Сандра Браун начала писать в 1981 году. До этого она работала моделью и на телевидении, рассказывала о прогнозе погоды и национальных новостях в программе «Пи-Эм мэгэзин». И хотя у нее вышло более семидесяти романов, а по всему миру разошлось больше восьмидесяти миллионов экземпляров, она признается, что у ее творчества имеется один недостаток.
У нее проблемы с рассказами.
«Просто я их очень мало написала», – сказала мне Сандра.
К счастью, Си Джей Бокс этим недостатком не страдает, а потому стал идеальным напарником для Сандры. Чак из Вайоминга – и успел поработать на ранчо, землемером, инструктором для рыболовов, репортером в газете в маленьком городке и даже владел международной туристической маркетинговой компанией. Он выпустил в свет двадцать романов и отлично знаком с искусством написания рассказов. Героя его произведений зовут Джо Пикетт, и так возникла идея объединить Ли Кобурна Сандры с Пикеттом. По чистой случайности – или удачному стечению обстоятельств – в конце романа Сандры «Смертельно влюбленный», написанного в 2011 году, Кобурн оказывается – можете себе представить – именно в Джексон-Хоул, штат Вайоминг.
Где как раз живет Джо Пикетт.
Может, поговорим о судьбе?
После этого стало совсем просто.
Сандра и Чак вместе придумали историю. Потом Чак написал первый черновик и отправил Сандре, чтобы та его отредактировала и внесла свои изменения. Он путешествовал туда-сюда некоторое время, пока оба не остались довольны результатом. Чак так подвел итог их совместной деятельности:
«Работать с Сандрой одно удовольствие».
Вам обязательно понравится эта неожиданная встреча двух самых жестких героев. Оба возвращаются в другое время, а название рассказа ставит очень интересный вопрос.
Слава и…
Когда Джо Пикетт вышел утром из дома, он не предполагал, что ему предстоит встретиться с машиной смерти.
Несмотря на конец сентября, день выдался необычно теплым. В качестве услуги другому егерю Джо обследовал западный склон Грос-Вентр-Рейндж в глубине темного леса над Джексон-Хоул.
Услышав вдалеке громкое резкое стаккато, он натянул поводья, остановил своего мерина Рохо, наклонился в седле вперед и прислушался, слегка повернув голову на юго-восток, в направлении, откуда донеслись звуки.
Сначала Джо слышал только фырканье Рохо, тяжело дышавшего после трудного подъема. Потом между деревьями, на уровне земли, прогрохотали два громких раската, и Джо понял, что день, начавшийся как самый обычный, превратился в потенциально опасный – по трем причинам.
Во-первых, звуки не были естественными. Многие ошибочно думают, что в лесу всегда царит тишина, потому что там бывает мало людей, но на самом деле его наполняет настоящая какофония самых разных голосов. Олени, лоси, гризли и гималайские медведи продираются сквозь заросли деревьев, иногда переваливаются через упавшие стволы. Они не проходят через кусты, а скорее топчут и ломают их. А еще добавьте к этому болтовню белок, крики ястребов, вой волков и койотов, такой пронзительный, что кажется, будто его главное предназначение пугать людей и наполнять горы страшным шумом…
Но обычные звуки, наполнявшие лес, имеют свой естественный ритм.
Однако то, что услышал Джо, нарушало привычную гармонию, и он почувствовал, как его охватывает тревожное чувство.
Во-вторых, источник звуков его озадачил. Он почти не сомневался, что услышал очередь одновременных выстрелов из полуавтоматических пистолетов, причем нескольких, за которыми последовала пауза. Затем – два залпа из тяжелого крупнокалиберного оружия.
Что-то тут было не так.
Джо прекрасно разбирался в последовательности звуков, которые наполняют лес во время выстрелов охотников, выслеживающих крупную дичь. Настоящие мастера старались использовать как можно меньше пуль и гордились, когда им это удавалось. Охота для них представляла собой состязание в меткости, никто не стремился изрешетить животное и испортить мясо. Кроме того, до открытия сезона охоты на оленей в этой части гор оставалась еще неделя.
И последнее: в этом удаленном районе не было дорог. Внизу, в долине, теснилось множество домиков, сдававшихся внаем, лагерей и отелей, добраться до которых не представляло никаких проблем. Однако чтобы попасть сюда, достаточно высоко в горы, требовались серьезные усилия, и никто не стал бы тратить их без уважительной причины.
Адвокату внутри его стало интересно, какими могут быть эти причины.
Конечно, он вполне мог оставить все как есть. Ведь это был даже не его участок, и он оказался в округе Титон только потому, что местный егерь Билл Лонг попросил его проверить удаленные лагеря для охотников на оленей, поскольку сам не успевал побывать в них до открытия сезона.
Джо согласился частично, чтобы устроить своей семье – жене Мэрибет и дочерям-подросткам Шеридан, Люси и Эйприл – мини-каникулы. Глядя на гору мешков с покупками, собравшихся в углу их гостиничного номера, он пришел к выводу, что наверняка останется в минусе, а не положит в карман пару лишних баксов. Но из-за его работы у Мэрибет и девочек было так мало развлечений, что когда у него появлялась возможность вывезти их в Джексон-Хоул, он с радостью это делал.
Джо мог сообщить, что слышал вдалеке стрельбу, Биллу Лонгу, который, возможно, знает, кто несет за нее ответственность, и даже смог бы дать ей логичное объяснение.
Или нет.
Но Билли, вне всякого сомнения, не хотел бы, чтобы Джо сунулся в потенциально опасную ситуацию в неизвестном для него районе гор без соответствующей поддержки местных. Так что, может быть, следует…
Тра-та-та.
Проклятье.
Еще один выстрел из крупнокалиберного оружия.
А вслед за ним короткий, грубый, не вызывающий сомнений звук пули, входящей в плоть, – совсем не такой, как если б стрелок промахнулся.
Он все изменил.
Джо направил Рохо на юго-восток, провел мысленную оценку своего дробовика в футляре на седле и пистолета в кобуре, прищелкнул языком и сказал:
– Вперед, Рохо.
Он уловил запах лагеря еще прежде, чем увидел его. Кусты и ветви вечнозеленых деревьев окутывала застоявшаяся вонь жира от еды, готовившейся на костре, смешанная с по́том грязных мужчин.
И еще порох.
Обычный запах сотен охотничьих лагерей, в которых Джо довелось побывать за прошедшие годы.
Неожиданно Рохо фыркнул и остановился. Конь заметил впереди что-то, чего Джо не увидел.
Он заставил Рохо сойти с места.
Первое появление в лесном лагере всегда наполнено напряжением. Маленькие группы тесно связанных между собой людей наслаждаются уединением, в лагере полно оружия и алкоголя, очень часто над ним плавают облака тестостерона. Охотники отнюдь не радуются представителю Департамента охраны природы, который станет задавать им вопросы и проверять лицензии и разрешения на охоту. А Джо меньше всего хотел застать их врасплох или показаться опасным, потому что он всегда был в меньшинстве – в людской силе и оружии.
Часть его работы.
– Эй, привет! – крикнул он. – К вам в гости наведался дружелюбный егерь.
Никто ему не ответил, хотя Джо показалось, что он услышал треск сучьев в кустах в дальней части лагеря. Похоже, кто-то решил сбежать?
– Привет! – крикнул он снова.
Рохо прошел вперед, осторожно переставляя ноги. Джо выпрямился во весь рост в седле и, не опуская глаз, развязал кожаный ремешок, удерживавший приклад дробовика в футляре. Он очень надеялся, что ему не придется его доставать.
Джо проехал между деревьями, оказался на грубо расчищенной поляне и огляделся по сторонам – четыре грязные шатровые палатки, пни на местах срубленных деревьев, походные стулья, большое почерневшее кострище, где еще тлели угли, и разбросанный повсюду мусор. Он смотрел на примитивный лагерь и думал, что такие, вероятно, были во времена золотой лихорадки, или дикари с гор строили себе похожие жилища перед наступлением зимы. Они не уважали дикую природу и не заботились о гигиене.
Лагерь окружали стены деревьев, за ними с трех сторон почти вертикально в небо уходили горы с голыми вершинами. Гранитные валуны, точно костяшки пальцев, виднелись между стволами с орлиными гнездами на верхушках. Под деревьями Джо заметил небольшую горку сумок-холодильников и коробок с консервами. На кривом флагштоке, сделанном из ствола широкохвойной сосны, с которой содрали кору, болтался гадсденовский желтый флаг с надписью «Не наступай на меня» и свернувшейся в клубок гремучей змеей[1].
В дальнем конце поляны Джо увидел остов и недостроенные стены бревенчатого дома, достигавшие в высоту не более четырех футов, – сооружение напоминало грубую открытую коробку для обуви. К стенам были прислонены ручные инструменты – топоры и пилы.
Наполовину внутри и наполовину снаружи открытого дверного проема лежала куча грязной одежды – по крайней мере, так Джо подумал сначала; но, когда подъехал ближе, понял, что это тело бородатого мужчины с широко раскрытыми глазами и дырой в центре лба.
Тело дергалось в предсмертной агонии, а в неподвижном воздухе висел крепкий запах пороха.
Смертельная рана была совсем свежей – от того самого последнего выстрела, который он слышал.
Джо попытался заставить свое сердце успокоиться, с силой прижав правую руку к карману на груди.
Не помогло.
Прежде чем спрыгнуть на землю, он достал дробовик из футляра, потом провел Рохо через поляну и привязал к высохшему дереву. Конь был напуган, и неудивительно, поэтому Джо хотел, чтобы он оставался на одном месте. Прежде чем сообщить о случившемся диспетчеру по портативному приемнику или спутниковому телефону – и то и другое он оставил в седельной сумке на спине Рохо, – Джо решил проверить состояние жертвы на пороге дома.
Он сделал глубокий вдох и, глядя на верхушки деревьев и чувствуя, как шевелятся на затылке волосы, направился через поляну к лежавшему на земле мужчине. Джо не заметил никакого движения на склонах, даже орлята не высовывали головы из гнезд, но у него было ощущение – только ощущение, – что сверху за ним кто-то наблюдает.
Может быть, тот, кто застрелил мужчину и убежал, вернулся?
Джо прислонил дробовик к стене недостроенного дома и присел на корточки рядом с жертвой, радуясь, что находится по другую сторону, достаточно низко, и его не видно.
Он дотронулся кончиками пальцев до грязной шеи – и не почувствовал пульса. Мужчина был мертв и совершенно неподвижен. Открытые серые глаза больше ничего не видели, рядом с носом подсыхала черная полоска крови. Джо хотелось закрыть ему глаза, но не настолько, чтобы снова к нему прикасаться.
От мертвеца воняло так, будто он несколько недель, не снимая ее, ходил в одной и той же одежде – заляпанных жиром джинсах, тяжелых грубых сапогах, майке, рубашке и джинсовой куртке. Дополняли отвратительную картину пепельного цвета кожа и длинная лохматая борода. Джо разглядывал тело – и вдруг заметил сверкнувшую на солнце сталь винтовочного дула, торчавшего на дюйм из-под плеча мужчины. Очевидно, тот упал на нее и прижал телом.
Дуло винтовки было снабжено коническим пламегасителем – военные пользуются ими, чтобы уменьшить вспышку от выстрела, и охотникам такая штука совершенно ни к чему. Ко всему прочему лагерь совсем не походил на обычный охотничий, да и жертва не тянула на охотника.
Джо еще не встречал охотников, которые строили дома из бревен или поднимали флаг.
Что же тут происходит?
Он знал, что не должен трогать тело, пока не сфотографирует его или не приедут медэксперты из округа Титон. Глядя на труп, Джо не мог определить, как убили мужчину – когда тот стоял в дверном проеме и потом упал на свою винтовку, или произошло что-то другое. А еще он задавался вопросом, из этой ли винтовки, лежавшей сейчас под телом, сделано несколько выстрелов, до того как в дело вступило крупнокалиберное оружие. Черная военная винтовка, приспособленная под патрон.223, вполне могла издавать резкие звуки, которые он слышал.
Джо подумал, что, возможно, ошибся касательно количества стрелявшего оружия перед тем, как в ход пустили крупнокалиберное. Может быть, убитый мужчина нажимал на спусковой крючок с такой скоростью, на какую только был способен, и эхо выстрелов, перекрывавших друг друга, создало впечатление, будто в перестрелке участвовало несколько человек…
Но в кого стрелял убитый мужчина?
И кто проделал дыру у него во лбу?
Когда Джо ухватился за стену, чтобы подняться на ноги, Рохо неожиданно фыркнул и встал на дыбы у него за спиной. Джо быстро повернулся и увидел, как его конь испуганно шарахнулся в сторону и выдернул сухое дерево, к которому был привязан. Ствол пронесся мимо, но несколько веток хлестнули Рохо по ногам, и он с побелевшими от ужаса глазами помчался через поляну туда, откуда они пришли.
– Стой! – крикнул Джо.
И беспомощно смотрел, как его конь – стремена бьются о бока, вожжи пляшут в воздухе за гривой – исчезает среди деревьев, росших с северной стороны поляны. Джо сделал несколько шагов ему вслед, но уже в следующее мгновение резко остановился. Он никак не мог догнать своего мерина, и ему оставалось надеяться, что тот не убежит далеко и он сумеет поймать его позже.
Именно в этот момент он почувствовал, что слева от него кто-то стоит – чужеродное присутствие на фоне темных деревьев.
Джо повернулся.
Из леса вышел незнакомый мужчина.
Он стоял молча и не шевелясь, холодные глаза выходца с Севера буравили Джо. Мужчина был высоким и худым и, несмотря на неподвижность, выглядел напряженным, точно натянутая пружина. Джо отметил, что он одет в джинсы, ковбойские сапоги и видавшую виды легкую куртку.
Джо сразу понял, что он не турист, но и не новичок в горах Запада. В правой руке мужчина держал большой полуавтоматический «Кольт М1911» калибра.45, который вполне мог проделать большую дыру в голове убитого мужчины.
Джо с удовлетворением отметил, что дуло пистолета опущено, потому что знал, что незнакомец сможет навести на него оружие и выстрелить гораздо быстрее, чем он успеет схватить дробовик, который оставил у стены недостроенного бревенчатого дома. А по тому, как стоял незнакомец, надежно расставив ноги – одна немного позади другой – и расправив плечи, у Джо не было ни малейших сомнений насчет того, кто кого прикончит, если дело дойдет до стрельбы.
Он слегка качнул головой в шляпе в ту сторону, куда умчался Рохо.
– Видите, что вы наделали?
Мужчина пожал плечами.
– Лошадь егеря должна быть лучше обучена.
Джо его слова совсем не понравились.
А Ли Кобурну не нравилось, что мужчина в форме стоял рядом с типом, которого он убил. Он знал, как все выглядит, и не хотел тратить время на объяснение того, что произошло.
Егерь, этот скунс на вечеринке, был в красной рубашке с заплаткой из кожи вилорога на плече, линялых джинсах фирмы «Рэнглер», охотничьих сапогах и заляпанном сером стетсоне. Худой, среднего роста и телосложения, с серебром на висках. Кобурн заметил, как егерь бросил взгляд на свой дробовик, который оставил возле бревенчатой стены, но не попытался его взять. И не потянулся к пистолету в кобуре на бедре.
– Я – егерь штата Вайоминг. Меня зовут Джо Пикетт. Боюсь, мне придется попросить вас положить оружие на землю и проследовать со мной в город, где мы разберемся, что тут произошло.
Ли едва мог поверить своим ушам.
– На самом деле?
Пикетт даже не поморщился.
– На самом деле.
Ли Кобурн сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух.
– Это не ваша война. Вы не имеете ни малейшего представления о том, что происходит, и вам не нужно это знать. Советую достать пистолет и положить его на землю у ваших ног. Дробовик пусть остается там, где стоит. Затем я позволю вам уйти. – Он кивком показал на север. – Думаю, ваша лошадь побежала туда.
Пикетт медленно упер руки в бока и, прищурившись, посмотрел на Кобурна.
– Однажды я позволил забрать у меня оружие. Это плохо закончилось.
– Положите пистолет на землю.
Егерь продолжал, щурясь, смотреть на Кобурна. Казалось, он о чем-то размышляет, и это начало раздражать Ли.
– Я положу пистолет на землю, – сказал Пикетт. – Я все равно не слишком хорошо стреляю. Затем подойду к вам и арестую вас.
Кобурн фыркнул и огляделся по сторонам, как будто егерь решил пошутить.
– Тут не ваша песочница, егерь. И если я даю вам шанс уйти, с вашей стороны будет разумно немедленно им воспользоваться.
– Почему? – спросил Пикетт, который достал двумя пальцами пистолет из кобуры и положил на землю.
– Я уже сказал, – ответил Кобурн с растущим раздражением. – Это не ваша война.
– Похоже, она закончилась. – Пикетт показал на мертвого мужчину, лежавшего в дверном проеме, затем выпрямился и сделал шаг в сторону Кобурна.
– Вы ведь не собираетесь попытаться меня арестовать, верно? Если вы не заметили, у меня в руках оружие.
– В Вайоминге у всех есть оружие, – заметил Пикетт, хотя насчет себя на данный момент уверенности у него не было.
Кобурн по-прежнему держал оружие дулом вниз, но снял его с предохранителя, постаравшись проделать это так, чтобы егерь услышал щелчок.
Однако тот не остановился.
Что с ним не так?
В этот момент Ли заметил длинный толстый цилиндр на поясе егеря. Спрей, отпугивающий медведей. Пикетт хотел подойти поближе, чтобы выпустить мощную струю. Эта штука в десять раз эффективнее перцового баллончика, которыми пользуются копы на улицах городов.
Кобурн поднял обрез.
– Больше ни шагу.
Пикетт колебался, глядя на Кобурна и большую круглую букву «О» дула.
В этот момент земля между ними взорвалась, и воздух наполнился громадными черными комьями. Треск двух полуавтоматических винтовок прозвучал на полсекунды позже из-за расстояния.
Пикетт отскочил назад как ужаленный и рухнул животом на землю, прикрывая голову руками. Потом откатился влево, и град пуль ударил в то место, где он находился мгновение назад.
Кобурн присел на корточки, поднял свою «пушку» 45-го калибра и принялся изучать склоны горы над вершинами деревьев, переводя взгляд от одного скопления камней к другому. Он был уверен, что стреляли оттуда, но никого там не видел. У него за спиной пули ударяли в стволы деревьев, сосновые иголки сыпались на голову и плечи, шею жалили куски коры. Он поднял голову и увидел, что Пикетт на четвереньках ползет в укрытие недостроенного дома.
Кобурн сдвинулся влево, за недавно срубленный ствол дерева диаметром в два фута, на мгновение присел за ним, потом выпрямился, выставив перед собой зажатое в руке оружие, прицелился на приглушенную вспышку в расщелине на склоне горы, между двумя валунами, и дважды выстрелил. Он понимал, что никого не задел, но ответный огонь, по крайней мере, заставит стрелка на пару мгновений затаиться, и Ли использовал драгоценные секунды, чтобы перевалиться через ствол и помчаться в укрытие.
Он догнал Пикетта в тот момент, когда тот споткнулся о корень дерева, и одновременно пуля снесла шляпу с его головы. Кобурн протянул руку и резким движением поставил егеря на ноги. Но вместо того, чтобы побежать прямо к дому, этот идиот повернулся и поднял с земли шляпу, не обращая внимания на пули, которые свистели вокруг.
Кобурн перепрыгнул через труп, влетел в дверь и покатился по грязному полу, пока не оказался возле стены. Пикетт не отставал. Оба прижимались щеками к грубо отесанным бревнам, пока стрелок или стрелки продолжали вести огонь.
Кобурн чувствовал, как пули ударяют в стены снаружи, но бревна оказались достаточно крепкими и останавливали их.
Это было хорошо.
Однако они оказались в ловушке, в то время как стрелки засели наверху и отлично видели все, что происходило под ними, а также три четверти пола недостроенного дома.
– Ты ранен? – спросил он у Пикетта через плечо.
– Не думаю.
– А ты не догадался подобрать пистолет, когда мы сюда бежали?
– От него все равно никакого прока. Но у меня есть дробовик.
– Подведем итог, – сказал Кобурн. – У нас мой «сорок пятый» и твой дробовик против дальнобойных винтовок и парней, у которых куча боеприпасов.
– Сколько их там?
– По крайней мере двое. Может, все трое.
– Трое?
Ли проворчал утвердительное «да», раздумывая, не подняться ли во весь рост, чтобы аккуратно прицелиться в ту сторону, где чуть раньше он видел вспышки выстрелов. Возможно, удастся прикончить одного из стрелков, и тогда у них сравняются шансы.
Однако огонь прекратился. Стрелки, видимо, сообразили, что не стоит тратить припасы на мишень, прячущуюся за бревенчатой стеной.
– Ты не против рассказать мне, что тут происходит? – спросил Пикетт.
– Позже. Думаю, сейчас они пытаются решить, как поступить дальше.
Кобурн развернулся на пятках и посмотрел на восток, в сторону двери и мертвого мужчины, – единственное направление, где горы не возвышались над деревьями.
– По крайней мере, они не смогут атаковать нас сверху и сзади, – сказал он. – Но они увидят нас, если мы отойдем от стены больше чем на пять футов, так что оставайся на месте.
– А я никуда и не собирался, – раздраженно ответил Пикетт. – Когда это закончится, я все равно арестую тебя за убийство.
Кобурн вздохнул. Этот тип упрям как осел… Худший вариант.
– Слушай, – сказал он, – можешь делать все, что пожелаешь, когда мы отсюда выберемся. Но сейчас у нас есть немного времени, пока они перезаряжают оружие и перегруппируются. Прекращай свои инсинуации и вызови подкрепление. Я знаю, что у шерифа Титона есть вертолет, и могу дать тебе точные координаты.
– Я бы вызвал, будь у меня телефон или рация.
– Что ты за представитель власти, если у тебя даже нет телефона и рации? – повернувшись к нему, сердито спросил Кобурн.
– Тот самый, чью лошадь испугал придурок, который неожиданно появился из-за деревьев. Все осталось в седельной сумке, включая мой мобильник. А у тебя разве нет телефона?
– Был… но теперь нет.
Пикетт нахмурился.
– Что из моих слов ты не понял? У меня больше нет телефона.
– Ты его потерял?
Кобурн тихонько выругался.
– Отдал им, а они вытащили батарейку.
– И ты назвал придурком меня.
Кобурн почувствовал, как его охватывает ярость, и даже собрался хорошенько врезать обидчику, но решил, что правильнее будет разбираться с проблемами по порядку.
– Как хорошо ты знаешь эти горы? – спросил он.
– Совсем не знаю. Не мой участок. Я оказываю приятелю услугу.
– Просто потрясающе… Я застрял в лесу с егерем, который даже не знает, где находится.
– История моей жизни, – пожав плечами, заявил Пикетт. – Кстати, спасибо, что помог мне подняться, когда мы бежали к дому.
Кобурн кивнул.
– И как тебя зовут?
– Кобурн.
– Просто Кобурн?
– Для тебя – да.
– Кобурн? Одно имя, как Шер или Бейонсе?
– Ли Кобурн, черт тебя подери.
– А можешь произнести по буквам, чтобы я правильно написал в ордере на арест?
– Начиная с заглавной: Да Пошел Ты!
Пару секунд Ли размышлял, не врезать ли егерю по его драгоценной шляпе рукоятью «Кольта», чтобы тот хотя бы на время замолчал. Но Пикетт был ему нужен, чтобы следить за северной стороной, пока он сам будет держать под прицелом восток, запад и юг, где наверняка засели стрелки.
– Ладно, я буду называть тебя Кобурн, – сказал Пикетт.
Следующий час Джо сидел, прислонившись спиной к стене, положив дробовик на колени и думая о том, как бы он хотел, чтобы этот день сложился совсем не так, как сложился. Пикетт поглядывал на верхушки деревьев, которые виднелись над недостроенными стенами, и отчаянно надеялся, что стрелки не подбираются к ним со стороны гор.
Он также следил за северным краем поляны – вдруг Рохо появится из леса, – надеясь, что с его конем все в порядке. Кроме людей с оружием, засевших в скалах наверху, в лесу полно медведей гризли, кугуаров и других хищников, которые вполне могли посчитать Рохо обедом.
Он взглянул на часы.
Два часа дня.
Мэрибет будет ждать его к вечеру, не раньше. Так что, если им не удастся каким-то образом связаться с шерифом округа Титон, в течение следующих пяти часов никто не узнает, что у него проблемы, и даже не подумает отправить поисковый отряд. Пикетт вспомнил, что они собирались сегодня купить билеты на «Альпийскую горку» на Сноу-Кинг-Маунтин и Люси с нетерпением этого ждала.
Кобурн сидел рядом с ним, внимательный, неподвижный, смертельно опасный. Если он и шевелился, то лишь чтобы бросить взгляд над недостроенной стеной на горы, – и всякий раз стрелки открывали в ответ огонь. Пикетт решил, что именно этого он и добивался, чтобы определить, где они засели.
Когда стих последний залп, Кобурн прицелился и выстрелил. Затем сказал, что на все сто гарантировать не может, но почти уверен, что на сей раз попал в цель. Значит, осталось только два врага или два и один раненый. Когда они снова начнут стрелять, он сумеет понять, где они находятся.
– Когда ты в очередной раз высунешься, как в «Замочи крота»[2], они снесут тебе голову, – сказал Джо Кобурну.
– Как где?
– «Замочи крота».
На лице Кобурна ничего не отразилось.
– Это детская игра такая.
Ли посмотрел на пистолет в своей руке.
– У меня особо не было детства. И я мало играл. – Затем он поднял глаза на Джо и насмешливо добавил: – И уж, конечно, не «В замочи»… как ты там сказал?
Джо отправил эту информацию в дальнее хранилище, чтобы подумать над ней позже.
– Значит, ты намереваешься позволить им палить в нас, пока тебе не удастся сделать удачный выстрел?
– А у тебя есть другой план? – сердито поинтересовался Кобурн.
– Нету.
– В таком случае заткнись, пожалуйста.
Джо подумал про баллончик со спреем у себя на поясе. Он вполне мог использовать его против Кобурна, а потом сковать его мягкими наручниками. Только вот зачем? Встанет ли он после этого во весь рост, чтобы объяснить стрелкам в горах, что все хорошо, они могут сложить оружие и мирно сдаться ему как представителю властей?
Кобурн был грубияном и, скорее всего, убийцей.
Однако кое-что все-таки говорило в его пользу.
Он находился по эту сторону стены.
Ли видел, что егерь на него смотрит, когда перезаряжал свое оружие.
– Кобурн, прежде чем все закончится, я совершенно уверен, что мы сумеем прояснить ситуацию между нами, – сказал Пикетт.
– Я же сказал, это не твоя война. Нужно повторить?
– Моя семья сейчас в Джексоне, и в мои планы входит встретиться с ними вечером.
Кобурну снова отчаянно захотелось с силой врезать рукоятью пистолета по шляпе. Ему требовались тишина и спокойствие, дабы разобраться с тем, что сейчас происходило. Ли никогда не признавал слабости в людях. Не сказать, чтобы он не испытывал сочувствия или понимания по отношению к тем, кто не был заточен на жесткие действия. Но во время перестрелки – а он участвовал во многих – тот, кто медленно думает, не только сам умирает, но и тащит за собой других, храбрых людей.
В данной ситуации у него имелось две возможности. Сражаться или бежать.
Но он сомневался, что стрелки в горах дадут ему возможность воспользоваться вторым.
– По крайней мере, ты мог бы рассказать, что тут происходит, – сказал Пикетт. – Мне не каждый день доводится проводить инспекцию охотничьих лагерей и в результате оказаться мишенью для неизвестных стрелков, да еще рядом с психопатом.
Кобурн фыркнул.
– Меня много как называли, но психопатом – ни разу.
– Тогда докажи, что ты нормальный. Я сижу тут – и вижу мертвого парня с дырой во лбу, в то время как двое или трое других пытаются нас прикончить. Трудно прийти к другому выводу.
Кобурн воспринял его слова как вызов.
– И что, по-твоему, здесь произошло?
Пикетт довольно долго молчал, обдумывая ответ, и это снова начало выводить Кобурна из себя.
– Я видел много странного в горах. Здесь, в Гровантрах, или в моих, Бигхорнах. Иногда люди, которые не могут найти себе места где-то еще, думают, будто лучше этих лесов не найти. Я встречал тут специалистов по выживанию, готовившихся к концу света, гомиков, торговавших метом, экологических террористов и землевладельцев, управляющих своими ранчо, точно мелкие тираны. Когда я оглядываюсь по сторонам, – продолжал Пикетт, показав на лагерь за стенами, – я вижу начало чего-то, что постепенно разваливается. Я думаю, ты и твои дружки выбрали глухое место в горах, чтобы построить здесь штаб. Для каких целей, не имею понятия. Но вы решили, как и многие другие, что окажетесь достаточно далеко от цивилизации и сможете делать все, что вам захочется, – уж не знаю, что именно. Вы взяли с собой свое лучшее оружие и инструменты, пришли сюда и начали строить крепость. А потом между вами возникли разногласия. И меня это нисколько не удивляет, учитывая твой отвратительный характер и тот факт, что парень, лежащий сейчас на пороге, был вооружен винтовкой военного образца. В конце концов конфликт вышел из-под контроля, ты застрелил парня, а остальные сбежали в горы. Ты отправился за ними, но им хватило ума забраться повыше и выступить против тебя. И тут появился я.
Кобурн медленно покачал головой.
– Ты так видишь ситуацию?
– Угу. Примерно.
– Я из ФБР.
Пикетт с сомнением приподнял бровь.
– Ты ведь не рассчитываешь, что я тебе поверю?
Ли достал из кармана куртки бумажник со значком и показал егерю свое удостоверение.
– Я работаю под прикрытием.
– Над чем?
Кобурн сделал глубокий вдох, потом быстро встал и проверил периметр, убедиться, что стрелки к ним не подобрались. Обнаружив, что никого нет, он снова сел и сказал:
– Я живу в Джексоне, когда не на задании. Хорошее место, чтобы восстановиться и вернуться в нормальное состояние.
– Восстановиться?
Ли не стал отвечать.
– Несколько дней назад мне позвонил босс, тип по имени Гамильтон. Настоящая задница.
– Бюрократ?
– Именно. Так вот, он сообщил мне, что четверо по-настоящему плохих парней – белые расисты, которые называют себя «Единая нация», – в прошлом месяце сбежали во время рейда на их лагерь в Западной Вирджинии. Я знаю, что «Единая нация» уже давно находится на радарах Бюро, но сам никогда ими не занимался.
– Чего они хотят?
– Развязать расовую войну, убивая белых копов в черных районах. Они прекрасно понимают, что местные копы, скорее всего, отреагируют слишком остро на подобную ситуацию и начнутся серьезные волнения. Эти парни поместили свой полный манифест в Интернете, как сейчас делают многие придурки, но никто не думал, что они перейдут к активным действиям. Однако они перешли. В Южной Филадельфии было убито несколько копов, и разразился настоящий ад. Массовые выступления, вандализм, грабежи, жертвы с обеих сторон, включая школьников. Не сомневаюсь, что ты видел отчеты в новостях.
Пикетт кивнул.
– Поэтому Бюро организовало рейд на лагерь «Единой нации», который находился рядом с Уилингом. Они арестовали дюжину парней и пару женщин, но четверо из руководства сумели сбежать. Никто не знал, куда они направились, остались ли вместе или разделились. Однако один из арестованных парней сообщил, что кто-то из четверки хорошо знаком с Вайомингом, потому что там он охотился на оленей. А именно в Джексон-Хоул. Мой босс поручил мне немного разнюхать тут обстановку, не вызывая подозрений у местных.
– И ты так и сделал, – сказал Пикетт.
Кобурн кивнул.
– Мне требовалось немного отвлечься, поэтому я ухватился за это дело. У меня ушло четыре дня, чтобы найти продавца в магазине скобяных товаров, который рассказал про двух парней, подходивших под имевшееся у меня описание. Они покупали боеприпасы и инструменты. Еще он сообщил, что у них акцент жителей Западной Вирджинии, а у одного длинная борода, как у типа из сериала «Утиная династия».
– Сейчас он лежит на нашем пороге, – сказал Пикетт.
– Я начал устраивать экспедиции в горы, хотя не рассчитывал, что мне удастся их найти. Так что все получилось совершенно случайно. Сегодня утром я вошел в их лагерь и не сразу понял, кто они такие.
– И тогда ты отдал им свой телефон?
– Не совсем так, – ответил Кобурн раздраженно. – Я сказал, что хочу стать членом их группы, и выдал речь, которую, по моим представлениям, они хотели услышать, – про то, что страна катится псу под хвост и как можно все исправить. Им понравилось то, что я говорил, но не могу сказать, что они приняли меня с распростертыми объятиями. Однако я видел, что они прикидывали все «за» и «против». Среди прочего им требовалась помощь с домом, чтобы закончить его до наступления зимы. Ты и сам видишь, что эти парни – не гении в вопросах строительства.
– Большинство преступников, с которыми мне довелось иметь дело, были идиотами, – сказал Пикетт.
– Я знал довольно много исключительно умных преступников. Но эти ребята – идиоты с целью. И хотя сначала они вели себя достаточно дружелюбно, постепенно в них начала просыпаться подозрительность. Чтобы показать, что я не представляю для них опасности, я отдал им свой телефон, когда они попросили. Я ни о чем не беспокоился, потому что стер все лишнее.
– И что было дальше? – спросил Пикетт.
– Все отправилось к чертям собачьим, когда толстый тип в фуфайке с надписью ГОРДОСТЬ БЕЛЫХ и тощий парень, который выглядел так, будто снимался в фильме «Избавление», решили обыскать меня, чтобы проверить, имею ли я оружие. Я его, естественно, имел. Начал было отступать, и это совсем не понравилось Утиной Династии, который тут же схватил свой винтарь и направил на меня. Остальные трое бросились за своими, а я помчался к деревьям и сумел спрятаться среди больших корней, когда они открыли огонь. Грохот был такой, будто наступил Судный день.
– Я слышал, – заметил Пикетт.
– Наконец, когда они прекратили стрелять, чтобы перезарядить оружие, мне удалось прикончить Утиную Династию, и остальные тут же бросились бежать. Некоторое время я преследовал их, но потом решил, что разумнее будет попытаться найти мой телефон и вызвать подмогу. К несчастью, как раз в этот момент появился ты.
Пикетт развел руки в стороны в жесте «ну-что-тут-поделаешь?».
– Впрочем, сейчас, когда у меня появилось время подумать, мне кажется, я знаю, как добраться до этих парней.
– Правда? Очень интересно.
Кобурн сделал вид, что не заметил скептического тона Пикетта.
– Я буду отвлекать их до наступления сумерек, как делаю сейчас. Так им придется защищаться, и у них не будет возможности к нам подобраться. Затем ты меня заменишь. Я дам тебе мой «сорок пятый», чтобы они думали, будто я продолжаю их обстреливать.
– И что потом?
– Будешь делать то, что делаю я. Играть в… как, ты сказал, оно называется?
– «Замочи крота».
– Вот-вот. Будешь высовываться каждые пятнадцать или двадцать минут и стрелять в них. И пусть они пытаются понять, когда ты выскочишь и куда станешь стрелять.
– А тем временем… – спросил Пикетт.
– Я воспользуюсь твоим огнем как прикрытием, чтобы выбежать из дома. Возьму твой дробовик, отправлюсь в лес и обойду их с фланга. Они умрут, не успев понять, откуда пришла смерть.
Джо с сомнением на него смотрел.
– Лучшее, что можно сделать врагу, – это вывести его из равновесия, – сказал Кобурн. – Учитывая все обстоятельства, они вряд ли будут ожидать, что я приду за ними в лес.
Пикетт ухмыльнулся.
– У меня есть приятель, его зовут Нат Романовски. Мы с ним время от времени сталкиваемся лбами. Думаю, ему твой план понравился бы, а вот мне что-то не очень.
– У тебя есть идеи получше? – сердито спросил Кобурн.
– Я думаю.
– Что-то твой ответ не вселяет в меня уверенности.
Пикетт продолжал размышлять. И почему этому парню требуется столько времени, чтобы сформировать разумную мысль? К тому моменту, когда егерь заговорил, вполне мог растаять большой ледник.
– Значит, ты путешествовал по горам в полном одиночестве в течение нескольких дней, пока не нашел этих ребятишек?
– Я именно так и сказал.
– Похоже, ты сам от чего-то убегаешь.
У Кобурна волосы на затылке зашевелились. Пикетт, конечно, был тугодумом, но, вне всякого сомнения, он не дурак.
– Тебя это не касается.
– После чего ты восстанавливаешься?
Кобурн не ответил.
– Ты сказал, что восстанавливаешься. После чего? – повторил вопрос Пикетт.
– Какое это имеет отношение к чему-либо?
– Просто интересно. Сотрясение мозга? Ветрянка? Вросший ноготь?
Кобурн пожевал внутреннюю поверхность щеки и сказал наконец:
– Пулевое ранение.
Затем он вскочил на ноги и побежал вдоль стены к углу дома, держа наготове свой пистолет. Крепкий белый расист в грязной футболке с надписью ГОРДОСТЬ БЕЛЫХ как раз в этот момент вышел из-за деревьев с южной стороны и направился к недостроенному дому. В руках он держал карабин «Ругер Мини-14» с обоймой на тридцать патронов.
– Бросай оружие! – крикнул Кобурн.
Гордость Белых поднял карабин.
Ли выстрелил и попал ему в центр масс. Гордость Белых отбросило назад, он плюхнулся на задницу и замер.
– Минус два, – ледяным тоном сказал Кобурн.
В следующее мгновение он услышал громкий звук; что-то ударило его с такой силой, будто лягнул мул, и он упал на спину.
Ли не мог пошевелить верхней частью тела.
Но продолжал крепко сжимать в руке пистолет.
Пикетт бросился к нему и потащил по земле к безопасной стене.
Джо удивился тому, каким тяжелым оказался Кобурн. Он висел на нем мертвым грузом, но был жив, и доказательством тому служил поток ругательств, который сопровождал попытки прислонить агента к стене.
– Сукин сын, больно же, – прошипел Кобурн сквозь стиснутые зубы.
– Куда тебя ранили?
– В грудь.
Плохо. Пуля, выпущенная из крупнокалиберного оружия, может быть фатальной. Пикетт раздвинул полы куртки Кобурна и увидел, что пуля попала чуть ниже ключицы, ближе к плечу, чем к сердцу. Рана показалась ему сквозной, потому что кровь вытекала с обеих сторон. Он много раз видел, что бывает после выстрела в крупное животное, и давно к этому привык. Но совсем другое дело, когда пострадал человек, пусть и тот, который ему совсем не нравился.
– Не думаю, что задеты жизненно важные органы, – сказал Пикетт. – Я даже не уверен, что пуля повредила кость.
– Болит чертовски.
– Однако меня беспокоит кровотечение.
Кобурн что-то проворчал.
У Джо не было аптечки первой помощи – она осталась в седельной сумке у сбежавшего Рохо.
– Я перевяжу рану твоей рубашкой. Наклонись вперед, я сниму с тебя куртку.
Ли сделал глубокий вдох и наклонился вперед. Джо даже представить себе не мог, как ему больно. Он высвободил руки Кобурна, стянул куртку через голову, затем снял запачканную кровью наплечную кобуру. Не став тратить время и расстегивать рубашку, резко дернул ее, и пуговицы разлетелись в разные стороны.
И тут он увидел шрам на животе Кобурна, розовый, сморщенный, совсем свежий.
– Тебя сюда ранили?
– Нет, я порезался, когда брился.
По крайней мере, похоже, ранение не повлияло на его замечательный характер. Руки Кобурна были мускулистыми, с выступающими венами; левый бицепс украшала татуировка, изображавшая колючую проволоку, на правом Пикетт прочитал: «Слава и…»
Второго слова не было.
– Слава и что? – спросил он, одновременно делая из рубашки повязку, которая обхватила левое плечо, потом прошла под левой подмышкой и через всю грудь. Джо надеялся, что она остановит кровотечение из входного и выходного отверстий. – Слава и долг? Слава и жертва? Или ты просто не мог решить, что написать дальше?
Кобурн пробормотал что-то неразборчивое.
– Потерпи, – сказал Пикетт, – я собираюсь посильнее ее затянуть и завязать, будет больно.
Ли коротко кивнул, показывая, что готов, и Джо постарался как можно сильнее затянуть повязку, а потом завязал концы. Кобурн даже не вскрикнул, только молча сжал зубы.
Пикетт закончил и посмотрел на дело своих рук.
Рубашка туго перетянула рану, но кровь продолжала просачиваться сквозь ткань. Лучшее, на что мог рассчитывать Джо, – это что повязка замедлит кровотечение.
– Вряд ли ты сможешь поднять правую руку? – спросил он.
Кобурн попытался, поморщился от боли, и его пистолет, зажатый в правой руке, остался лежать на коленях.
– Так я и думал.
– Я могу стрелять левой.
Пустая похвальба? Трудно сказать. Но Пикетт все равно переложил пистолет в левую руку Кобурна.
– Сиди и не шевелись. Для тебя игра в «Замочи крота» закончилась.
– Нам нужно за ними приглядывать.
– Я не собираюсь, как ты, высовывать наружу голову.
– Это полностью уничтожит мой план.
– Со всем уважением, план был дурацкий.
– Я так и не услышал твоих предложений.
Пикетт прислонился спиной к стене.
– Слава и что?..
Кобурн вздохнул.
– Слава и почему бы тебе не заткнуться.
В течение трех часов вообще ничего не происходило.
Кобурн становился все более беспокойным и с каждой проходящей минутой злился на Пикетта все сильнее. Вечернее солнце опускалось за верхушки деревьев, разбрасывая глубокие тени, пронизанные золотистым светом. Казалось, запах сосен стал заметнее, потому что температура воздуха опустилась градусов на десять. Через два часа будет совсем темно.
Боль в плече из обжигающей превратилась в тупую и пульсирующую, и если он не шевелился, ее вполне можно было терпеть. Но когда Ли шевелился, даже просто делал вдох, ему приходилось изо всех сил сжимать зубы, чтобы не застонать или не начать поноси́ть все вокруг. Несмотря на прохладный воздух, Кобурн покрылся по́том, и только сила воли, а также подготовка, которую он прошел, чтобы стать агентом под прикрытием, помогали ему не дрожать. Ли не сомневался, что сможет сделать то, что необходимо, левой рукой, тем более с близкого расстояния.
Но не был уверен, что ему представится такая возможность.
Кобурн беспокоился, что Пикетт уснул, и, взглянув на него, обнаружил, что тот сидит, уставившись в пустоту. Лицо стоика. Или тупаря? Он не знал, что из двух, но в любом случае оно действовало ему на нервы.
– Моргни, если ты меня слышишь, Пикетт.
– Я тебя слышу.
– Что ты делаешь?
– Думаю.
– Пожалуйста, слишком не напрягайся, но не мог бы ты думать быстрее, чтобы я не истек кровью?
– Я рассчитывал, что Рохо вернется.
– Рохо?
– Мой конь, – смущенно улыбнувшись, пояснил Пикетт. – Но, похоже, зря рассчитывал.
– Да уж…
Джо довольно долго молчал, потом сказал:
– Ты что-нибудь слышишь?
Кобурн приподнялся, но, когда попытался расправить плечи, все его тело пронзила жуткая боль.
– Нет, – ответил он наконец. – Тишина полная, если не считать легкого ветерка.
– Точно, – сказал Джо. – Прошло три часа, но обычные звуки леса не вернулись, птицы молчат, белки затаились… вообще ничего. Значит, парни все еще в горах.
На Кобурна произвело впечатление то, что егерь сумел это понять. Он участвовал в партизанской войне в Центральной Америке. А там, когда птицы замолкали, а обезьяны прекращали болтовню, нужно было быстро вынимать мачете, потому что где-то поблизости находился враг.
– Вероятно, это означает еще и то, что они не знают, как быть дальше, – заметил Пикетт. – Иначе мы что-нибудь услышали бы. Разговор шепотом, ветка, треснувшая под ногой, хоть что-то… Думаю, они все еще сидят наверху, но находятся в замешательстве.
– В каком смысле?
– Подумай сам, – сказал Джо. – Они поливали нас огнем примерно полдня, зная, что мы спрятались здесь. Но видели только тебя – и могли решить, что попали в меня и я умер. Я же все это время не показывался. Они совершенно уверены, что ты ранен. А поскольку после того, как это произошло, мы не высовывались, существует вероятность, что они найдут тут два трупа.
Кобурн коротко кивнул.
– Ты когда-нибудь охотился? – спросил Пикетт.
– В смысле, на животных?
– А на кого еще?
Ли отвернулся, посмотрел в темноту и тихо уточнил:
– На людей.
– Только на плохих?
– Ну, это зависит, кого спрашивать, так ведь?
Пикетт мгновение помолчал, потом смущенно откашлялся.
– Я имел в виду оленей и лосей.
– Давным-давно, в Айдахо, с отцом, – ответил Кобурн.
Ему тогда было двенадцать. Его отец ранил оленя из окна их грузовика до наступления рассвета, что запрещалось законом. В свете фар он добил животное ударом лопаты по голове.
– Мне не слишком понравилось, – сказал Ли.
– Может быть, ты все-таки согласишься со мной.
– В каком смысле?
– Ты можешь несколько недель бродить среди гор и лесов, пытаясь выследить лося или оленя. Ты ищешь какие-то следы, спишь в палатке, идешь пешком. Первые годы, когда ты отправляешься на охоту, тебя наполняет жажда крови, так уж устроены мужчины. Нам нравится стрелять и убивать живые существа, чтобы наши руки были в крови. Но через некоторое время ты начинаешь испытывать разочарование, потому что животные, на которых мы охотимся, – это добыча, жертва. Они так устроены. Они не слишком сообразительны, но им хватает ума избегать конфронтации.
– И какое это все имеет отношение к нам?
– Возможно, никакого. Но, судя по тому, что ты мне рассказал, типы из «Единой нации» – тупые деревенские парни. Будь они умнее, то убрались бы отсюда, пока у них имелась возможность. Либо подождали бы до утра и пришли проверить, действительно ли мы мертвы. Но они – безмозглые, любящие насилие, наполненные жаждой крови уроды. Поэтому им не терпится убедиться, что они нас прикончили, закопать наши тела и вернуться к строительству дома, чтобы снова заняться развязыванием расовой войны. Иными словами, они нетерпеливы и, вероятно, проголодались. Кстати, я тоже. – Пикетт кивнул в сторону сумок-холодильников и консервных банок, сложенных под деревом. Они мечтают добраться до своего жаркого «Динти Мур».
Кобурн не мог не признать логики в его словах. Кроме того, он сейчас был в таком состоянии, что не сумел бы пойти в атаку даже на бабочку, не говоря уже о двух идейных придурках с огнестрельным оружием.
– Значит, будем ждать их?
– Пока они не предпримут что-нибудь, – сказал Пикетт.
– Или я не истеку кровью.
– Ага, посмотрим, что произойдет раньше.
– Эмили.
Пикетт открыл глаза.
Они уже полтора часа молчали. До наступления полной темноты осталось примерно полчаса, хотя солнце давно скрылось, и казалось, будто темные стены деревьев подступают все ближе и смыкаются вокруг них. Ветерок стих, и вокруг царила невероятная тишина, которую ничто не нарушало, кроме произнесенного шепотом имени.
– Что? – так же шепотом спросил Пикетт.
– Слава и Эмили.
– Это что-то новенькое, – озадаченно пробормотал Пикетт.
Кобурн покачал головой.
– Слава, так зовут мою… женщину. Эмили – ее дочь, ей пять лет.
– Значит, у тебя все-таки есть семья, – стараясь скрыть удивление, сказал Джо.
– Вроде того.
Пикетт ждал продолжения, но его не последовало. Наконец он сказал:
– У меня потрясающая жена и три дочки. И, знаешь, я не скрываю, что, если б не они, не знаю, на что бы я сгодился.
Кобурн холодно на него посмотрел.
– Хочешь сказать, стал бы, как я?
– Я ничего такого не говорил.
– Ты не далеко ушел от истины. Мы с ней вместе всего три месяца.
– Мы с Мэрибет познакомились в колледже.
Кобурн смущенно поерзал на месте.
– Мы со Славой встретились при более необычных обстоятельствах.
Пикетт ждал продолжения.
– Я выполз из болота к ней во двор, наставил на нее пистолет, грозился застрелить, а потом связал.
– Не думал, что ты такой романтик.
Ли фыркнул.
– Она была замешана в деле, над которым я работал.
Пикетт показал на живот Кобурна.
– Это оттуда?
– Угу. Я даже не знал, увижу ли ее снова. Начал каждый день ходить в аэропорт… – Кобурн помолчал. – Помнишь, я говорил тебе про моего идиота босса? Гамильтона? Слава пригрозила ему физической расправой, если он не скажет ей, как меня найти. Лучше б она осталась в Луизиане. Но однажды она объявилась на моем пороге. С Эмили. И Элмо[3].
– Похоже на счастливый конец.
Кобурн пожал плечами.
– Может быть – для того, кто хочет осесть. Например, для такого, как ты. Для того, кому известно, кто такой Элмо.
Пикетт хмыкнул.
– Маленькая девочка, да? Значит, ты по уши в эстрогене.
– Можно и так сказать.
– Иногда мне кажется, что я живу в «Доме чувств»[4], – сказал Джо. – Бывает довольно непросто возвращаться после дня, проведенного в одиночестве в лесу, к такому.
– Четыре женщины, – проговорил Кобурн, качая головой. – Мне трудно справляться с двумя. Я всю свою жизнь был одиночкой. Меня вполне устраивало собственное общество, и я не привык с кем-то делиться, особенно жизненным пространством. Теперь мне приходится обсуждать вещи вроде занавесок. Мне же совершенно плевать, какого они будут цвета; для меня главное, чтобы они закрывали окна.
Пикетт кивнул.
– Я тебя понимаю. А как насчет диванных подушек?
– Чтоб я знал…
Они несколько секунд размышляли над непознаваемым.
– Слава хорошо готовит?
– О да, – улыбнувшись, ответил Кобурн. – И пойми меня правильно: она потрясающая. Мне постоянно хочется до нее дотронуться. Но я должен разобраться с кучей проблем и все время себя спрашиваю, смогу ли.
– Ты должен спрашивать себя о другом.
– Просвети меня.
– Хочешь ли ты это сделать?
Пикетт дал ему время на размышления, но Кобурн молчал, и он сказал:
– Ты справишься, Ли. Если я терплю тещу, которая регулярно напоминает мне, что я недостоин ее дочери, а наш брак – настоящий мезальянс, ты тоже переживешь занавески и диванные подушки. Такие вещи укрепляют характер. К тому же, возможно, Слава сделает тебя мягче.
– Этого я и боюсь.
– Со всем уважением, ты мог бы быть не таким упертым и жестким. И еще одно: когда мы отсюда выберемся, припиши на руку имя Эмили. Не празднуй труса в этот раз.
Кобурн посмотрел на повязку, которая продолжала пропитываться кровью.
– Если мы выберемся.
– Думаю, вскоре мы это узнаем.
К половине девятого между вершинами деревьев появился серебряный серп луны и небо над ними усыпали мириады звезд. Пикетту никогда не надоедала эта великолепная картина, и он мог любоваться ею часами.
Из-за деревьев на южной стороне поляны появились двое мужчин – один приземистый коротышка с широкой грудью, другой тощий, приволакивавший левую ногу, – и серебристый свет луны отразился от винтовок у них в руках.
– Ты справишься? – прошептал Приземистый.
– Мне уже лучше, – ответил Тощий с южным акцентом. – Просто до сих пор не приходилось ходить на простреленной ноге.
Приземистый фыркнул.
Они осторожно направились через поляну к стене домика, дыхание легким облачком окутывало их рты. Подойдя ближе, пригнулись, а когда оказались возле стены, Приземистый прошептал:
– Один, два, три.
Оба вскочили на ноги и заглянули внутрь, поводя вдоль пола винтовками.
– Проклятье, куда они подевались? – через некоторое время спросил Приземистый.
– У тебя за спиной, – сказал Кобурн и поднял левую руку с пистолетом.
Джо даже не успел направить на них свой дробовик, когда прозвучали два громких выстрела, и из ствола вылетели оранжевые шары. Обоих парней отбросило на стену. Тощий повалился на землю, точно кукла, у которой обрезали веревочки. Приземистый восстановил равновесие, повернулся и поднял винтовку. Кобурн снова выстрелил, и он рухнул замертво.
В ушах у Пикетта отчаянно звенело.
Он почти не услышал, как Ли пробормотал:
– Кажется, я забыл сказать: «Замрите».
Кобурн посмотрел на Пикетта в янтарном свете костра. Егерь наконец замолчал и принялся с жадностью поглощать жаркое из банки.
– Поверить не могу, что я так проголодался, – сказал он. – Обычно, когда я вижу труп, меня начинает тошнить.
– Тогда выпей, – посоветовал ему Кобурн, протягивая бутылку бурбона, которую они нашли в запасах парней из «Единой нации».
Пикетт схватил бутылку, сделал большой глоток и поморщился.
– Отличная штука, верно? – сказал Ли, забирая у него бутылку.
Спиртное притупило боль в плече, но гораздо меньше, чем ему хотелось.
– Как ты понял, что они не увидят нас, когда мы выбрались из дома и спрятались за деревьями?
– Самое темное время ночи – десятиминутное окно после того, как солнце село, но луна еще не вышла. Требуется несколько минут, чтобы глаза привыкли. Этому учишься, когда гоняешься за браконьерами. Вот почему мы вышли из дома именно в этот момент.
Кобурн кивнул.
Умно.
Из-за деревьев кто-то вышел – точно призрак, в двадцати футах от костра, – и оба вздрогнули.
– Мой конь Рохо, – сказал Пикетт.
Лошадь фыркнула.
Джо с кряхтением встал, подвел Рохо поближе к огню, привязал к дереву и достал из седельной сумки рацию.
– Я собираюсь связаться с офисом шерифа округа Титон. Когда здесь появятся хорошие парни, ты хочешь сразу отправиться в больницу?
– А куда еще?
– Я подумал, может, ты сначала навестишь парня, который делал тебе татуировку…
Кобурн с наслаждением сделал еще глоток бурбона.
И ухмыльнулся.