А когда открыла глаза, опустила руки и удовлетворенно выдохнула:
– Вот теперь другое дело!
Комната предстала перед ней в своем первозданном виде.
Высокие окна сияли чистотой. Многовековая пыль исчезла, и помещение просто купалось в солнечном свете.
Занавеси стали белоснежными и приобрели прежнюю пышность и легкость.
Дора радостно улыбнулась:
– Бытовая магия – это вещь!
Но тут же взглянула на себя и всплеснула руками:
– А я все такая же замарашка, боже мой!
Быстрым движением руки привела себя в порядок.
Потом закрыла глаза и прислушалась к себе. Резерв, ее совсем небольшой резерв, был вполне себе в хорошем состоянии.
Дора облегченно вздохнула. Ведь ей ждала кухня.
– Кухня… – Лицо девушки скривилось.
Что и говорить, готовить она не любила. И не просто не любила, а толком не умела.
А кто бы ее научил? В доме был свой повар и целый ряд прислуги. Ведь девушки ее класса подобными вещами не занимались.
Но жизнь таки заставила. Когда Дора вместо ненавистного замужества поступила в Академию магии, ей просто пришлось научиться делать многое самой.
Когда нет средств, что еще ей оставалось? Хочешь – не хочешь, нравится – не нравится.
Кушать-то хочется всегда.
А магу, который только и делает, что учится, есть хотелось постоянно. Ведь резерв благодаря учебе и практике рос как на дрожжах и требовал постоянного пополнения.
Желудок издал трель. Дора поняла, что готовить ей придется не столько для чокнутого мага, сколько для себя.
Есть хотелось опять.
– Зато комната какая теперь! – улыбнулась девушка и опять окинула удовлетворенным взглядом посветлевшую и посвежевшую комнату.
И призадумалась. Надо переодеться. Новенькое дорожное платье уже сияло чистотой, но отправляться в нем на кухню?
– Нет. Это совершенно неприемлемо. Неприлично, в конце концов, – подумала Дора и махнула рукой саквояжу.
Саквояж подскочил к ноге и замер.
– Ну что, будешь вести себя прилично? – хмыкнула Дора и поднесла руку к магическому замку.
Очевидно, разнообразия ради саквояж радостно зазвенел и открылся.
Девушка прекрасно помнила, что в запасе у нее только два платья. То, что на ней, – дорожное. И то, что в саквояже. Темной зелени, с длинными рукавами и воланчиками.
Облегающее и повторяющее все изгибы ее тела. Платье на выход.
Дора была девушкой худенькой, но чрезвычайно хорошо сложенной. А ее высокая грудь неизменно влекла к себе мужские взоры.
– И что, надеть такое платье на кухню? Это бред. Бред и нонсенс, – сказала Дора и пригорюнилась.
Правда, в саквояже имелось и еще одно одеяние. Домашнее.
Но платьем его назвать было трудно. Да и надевала она его, только когда оставалась одна.
Или в общежитии, в комнате. Ну, там все свои.
Тем более, что и подарила Доре его Лия, подружка.
Лия была родом с востока Империи, и этот наряд являлся их национальным.