Чем глубже они заходили в Костяной лес, тем плотнее росли деревья. Их раскачивающиеся ветви сталкивались друг с другом и цеплялись за одеяние Сони. Небрежным взмахом руки она отбрасывала кости в сторону, в то время как Рен предпочитала не опускать мечи, чтобы предотвратить любое прикосновение.
Призраков тоже становилось больше, хотя почти все они принадлежали к первому уровню и висели в воздухе, как туман, или кружили в невидимом потоке, как древесный дым. Рен и Соня заметили что-то, похожее на второй уровень, но дух, как блуждающий огонек, мелькал слишком далеко от тропинки, пытаясь заманить их в темноту. Также на пути им попался призрак первого уровня, который светился так ярко, что Соне пришлось отвести взгляд, пока Рен не отправила его прочь.
Следующая добыча попалась им в руки почти через час.
Они заметили кости раньше, чем призрака, поэтому, когда из ниоткуда появилась светящаяся, разъяренная и враждебно настроенная фигура, и Соня, и Рен (к ее большому смущению) от неожиданности отскочили назад. Рен пришла в себя первой и подняла мечи выше, но призрак не обратил на нее никакого внимания. При жизни он, несомненно, был костоломом. Его едва различимая человеческая фигура была задрапирована в тонкую ткань, которая легко могла оказаться одеждой жнеца. К тому же дух сосредоточился на Соне, что наводило на мысль, что он точно знает, что они собирались сделать. Жатва обеспечивала мир, но нежить, как и все остальные, не хотела умирать.
Призрак врезался в мечи Рен сильным ударом, ее ноги заскользили по влажной земле, и девушка поняла, что они столкнулись не просто с третьим уровнем. Этот дух был способен влиять на окружающий мир. Только четвертый уровень, также называемый гейстами, мог сделать подобное. Или кто-то уровнем еще выше.
Когда призрак приблизился, Соня вздрогнула, позабыв о своей задаче.
– Эй, – рявкнула Рен, на секунду отведя взгляд от духа. Призрак, кажется, только этого и ждал. Когда он снова набросился на ее костяные клинки, не обращая внимания на то, как от этого страдала его форма, потерявшая бдительность Рен выронила один из своих мечей.
Соня вскрикнула и поспешно отступила, готовая от страха броситься бежать. Видимо, она позабыла еще одно фундаментальное правило профессии, связанной со смертью: никогда не убегай.
Простая и в то же время ужасная правда заключалась в том, что призраки третьего и более высокого уровня были быстрыми. Они могли перемещаться из одного места в другое в мгновение ока или проноситься по открытому полю в два раза быстрее, чем лошадь, скачущая во весь опор.
Бежать было слишком опасно, ведь тогда можно было врезаться в призрака. Подобное столкновение сулило мгновенную смерть или такую тяжелую участь, когда от жертвы оставалась только неподвижная оболочка, которая постоянно испытывала невыносимую боль и в конце концов погибала. Однажды Рен видела жертву такого нападения – по приказу леди Светланы отец вытащил дочку из постели и отвел ее в лазарет, чтобы она могла увидеть все собственными глазами. Тогда Рен почти не разговаривала со своей бабушкой (да и сейчас ничего не изменилось), так что приблизилась к ней с опаской.
– Я не уверен… – начал отец, пытаясь защитить Рен, но Светлана его прервала. Так что он просто стоял там, молчаливый и неподвижный, в то время как женщина вцепилась похожими на когти руками в узкие плечи шестилетней Рен и заставила ее стоять рядом с кроватью до последнего, прерывистого вздоха умирающего.
Тогда голос отца показался ей добрым, почти нежным, когда он сказал:
– Вот как дорого в Доме Костей обходится поражение.
Вот почему Рен не собиралась проигрывать.
– Соня, – рявкнула она, свободной рукой роясь в патронташе. Жнец замерла, ее пристальный взгляд был прикован к подрагивающему духу. – Кости.
Повернувшись к призраку, Рен бросила в него несколько костяшек, отчего в туманной фигуре образовались дыры. Однако атака, казалось, разъярила духа еще больше.
Рен выругалась и подняла упавший меч как раз вовремя, чтобы отразить следующий удар. Соприкоснувшись с клинками, призрак зашипел и затрещал, как залитое водой пламя.
Пришло время попробовать что-то другое.
Прежде чем он успел подготовиться для очередного броска, Рен перешла в наступление. Вместо того чтобы сражаться в обороне, как всегда учили валькирий, она развернулась и, выставив мечи, шагнула вперед. Это движение отбросило призрака назад. Теперь он оказался на приличном расстоянии от своих костей, что ему явно не понравилось. Для него это было настолько же неестественным и неудобным, как отделение плеча от суставной впадины.
В ответ призрак начал атаковать сильнее и неудержимее, но Рен смогла с этим справиться. Теперь она завладела его вниманием, что позволило Соне заняться делом.
Конечно, этот шаг был рискованным. Поблизости могли оказаться и другие агрессивно настроенные призраки, а валькирий учили никогда не отдаляться от своего жнеца.
Но все обошлось. Соня ухватилась за кость – в данном случае за ключицу – и сделала разрез все еще дрожащей рукой. Призрак исчез, когда серп раздробил кость и разорвал духовную нить.
Рен вскрикнула от восторга, но Соня выглядела так, словно ее вот-вот стошнит.
– Осталось совсем немного, – весело сказала Рен, уже представляя кислое выражение лица Инары, когда та передаст ей в руки Ночного охотника. Затем Рен подумала о гордости, от которой будет светиться лицо ее отца, когда она поклянется в верности леди Светлане с двумя клинками в руках.
Она потеряла Инару и Этена из виду, но зато они с Соней уже выполнили две трети своего задания. И это при том, что в запасе у них оставалась половина пути и времени. Судя по луне, солнце должно взойти часа через три, а значит – они уже потратили около двух.
К ее удивлению, именно Соня изо всех сил старалась найти их следующую жатву. Она даже отказалась от предложения сделать небольшой перерыв. Не то чтобы Рен возражала. Чем скорее они выполнят задание, тем быстрее смогут увеличить скорость своего продвижения. Если бы все зависело только от Рен, она шла бы всю ночь, ведь ей не терпелось добраться до центра леса. Она слышала всевозможные слухи, что ходили о самых глубоких уголках Костяного леса. Повар сказал, что первая кость во всем лесу была «посажена» самим Могильщиком, основателем Дома Костей и первым в мире костоломом, а конюх клялся, что в самой гуще деревьев лежит скелет дракона, призрак которого так и не был найден. Хотя отец Рен настаивал, что все эти россказни не более чем крестьянское суеверие. Никто никогда не видел такого существа, да и никаких официальных записей о нем не было. Самые крупные кости в лесу принадлежали мамонтам или китам. И все же Рен представила, как сражается с духом какого-нибудь великого зверя и приносит его череп отцу в качестве их третьей и последней жертвы. Мысль об этом наполняла девушку гордостью.
Как оказалось, их третьей добычей действительно стало животное, но не столь фантастическое, как дракон. Однако у лося были впечатляющие рога, так и оставшиеся торчать из земли там, где Соня их откопала.
Этот дух оказался совершенно умиротворенным по сравнению с призраком костолома. Пусть Рен и нравилось сражаться с человеческой формой нежити, призраки животных казались ей почти успокаивающими. Они не понимали разницы между жизнью и смертью, в отличие от людей, и, казалось, существовали почти так же, как и при жизни – без всякой тоски и мучений. Из-за этого их души недолго задерживались в этом мире. Большинство призраков животных со временем исчезали сами собой. Даже те, что содержались в качестве домашних животных, редко могли протянуть дольше нескольких месяцев после разложения трупа. Поскольку они не представляли особой угрозы для живых, костоломы редко избавлялись от них должным образом. Вместо этого они оставались разбросанными по полям и лесам Владений, как светлячки, которых живые избегали до тех пор, пока они в конце концов не гасли.
Таким образом, охота закончилась быстро. Хотя с животным было так же легко иметь дело, как и со стандартным призраком первого уровня, оно все равно засчитывалось при прохождении испытания. А Рен не собиралась строить из себя привереду. Не сейчас, когда на кону стояло так много. Она помогла Соне погрузить их третью и последнюю кость – продолговатый череп с рогами – в сумку жнеца, и они двинулись дальше.
Охваченная триумфом и разгоряченная адреналином, Рен оживилась, когда они добрались до поляны. Это и есть центр Костяного леса? Все вокруг было окутано дымкой и освещено едва заметным призрачным светом, словно таящаяся здесь нежить была настолько древней, что существовала в виде мельчайших молекул, едва различимых невооруженным глазом.
Они приблизились к гигантской грудной клетке с раскрытыми настежь костями. Все это напоминало какой-то чудовищный цветок, тянущийся к луне. Должно быть, кости принадлежали мамонту. Каждое ребро было длиннее, чем сама Рен.
Посреди всего этого стояла Инара. Рядом с ней, на покрытом мхом камне сидел Этен. Оба держали в руках кусочки черного хлеба.
Когда Рен и Соня приблизились, Этен вскочил на ноги, бросив настороженный взгляд на свою валькирию.
При виде них напряжение, о существовании которого Рен и не подозревала, ослабло. Она с облегчением узнала, что Инаре не удалось далеко продвинуться. Даже лучше, – судя по двум костям, торчащим из сумки Этена, они еще не нашли свою третью жертву.
– Пойдем, Соня, – сказала Рен, победоносно улыбаясь, словно уже пришла к финишу первой. Плевать на драконов. Им выпал шанс вырваться вперед. В конце концов, они могли поесть и на ходу.
Рен не оглядываясь направилась к дальним деревьям. Позади нее послышались шаги, но девушке потребовалась секунда, чтобы понять, что идущий удаляется от нее, а не приближается.
Она резко обернулась. Инара сделала несколько шагов по направлению к Соне, но остановилась, так и не дойдя до нее.
– Ты их достала? – спросила она у жнеца. Соня кивнула, смотря себе под ноги.
– Соня, – позвала Рен, в замешательстве нахмурив брови. Жнец проигнорировала ее.
– Тогда отдавай, – сказала Инара.
К изумлению Рен, Соня подчинилась. Вместо того чтобы подойти к своей напарнице, она направилась к Инаре и встала рядом с Этеном.
Когда Рен перевела взгляд на Инару, ее осенило.
– Что ты делаешь? – потребовала девушка ответа. Лицо Инары ничего не выражало, а Этен и Соня даже не смотрели в сторону Рен. – Думаешь, что можешь просто… взять моего жнеца в плен? – Она недоверчиво рассмеялась и покачала головой. – Соня, – Рен обратилась к жнецу поверх плеча Инары, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и рассудительно. – Мы почти на месте. Давай закончим испытание. Что бы она тебе ни пообещала, что бы ни сказала… оно того не стоит. За такое тебя могут изгнать.
Соня заколебалась, на ее лице промелькнул страх, но Инара вытянула руку, удерживая напарницу Рен на месте. Рен задалась вопросом, что же такого Инара пообещала или чем запугала Соню, чтобы переманить ее на свою сторону. Феллы были богатыми и влиятельными. Беспощадными. Но не глупыми.
Инара сделала смелый ход. Рискованный до безрассудства. По всеобщему мнению, что-то подобное могла сотворить она, Рен.
– Отлично. Тогда я просто доберусь до финиша и расскажу всем, что произошло, – пожала плечами Рен, надеясь, что выглядит более беззаботной, чем чувствовала себя на самом деле.
– Да кто тебе поверит? – поинтересовалась Инара, улыбаясь. – Я – образцовая ученица и идеальный костолом. Это ты вечно нарушаешь правила этого Дома, а не я.
Логичность ее слов заставила Рен ощутить беспокойство. Инара, будто увидев это, улыбнулась еще шире.
– Бедняжка Рен, – сказала она с притворным сочувствием. – Отец будет так разочарован в тебе. Ты не только потерпишь неудачу, но и проиграешь его драгоценный фамильный клинок. Единственную вещь в этом Доме, которая его действительно волнует.
– Закрой свой рот, – рявкнула Рен с бешено колотящимся сердцем. Она обнажила Гибель призраков и в ярости шагнула к кузине. – Тебе нужен клинок? Тогда придется вырвать его из моих оледеневших рук.
– С превеликим удовольствием, – сказала Инара, опуская руку на рукоять Ночного охотника.
Было очевидно, что Инара подстрекает ее. Их разделяло всего несколько футов, и Рен потребовалась вся сила воли, чтобы не наброситься на нее. Пока что не было видно никаких явных свидетельств саботажа. Вернись ее кузина с разбитым носом или еще что похуже, все бы тут же повесили вину на Рен. Предательства во время испытания в Костяном лесу случались сплошь и рядом, но те, кто это делал, были достаточно умны, чтобы действительно не всадить кому-нибудь нож в спину. Уловки и ловушки, сделки и обманы – вот какое оружие большинство костоломов использовали друг против друга.
Большинство, но не все.
Рен вложила кинжал в ножны, сделала медленный, успокаивающий вдох, а затем со всей силы ударила Инару сжатым кулаком в живот. Если уж кузина захотела ранить ее в тех местах, которые никто не мог видеть, Рен была готова сделать то же самое.
Инара упала и, охваченная неожиданным приступом трусости, начала отползать назад. Кровь стучала в ушах Рен, когда она продолжила наступать на кузину.
Один шаг, затем другой. Внезапно земля ушла у нее из-под ног. У Рен перехватило дыхание, когда она упала на груду костей и скользкого снега. Как только первоначальный шок прошел, по телу девушки разлилась жгучая боль. Вскоре у нее обязательно появится дюжина порезов, царапин и ноющих синяков. Откашлявшись, Рен осторожно поднялась на ноги.
Она оказалась в небольшой яме, стены которой возвышались на несколько футов над ее головой. Покатая земля была скользкой от грязи и снега, и когда Рен попыталась выбраться, почва провалилась еще сильнее и обрушилась на нее каскадом… правды.
Это Инара вырыла яму… Она с самого начала намеревалась подставить ее. Она предложила пари, выбрала маршрут, а затем просто ждала прибытия Рен. Она вынудила ее подойти… приняла удар и убежала, как собака, поджавшая хвост… только для того, чтобы Рен последовала за ней, именно на это место…
– Инара, – прорычала девушка, смахивая прилипшие к лицу куски грязи. Повсюду вокруг лежали кости, маленькие и большие, сломанные и целые. Они наполняли ее чувства, гудели под кожей.
Инара, которая все еще горбилась от полученного удара в живот, со злорадной улыбкой на лице перегнулась через край ямы.
– Что ты сказала? Я не слышу тебя через всю эту… – Она замерла, и секундой позже Рен тоже услышала это.
Раздался скрип, грохот, а затем земля под Рен просела еще больше, отчего начали осыпаться стенки ямы. Когда дыра расширилась, Инара выругалась и отшатнулась, в то время как Рен прикрыла голову руками и приготовилась к удару.
Снова открыв глаза, она обнаружила, что провалилась еще глубже под землю и оказалась в какой-то холодной, затхлой и совсем нетронутой снегом пещере.
На лице Инары, которая, прищурившись, вглядывалась в темноту, отразился шок. Гнев Рен еще не остыл, но она понимала, что Инара не стала бы копать так глубоко.
– И что теперь прикажешь нам делать? Мы не можем просто оставить ее там, – слишком пронзительно воскликнула Соня.
– Я говорил, что это плохая идея, – добавил белый как мел Этен.
Оба жнеца оказались трусами. По крайней мере, у Инары хватило духу совершить задуманное.
– Да все с ней будет в порядке, – сказала она, хоть и прерывисто. – Правда же, Грейвен? Разве ты не лучшая валькирия нашего поколения?
Рен в отчаянии оскалила зубы. Эти слова она говорила десятки раз любому, кто соглашался слушать, и чаще всего – прямо в лицо Инаре.
– Тебе это с рук не сойдет, – сказала девушка, но когда Инара собралась уходить, у Рен от страха скрутило живот. – Мой отец…
– Не такой уж он герой, каким ты его считаешь, – тихо сказала Инара. – Увидимся на другой стороне. Не забудь захватить мой клинок.
И Инара ушла, а два жнеца последовали за ней. Рен осталась одна в кромешной темноте, сквозь которую не могла рассмотреть ничего, кроме звезд, костей и того, как неуклонно продвигалась по небу луна.