Сегодня на прием ко мне приходит очень миловидная молодая женщина с шестилетним ребенком с ДЦП. Точнее, сына она приносит на руках. Он не ходит, не говорит, полностью зависим от матери. Прогнозы разные, но пока ему могут только немного снимать напряжение в теле, однако видимых улучшений не наступает. Мама измотана, сын небольшой и худенький, но постоянно находится у нее на руках.
Женщина ложится на кушетку, сегодня у нее жалобы на боль в животе. Начинаем работать с телом, и приходит "хозяйка" этой боли, та, что испытывала такую боль раньше, в прошлом воплощении души. Тоже молодая и красивая женщина. Она живет со своим маленьким сыном в домике на отшибе села. Собирает травы, делает отвары. Она не целительница, просто травница, хорошо в них разбирается, знает, когда какую травку надо сорвать, как правильно сушить. Сейчас бы ее назвали аптекарем. Денег это особо не приносит, но им с сынишкой много и не надо. Их лес кормит: грибы, ягоды, корешки съедобные. И огород. Женщина хозяйственная и трудолюбивая, все у них хорошо.
Было. До того дня, пока она не отправилась на праздничную ярмарку, взяв с собой сына. Надо было прикупить ему кое-что из одежды. На площади собралась целая толпа, приехали люди из окрестных деревень. Палатки, торговки в разнос, ряды с товарами. Потоки людей двигались плотно друг к другу. Совсем рядом с ними продиралась дебелая толстая баба со своими пирожками, зычно зазывая покупателей. Она вклинилась между матерью и сыном, и в какой-то момент маленькая влажная ладошка выскользнула из руки женщины. Она сразу рванула назад, но торговка своими тюками загораживала проход, а встречный поток тем временем уносил ребенка. Мать кинулась за ним в толпу, больше всего она боялась, что легкого малыша собьют с ног и затопчут в этой толчее. Добежав до площади, где стоял помост комедиантов, и людской поток разделялся на несколько рукавов, закручиваясь вокруг палаток и помоста, женщина оторопела. В какую сторону бежать? Где ее малыш? Звать бессмысленно, орут артисты, хохочут зрители, завывают трубы, кричат зазывалы. В таком гвалте детский плач не услышать. Она стала метаться от палатки к палатке, между рядами, даже залезла под помост. Но все бессмысленно. Ребенок, как в воду канул. До поздней ночи женщина искала сына. Когда погасили последний факел и стало совсем темно, она легла под чьей-то телегой, поплотнее укутавшись в шаль, и до утра прислушивалась, не раздастся ли плач ее сына.
Больше она его не видела. Долго-долго искала, ходила по соседним деревням, спрашивала. Но все впустую. Единственное, что немного успокаивало, что и тело не нашли. Значит, мальчика тогда не раздавили в толчее. Кто-то забрал. Сынишка у нее загляденье – беленький, голубоглазый, улыбчивый. Такой мог, кому угодно приглянуться.
Так и прожила женщина всю жизнь в тоске по потерянному сыну. И на смертном одре думала об одном, как он там? Жив ли? Здоров? И после смерти душа ее не ушла, а осталась там, в маленьком домике ждать сына…
Прошу перейти в тот момент, который был предтечей такой жизни. И клиентка ощущает, что ей становится плохо, так плохо, до дурноты. Постепенно из этого состояния выкристаллизовывается страшное отчаяние. И женщина видит себя сидящей на табурете посреди кухни. Она неопрятно одета, не причесана, но ее это не волнует. Мозг затуманен страшным горем, жизнь для нее потеряла всякий смысл. Проходим немного назад, чтобы понять, что же случилось. Еще недавно эта женщина была счастлива, у нее был чудесный сын лет двенадцати.
В тот день она занималась своими домашними делами и разрешила ему пойти погулять с друзьями. Ребята побежали к деревенской площади, где ожидалось какое-то развлечение. Но неожиданно ее сын споткнулся и упал, держась за грудь. Ребята закричали, проходящий мимо мужчина поднял мальчика и понес в деревенскую больницу. А друзья побежали за его матерью.
Но врачи ничего не смогли сделать, ребенок умер. И мать не успела добежать. Когда она, в впопыхах накинутом поверх домашнего фартука пальтишке, ворвалась в палату, мальчик уже не дышал. Остановка сердца. Мать не могла поверить. Ведь ничего не предвещало. Да, сынок был с детства слабенький, бегать не мог, задыхался, иногда начинал тяжело дышать. Так ведь с кем не бывает, перерастет. Да и не было тогда таких приборов, чтобы заранее определить проблемы с сердцем.
Мать была безутешна. Санитарам еле-еле удалось оттащить ее от тела сына. Похороны она не помнит. Память блокирует эти воспоминания. Женщина даже не знает, сколько дней уже сидит на этом стуле посреди кухни и воет в голос. Ей кажется, если она замолчит, ее сердце разорвется от горя. Она точно знает, кто виноват в смерти мальчика. Она. Если бы она тогда не отпустила его гулять с друзьями, если бы успела добежать до больницы вовремя, она смогла бы спасти своего сыночка!
Решаем посмотреть, что же душа хотела получить в этой жизни? Идет одно слово: " Мама. Мама".
Не очень понятно. Тогда идем в жизнь, предшествующую этой.
Теперь она видит себя маленьким мальчиком лет 5-7, таким крохотным и худеньким, что возраст не разберешь. Ребенок воспитывается в приюте, куда его подбросили сразу после рождения. Он совсем не знает любви и ласки. И безумно одинок. Мальчонка постоянно думает, почему родители от него отказались? Он такой плохой мальчик? Ему очень не хватает мамы, интересно, а что чувствует мама, оставшись без ребенка? Тот мальчик не смог вырасти, в приюте для подкидышей слишком плохие условия и высокая смертность. Он вскоре умирает. Все его мысли о маме.
Теперь становится понятно, что означали слова: " Мама. Мама."
В следующем воплощении душа получает возможность узнать, что же чувствует мать, потерявшая ребенка. И его душа проживает первую жизнь безутешной матери.
На вторую жизнь инструкция немного меняется. На этот раз ребенок не умирает, а теряется. Мать живет в надежде встречи с сыном. Душа узнала, что чувствует мать и познала любовь матери к сыну.
А что в текущей жизни? Ребенок, который не может двигаться, точно никуда не уйдет. Он не пойдет гулять с друзьями и не потеряется на базаре. Его можно круглосуточно контролировать. И о нем нужно постоянно заботиться. А потребности в заботе о ребенке накопилось за прошедшие жизни столько, что сил хватает. И любви хватает. Три жизни эта способность души любить была не востребована. Но сейчас ей есть, кого любить, и ее сынок нуждается в материнской любви.
Как ни странно звучит, выходит, что эта ситуация с тяжелой болезнью ребенка, для души матери – терапевтическая. Назаботиться, налюбиться, починиться.