглядывали на них, пытаясь подражать… Карандаш выскользнул из рук Мориса и покатился к парте Алисы.
− Мадемуазель Жаклин! У меня карандаш упал, можно подниму?
Жаклин мысленно завела глаза до́лу, позволив себе лишь лёгкий вздох.
− Конечно, Морис, подними.
Парнишка подскочил, как на пружине, сделал несколько шагов по проходу, поднял карандаш и, конечно, толкнул Алису, сидящую за первым столом, потом рванул за ленточку в красиво завязанном «конском хвосте».
− Ай! – по аккуратно нарисованному девочкой синему кругу протянулась алая полоса. – Мадемуазель Жаклин! Он меня толкнул! И за волосы дёрнул!
В наивных голубых глазах застыла неподдельная обида. Золотистые волосы растрепались. Довольный мальчишка насмешливо улыбался.
− Морис, садись на место, и постарайся хоть на этот раз вычертить всё правильно. Искусство рисования мандал развивает внимание, моторику и очень пригодится при начертании печатей и сигилл. А ты, Алиса не расстраивайся − сейчас всё поправим.
Девушка подошла к ученице и провела «волшебным» ластиком по рисунку: от портящей вид неаккуратной красной линии не осталось и следа. Хоть какая-то польза от её таланта: Жаклин любила зачаровывать обыденные предметы, чтобы усилить или изменить их свойства. Девочка удивлённо ахнула.
− Вот, держи, − преподаватель протянула ей ластик. – Он стирает только то, что не нужно: просто во время работы думай о желаемом результате.
Алиса просияла, а Морис мстительно сузил глаза. «Надо будет с ним поговорить», − подумала Жаклин. Не успела она отойти к преподавательскому столу, как девочка вскрикнула: мирно стоявшая на столе чернильница неожиданно взбесилась и залила чернилами стол и её платье. Морис хихикал, прикрываясь рукой – не оставалось сомнений – именно он виновник происшедшего.
Пришлось вновь спешить на помощь к рыдающей перепачканной пострадавшей – Жаклин протянула ей свой носовой платок, заговорённый, как и ластик, только с тем отличием, что оттирал грязь с любой поверхности. После того, как девочка им воспользовалась, платок пришлось выбросить – он навечно приобрёл грязно-фиолетовый цвет и больше не желал ничего оттирать, превратившись в обычную неопрятную тряпочку.
− Я так понимаю, на сегодня занятие окончено, − произнесла Жаклин. – Задание на дом – дорисовать мандалу, вписать в неё своё желание, а что делать дальше, я расскажу на нашей следующей встрече.
Дети начали собирать вещи со столов.
− Морис!
Парень с вызовом задрал подбородок:
− Да, мадемуазель Жаклин?
− Ты остаёшься.
− Вообще-то у меня много неотложных дел! – в голосе слышалось достаточно бравады, но испуганно заметавшиеся глаза выдавали его с головой.
− В таком случае, их придётся отложить! – твёрдо сказала Жаклин, очень внимательно уставившись на расшалившегося ученика. Дети потянулись из класса. Когда за последней долго копавшейся ученицей закрылась дверь, Жаклин подошла ближе к вальяжно развалившемуся на стуле Морису, села за стол перед ним и, развернувшись боком спросила:
− Тебе нравится Алиса?
Не ожидавший такого вопроса парень мигом подобрался.
− Нет, вот ещё! Я её терпеть не могу!
− Ясно. Очень жаль. Просто думала тебе посоветовать: если хочешь привлечь к себе внимание, подари ей небольшой подарок и предложи дружить… Но, вижу, ошиблась ‒ мой совет тебе ни к чему. Можешь быть свободен, я больше тебя не задерживаю.
Морис немедленно подхватил свою сумку и направился к выходу.
− Что ж, тогда я дам этот совет Равилю – ему Алиса давно нравится, − парень замер, а потом потянулся к дверной ручке, бормоча:
− Я этому Равилю расквашу нос!
− Что, прости? – ручка никак не желала поворачиваться, как парень ни старался. Наконец, он бросил эту затею и с раздражением развернулся к Жаклин, громко повторив:
− Пусть только попробует сунуться к Алисе! Отведает моего кулака!
− Очень сомневаюсь, − подняла бровь преподаватель. − Потому, что я его только что выдумала. Однако, это позволило выяснить, что Алиса тебе всё же нравится.
Морис уставился на неё с удивлением, а потом растеряно спросил:
− А если и так, вдруг она не захочет со мной дружить?
− Не спросишь – не узнаешь! – философски заметила Жаклин. – Однако, это лучше, чем всю жизнь мучиться неизвестностью и упустить свой шанс.
Она махнула рукой – дверь отворилась.
− Я действительно больше тебя не задерживаю.
«Как же все просто и одновременно сложно в двенадцать лет!» − подумала девушка, пряча в саквояж блокнот, ручку, цветные карандаши и альбом для рисования.
Пройдя по опустевшим школьным коридорам и вышла в парк. Осень она любила и ненавидела одновременно. Любила за тихие дни, когда в воздухе мёдом разлит покой, под ногами шуршат палые листья, будоража лёгким дымным запахом, а небо на закате окрашено во все цвета радуги. Ненавидела за начало занятий во всех учебных заведениях, вечную суматоху в школьных коридорах и нравоучения тети Аделины, к которой возвращалась после летних каникул от родителей, живших ещё южнее, в Тартасе.
Тётя любила её непомерно, и желала лишь хорошего, но в своём понимании.
− Девочке скоро двадцать один! – вещала она при встрече своей сестре, матери Жаклин. – Что вы себе думаете? Ей пора замуж! Красота – товар скоропортящийся! Её давно пора познакомить с кем-нибудь перспективным и обязательно из хорошей семьи!
Мама Жаклин лишь отмахивалась, папа вовсе бежал куда глаза глядят от таких разговоров. Тётя же не оставляла попыток привести свои планы в исполнение. Девушку передёрнуло: вспомнилась «случайная» встреча с сыном тётиной подруги в прошлый четверг. Они с Аделиной, по её настоянию, отправились вечером в театр: «Ах, дорогая! Я так хочу посмотреть эту пьесу! Карминда говорила о ней только хорошее!»
Совершенно случайно, их места оказались рядом с местами подруги и её сына: «Да, она помогла приобрести билеты! Это же новая постановка! Знаешь, как сложно достать билеты в нынешнее время?» Этот странный тип с томными глазами, словно две маслины, сочащиеся маслом, не выпускал руку Жаклин, как она ни старалась от него вырваться. Он то и дело близко склонялся к ней, дышал в шею и шептал на ухо какую-то белиберду! Не удивительно, что она сбежала от него прямо в антракте, сославшись на головную боль – всё равно в таких условиях смотреть представление было невозможно.
Дома тётя битый час читала ей мораль: оказывается, этот тип работал в крупном банке не то главным клерком, не то управляющим… Ах, да какая разница! Девушка покачала головой: не стоит тратить прекрасный вечер на подобные воспоминания. Лучше насладиться теплом и последними лучами солнца перед закатом!
Тётин дом находился в конце парковой аллеи: небольшой двухэтажный особнячок, выстроенный дядей, служившим когда-то давным-давно заместителем мэра. Дяди не стало одиннадцать лет назад, а дом достался бездетной Аделине, с удовольствием принимавшей у себя любимую племянницу.
Жаклин поднялась на высокое крыльцо, украшенное изящной ковкой, открыла резную дубовую дверь, и тихонько проскользнула в прихожую, немного загромождённую большим старинным шкафом с зеркальной дверцей. Изо всех сил она старалась не шуметь, в надежде незаметно проскочить в свою комнату.
− Жаклин, это ты? – немедленно донесся из гостиной голос тёти, манерно жонглировавший каждым словом, будто ребенок разноцветными леденцами, прежде чем отправить их в рот. Стиснув зубы, чтобы не зарычать, Жаклин перевела дух и откликнулась:
− Да, это я, тётя Аделина!
− Иди сюда, дорогая! У меня для тебя очень хорошая новость!
Жаклин оставила саквояж на антикварной тумбе, вдела ноги в пушистые домашние туфли и прошла в гостиную, затопленную мягким светом от многочисленных вычурных бра.
Ещё нестарая, очень ухоженная, тётя Аделина, в домашнем халате, сидела на кушетке с цветочной обивкой, держа в одной руке тонкую фарфоровую чашку с кваном, в другой − какое-то письмо. Увидев Жаклин, она демонстративно помахала ей письмом:
− Мне тут подруга, Уна прислала весточку… Она работала в нашей академии, здесь, в Кардосе! Представляешь, её перевели в столицу! Теперь она будет преподавать в Королевской Академии!
− Как замечательно! – искренне обрадовалась девушка. Она хорошо помнила профессора Уну Грейвз, которая вела специализацию магических заклинаний. Кстати, она единственная из педагогов разобралась, что Жаклин намного проще писать, чем выступать перед аудиторией.
‒ Это ещё не все! Уна выбила тебе должность преподавателя зелий и магических субстанций в престижном университете!
‒ Что? ‒ девушка от удивления растеряла все слова.
‒ Да, ты завтра же едешь устраиваться в закрытый элитный университет на острове Тербравос! Там учатся отпрыски знатнейших семей!
Жаклин тяжело вздохнула.
‒ А отказаться можно? ‒ спросила она. В районе солнечного сплетения основательно поселилось неприятно будоражащее чувство беспокойства.
‒ Ни в коем случае! ‒ категорично ответила тётя Аделина.
***
Чтобы добраться до острова Тербавос в Тсотском архипелаге, Жаклин пришлось ехать на поезде через всю страну, до прибрежного города Халум, откуда отправлялся островной паром. Пять дней, проведённые в пути, сильно измотали её. Никак не хотелось верить, что привычная уютная Кардосская библиотека навсегда осталась позади, да и к своему кружку черчения и рисования мандал она привыкла больше, чем хотела признавать.
Уставившись в окно на проплывавшие мимо редкие селения и небольшие городки, девушка думала о том, хватило ли духу Морису последовать её совету? Очень жаль, если парнишка так и не решился – она не однажды видела, как Алиса бросает на него тщательно скрываемые заинтересованные взгляды.
Девушке нелегко далось это путешествие.
После объявления тёти, она битый час спорила с ней, но та и слушать не желала никаких возражений, одним взмахом руки отметая любые её аргументы. Но мириться с тем, что вот так, одним махом всё решили и запросто распоряжаются её судьбой, Жаклин тоже не хотела. Она на все выходные заперлась в своей комнате, устроив тётке Аделине бойкот.
Однако, тётушка показала, что бороться такими методами с нею бесполезно. Придя на следующее утро на работу в библиотеку, девушка обнаружила, что родственница уже побеседовала с заведующей и побывала у директора школы, не погнушавшись выдернуть его в свободное время.
− Ты тут больше не работаешь! Удачи на новом месте, − таков был ответ заведующей, старательно прятавшей глаза.
Пришлось собираться, внутренне кипя от праведного гнева. На самом деле девушка понимала, что уехать подальше от помыкающих ею родственников – хорошая идея, но поддаваться в очередной раз на теткины интриги так не хотелось!
***
С попутчиками повезло: в купе вместе с нею ехала дама средних лет, ни на минуту не отрывавшаяся от толстой книги в тёмном переплёте с золотыми буквами. Спросить Жаклин постеснялась, но удовлетворила любопытство, стоило даме ненадолго отлучиться. Она полистала несколько страниц, тщательно позаботившись о том, чтобы не сдвинуть закладку – красивую расшитую ленту с кистями на концах.
Выяснилось: дама – любительница откровенных любовных романов с детально описанными постельными сценами. Наткнувшуюся на один из подобных отрывков, Жаклин от стыда бросило в жар, и она поскорее положила книгу на место. Осталось постараться отвлечься на что-то более достойное. Выбор оказался невелик – либо почитать захваченное с собой впопыхах «Руководство по магическим материалам, используемым для создания надёжных артефактов», либо отправиться к проводнику за кипятком. «Руководство» отвлекало плохо, поэтому девушка взяла большую кружку, насыпала на дно заварки и вышла в коридор.
Неожиданно из соседнего купе вывалился спиной вперёд молодой мужчина и налетел на неё, больно впечатав в простенок между окнами. Кружка с сухой заваркой выскользнула из рук, а Жаклин не сдержала возглас боли, сильно ударившись плечом, тут же получив от неловкого пассажира удар локтем под рёбра. Мужчина немедленно отпрянул, а девушка, не удержавшись на ногах, свалилась на пол, держась за бок.
− Эй, с вами всё в порядке? – раздался из купе красивый баритон. В дверях показался темноволосый парень с пронзительными синими глазами, одетый в синевато-серый изысканный сюртук. – Флабер! Когда за проигрыш получаешь щелчок по лбу, надо за что-нибудь держаться! Ты чуть не убил прелестную пассажирку!
Он протянул Жаклин руку, помогая встать.
‒ Прошу простить моего товарища! Флабер не умеет проигрывать. Ну, ничего ‒ дорога предстоит длинная ‒ научится.
Заметив на полу чашку, он поднял её, протянул Жаклин и добавил:
‒ Позвольте, я провожу? Хорошо, что вы не успели набрать кипятка ‒ иначе могли обвариться вместе с дурашкой Флабером.
Жаклин смущённо кивнула, потом помотала головой…
‒ Да, то есть нет… Хорошо, что не успела набрать; провожать не надо.
‒ Может, если вы позволите, я схожу за чаем? ‒ предложил провинившийся парень, которого назвали Флабером. ‒ Всё-таки я виноват перед вами!
‒ Ну, что вы! ‒ Жаклин окончательно смешалась, щёки покрылись ярким румянцем, а в голове сделалось совсем пусто. Хотелось лишь одного ‒ оказаться подальше отсюда. Из купе появился ещё один мужчина, с лихо закрученными кавалерийскими усами, явно постарше остальных двоих.
‒ Что тут происходит? О мадемуазель! Проходите к нам! Сейчас придёт проводник ‒ он обещал принести нам чего-нибудь из вагона-ресторана! У нас весело: Флабер споёт петухом ‒ он проиграл в твист-хоп. Выпьете с нами «Звёздного», а Гарвей научит играть в карты… Куда же вы?
Жаклин со всех ног пустилась обратно к своему купе, мысленно проклиная себя за излишнее любопытство, весёлых симпатичных парней, за неловкость и навязчивые извинения, саму железную дорогу, университет Тербравоса вместе с тётей Аделиной и профессором Уной Грейвз.
Вернувшись в купе, девушка уселась на свой диван и попыталась успокоиться, бездумно листая «Руководство по магическим материалам». Вернулась соседка, вскользь взглянула на Жаклин, и вновь погрузилась в свой неприличный роман.
Тут дверь открылась и на пороге возник проводник с подносом, прикрытым белоснежной салфеткой. Он поставил его на столик, заставив попутчицу ненадолго оторваться от книги.
‒ Это от господ из купе, что через три от вашего, ‒ пояснил проводник. ‒ Они передают вам тысячу извинений и настоятельно приглашают к себе.
Он покосился на даму, бросавшую из-за книги любопытные взгляды, и добавил:
‒ А от себя: советую вам, не соглашаться на приглашение! Столь юной девушке нечего делать одной в компании незнакомых молодых мужчин. Они выпивают и играют в карты. Абсолютно не подходящее для вас место!
‒ Совершенно с вами согласна! ‒ подала голос дама и вновь спряталась за книгой.
‒ Не собираюсь я никуда идти! ‒ вспылила Жаклин.
‒ И поднос забрать? ‒ предположил проводник.
«Да с какой стати все вздумали командовать, что мне делать, куда ходить, принимать угощение, или нет?»
‒ Поднос оставьте! ‒ твёрдо сказала она. В конце концов, должна же быть какая-то компенсация за ушибленный бок и массу позора?
− Как скажете! – покладисто кивнул проводник и бросил, скрываясь за дверью: «За посудой зайду позже».
Под салфеткой оказался пузатый белый чайник с ароматным чином, чашка с блюдцем, вазочка с конфетами в разноцветной фольге, какой-то странный фрукт, похожий на грушу, плошка с дорогущими орехами кри, два пирожных темно-фиолетового цвета с красиво выложенными ягодами малины…
− Не хотите ли выпить со мной чина? – спросила Жаклин попутчицу. – Тут столько всего – одна не управлюсь!
− Предпочитаю не принимать подачки от незнакомцев! – отчеканила дама, вновь прячась за книгой.
− Что ж, дело ваше.
Жаклин налила себе горячего напитка, попробовала пирожное, оказавшееся просто божественным. «Пусть мне будет хуже!» − подумала она, поглядывая в сторону подобравшейся дамы. От лицемерия ей стало противно. Она демонстративно раскрыла «Руководство» и, наконец, по-настоящему погрузилась в чтение – новые ученики жаждут знаний − необходимо подготовиться как следует!
***
Жаклин никогда не бывала в Халуме – город сильно удивил её. Железная дорога проходила прямо по широкой набережной. Градостроители решили сэкономить, оборудовав лишь один вокзал для железнодорожного и морского транспорта. Всё-таки определенное удобство было в таком расположении – сойдя с поезда, пассажиры сразу могли купить билеты на суда или паром, ходивший по всему архипелагу, связывавший острова между собой и континентом.
С удовольствием распрощавшись с мрачной дамой, не сказавшей более ни слова до самого конца поездки, девушка встала в очередь за билетами на паром, идущий к Тербравосу.
− О! Стеснительная попутчица! – девушка отвела глаза от расписания отправлений, висевшего над кассой и с потрясением уставилась в знакомые синие глаза, − Вам понравились пирожные и фрукт скиллы? А конфеты? Мои любимые, между прочим!
Он огляделся и добавил:
− Нечего вам тут стоять! Сейчас Рамб купит билеты… − он резко возвысил голос. − Эй, Рамб! Еще один билет возьми! Тут наша обиженная попутчица!
Мужчина в военной форме, стоящий в начале очереди, не обернувшись махнул рукой.
Мимо прошествовала светловолосая девушка в красивом дорожном платье, тащившая огромный чемодан на колёсиках. Она презрительно смерила Жаклин взглядом и гордо прошествовала прямиком к кассе, минуя очередь. Синеглазый красавец присвистнул, провожая её восхищённым взглядом.
− Вот это куколка! – произнес подошедший к ним парень, который так неудачно обрушился на Жаклин в поезде. Он не сразу заметил её, прикипев глазами к нарочито вышагивающей яркой девице. – Она кажется тоже со второго! Только учится наверно на бытовом курсе.
− Ну, да! Не к законникам же её! – кивнул синеглазый.
− И не к боевикам! – кивнул его дружок. – Может к медикам? С радостью полечился бы у такой целительницы!
− Ага! С удовольствием стал бы клистиры принимать! – хихикнул синеглазый. – Сейчас позабавимся!
Он достал из кармана колоду карт, блестевших золотыми срезами. Жаклин вздохнула и хотела отойти, но парень ухватил её за руку:
− Э, нет! Ты куда? Гляди, вон Рамб уже с билетами идёт! Вообще, держись нас – не пропадёшь!
Только сейчас заметивший Жаклин Флабер округлил глаза в притворном ужасе:
− Ты тоже в университет? Первый курс? За что же такую малышку да в нашу «волчью стаю»?
Девушка, раздосадованная слишком быстрым переходом к фамильярному обращению, хотела ответить, но парень с картами слегка подтолкнул её, себе за спину и скомандовал:
− Тихо! Тузы не любят болтовни!
Жаклин попыталась, наконец, возмутиться, но так и замерла с открытым ртом: колода в руке парня зашевелилась, от неё сам собой отделился туз «любовников» и замер над остальной колодой в воздухе, слегка подрагивая, как задетая струна арфы. Карточный повелитель выпустил руку девушки и резко махнул ладонью, не дотрагиваясь до поблёскивающей золотом висящей в воздухе карты. Та рванула вперед со скоростью молнии – Жаклин не смогла уследить за нею. Мгновение – и вот золоченый туз «любовников» уже вновь в руке парня, повернувшегося с довольной улыбкой к девушке – чтобы оценить произведенный эффект.
Жаклин так и не успела ничего сказать – в толпе раздался громкий «Ах!» а через некоторое время, высокий вскрик, взорвавший воздух, словно петарда в дни празднования торжества святой Габриелы Мертвой. Пытаясь разглядеть, что произошло, Жаклин встала на цыпочки, но это оказалось лишним. Мимо со всех ног, уже далеко не так грациозно, пробежала заносчивая девушка с чемоданом, придерживая падающую юбку.
− Меня зовут Гарвей! – представился ухмыляющийся картёжник.
− Это была очень злая и жестокая шутка! – отчеканила Жаклин, − Я не желаю иметь с вами ничего общего!
Она развернулась и направилась в конец очереди.
− Да постой! Куда, ты? А билет!
− Отдайте его той девушке, которую так легко походя обидели! – ответила Жаклин, не обернувшись.
Она заняла очередь за невысоким коренастым мужчиной, беспрестанно вытиравшим лысую голову красным клетчатым платком – видимо, ему было очень жарко. Через некоторое время к ней подошел спутник Гарвея и Флабера, что предлагал ей в поезде присоединиться к веселью.
− Мадемуазель! Я взял вам билет, не отказывайтесь. Учитывая очередь, вы попадёте на Тербравос только к вечеру – на каждый паром берут только по двадцать пять человек с поклажей. А Гарвей… Он непредсказуем, как осеннее небо: вот только светит ласковое солнце и через минуту уже гроза, а то и град. Не держите на него зла! Он также себя контролирует, как погода.
Жаклин молча забрала билет из рук мужчины, но потом не удержалась и сказала:
− В детстве на вашего Гарвея пожалели розги, причём, совершенно зря! Он мужчина, а не дождь или ветер!
Усач странно посмотрел на неё, но девушка не пожелала дальше продолжать разговор, развернулась и направилась в сторону причала.
***
Палуба парома плавно покачивалась на волнах. Жаклин выбрала место на корме. Она опустилась на жесткую скамью, поставив дорожный саквояж на колени − пусть не так комфортно, как в салоне, зато на открытом воздухе. Погода стояла прекрасная – мягкое тепло октября она любила намного больше июльской жары. Северные холода со снегами и ледяными ветрами в этих широтах воспринимались как что-то сказочное, далёкое от реальности.
До сегодняшнего дня она не бывала нигде дальше родного Тартаса и Кардоссы, находившиеся на холмистых равнинах. Морские пейзажи Халума и побережья будоражили новизной. Всё хотелось рассмотреть получше: причудливые вулканические скалы, тёмного, красновато-серого оттенка, на которые обрушивались зелёные морские валы, сбиваясь в бахрому белой пены; тропические пальмы, увешанные тяжёлыми орехами; парусные лодки, снующие по бухте, резные корабли, заходящие в гавань и стоящие на рейде…
Паром медленно вышел из бухты, направляясь в открытое море, где на горизонте в туманной дымке виднелись несколько горных пиков, венчавших острова. Жаклин по наивности думала, что Тербравос – ближний к берегу. Как она ошиблась! Когда паром прошёл мимо первого острова, она забеспокоилась и спросила у дамы, сидящей рядом:
− Разве это не Тербравос?
− Что вы! Это Харпта! – ответила та. – Впервые в наших краях? Едете в университет?
− Да, − ответила девушка. – А когда же будет Тербравос?
− До него еще около двух часов пути. Мы скоро будем проходить мимо Лекты – это вулканический курорт с лечебными грязями и горячими источниками. Обратите внимание – там будет очень красивое здание здравницы – местная достопримечательность!
Жаклин привстала, чтобы получше разглядеть остров, пока он не оказался слишком далеко. Когда паром прошел мимо, она вновь уселась обратно на скамью и вытащила из саквояжа тёплый палантин – от воды потянуло промозглой прохладой. Сидевшая рядом дама застегнула плотный шерстяной жакет, а унылый мужчина с кудрявыми каштановыми волосами в зелёном берете, поплотнее замотал шею коричневым шарфом.
В душе Жаклин поселились противоречивые чувства: она никак не могла насмотреться на окружавший прекрасный пейзаж, но чем ближе паром подходил к Тербравосу, неумолимо выраставшему на горизонте, тем сильнее нарастало беспокойство. «Это от неизвестности», − успокаивала она себя, только рассуждения ничуть не помогали. Когда полоса причала замаячила совсем рядом, а матрос, проверявший билеты на входе и отдававший швартов, провозгласил: «Тербравос! Конечная!», её трясло не хуже, чем перед экзаменом.
Дружелюбная женщина в жакете обогнала Жаклин в проходе.
− Заглядывайте ко мне выпить квана: в нашей кондитерской лучший альфахор1 на всём побережье! – она сунула в руку девушке яркий буклет, с изображением красивого сервиза и праздничного торта. Жаклин хотела поблагодарить, но сзади раздался недовольный голос: «Вы проходите? Не задерживайте!» − заставивший её поскорее рвануться к выходу. После долгой поездки в поезде, а потом плавных покачиваний парома, девушке казалось, что земля продолжает ехать под ногами.
Остров казался огромным, а точнее, вовсе не островом, а частью побережья. По длинной набережной сновали грузчики, у причала стояли два больших корабля – шла разгрузка. Плавно уходящие в высь скалы, словно кустами, обросли многочисленными домами, украшенными колоннами, изящной ковкой и лепными фигурами. Узкие улицы, вымощенные рыжим кирпичом, вились между ними лентами праздничного серпантина.
Отправляясь в поездку, Жаклин почему-то казалось, раз университет находится на острове, значит, кроме него там ничего не будет. Реальность ошеломила открытием – Тербравос ничуть не пустыннее родного Тартаса, а может, ещё более густо населён! Вокруг девушки простирался большой, вполне современный город, где жизнь текла своим чередом, не стремясь соответствовать её наивным ожиданиям. Ступив на ровную яркую кладку набережной, она поначалу немного растерялась: куда теперь?
Люди с парома тянулись дружной толпой к овальной площадке за высокими коваными воротами. Жаклин двинулась к ней вместе со всеми. Неожиданно, стоявший рядом с одной из больших карет мужчина громко крикнул: «Улица Ликий!» К нему немедленно направились две женщины и мужчина. Это словно послужило сигналом остальным возницам. Тут и там слышалось: «Западный округ!», «Северная бухта!», «Вишнёвый проезд!». Это же попутный транспорт! − обрадовалась девушка. Отдельно, ближе к дороге, стояла красивая резная карета – её возница ничего не выкрикивал, а чинно стоял с табличкой, гласившей: «Университет Тербравос». У девушки будто камень с души свалился.
− Вот видишь, малышка! Как бы ни старалась отвертеться, а придётся ехать с нами! – её обогнал Флабер, подмигнул и быстрее ринулся к карете.
− А ещё и в общем университете учиться! – Гарвей бесцеремонно подхватил её под руку и поволок к карете. Жаклин попыталась вырваться, но он больно сжал плечо и резко дёрнул.
− Что вы себе позволяете! – возмущенно воскликнула девушка.
− Не больше позволенного тобой! – прошипел парень. От холодной злости в его голосе у неё по спине пробежал холодок. – Говоришь, розги на меня пожалели? Да что ты знаешь! Таких как ты нужно учить уважению!
Девушка растерянно оглядывалась, в поисках помощи…
− Рамб отбыл обратно! Он свою миссию выполнил – доставил меня на остров, − улыбка молодого человека напоминала оскал. – Надзиратели убрались! Можно расслабиться!
− Мсье де Ансола! – высокий темноволосый мужчина, стоявший с табличкой, отбросил её и широкими шагами направился к ним. – Так вести себя недостойно! На вас не похоже!
− Ректор Вайс! Решили лично встретить учеников? – Гарвей отпустил Жаклин, у которой вырвался облегчённый вздох. Фамилия Гарвея показалась очень знакомой, только она никак не могла вспомнить, где слышала её… Ректор Вайс?!
− И похоже, правильно сделал! – строго ответил мужчина, отбирая её саквояж. – Не слишком уважительно вы приветствуете новых преподавателей! Жаклин Тризо, если не ошибаюсь? Мадам Грейвз описала вас, однако, она забыла упомянуть, насколько молодо выглядите.
Девушка застенчиво улыбнулась, кивнула, а потом, спохватившись, добавила:
− Добрый день! Александр Вайс?
− Приятно познакомиться! – кивнул ректор, затем помог ей забраться в карету, где уже сидели Гарвей и Флабер. Вайс поднялся по ступеням последним и захлопнул дверцу, скомандовав вознице:
− Биваль, можно ехать!
Карета тронулась с места. Флабер с хитрой улыбкой поглядывал на Жаклин, а Гарвей, скрестив руки на груди, безразлично уставился в окно. Повисло тяжелое молчание, лишь слегка разбавленное поскрипыванием колёс и цокотом копыт по мостовой. Девушка тоже стала смотреть в окно − открывавшийся прекрасный вид заслуживал внимания. Через несколько минут карета выехала на длинную парковую аллею, побережье и постройки скрылись за деревьями. Они так долго ехали по парку, что казалось, ему не будет конца. Наконец, впереди показались две башни, серая и белая − дорожка проходила между ними. За башнями начиналась большая площадь с красивыми зданиями, фонтаном-чашей, из которого била вверх на два человеческих роста мощная струя воды. Неподалёку от фонтана стояла бронзовая статуя какого-то человека в треуголке с тростью в руке.
− Это лорд Скриг – основатель университета. Он был родом из Грента. Да-да! Того самого, где отгремела война с магами, − решил удовлетворить любопытство Жаклин ректор. – Только он основал университет очень задолго до неё. Лорды проиграли и теперь там даже сама магия вне закона! За адептами охотятся будто за бешенными собаками – да вы, наверно, сами знаете.
Что-то такое Жаклин слышала – тётушка шепталась с подругами, неизменно замолкая, стоило ей войти в комнату. Сложно представить – магия вне закона?
Ангвана была бедна сильными магами – в школе обучали азам владения перенаправлением энергии, но и это удавалось не многим. Те, у кого получалось, успешно использовали силу в быту и старались всячески развивать таланты. На самом деле, продемонстрированное Гарвеем владение силой поражало. Причём, так бездарно используемое!
Природа дара Жаклин была иная – она умела преобразовывать вещества – отсюда и выбор профессии. Левитировать предметы было её заветным желанием, но это – увы! – никак не удавалось.
− А я слышал, − подал голос Флабер, − лорды устраивали в своих лабораториях противоестественные эксперименты: скрещивали животных и людей! Только вот не понятно, зачем?
− В светской беседе такое обсуждать не принято, − сказал ректор, − Если хотите знать, спросите мэтра Золи – преподавателя истории. Только предупредите его заранее – он посвятит урок истории Грентской войны.
− Я тоже прослушала бы эту лекцию! – спонтанно вырвалось у Жаклин. Гарвей с презрительной улыбкой бросил взгляд в её сторону, а Флабер откровенно развлекался, разглядывая девушку.
– У нас в академии преподаватель истории ничего не рассказывал об этом, − стушевалась она.
− Не удивительно. Дело в том, что это история дальних стран, а в обычной государственной программе не предусмотрены часы на освещение данных событий, − спас положение ректор. − Более того, на высшем уровне рекомендовано не заострять внимание юных умов на магах Грента и их методах. Но, как вы наверно уже поняли, у нас нестандартное учебное заведение, поэтому подход к программе несколько иной. Мы стараемся донести до наших учеников самую разную информацию, как можно полнее. Будущим политикам и государственным деятелям необходимы самые достоверные сведения.
− Ага, даже сидящим на скамье запасных, − пробормотал Гарвей. Ректор расслышал его – Жаклин заметила, как он слегка вздрогнул, однако, возражать не стал.
Повисло тяжелое молчание. К счастью, карета подъехала к высокой арке, украшенной лепными щитами с символами факультетов: котёл – бытовая магия, молния – боевая, весы – символ специалистов по магическим веществам, чаша с падающей в неё каплей – целители, меч – символ служителей закона и порядка.
− Конечная остановка! – провозгласил Флабер, открывая дверцу, едва карета остановилась. Гарвей вышел вслед за ним, не проронив ни слова, даже не взглянув в сторону Жаклин, чему она была в тайне рада.
Ректор вышел за учениками и подал руку девушке.
− Ваши вещи прибудут позже? – спросил он, покосившись на саквояж в её руках.
− Э-э-э… − она вначале не поняла суть вопроса. − Нет, это всё!
Жаклин отдала должное тактичности Альберта Вайса – он не стал комментировать, ограничившись словами:
− Пока устраивайтесь – мадам Крифи, помощница смотрителя Биваля, поможет вам, а заодно проведет небольшую экскурсию по основным помещениям. Остальное узнаете в процессе. Пока отдохните с дороги. Если голодны, загляните в столовую – наши повара найдут, чем угостить. В четыре пополудни зайдите ко мне – введу вас в курс дела и отвечу на вопросы. Будет великолепно, если с завтрашнего дня приступите к работе.
− Хорошо, благодарю! – неуверенно ответила девушка. Ректор слегка поклонился в знак прощания и отправился по длинной аллее в другой конец здания.
Жаклин прошла в массивную дубовую дверь с искусно вырезанными знаками весов в кольце из перевитых веток плюща на створках. Девушка думала, что Кардосская академия отличается богатым убранством помещений… Как она ошибалась! От самого порога узорчатый мраморный пол вестибюля устилали зелёные ковры с мягким ворсом. Стены, покрытые красивыми ткаными шпалерами в тон, украшали множество картин, изображавших разнообразные пейзажи, жанровые сцены охоты и сельского быта, портреты неизвестных людей в разных, порой, странных костюмах. С потолка спускалась многоярусная хрустальная люстра, напоминавшая водопад обилием многогранных висячих элементов, заливавшая зал мягким светом.
Рядом с резной мраморной лестницей, полого поднимавшейся вверх, с одной стороны стояла бронзовая копия уже знакомой статуи лорда Скрига, основателя университета, а с другой стороны – самые настоящие рыцарские доспехи – много веков назад в таких против врага выступали прославленные воители прошлого. Жаклин с открытым ртом уставилась на странный конусообразный шлем с пышным плюмажем из перьев неизвестной птицы. Девушке такие доспехи приводилось видеть только на картинах и иллюстрациях в книгах.
− Это парадный доспех Арагорна Строптивого, отвоевавшего у диких племён красных карликов земли от Гринеи до самого Зеленого мыса.
По лестнице неторопливо спускалась полноватая женщина лет сорока, в тёмном платье с белым кружевным воротничком.
– Его нашему университету предоставил сам король. Вы же знаете – младший принц, Роланд, учится у нас!
Заметив удивлённый взгляд Жаклин, женщина улыбнулась:
− Вы ведь Жаклин Тризо, новый педагог по зельям и магическим материалам? О! Кого у нас только нет! Сплошь отпрыски титулованных и богатых семей со всех концов Ангваны. Есть даже иностранцы и один парень с севера − из Нового Гампаса – странный, правда, немного… Да кто из нас без греха! – она хитро подмигнула, а Жаклин совсем растерялась. – Ну, не тушуйтесь! Выше нос! На самом деле у нас хороший коллектив преподавателей – ректор Вайс славно потрудился – старается пригласить самых перспективных и амбициозных сотрудников. Номад, например, что был раньше на вашем месте, метил уйти на следующий год в главные специалисты королевской лаборатории по магическим составляющим, пока его не нашли в парке… Ой! – она прикрыла рот, виновато глядя на девушку, а потом с раздражением всплеснула руками. – Да вы все равно узнаете! Он повесился на суку самого большого граба – как только сумел веревку перекинуть? Эх, какое горе! Только семестр начался… Так подвёл нас, так подвёл! Хорошо, вы откликнулись – обычно в такое время уже все разбрелись по вакансиям! Знаете, как тяжело найти хорошего преподавателя после начала учебного года?
− Милена! Ты бы хоть представилась сначала, а потом вываливала на бедную девушку последние сплетни! – вслед за женщиной спускался сухощавый мужчина лет пятидесяти, с благородной проседью в смоляных волосах. – Прошу прощения за мою ж…э-э-э… помощницу. Меня зовут Жак Биваль, смотритель этого заведения, а эту словоохотливую мадам – Милена Крифи.
− Мы женаты уже больше двух лет, а он всё представляет меня своей помощницей! – возмутилась мадам Крифи, но у самой в глазах плясали лукавые искорки.
− Достаточно! – смотритель Биваль лишь слегка повысил голос. Мадам Крифи с недовольством глянула на него, но промолчала.
− Заговорила я вас, − произнесла она извиняющимся тоном, − а вы устали с дороги. Пойдемте, провожу в ваши комнаты. Заодно, мерки снимем – выдам вам преподавательскую форму – да, у нас тоже дресс-код. Его высочество наследный принц Тристан, курирующий наш университет, лично распорядился, чтобы форма была не только у учащихся – «это способствует равенству и пресекает возможности снобизма», − явно процитировала она официальный документ. – Обзаведётесь таким же платьем, как у меня – думаю, вам пойдёт!
«Форма – так форма!» − пожала плечами Жаклин. Может, это к лучшему – на самом деле, она немного переживала за собственные скромные платья, вспомнив нарядную ученицу, над которой некрасиво подшутил Гарвей. Нет, бедной себя Жаклин не считала – преподавательского жалования вполне хватало на жизнь. Тетя Аделина бывшая без ума от моды часто брала её с собой в походы по бутикам и модисткам – девушка неизменно оставалась равнодушной к обилию вычурных нарядов и аксессуаров. Её могла привлечь красивая вышивка, или необычное кружево, но наряжаться подобно Великосветской Франзине2 ей казалось глупым. Как тётя ни старалась привить ей вкус к пышным нарядам и косметике – преуспеть не сумела.
− Не бойтесь! Вам выделили другие комнаты – помещения несчастного Номада стоят закрытыми до особого распоряжения ректора.
Они подошли к двери с блестящей бронзовой табличкой, на которой, под изображением весов, красивыми каллиграфическими буквами значилось: «Магистр Ж.Тризо». Жаклин не сразу сообразила, что это она!
− Что ж, открывайте! – мадам Крифи с улыбкой вручила ей ключ, который сам мог служить украшением. – На всякий случай, у меня есть ещё запасные ключи от вашей двери. Но лишь у меня! Даже у ректора без ведома жильцов нет доступа к личным комнатам! У нас строгие правила − это касается как преподавателей, так и студентов.
Жаклин легко провернула ключ в замке, со щелчком отперла дверь и вошла в просторную гостиную, обставленную с изысканной простотой. На круглом столике в центре, стоял красивый букет цветов в расписной вазе.
− Подарок ректора, к назначению, − пояснила мадам Крифи, на недоумённый взгляд девушки.
У окна стояло большое кресло, обитое зелёным плюшем, очень удобное на вид. Рядом со столом стояли четыре стула – на одном из них висело тёмно-синее платье с кружевным воротником и манжетами.
− Пройдите в спальню, примерьте – я подожду здесь, − попросила мадам Крифи. – Подогнать − дело двух минут. Лучше это сделать сразу – потом вам придётся меня ловить по всему университету.
Жаклин послушно взяла форму и прошла во вторую комнату, обнаружив ещё одну дверь, ведущую в индивидуальную небольшую ванную. Быстро, как могла, она переоделась – форменное платье было велико в талии и груди. Ощущая себя пугалом, девушка вышла к ожидающей её помощнице смотрителя.
− О! Совсем неплохо! – провозгласила женщина. − Чуть подправить…
Она просто разгладила ткань рукой – та послушно принимала нужную форму. И правда, через несколько минут, которые Жаклин провела, затаив дыхание, платье идеально сидело на фигуре.
Мадам Крифи отошла на пару шагов, критически оценивая свою работу. Потом ещё раз повела пальцами по боку и, наконец, объявила:
− Готово! Теперь хорошо.
Отражение в зеркале неожиданно понравилось Жаклин: оттуда смотрела светловолосая молодая учительница. Магистр, поправила она саму себя. Платье неуловимо добавляло строгости её юному облику.
− Мой вам совет, − напоследок перед уходом сказала мадам Крифи, − Подберите волосы в высокую причёску – это придаст строгости. Если не умеете, я научу, только немного позже. Вот, пока возьмите шпильки – потренируйтесь.
Она протянула на ладони маленький мешочек – девушка могла поклясться − только что его там не было! – а затем вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Ждать помощи Жаклин не собиралась – на такая уж она неумеха! Вспомнив движения мадам Крифи, она собрала волосы в высокий хвост, закрепила обшитой тканью резинкой, закрутила пышным узлом и закрепила шпильками, а потом пригладила руками, немного подкручивая некоторые пряди и закрепляя их новыми шпильками. В результате получилась довольно сносная строгая «учительская» причёска. «Вдовий узел», так её пренебрежительно звала тётя Аделина, неизменно отдавая предпочтение каскадам локонов, подколотым золотыми розами или бантами сверкающими бриллиантами.
Здесь нет тёти, чтобы указывать на разнообразные «несовершенства», только почему-то её не хватало. А как уютно им бывало прохладными вечерами, когда Мина, вот уже много лет бессменная служанка Аделины, растапливала камин душистыми сосновыми дровами и подавала в изящной фарфоровой чашке горячий шоколад! Странно, но по собственному дому Жаклин так не скучала.
Мама, занятая на работе в магазине одежды, приходила домой только к вечеру, а папа вечно уезжал в командировки за тканями и фурнитурой для швейной мастерской при том же магазине, где работала мама. С девяти лет Жаклин после школы была предоставлена самой себе. Если бы не врождённая ответственность, жизнь её могла сложиться совершенно по-другому.
Девушка развесила в шкафу свои нехитрые наряды, потом хотела застелить постель и обнаружила, что уже всё сделано. Книжный шкаф был пуст − Жаклин водрузила на полку гордый томик «Руководства по магическим материалам». Что ж, начало положено! Нужно купить хотя бы чашку с ложкой и полотенце, подумала она. Красивый чайный сервиз обнаружился на полке в резном шкафу рядом с окном, а целая стопка чистых полотенец – в ванной, за зеркальной дверцей потайного шкафчика. Нужно отдать должное, мадам Крифи позаботилась абсолютно обо всём!