Палач застыл на месте с поднятой секирой. Механический голос паука хоть и не мог посоперничать в громкости с голосом Шарлин, но неким образом каждый услышал его, словно паук говорил ему на ухо. Все, кто были на площади, замерли, глядя на паука.
И тут события стали развиваться совсем не так, как должны были. Именно в этот момент голова Арнольда должна была катиться по помосту, а жадная до крови себе подобных человеческая стая – упиваться этим зрелищем. Но секира до сих пор указывала в небо, где нельзя было разглядеть энергетических линий, а голова рыцаря оставалась на собственных плечах. Ещё и этот невозможный робот, говорящий механическим голосом прямо в голову. Шериф замешкался. Он углядел в происходящем возможность для электрострелка выйти живым из этой передряги. Но пока ещё не знал, каким именно образом.
Палач посмотрел на банкира, будто спрашивая глазами: «Ну, и что делать?» Тот кивнул, мол, руби. Но секира неподвижно застыла на месте. Исполнитель наказаний не мог сдвинуть её ни на миллиметр. Тогда он разжал ладони, а громоздкое оружие продолжило висеть в воздухе. Чудеса, да и только. Барон Красного Щита с недоумением взирал на палача, но тот лишь пожал плечами. Мол, я сделал, что мог, а это выше моих сил, поэтому я умываю руки.
– Вы ещё успеете убить этого славного человека, – продолжал тем временем вещать робот в голову каждого из собравшихся на площади, – но у меня есть деловое предложение по его выкупу, от которого вы не сможете отказаться.
Барон Зигмунд скривился.
– Какие ещё предложения? – пробурчал он себе под нос. – Сейчас я со всеми вами разберусь.
Но не успел он и глазом моргнуть, как странный робот – неуловимый, будто разряд молнии – оказался прямо перед ним, с легкостью перепрыгнув через ряд телохранителей.
– Взять его! – прошипел барон.
– К сожалению, они ничего не могут сделать, – ответил ему механический голос.
И правда, все телохранители барона замерли в тех позах, в которых стояли за мгновение до рывка паука, и не могли пошевелить ни единым мускулом, как и те двое полицейских перед замком. Разница заключалась лишь в том, что эти могучие парни не были скованны паутиной; их держала невидимая сила. И только глаза этих бравых и неустрашимых раньше мужчин выдавали их внутренние терзания: впервые они оказались совершенно бессильны в тот момент, когда шефу грозила опасность. Особенно много страха было в глазах того, на ком сейчас, как на вычурной подставке, восседал непрошеный гость.
Шарлин и Эдгар тем временем уже достигли помостов и присоединились к пауку, встав перед банкиром. Актриса хорошо знала этого старого прощелыгу, и, по её мнению, ему гораздо более шло звание паука, чем их новому знакомому.
Барон Зигмунд, увидев женщину, поднял брови, выражая удивление.
– А Вы что здесь делаете со всем этим сбродом, красавица моя? – спросил он.
– Да, так, помогаю им спасти одного хорошего человека.
– Это он, что ли, хороший? – банкир кивнул головой в сторону Арнольда.
– Ну, если это его Вы только что пытались убить, значит – он.
– Да чтобы Вы знали, этот «хороший» человек пытался обокрасть меня, воспользовавшись моей добротой и природным доверием к людям.
– О, не смешите меня, Зигмунд. Вы никогда не страдали ни доверием, ни добротой, всё это чуждые Вам переживания.
– Так или иначе, но я прошу убрать это, – он указал на паука, до сих пор склонявшегося к самому уху барона, – от моей головы.
– Уверена, он не причинит Вам вреда. Я думаю, он просто хочет что-то сказать тет-а-тет.
– Это так? – спросил банкир, повернувшись к роботу.
– Да, – ответил тот. – Если позволите, пару слов конфиденциально.
– Говори.
Арнольд всё ждал, когда остро отточенное лезвие опустится ему на шею и отделит голову от туловища. Он гадал, что почувствует при этом и почувствует ли вообще. Надо сказать, что он зачастую ходил на грани, балансируя между жизнью и смертью, но в силу своей молодости и редкого здоровья никогда не задумывался о ней. Не то чтобы ему претила мысль о конце существования – ей просто не находилось места в его голове. Но вот сейчас, когда голова покоилась на неудобной колоде, покрытой бурыми потёками, смерть заняла всё его существо. Мужчина пытался представить, а что там, за гранью – пусть он уже совсем скоро узнает об этом, но пока это знание было скрыто пологом существования. Он настолько увлёкся своими мыслями, что пропустил появление паука и его сакраментальную фразу.
Но время шло, а секира не опускалась на его шею, дробя верхний отдел позвоночника в муку. Он открыл глаза. Первым на ум ему пришло, что его всё-таки казнили, но он этого даже не заметил, настолько сюрреалистическая картина открылась его глазам. Перед бароном стояли двое: красивая рыжеволосая девушка и мужчина с культей вместо правой руки. Телохранители Зигмунда застыли, словно статуи, впрочем, как и остальные на помосте для высокопоставленных особ. А с одного из телохранителей к голове банкира свешивалось что-то немыслимое – огромный паук, по металлическому блеску которого можно было догадаться, что это робот. Арнольд оглянулся. Палач всё ещё стоял рядом с ним, но уже не сжимал в руках секиру, а растерянно озирался по сторонам. Само же орудие казни спокойно висело в воздухе, попирая все законы гравитации. Тогда свободный рыцарь осторожно поднялся и оглядел всю площадь, пытаясь понять, что же тут происходит.
Толпа, ещё пару минут назад желавшая растерзать его, притихла и тоже казалась скованной невидимыми путами, как и телохранители банкира. И ещё ему показалось, что он видит спину небольшого медведя, уходящего куда-то за помост. Нет, ну это уже было перебором. Скорей всего, это видение от пережитого шока и близости смерти. Арнольд потёр глаза и снова открыл их. Медведь исчез, а вот робот, нависающий над бароном, никуда не делся.
– Уважаемый барон Красного Щита, – тем временем шептал паук на ухо банкиру, – я хочу заключить с Вами договор.
– Это сейчас все слышат? – спросил банкир. – Знаю я твои фокусы.
– Нет, мы сейчас общаемся на узконаправленной частоте, так что даже мои друзья нас не слышат, но я могу включить и широкую передачу.
– Нет уж, уволь. Продолжай.
– Так вот, я хочу заключить с Вами договор, одной из частей которого является передача мне Вашего подсудимого.
– Это исключено!
– Но Вы же не знаете, что я собираюсь предложить взамен.
– И что же?
– А вот для этого мы с Вами должны провести переговоры. Но я не думаю, что эта площадь – лучшее место для них.
Барон вопросительно глянул на паука, но не смог разобраться, где у того расположены глаза, поэтому снова перевёл взгляд на Шарлин.
– Предлагаю пройти в замок и там спокойно обо всём потолковать.
– Хорошо. Только освободите моих телохранителей.
– Мы освободим всех, но только если вы пообещаете, что они на нас не нападут. – сказал паук.
– Вы их опасаетесь? – усмехнулся барон.
– О, нет, – ответил робот, – я опасаюсь за их жизнь. Мне бы не хотелось никому причинять вреда.
– Хорошо, я обещаю, – банкир на секунду запнулся, – что никто из моих людей вас не тронет.
– Ну, вот и славненько. В противном случае вся эта толпа… – робот протянул одну из лапок в сторону безмолвствующего скопления людей. – узнает, что у вас в подвалах есть множество исправных холодильников, набитых свежими продуктами. – лицо барона побелело от гнева и ненависти. – И я просто уверен, что тогда эти славные люди захотят Вашей тёплой крови и никакие телохранители уже не помогут.
– Идёмте за мной, – сухо обронил Зигмунд и направился к замку.
– Арнольд пойдёт с нами, – сказал паук, спускаясь с телохранителя.
– Это ещё зачем?
– Так надо, – и затем, уже обращаясь к Арнольду. – Следуй за нами, свободный рыцарь.
Мужчина легко соскочил с помоста и подошёл к пауку и его спутникам.
– Меня зовут Арнольд, – представился он.
– Да кто ж тебя не знает? – ответила на это Шарлин.
– А я ведь тебя тоже знаю, ты – Шарлин, актриса.
– Точно, – девушка выглядела польщенной.
– Значит, это я – серая мышка в нашей честной компании, – заметил на это Эдгар.
Барон Зигмунд обернулся перед лестницей, ведущей с помоста, и объявил толпе:
– По техническим причинам казнь откладывается на неопределённый срок!
Люди недовольно зароптали, но на беспорядки они настроены пока не были.
Банкир сошёл с лестницы и неспешно пошёл в свою резиденцию. За ним шёл паук, его трое спутников, затем телохранители и шериф, затесавшийся меж ними.