Осознание того, что сегодня я наверняка увижу Дьявола, не принесло никакого облегчения, наоборот, мое состояние стало в разы хуже, чем в те дни, когда я могла только гадать, встречу ли его. Внутри меня все сжималось, руки дрожали, мысли путались, я всерьез задумывалась, что такими темпами дойду до нервного срыва.
«Что, если он не придет? Забудет? Не захочет? Будет смотреть из окна, на меня, идиотку, и, как обычно, ухмыляться. Хотя, из окон это место не видно, слишком много вокруг деревьев».
Но он пришел. В черной рубашке, с полностью расстегнутым черным пиджаком, он стоял, облокотившись на спинку лавочки, и курил. Слегка наклонив голову и прищурившись, смотрел в мою сторону и еле заметно улыбался, дожидаясь, когда я подойду.
– Привет, – сказал он и улыбнулся шире, а я еле сдерживалась, чтобы не выдать дрожь во всем теле.
– Присядем? – с трудом выдала я, обошла его и села на лавочку. Он встал напротив меня. Что ж, я была готова к тому, что он будет делать все по-своему. Я заставила себя посмотреть на него: все та же полуулыбка, все тот же взгляд в меня, все та же абсолютная уверенность в себе.
– В общем, слушай, – выдохнула я и продолжила, – начнем с простого. Каждый день мы можем задать друг другу только один вопрос. Отвечать можно только правду, соврать или сказать «не знаю» нельзя. Естественно, ложь это или нет, проверить невозможно, но так ведь не интересно?
– Согласен. Стоп, это был твой вопрос?
– Это был пример, как делать нельзя: подлавливать на мелочах и прочее в этом духе, это не считается. Врать нельзя, но можно отказаться отвечать на вопрос. Либо говоришь правду, либо отказываешься от ответа.
– И в чем тогда смысл? Ты можешь просто отказаться отвечать на все вопросы, – он вопросительно поднял брови.
– А в чем смысл мы сейчас придумаем. Например, по итогам недели, тот, кто не ответил на большее количество вопросов, проиграл, и должен…
– Ладно, – на пару секунд он нахмурился, после чего его губы медленно растянулись в улыбке, а глаза сощурились еще сильнее, – играем на желание, – он сказал это тихо и таким голосом, от которого сердце с грохотом упало вниз. Нет, я не жертва, ты не будешь чувствовать себя хозяином всех ситуаций, даже не думай.
– Хорошо, – я усмехнулась, – только надо обозначить рамки…
– Ну нееет, это не интересно, – лениво протянул он, снова скорчив недовольное лицо.
– Условие только одно. Желание не должно быть таким, за которое нас могут арестовать или выгнать с работы. Например, если ты скажешь мне пройтись в трусах по территории или потрепать за щеку генерального директора или что-то подобное. Это единственное условие, – я прищурилась и посмотрела ему прямо в глаза.
– Договорились. Каждый день здесь в это время?
– Нет. А если у кого-то появится срочная работа или назначат внезапное совещание, или еще что-то. Я несколько раз в день бегаю по территории, а ты выходишь курить. Поэтому, давай встречаться каждый день в 12:00. Если кто-то не сможет в это время, пусть заранее оставит записку, скажем, в дупле вот этого дуба, – я кивнула в сторону огромного дерева, росшего неподалеку, – и напишет, когда сможет.
Брови парня стремительно поползли вверх, словно, не веря той чуши, которую я только что выдала.
– Почему такие странные правила?
– А почему ты согласился играть? – мне надоело смотреть на него снизу в верх, и я медленно встала, оказавшись прямо напротив него: мы оба молча ухмылялись и продолжали это затянувшееся противостояние взглядов.
– Это твой первый вопрос?
– Нет. Можешь начать первым.
– Ты прекрасно знаешь мой первый вопрос, он не изменился. Как. Тебя. Зовут?
– Алиса. Когда у тебя день рождения?
Дьявол рассмеялся.
– Даже не хочешь сначала спросить имя? Я могу поинтересоваться почему?
– Можешь. Завтра. Так что?
– 13 февраля.
– А год?
– Мне 25. Сама посчитаешь?
Я выдохнула с облегчением. Это замечательно, мне в августе исполнится 24, а на мои игры слишком взрослый бы не согласился.
– Отлично. До завтра, – я развернулась и направилась к своему корпусу.
– Ты не захотела знать, почему я согласился? – раздался за спиной его голос. Я обернулась, одарив его широкой улыбкой.
– Я не задаю вопросы, на которые знаю ответ.
Эта игра была лишь началом, она не стала частью нашей основной игры, однако она установила для нее первое правило: говори правду или не отвечай.
До конца рабочего дня я пребывала в состоянии сумасшедшей эйфории. Улыбка не сползала с моего лица. Конечно, теперь я обрела уверенность в том, что каждый день буду получать небольшую часть необходимой мне дозы. Мой план удался, главное, держать себя в руках и не думать при каждой встрече о том, как он вцепится в тебя и повалит на землю, придавив сверху своим телом. А если попытается, не допустить этого. Ни за что.
Альф почувствовал мое хорошее настроение сразу, как я зашла в квартиру, и поприветствовал меня оглушительным лаем. Мы валялись на полу в комнате, я со смехом трепала его за шею, а он тыкался в меня носом, норовя облизать. Если в моей жизни и есть поступок, о котором я уверенно могу сказать «правильный», это то, что я завела собаку. Он грустит вместе с тобой, радуется вместе с тобой, и будет любить тебя всегда, как и ты его. Друга лучше просто не найти.
– Опять устроили возню, – в дверях, с улыбкой качая головой, показалась мама, – ты чего такая веселая?
– Разве я бываю грустной? – рассмеялась я, почесывая Альфу живот.
– Сегодня ты необычайно радостная.
– А зачем грустить? Правда, Альф? – тот ответил убедительным гавканьем, а мама, подозрительно покосившись на нас, скрылась за дверью.
Я затеяла опасную игру, исход которой невозможно было предвидеть, и радовалась этому, как ребенок.
Он снова пришел раньше и снова курил, прислонившись к лавочке.
В этот раз я спросила его про работу и узнала, что он работает в одном из корпусов в организации под названием «Орион» менеджером по работе с клиентами.
– Почему ты не спросила имя?
– Твой возраст волновал меня больше всего, – он лукаво прищурился.
– Интересно, почему… – он сделал вид, что глубоко задумался, и если бы я умела краснеть, то напоминала бы в этот момент помидор, – однако, сегодня ты снова не спросила имя, так что я жду полного ответа, – и он выжидающе уставился на меня.
– Чтобы ты наверняка потратил на это свой вопрос, – я ухмыльнулась. Этот ответ удовлетворил его.
– Где ты работаешь? – спросил он на третий день.
– В «Принт+». Назови свое имя.
– Владислав. Можно просто Влад. Приятно наконец познакомиться, Алиса, – с этими словами он протянул мне руку, и когда я вложила свою ладонь в его, по всему телу снова пробежали мурашки. Он крепко держал мою руку, смотря мне в глаза и еле заметно улыбаясь самым краешком губ, а когда, наконец, отпустил меня, я снова почти бегом побежала от него. Кого я боялась больше? Его или себя? Я не знала ответа.
Август с лихвой компенсировал дождливое лето небывалой жарой. Теперь все ругались на солнце, меня же волновало только то, что игра шла с ровным счетом, а вопросов, на которые я не смогла бы ответить, было достаточно. Я уже знала свое желание, и мне было необходимо выиграть. Нужно было придумать такие вопросы, на которые он с большой вероятностью не стал бы отвечать. Или не смог бы. Вот это был хитрый ход, мы же не обговаривали то, что вопросы могут касаться только нас. Поэтому я приберегла коварный вопрос до пятницы.
– Задавай свой вопрос первый, – попросила я его в четверг. Он спросил про образование, и я выдохнула с облегчением, рассказав, что закончила университет по специальности «реклама и PR».
Настала моя очередь. Я посмотрела на Влада, незаметно вдохнув побольше воздуха. Говорить, когда тебя сверлят взглядом эти глаза, было невыносимо. Особенно, когда собираешься задать такой вопрос. Он должен отказаться отвечать, а на войне хороши все средства. Даже самые нелепые.
– Сколько у тебя? – спокойным голосом выдала я, и улыбка расползлась по моему лицу.
– Прости, что? – ответил он, еле сдерживая смех.
– Ты понял, – я сощурила глаза и покосилась на пряжку его ремня. Он поперхнулся. Это была моя маленькая победа.
– Ответ «достаточно» тебя устроит?
– Нет.
– А я могу ответить на твой вопрос чуть позже? Скажем, более развернуто? Обещаю, мой ответ полностью удовлетворит твое любопытство, – и с этими словами он сделал шаг ко мне, оставив между нами жалкие пару сантиметров. Меня бросило в жар, и я с трудом заставила себя сконцентрироваться, чтобы выдохнуть ему в лицо:
– Нет, – он сделал шаг назад, ухмыляясь, и я почувствовала небывалое облегчение.
– Тогда я отказываюсь отвечать. Вот и ломай теперь голову.
– Правда думаешь, что я сильно хотела это узнать? Ты всего лишь попался на уловку.
– Ну-ну, я еще могу сравнять завтра счет, не забывай. А потом и вовсе обыграть тебя, – с этими словами он развернулся и медленно направился к своему офису.
– Или проиграть, – шепнула я так, чтобы он не слышал.
Наступила пятница. Сказать, что я переживала – ничего не сказать. Какой бы вопрос он ни задал, я была уверена, что не смогу ответить на него. Оставалось надеяться, что он попадется на мою уловку.
– Я тебя внимательно слушаю, – весь его внешний вид кричал о том, что мне конец.
– Ладно, – я приподняла брови, – когда у меня день рождения? – улыбка моментально слетела с его лица.
– Что? Это я тебя должен спросить. Понятия не имею, – и тут же вернулась обратно, – я сказал правду.
– Нельзя говорить «Не знаю», забыл? – я почти смеялась.
– Это не честно. Пересмотрим правила.
– Пересмотрим. Только когда завершим вопросы этой недели, – он молча обошел меня и встал сзади, приблизившись губами к уху, и заговорил в него, от чего по мне снова прокатилась и упала вниз живота горячая волна.
– Я мог бы не согласиться засчитывать этот вопрос, и тебе бы пришлось задать другой, так как ты сама знаешь, что это не честно. Но я подыграю тебе, позволю выиграть в этот раз, но потом не жди от меня пощады. Я буду задавать такие вопросы, что ты не сможешь их повторить, не то что ответить на них. А желания… Сама увидишь расплату за свою хитрость, – он резко отстранился и снова оказался передо мной, кривя губы в ухмылке, а я не могла выдавить из себя ни слова в ответ.
– Что ж, раз я в любом случае проиграл, задам обычный вопрос. Где ты живешь?
– Недалеко… отсюда.
– Это не точный ответ, – он покачал головой, – мне нужен адрес.
Я не могла сказать ему свой адрес, абсолютно точно.
– Я не буду отвечать на этот вопрос, – процедила я сквозь зубы.
– Ого, не думал, что ты откажешься. Это интересно. Однако, в любом случае, я проиграл. Придумала желание?
– Да, – улыбнулась я, – не сложное и не жестокое. Надеюсь, ты вспомнишь мою доброту, если я когда-нибудь проиграю, – он насмешливо посмотрел на меня, всем своим видом говоря: «И не надейся».
– Хочу сделать несколько совместных фотографий. Прямо сейчас, – он смотрел так, словно сомневался, в своем ли я уме.
– И все? Ненавижу фотографироваться, но я думал, ты придумаешь что-нибудь изощреннее.
– Это я всегда успею. Давай, вставай рядом.
Я достала телефон и стала фотографировать. Мы кривлялись и корчили рожи, делали вид, что фотографируемся на паспорт, смеялись и дурачились.
– Теперь ты сможешь любоваться мной в любое время, – ухмыльнулся он.
– На самом деле у меня жуткая память на лица, я с трудом могу воспроизвести их в памяти, и это меня сильно напрягает. Не хочу забывать, как ты выглядишь.
– Спасибо, что упростила мне задачу. Не придется задавать этот вопрос на следующей неделе.
– Не скучай, – я бросила на него последний взгляд и зашагала прочь.
Неделю назад я думала, что, если мы будем разговаривать, это разрядит напряжение, которое образовывалось между нами при каждом пересечений взглядов. Я ошибалась. Оно росло и росло с каждым днем, и держать себя в руках становилось все сложнее. Чем больше я стремилась утолить жажду, тем сильнее она становилась.
Поздно вечером, пересматривая фотографии, меня вновь накрыло леденящее чувство, подобное тому, которое настигло вечером того дня, когда стреляли в Рому. Я не помнила, как делала эти фотографии. Мой мозг словно стирал из памяти моменты сильных эмоций и не хотел мне их возвращать. «Стоит обратиться к врачу» – подумала я, прежде чем провалиться в сон.