Августа
Кабинет, из которого я вчера практически сбежала, встретил чистотой, порядком и странными съедобными ароматами. Близилось время ужина и, учитывая ещё и картофель, которого меня лишили, желудок печально сжался, требуя сделать хоть что-нибудь.
Но что я могла?
– Проходите, леди Августа, – буркнули за спиной. – Не стойте.
Я сделала ещё два шага и развернулась к лорду Эрвину.
Следовало молчать, но я уточнила:
– Вы просили, чтобы я зашла к вам после ужина, а сейчас рано.
– Не просил, а приказывал. Мы в Военной школе, я ваш командир, а командиры не просят, леди Августа.
– Прошу прощения, не так выразилась, – покорно согласилась я.
Очень медленно, с великой неохотой, я вытянулась по струнке, принимая привычную для кадетов позу, но Эрвин махнул рукой:
– Вольно.
Ещё миг, и мне даже на вопрос ответили, причём снова перескочив на «ты»:
– Да, я ждал тебя после ужина, но так совпало, что я шёл мимо, а ты отсутствовала на посту, а тут ещё Форгин со своей кормёжкой… – Лорд замолчал и внезапно кивнул на тот невысокий столик, за которым я в прошлый раз писала конспекты. – Садись.
Я посмотрела в ту сторону и испытала смешанные чувства. Желудок снова сжался, ведь обнаружился источник витающих в воздухе вкусных ароматов – коробочки с вензелем известной столичной ресторации высились горой.
Соблазнительной горой! Такой, что рот наполнился слюной, но я же леди, на ковёр – кстати, а где он? – не накапаю.
Другое не понятно – мы будем беседовать рядом с коробками? А чем директору не угодили собственный стол и кресло для гостей?
– Садись, – повторил эр Форс, и я всё-таки подчинилась.
Чувствуя себя идиоткой, уселась на удобный диван, чинно сложила руки на коленки.
А воплощённый устроился рядом и принялся открывать эти бесчисленные коробки, расставляя их нервно и хаотично. При виде изысканных закусок и лёгких нежных салатов, мой рот наполнился слюной повторно, а эр Форс…
– Пожалуйста, леди Августа, – мне протянули завёрнутые в белоснежную салфетку приборы. – Угощайтесь.
Вот тут состояние шока и накрыло с головой.
– Я планировал перекусить один, но, после вашего картофеля, точно не съем, поэтому будьте добры, составьте компанию.
С этими словами он выудил второй комплект приборов, полностью идентичный первому, и начал раскрывать последнюю коробку. Она была высокой и как бы намекала, что внутри не еда.
И верно! Вместо очередного изысканного блюда в коробке обнаружились два хрустальных стакана и бутыль с фруктовым напитком из той же ресторации. Знаменитым напитком! Он славился тем, что по вкусу напоминал вино, а градуса не имел.
Эрвин принялся наполнять стаканы, а я сидела и никак не могла решить задачу. Директор собирался перекусить в одиночестве, но зачем тогда два комплекта приборов и два стакана? Почему не один?
– Августа, ешь, – приказ прозвучал как просьба. – Я не желаю допрашивать голодную леди.
Я моргнула, встрепенулась и решила, что подумаю об этом позже. Не сейчас.
Возможно это был некий хитрый манёвр, нетипичный способ обезвредить «противника». Ведь сытый человек добрее, его проще разговорить.
А может… – но эта мысль мелькнула и погасла, – лорд добавил в блюда что-то запрещённое и алхимическое, что позволяет собеседнику быть более откровенным?
Но последнее точно нет. Во-первых, никакого лишнего чрезмерного желания поболтать я не ощущала, во-вторых, воплощённые не приемлют настолько низких методов. Вот соврать, обвинив девушку в купании в горячих источниках, ещё могут, а накормить запрещённой алхимией – нет.
Я не боялась ещё и потому, что с самого начала собиралась рассказать директору правду. Возможно даже всю – в зависимости от того, как пойдёт разговор.
Даже тот факт, что Янтарный дух просил не говорить… Объективно? После того, как из-за махинаций дракончика я едва не погибла, я не чувствовала за собой обязательств. Речь шла о жизни и смерти, об опасности, которая, если грань в ближайшее время не успокоится, грозит не только мне.
Поэтому, когда с вкуснейшей ресторанной едой было покончено, я уселась в пол-оборота и с готовностью уставилась на Эрвина.
Тот кивнул, долил нам ягодного напитка и велел:
– Давай, Августа. Для начала я хочу знать, что произошло с кшэрром. Откуда он взялся и почему ты не удивилась, встретив эту вымирающую тварь в нашей местности. Только не говори, что знаешь о кшэррах из учебников. Дело не в книгах, а в могильнике, на который вас загнали остолопы с пятого курса. Там, в момент, когда ты сидела в клетке, что-то произошло?
Я невольно улыбнулась.
– Что? – не порадовался Эрв.
– Вы пересказали практически всю историю.
Директор веселья не оценил и не понял.
– Подробности, Августа!
Вот я и призналась:
– У меня какая-то особенность, лорд Эрвин. Я вижу непроявленных духов и то, как лопается грань.
Он напрягся и нахмурился, потом уточнил вкрадчиво:
– Лопается?
– Да, и именно в грани всё дело. Янтарчик объяснял, что сейчас сложный период каких-то магических возмущений, и что в грани появляются небольшие трещины, через которые подтекает энергия подпространства. Я эту энергию вижу. Ещё вижу самого Янтарчика, когда он в непроявленном, нематериальном виде. Собственно, поэтому мы с ним тогда и сцепились.
– «Тогда» – это на втором собеседовании? – после паузы уточнил Эрвин.
– Да.
И я рассказала про нашу первую встречу с Хранителем, про первую найденную для него монету. Про то, как дух был недоволен вероятностью появления в стенах замка леди и грубо меня обхамил. Ну а я, не выдержав, одарила Янтарного неприличном жестом.
– Ты знаешь неприличные жесты? – внезапно зацепился Эрвин. – Какие? Откуда?
Прозвучало так, словно он не директор, а ревнивый муж, блюдущий моральный облик своей леди.
Конечно, я промолчала.
Вернее, удивилась и промолчала, а Эрвин клацнул зубами и потребовал:
– Дальше.
– Потом, уже после поступления, мы с Янтарчиком вроде как помирились, и он попросил помочь в одном деле.
– В каком? – на лицо Эрвина набежала туча, словно Хранитель – последнее существо кому можно доверять.
– Собрать энергию, которая пролилась из разрыва в грани. Она выпадала в виде монет. Кстати, вы на то место тоже приходили. Помните звёздную ночь, дно ущелья, и… мы с Янтарчиком ещё за камнем тогда прятались, а вы нюхали воздух и подозрительно косились по сторонам?
Лицо директора стало таким… таким… Но желания сбежать не возникло! Зато появилось чувство неловкости перед Янтарным. С другой стороны – а какие проблемы может доставить директор могущественному духу? Ведь явно никаких.
Не дожидаясь вопросов Эрвина, я добавила:
– Только те монеты оказались заразными. У меня от них… специфическая кожная реакция.
Думалось, лорд сейчас отшатнётся, ведь больных никто не любит. Он же наоборот подался вперёд и вид приобрёл немного зловещий:
– Реакция на коже? Какая?
Вдох, выдох, и да, я всё-таки призналась:
– Чешуя, лорд директор.
Он не удивился и потребовал:
– Покажи!
И вот неловкость: чешуя была, причём прямо сейчас, но…
– Вы не сможете её разглядеть. Она невидимая.
Тут я порозовела – внезапно подумалось о том, как весь мой рассказ выглядит со стороны. Болтаю с невидимым Хранителем, собираю для него невидимые монеты, вижу невидимую энергию и нематериальных кшэрров, а ещё у меня руки покрыты невидимой чешуёй.
Звучит же как сумасшествие! Разве можно в такое верить?
Только директор почему-то не смеялся. Взирал пристально и с таким видом, будто чуял правду. Или наоборот – мог с лёгкостью уловить ложь, и сейчас точно знал, что не лгу.
– Где именно твоя невидимая чешуя? – Ха! В голосе эр Форса всё-таки прозвучали нотки тоски. Этакого глухого обречённого страдания.
Поколебавшись, я сняла китель, поддёрнула рукава рубашки и протянула к нему руки.
Странный жест.
То есть обычный, но получился странным!
Но дальше хуже – Эрвин перехвати мои запястья и уставился на идеально гладкую, в его видении, кожу. В миг, когда дракон хватал, я ощутила лёгкий удар – словно слабой магической молнией шибануло.
А вот когда эр Форс отпустил одну руку и всецело сосредоточился на второй, возникло стойкое ощущение, что тему чешуи пора закрывать.
От мужского взгляда сначала становилось неуютно, а потом эр Форс провёл пальцем от запястья и до сгиба локтя, и что-то внутри перевернулось. И чешуя из серебристо-прозрачной стала вдруг изумрудно-зелёной и насыщенной.
Я попыталась выдернуть руку из захвата, а Эрвин рыкнул:
– Стой!
Сказал, ухватил крепче прежнего и придвинулся, обдав ароматом приятного мужского парфюма. Он принялся гладить участок кожи и впиваться взглядом. Чешуя под этим его напором продолжала зеленеть.
Пока Эрвин смотрел на руку было ещё терпимо, а когда он поднял голову, демонстрируя изменённые вертикальные зрачки, я отпрянула, невзирая на захваты.
Вцепилась в стакан с напитком и принялась рассказывать про кшэрра – как тот появился, как напитался энергией подпространства и чёрной тенью умчался в лес.
Про возвращение кшэрра Эрвин знал и без меня. Монстра в проявленном виде директор тоже видел…
Единственное о чём я в итоге умолчала – об эпичной сокровищнице Янтарного духа, Храме обретения и найденном в лабиринте ключе.
– М-да, – прокомментировал Эрв.
Он заложил руки за голову, откинулся на спинку дивана и устало прикрыл глаза. Молчал долго. Очень долго! А в итоге хмыкнул:
– Значит Янтарчик? Какое милое, безобидное прозвище для этого хитроумного корыстного гада.
И вроде всё верно, но за миниатюрного дракона стало обидно. Немного. Чуть-чуть.
– О чём ещё хочешь рассказать, Августа? – вновь позвал Эрвин.
– Ни о чём. – Это была чистая правда. Я устала от разговоров, день вообще получился утомительным.
К тому же за окном уже стемнело, время ужина миновало, но до полуночи и окончания наряда было ещё далеко. Последнее не радовало. Я печально вздохнула, а Эрвин принялся собирать со стола опустевшие ресторанные коробки.
Я хотела было помочь, но директор перебил:
– Не надо, всё в порядке.
Подумал и добавил невпопад:
– Кстати о лекарском чемоданчике. Если что, он в нижнем ящике шкафа с напитками. Там есть антидоты на любой вкус.
Отсылка к нашей прошлой встрече? Я смутилась и возмутилась одновременно:
– Его же там не было?
Сомнение. Я осмотрела всё, включая нижние отделения того шкафа, но чемоданчик отсутствовал! Или я всё же пропустила? Не заметила? Зря подвергнув Эрвина болезненному лечению подручными средствами?
Но…
– Не было, – подтвердил директор. – Сегодня положил.
И совсем уж странное, ведь к чему объяснять какой-то кадетке:
– Тут раньше был личный чемоданчик Рагара, но Рагар, покидая школу, его забрал, и даже предупредил, но я решил, что лекарские средства не понадобятся, и…
Директор оборвал себя на полуслове.
Он взглянул на часы, тоже вспомнил о наказании за драку и сказал:
– У тебя наряд до полуночи, но можешь идти в комнату. Разрешаю.
Я хотела! Очень! Вот только…
– Благодарю, лорд директор, но не нужно. Миоль меня тогда с потрохами сожрёт.
Эрвин застыл и выдвинул другое предложение:
– Тогда можешь подождать полуночи в гостевой комнате. Никто не узнает. Сделаем вид, что ты честно несла вахту в другом месте.
Очень заманчиво. Но…
А как же устав? Доблесть и благородство воинского чина? Как же равенство перед законом и одинаковые для всех принципы службы? И главное – Эрвин лично подбивает меня соврать?
– Благодарю, лорд директор, – я встала и подхватила китель. – Не нужно. Я вернусь на пост.
– Зачем? – и лицо такое недоброе, сумрачное. – К чему эти жертвы, Августа?
– Какие ещё жертвы? Мы с Миоль нарушили правила, подрались, теперь несём заслуженное наказание. Всё справедливо.
Мои слова не понравились, но лицо лорда Эрвина нужно было видеть.
Когда воплощённый понял, что не шучу, его выражение стало поистине невероятным. И это выражение стоило того, чтобы провести на тумбочке ещё несколько часов!