В тот год осень пришла неожиданно рано, принесла с собой туманы и долгие сумерки, в которых скользили силуэты, мрачные и чуждые. Листья опадали с деревьев, как обрывки снов, и каждый их шорох напоминал Алеше о голосах, давно заполнивших его разум. Сначала они были едва различимыми, как случайные мысли, но с каждым годом голоса становились громче, словно кто‑то, забравшийся в его голову, выкрикивал свои приказы все отчетливее, все властнее. Он знал: скоро все закончится, если он выполнит их требования.
Они говорили ему, что в мире есть нечто особенное, скрытое от обычных людей, – тайный знак, ключ к истине, скрытой в ночи и мраке. Этот знак они называли "Черным Лебедем". Черный Лебедь был не просто птицей, это был символ, существо, что может даровать знание и проницательность. Алеша был уверен, что если найдет его, то избавится от голосов, получит ответы, которые искал всю свою жизнь. Смысл – вот что принесет ему Черный Лебедь.
Алеша думал, что понимал его природу, что это – знак, способный обнажить правду, глубинную и страшную. Голоса нашептывали ему, что Лебедь должен быть пойман, подчинен, и тогда он будет принадлежать лишь Алеше. В этом было что‑то древнее, зловещее, но он уже не мог противиться.
Каждую ночь Алеша уходил к озеру, где слышал шорохи и отголоски крыльев. Он ждал появления Лебедя, пытаясь уловить его силуэт среди черной воды и теней. Люди начали замечать его исчезновения, замечать, как он прятался от солнечного света, все больше замыкаясь в себе, погружаясь в мрачные, неясные размышления. К нему начали приходить его старые друзья, пытаясь убедить его вернуться к нормальной жизни, но Алеша отказывался, уверяя их, что он близок к раскрытию великой тайны.
Наконец, однажды ночью голоса в его голове приказали ему идти в деревню. Впервые за долгое время Алеша не направился к озеру. Ветхие домики, как живые существа, будто наблюдали за ним, и он крался по улочкам, охваченный странной дрожью, неосознанным восторгом. Голоса говорили ему, что Черный Лебедь спрятан в доме на окраине, в доме, где жила мать Алеши. Это был тот самый Лебедь, тот самый ключ к истине, о котором он грезил.
– Лебедь прячется, – прошептал Алеша, подходя к дому, и его сердце билось с неистовой силой.
Он проник в дом, как ему казалось, ведомый голосами, что тянули его вперед, указывая путь. В темноте комнаты мелькнуло движение, и он увидел свою мать, тучную женщину с темными волосами, которая лежала на кровати. Алеша был уверен, что это и есть Черный Лебедь, та самая тайна, что мучила его. Голоса подталкивали его, нашептывали безумные слова, утверждали, что она лишь жертва, лишь прикосновение к ее жизни принесет ему освобождение.
Он медленно приблизился к матери, его руки дрожали, глаза блестели, и он сам не осознавал, что делал. Все, что оставалось в его голове, были шепоты и мрак. Долгое время он смотрел на мать, чувствуя странную смесь жалости и ненависти, и вдруг его собственная рука начала действовать, будто ему больше не принадлежала.
Когда он очнулся от своего безумного транса, все уже было кончено. В доме была тишина, и только в отражении окна он увидел, как его собственные глаза, наполненные ужасом и торжеством, смотрели на него, словно чужие. Его разум был разбит, разум, что видел в невинной жизни Черного Лебедя, его символ спасения.
На следующий день деревня была потрясена жуткой новостью. Мать Алеши была мертва, и нашли ее на месте преступления с бледным, как смерть, Алёшкой, который повторял, словно заклинание:
– Черный Лебедь, я видел Черного Лебедя…
Полиция быстро связала его с преступлением, арестовав и отправив на суд. На допросах он кричал, что видел не свою мать, а Черного Лебедя, не осознавая, что его слова звучат, как приговор. В больнице, куда его перевели под надзор врачей, он повторял эту фразу, снова и снова, уверенный, что нашел истину, в то время как его разум погружался в вечную ночь, в темноту, из которой ему не суждено было выбраться.