Ночной клуб, в котором Божена празднует день рождения, находится в центре. Цены в нем космические, и хоть в нашем городе они везде такие, в этом месте ценник особенно ненормальный.
Стоянка здесь запрещена, тем не менее желающих припарковаться с нарушением всегда хватает, поэтому таксист предлагает мне выйти на остановке, а от нее до клуба еще метров сто.
Я спорю, ведь дождь даже в половину тише не стал, а у меня ни черта нет, хотя бы куртки. Водитель снисходит до того, чтобы подобраться чуть ближе, и это лучше, чем первый вариант, но ненамного. Когда все же добираюсь до входа, в зеркалах холла я выгляжу так, словно меня специально намочили ради фотосессии: волосы промокли и рубашка прилипла к груди, просвечивая лифчик.
Я не похожа на мокрую курицу, я скорее уж секси, но приятного от этого мало – штаны липнут к заднице и мне холодно.
Руки не слушаются, когда открываю для охранников сумку, осматривая людей вокруг. Может, увижу кого-то из своих, но знакомых поблизости нет. Музыка грохочет, в этом клубе людей никогда не бывает битком, так что у барной стойки народа не так много. Большая компания – парни и девушки.
Быстро проходя мимо, я цепляюсь взглядом за смутно знакомый профиль высокого брюнета, и в тот момент, когда пронзает узнавание, в плечо врезается какой-то парень.
– Ай! – вскрикиваю, отворачиваясь.
– Пардон… – придерживает он меня ладонью.
Проскальзываю стороной, и пока встряхнувшиеся мозги встают на место, в животе возникает трехсекундный узел, ведь мне показалось, что я видела Артура Палача.
По субботам он в спортзал не ходит. И по воскресеньям тоже. Это просто класс, конечно, что я знаю о нем так много, а мы даже не знакомы!
Обернуться мешает радостный вопль перед моим носом:
– Волга!
Я вижу Киру, подругу. Она поступила в московский вуз, и в последние два года мы общаемся, только когда она приезжает домой на каникулы.
– Боже, что за секс! – хохочет, рассматривая мой мокрый лук.
– Привет! – улыбаюсь, обнимая ее за плечи.
– Уи-и-и… – визжит. – Я так соскучилась! Ты волосы отрастила!
Меня внутри отпускает. Легче становится. От всего. От ситуации с братом, от тревог. В последнее время я вся из них состою. Будто в канат закрученная. Может, это гормоны?!
Кира тащит меня через зал к столику, за которым вижу друзей, в том числе Божену в окружении надувных шаров.
Она блистает. В прямом смысле. На ней блестящее белое платье, а волосы уложены в шикарную прическу. Теперь я все же чувствую себя мокрой курицей, и настроение сдувается так же быстро, как подскочило. Почему? Зачем?!
В горло пробирается ком.
– Волга, салют! – тискает меня за плечи наш общий одноклассник. – Как тебе? – проводит ладонью по новой прическе: ирокезу.
– Харизматично, – улыбаюсь.
Он гогочет, а через секунду меня окутывает запахом знакомых духов. Это прибабах Божены – пользоваться одним и тем же парфюмом, она считает его своей визитной карточкой.
– Привет… – шепчет мне на ухо, обнимая. – Ты чего мокрая такая?!
– Привет…
Она заглядывает мне в лицо. В мои глаза, и, несмотря на то что ее прикосновения теплые, мне только холоднее становится. Потому что она всматривается. Пристально, но при этом пугливо. Будто хочет чертового мира между нами. Будто у нее в душе тоска, а я не могу! У меня барьер!
За прошедший месяц мы виделись от силы раз пять. Я избегала, да и из-за работы тоже. Про нас троих все знают. Сплетни всегда как пожар разносятся.
– Держи, – быстро достаю из сумки маленький конверт. – С днем рождения…
Она принимает мой подарок с улыбкой. Кивает, прижимая к животу. Она такая же, какой кажется – мягкая. Открытая и яркая, но спокойнее меня в разы. У нее полная благополучная семья. Родители сдувают с нее пылинки. Дома она – принцесса. Ей легко быть открытой. Даже доброй.
И она всадила мне нож в спину. Свои чувства я вывалила ей по телефону в ту же ночь, когда парень моей мечты отвез меня домой и поцеловал.
Я бы никогда так с ней не поступила.
Никогда бы не положила глаз на парня, который ей нравится. Ни при каких обстоятельствах, даже если бы корчилась в муках! Она это знает, может, поэтому у нее теперь всегда такой побитый взгляд.
Мы никогда не делили парней, вообще-то нам всю жизнь нравились разные. Да и на нас обращали внимание разные. До Ильи.
Он стоит у Божены за спиной, и меня внутри все сжимается.
Я не думала, что это будет так сильно. Надеялась, что месяц спустя это будет проще…
Он такой красивый. Его улыбка для меня – как маятник гипнотизера. У него на подбородке ямочка и губы полные. В его лицо я влюбилась первым делом. Словно в картинку, с которой хочется сдувать пылинки, а потом он со мной заговорил и у меня сердце затрепетало.
Уверенный в себе, умный, смешливый. Горячий! С ним было так легко. Так уютно. Я хотела в его руках до утра сидеть, до него ни с кем этого не хотела. Я только с ним поняла, как мне это на самом деле нужно. Иметь парня, на которого можно положиться.
На нем гавайская рубашка и шорты с карманами, он любит свободный стиль.
Ему в этом году будет двадцать один. У его семьи маленькая сеть фудтраков на пляжной линии. Он обеспеченный, но не выпячивает этого.
Я… безумно в него влюблена…
– Привет, – обращается ко мне Илья, кладя в карманы руки.
Его глаза опускаются на мой голый живот с низко сидящим поясом штанов, цепляются за промокшую рубашку.
– Привет, – отвечаю.
Я принимаю его внимание с вызовом в глазах, когда сталкиваемся взглядами. Он это видит и поигрывает челюстью, отворачиваясь.
Кира тащит меня на диван. Сует мне в руку коктейльный шот, и я выпиваю его залпом, плюнув на то, что сегодня почти ничего не ела.
Алкоголь действует на меня волшебно. Ко мне возвращаются обида, злость и чернота в душе, особенно когда вижу, как ОНИ целуются. Как он ее касается. Бережно. Как они касаются друг друга. Так, словно дальше поцелуев у них не заходило, но при этом дико интимно…
В груди печет от коктейлей.
Я смеюсь, слушая байки Киры.
После третьего шота я на танцполе. Он полупустой, и дышится легко. Каблуки становятся невесомыми, тело тоже. Мы танцуем, и кожу жжет в разных местах, ведь я танцую для парня своей подруги, и хоть не вижу этого, знаю – он смотрит.
Кто еще может смотреть на меня так, чтобы кожу щипало?!
Божена тоже смотрит. Даже присоединяется к нам. А я… кажется, сегодня окончательно и бесповоротно понимаю, что мы больше не подруги…
Я не смогу как раньше. Уже никогда.
Спустя два часа ноги гудят. Шум, движение вокруг – все смазанное, но если я и пьяна, то совсем чуть-чуть.
Вывод, к которому я пришла относительно Божены, откликается в душе пустотой. Я чувствую себя потерянной, одинокой, хоть и люди вокруг. Только сердце не глохнет, а, наоборот, колотится. Дергается и тянет, когда вижу, как Илья выходит из-за стола, прижимая к уху телефон.
В общей мешанине кроме меня на это никто не обращает внимания. Божена ушла в туалет, а парни за столом тонут в клубах кальянного дыма.
Сглотнув слюну с привкусом мятного ликера, беру с дивана сумочку и двигаюсь по залу вслед за гавайской рубашкой.
Она яркая, потерять ее из вида сложно.
Илья спускается на первый этаж и выходит на улицу. Я толкаю дверь вслед за ним спустя минуту. Когда выхожу, вижу, как парень моей подруги закуривает сигарету, стоя на крыльце клуба под козырьком крыши…