Мне требуется пятнадцать минут, чтобы забрать возбужденную и взволнованную Марусю из раздевалки.
– Ты меня видела, мамочка?
– Алина споткнулась…
– Меня покажут по интернету?
Слова сыплются из нее, как пенопласт из мешка, пока переодеваемся и возвращаемся к Тане, где я снова занимаю свое место, только на этот раз с Марусей на коленях.
Я с трудом дожидаюсь окончания программы.
Прижимаясь губами к шелковистой макушке, вижу, как дочь зачарованно наблюдает за выступлением какого-то ледового шоу, выписанного из Москвы.
Я нисколько не сомневаюсь, что представление было захватывающим и безумно интересным, но беспорядочная круговерть моих мыслей делает ледовый новогодний мюзикл разноцветным пятном где-то за пределами моего внимания.
Меня предательски волнует, что мужчина с рваным шрамом на подбородке где-то здесь, в одном со мной помещении, дышит со мной одним воздухом. А может, он давно не здесь. Отправился по своим делам, как только щелкнул золотыми ножницами по красной ленточке, если, конечно, у него еще остались в этом городе хоть какие-то дела.
– Подождем, пока толпа рассосется. – Перехватываю дочь за локоть и усаживаю на место, наблюдая, как поток людей занял проходы и слева и справа.
Спустя четверть часа фотографирую кривляющихся у новогодней елки Марусю и Таню. Моя дочь воткнула Капустиной в волосы свою блестящую корону, а сама строит забавные рожицы на камеру, надувая и сдувая щеки.
Мне становится легче.
В конце концов, в этом мире есть что-то поважнее Марка Зотова и того эмоционального фейерверка, который он мне устроил, хотя сам об этом даже не подозревает.
Хохоча, передаю телефон подруге и присаживаюсь на корточки, обнявшись с Марусей. Она припадает к моей щеке своей нежной бархатной щечкой, и мы обе улыбаемся в объектив телефонной камеры, а потом торопливо освобождаем место, потому что очередь из желающих сфотографироваться у елки приличная.
Подхватываю брошенные на банкетку вещи: костюм в чехле и спортивную сумку. Наглухо застегиваю куртку дочери, потом и свою тоже, после чего мы направляемся к выходу.
Взяв Марусю за руку, толкаю дверь и пропускаю дочь вперед, на крыльцо, которое за это время солидно припорошило снегом. Успеваю сделать пару шагов, прежде чем врезаюсь пятками в глянцевый пол, а взглядом – в глаза стоящего посреди крыльца Зотова.
Рядом с ним переминается с ноги на ногу какой-то парень. Отводит в сторону руку, чтобы сделать совместное селфи, и Марк переводит глаза на телефон, давая мне тем самым возможность вспомнить, куда я, твою мать, направлялась.
– Ты чего? – бормочет Таня, врезавшись в мою спину.
Метнувшись глазами в сторону, хватаю выскочившую вперед Марусю за капюшон, но передо мной вырастает мужская грудь в черном строгом пальто, и преувеличенно удивленный голос объявляет:
– Вот это встреча!
Подняв глаза, вижу перед собой Капустина, который смотрит на меня с улыбкой на красивом лице, держа руки в карманах строгого пальто.
Мое удивление этим вечером уже нельзя разогнать до суперскорости. Дважды умереть нельзя!
– Здравствуй, Данила, – отвечаю дежурно и отхожу в сторону, выпуская из двери Таню.
– Приве-е-е-ет… – тянет Даня, переводя глаза с меня на подругу. – Ого, какие люди! – Его улыбка становится похожа на солнце. – Капустина… сколько лет…
– Не считала! – фыркает раскрасневшаяся Таня, выбивая из Данилы бодрый смешок.
Дверь хлопает, вышедшая оттуда группа людей теснит нас в сторону. Данила отгораживает их собой. Опускает вниз глаза, глядя на мою дочь, и спрашивает:
– Твоя?
– Моя…
– Здравствуйте… – застенчиво шелестят губки Маруси.
– Привет! – улыбается ей Капустин. – Как дела?
– Хорошо… – тихо отзывается она, прижимаясь к моему боку и глядя на него из-под края шапки.
Скосив глаза, нахожу ими Зотова, к которому выстроилась мини-очередь из подростков, желающих сфотографироваться. Судя по всему, он уважает своих фанатов, потому что терпеливо позволяет себя использовать.
– Ты теперь местный чиновничий божок? – слышу голос Тани. – Большой человек?
Данила переводит на нее взгляд и с ленцой кивает на ее волосы:
– А ты местная королева?
Взметнув вверх руку, Таня стягивает с головы пластиковую корону, которую забыла снять, и вручает безделушку Марусе.
Сжимаю губы, чтобы не рассмеяться. Их обоюдные перепалки чертовски знакомая вещь. Если бы я была до тошноты откровенна, сказала бы, что это та вещь, по которой можно скучать.
В девятнадцать он был настоящим паршивцем. Несерьезным по отношению к девушкам, которых менял, как носки. У моей же подруги в ту пору уровень ответственности по отношению к любому предмету в жизни был таким, что с Данилой они являлись противоположными полюсами, даже несмотря на одинаковую фамилию.
Таня любила химию, ненавидела свои волосы и стеснялась брекетов, поэтому улыбалась только по праздникам и только мне.
– Зря, тебе шло, – бросает Капустин, с легким прищуром осматривая рассыпавшиеся по плечам волнистые волосы Тани.
– Тебе тоже идет, – кивает она на его деловую одежду. – Честно говоря, я удивлена.
– Чему?
– Твоей должности, – поясняет она. – Я была уверена, что ты не закончил школу… – намекает она на то, что многие спортсмены не могут похвастаться законченным школьным образованием, не говоря уже о высшем.
Запрокинув голову, Капустин смеется, а когда смотрит на Таню снова, улыбка на его губах становится более сдержанной, а взгляд приковывается к ее лицу.
– Ты меня плохо знаешь, – говорит он ей.
– И слава Богу! – улыбается она фальшиво.
Даня снова смеется и бросает взгляд через плечо.
Меня не нужно отрезвлять. Пока они бодались, я ни на секунду не забывала о том, кто стоит за его спиной в трех метрах отсюда.
Зотов тоже не терял нас из виду, пока раздаривал ослепительные улыбки фанатам. Хлопая одного из них по плечу и пожимая беспорядочно протянутые к нему руки, он начинает медленно отделяться от собравшейся вокруг него небольшой толпы.
Собрав в кулак все свои разыгравшиеся мысли и чувства, слежу за тем, как, опираясь на трость и еле-еле наступая на больную ногу, он движется к нам. На нем дутый пуховик и шапка с помпоном, которая, несмотря на всю свою дурковатость, безумно удачно подчеркивает скулы и точеные черты его лица.
Капустин отходит в сторону, освобождая место для своего друга, который осматривает нас всех нечитаемым взглядом, а потом обращается к Тане:
– Привет. Давно не виделись. Как дела?
Вижу, как за стеклами очков острый взгляд подруги впивается в его лицо. Она молчит секунду, изучая, ведь они, и правда, давно не виделись!
– Привет, – бормочет. – У меня все отлично, – отвечает на его вопрос, не собираясь отвечать на его вежливость тем же – спрашивать о том, как дела у него.
Я и рада, и нет! Все же больше рада: мое подсознание твердит, что о его делах мне лучше совсем ничего не знать. Достаточно того, что по широким плечам и красивому, чуть покрасневшему от мороза лицу, жадно скользят глаза.
В воздухе повисает напряженная секундная тишина, которую внезапно прерывает стук каблуков и громкое:
– Я опоздала?!
Я делаю крошечный шаг назад, оттаскивая вместе с собой Марусю, когда рядом с Капустиным возникает блондинка в шубе трендовой леопардовой расцветки и сапогах на тонких высоких каблуках, протыкающих свежевыпавший снег.
Ее руки обвивают плечи Данилы, когда она бросается ему на шею, а его руки, в свою очередь, смыкаются на ее талии.
– Нет, малышка, ты как раз вовремя… – Капустин хрипит так, словно ему сдавили гортань.
– Прости, зай… – тянет блондинка капризно. – Я знаю, что опоздала. Ты обиделся, зайчонок? – надувает ярко-алые губы.
– Нет, малышка. Я не обижаюсь. Не переживай, малыш, – отвечает он ей.
– Почему ты такой хороший? – Она показательно рычит, легонько ударяя по его груди наманикюренными пальцами, сжатыми в кулачок.
Сдавленный кашель Тани растворяется в разреженном морозном воздухе, и мне приходится постучать ей по спине, чтобы привести подругу в чувство, хотя я и сама на полпути к шоку от этого уменьшительно-ласкательного дерьма.
Переведя глаза на Марка, вижу, что его взгляд прикован к приподнятому лицу Маруси, и от этого внутри меня все шевелится и волнуется.
Подняв глаза, Зотов вдруг смотрит прямо на меня, меняя задумчивое выражение лица на насмешливое, и спонсор этой ироничной насмешки – его друг, который в эту минуту соединяется со своей блондинкой в коротком поцелуе.
Марк смотрит на меня исподлобья… Из его рта вырывается облачко пара, как и из моего.
Мир вокруг становится для меня немым. Всего на секунду! Я перестаю слышать и видеть вокруг себя хоть что-то, кроме глаз Зотова, впившихся в мои.
– Вас подвезти? – спрашивает он, глядя только на меня.
Вот уж точно, черт возьми, нет!
– Мы с Таней, – отвечаю быстро, – на машине.
– Капустина, ты водишь машину? – посмеивается Даня, продолжая баюкать в объятиях блондинку.
– Капустина? Вы что, родственники? – восклицает та и задирает голову к Дане.
– Нет… – отвечает он ласково.
– А кто тогда? – удивляется.
– Однофамильцы. – Голос Тани звучит сухо и пренебрежительно.
Блондинка обрабатывает информацию несколько долгих секунд, сопоставляя полученные факты. На ее лице отражается активный мыслительный процесс, за которым наблюдаем мы все, даже Зотов. Когда напряжение на ее лице сменяет понимание, я ожидаю услышать что угодно, честное слово. Все, кроме:
– Если бы вы поженились, ей не пришлось бы менять фамилию! Весело же, правда? – наивно и беззлобно заглядывает Дане в глаза.
– Просто обоссаться можно… – слышу хрипловатое бормотание Марка.
С силой закусываю губу, чтобы сдержать смех, который сдавил горло. Танин кашель похож на карканье умирающей вороны.
После брошенных Зотовым слов ни единого комментария больше не звучит, и нас снова накрывает короткой паузой, которую прерывает Капустин. Откашлявшись, он принимает умиротворенный вид и объявляет:
– У меня дача за городом, в субботу будет неформальная вечеринка, присоединяйтесь.
Это предложение адресовано нам с Таней, поскольку смотрит он на нас. Вероятно, Зотов осведомлен об этом мероприятии, потому что не выглядит так, словно слышит эту информацию впервые, а вот девушка его друга – напротив.
– Да? – не в первый раз за эти минуты удивляется она. – Ты не говорил, зай, – хлопает длинными ресницами.
– Это был сюрприз, – успокаивает ее Капустин, поглаживая по спине.
Порывшись в кармане пальто, он достает оттуда телефон и снимает с него блокировку, после чего протягивает мне со словами:
– Запиши свой номер.
Очередной взрыв кашля Тани стопорит меня на пару секунд, но, в конце концов, это просто номер телефона. Я дам его ему, это ни к чему не обязывает! Разумеется, я не собираюсь присоединяться к их неформальной вечеринке. Мне не нужно спрашивать подругу, я уверена, что и она тоже.
Быстро вбиваю свой номер, стараясь смотреть только на дисплей. Зотов здесь, и он на меня смотрит, это я тоже знаю, даже не поднимая глаз. К моему удивлению, телефон в недрах моего собственного кармана начинает вибрировать, как только я возвращаю Капустину его гаджет.
Копошусь, вскинув на него глаза.
– Вот и обменялись, – кивает он миролюбиво. – Я скину адрес и время. Будет весело.
– Ну ладно, мальчики и девочка, – без запинки объявляет подруга. – Очень рады были поболтать. – Она подхватывает меня под локоть одной рукой, а второй сжимает ладошку Маруси. – Нам пора, – ровно и отрывисто чеканит слова.
– Увидимся… – Тихий голос Марка стремится забраться мне под кожу, когда я разворачиваюсь к ступенькам.
«Ни за что!» – отвечаю ему мысленно и так же мысленно показываю поднятый вверх средний палец.
– До свидания, – лепечет Маруся.
– Пока… – присоединяюсь, второй раз за этот вечер уходя не оглядываясь.