Негромкое постукивание в стекло отозвалось в голове раскатами грома. Стас со стоном перекатился на спину и посмотрел в окно. Наглая желтобрюхая синица, вцепившись цепкими лапками за деревянную оконную раму, склевывала засохшие трупики комаров с паутины. Ее клюв, пробивая паутину насквозь, цокал о стекло с силой гранитного молота. Стас кинул подушку в сторону окна. Глупая птица тут же упорхнула искать другую столовую.
Воцарившаяся тишина уже не смогла исправить то, что нарушила синица – крепкий сон. Стас принял сидячее положение. Раскаленный бетонный обруч, не снаружи, а внутри черепа, налился весом и объемом, грозя разорвать черепную коробку. Классическое похмелье дало о себе знать всей своей мощью.
Стараясь беречь голову от резких движений, Стас вывалился на улицу. Прохладный воздух принес некоторое облегчение для страдающей головы. Короткий взгляд на стол это облегчение тут же обнулил. Две пустые и одна наполовину полная бутылки на столе ожидали своей участи. Стас грузно опустился на стул, прямо из горла сделал хороший глоток янтарного напитка.
Вчера Бобров слился еще после первой бутылки. Несколько раз он норовил разговорить своего собутыльника, рассказывая похабные анекдоты и веселые, на его взгляд, истории. Так и не отыскав ключик к настроению Стаса, и не выдержал молчаливого общества, Бобров убрался искать себе другую компанию. Стас едва заметил отсутствие компаньона и продолжил созерцать Плешивую гору в одиночестве. Он помнил, как ее верхушку затянули серые тучи, пока резкий порыв ветра не разогнал их, как шелудивых собак. Помнил, как месяц надолго завис над горой в окружении зажигающихся звезд. Как добрался до дивана – Стас уже не помнил.
Еще несколько хороших глотков вернули ложное ощущение здоровья и желание действовать. В доме было не теплее, чем на улице. И хотя коньяк разогнал кровь в венах, Стас чувствовал холод идущий от деревянных полов даже сквозь подошву ботинок. Не городская квартира. Здесь не предъявишь претензии к управляющей компании по поводу холодных радиаторов отопления. Здесь собственными силами придется позаботиться о комфорте.
Через полчаса дрова в топке весело трещали, создавая такой уют в доме, который возможен только у настоящей дровяной печи. Никакие радиаторы отопления и электрические обогреватели не способны воспроизвести тепло, которое способно греть не только тело, но и душу.
Однако душа Стаса не откликнулась на созданный уют и продолжала тоскливо жаться в угол, прячась от мрачных мыслей. Вернее от отсутствия, каких бы то ни было мыслей. Стас запретил себе думать о прошлой жизни. Сейчас так проще и легче. Что станет с ним после того, как он разберется с этим чертовым болотом, он не загадывал – жизнь давно отучила его строить долгосрочные планы.
Жар от печи невидимыми волнами расходился по комнатам, возвращая дому жилое состояние. Стас снова завалился на диван – спешить ему было абсолютно некуда.
Стас неторопливо возвращался из магазина. Пакет с продуктами оттягивал руку и неприятно колотил по колену. Стас был из тех людей, которые предпочитали делать покупки как можно реже, поэтому походы в магазин заканчивались тяжелыми пакетами с запасами продуктов на неделю, а то и на две, вперед. Маленький магазин в центре Коврово не мог похвастать широким ассортиментом, и все же Стас умудрился набрать продуктов на несколько тысяч. Он уже был рядом с домом, когда увидел, что женщина, в одежде неопределенного серо-бурого цвета и такого же неопределенного возраста, прямо перед его носом вступила во двор так, словно это была ее собственность. Уверенным шагом она прошлась по двору, заглянула в сарай, в баню. Игнорируя полный иронии взгляд Стаса, женщина поднялась на крыльцо дома, заметив пустые бутылки (у Стаса так и не дошли руки выбросить их), покачала головой. Без приглашения зашла в дом. Так же деловито прошлась по комнатам, задержалась на кухне, инспектируя буфет. Стас с любопытством следовал за ней по пятам, ожидая громогласного заявления. Очередная нежданная «родственница», претендующая на дом?
– Посуду я тебе принесу. Дрова завтра Егоша привезет. Готовить сам будешь или носить? – она нагло порылась в пакете, который Стас принес из магазина. – Хлеб, молоко не покупай – я сама буду носить. Яйца тоже.
– Женщина, вы кто?
– Марьяна я, ключница. Теперь, стало быть, буду тебе служить.
Она уставилась на него своими блеклыми глазами, сурово поджав губы и сдвинув редкие брови к переносице.
– Пьяный на топь не ходи. Она пьяных не любит, даже своих. Еще лучше – вовсе не пей.
– Послушайте, Марьяна…
– Ежели с собой справиться не умеешь, то хотя бы пойло свое заграничное не глотай. Мне скажи – я наливочки принесу.
– Мне не нужна ключница, – сказал Стас, немного озадаченный напором женщины.
– Тебе может и не нужна, а по статусу положена, – проворчала женщина, по ходу ловко поправляя вещи в доме. Расправила скатерть на столе, отдернула штору, переставила чашки. Там, где побывали ее руки, все принимало вид прибранный и ухоженный.
– Не зрелый ты еще. Пустой. Ну, ничего… Год другой поживешь, глядишь, пообвыкнешь, силенок наберешься. Ты главное откройся ей – слушай, смотри, чувствуй.
– Кому – ей?
– Ненаша Мари. Кому ж еще? Не зря она тебя выбрала, не зря… Лечить пока никого не берись – не сдюжишь.
– Я и не собирался.
– Собирался – не собирался. Кто тебя спрашивать будет? Решено все без тебя. Не нам, людям, с топью силой меряться. Нету у нас такой воли, чтобы ей сопротивляться.
– Понятно, – вздохнул Стас. Марьяна – еще одна бедолага без оглядки верующая в бабушкины сказки, следовательно, еще один будущий недоброжелатель. Кому понравится, что их ненаглядное болото собираются уничтожить? – Значит, ты служишь колдунам при болоте?
– Служу, – согласилась Марьяна. – Раньше за Захаром смотрела, пока – за тобой буду ходить.
– Я не стану тебе платить.
– Разве я говорила о плате?
Бесплатная домработница? Интересно, какие еще бонусы от болота он получит? Стас невесело про себя усмехнулся.
– Ладно, будь по твоему – ходи, если тебе приспичило. Только предупредить сразу хочу – у меня свои планы на болото. Потом на жалость не дави…
Марьяна вдруг улыбнулась, показав идеально ровные и здоровые зубы.
– Я знаю. Иначе бы ты выбрал дом Захара.
– И ты не против?
– Не моего ума дело. Ты хозяин – твое право. Я – лишь тетка, которая присматривает за порядком в доме.
Известно, что домработницы знают гораздо больше о своих хозяевах, чем те думают. Случайно брошенное слово, ненароком забытая на видном месте вещь… И у прислуги складывается свое, скрытое мнение, часто идущее вразрез с ее внешней позицией. Если она не мечтает потерять работу, то будет скрывать свое мнение от любых любопытных ушей и уж тем более не станет обсуждать его с новыми хозяевами. Но все же попробовать стоит. Стас присел за стол, жестом пригласил Марьяну присоединиться.
– Ты действительно веришь в силу болот или тебе просто нравиться так думать?
– Ерунду спрашиваешь, – совсем без уважения к новому хозяину, ответила она. – Сам знаешь, что Ненаша Марь не просто болото, иначе бы тебя здесь не было: ни один городской не согласится променять удобство благоустроенной квартиры на уличный нужник без веской причины.
– Вот как? И ты знаешь, что это за причина?
– Ненаша Марь тебя вызвала вместо Захара. А быстро примчался – так это наверняка тебе сын Таисии, Алискин отец вразумил. Сам то он давно подальше отсюда держится – боится.
Ее осведомленность заставила Стаса по-другому взглянуть на невзрачную женщину. Ее рвение прислуживать незнакомому мужчине стало выглядеть подозрительно. Не Захар ли ее надоумил под видом ключницы за ним присматривать?
– Где сейчас Захар, знаешь?
В ее в глазах на мгновение зажегся огонек, сделав лицо ярче, живее, но она тут же спохватилась, спрятала взгляд, возвращая себе вид серенькой мышки:
– Ты меня со своими ищейками не путай. Я за домом твоим присматривать обязана, а не за людьми следить.
– Не следить прошу. Интересуюсь – стоит ли мне конкурента опасаться?
– Захар пропал в тот же день, как ты утопил его сына. Больше он на глаза людам не попадался. Ушел. Исчез. Будто и не было…
– Я Глеба не топил.
– Да мне без разницы, – легко пожала плечами Марьяна. – Я ж на Захара работала, потому знаю, отчего в колодцах вода студеная блестит. И на тебе много душ загубленных еще будет. Привыкай, раз такой чувствительный. И привыкай к тому, что тебя люди бояться станут.
– Я же сказал – я не за этим сюда приехал! – раздраженно прикрикнул ей в лицо Стас. – И кормить это чертово болото я не буду. Так всем и передай! И если благополучие Коврово зависит только от болота, то пусть люди начинают подыскивать себе другое место – я сделаю так, чтобы в болоте даже мышь не смогла утопиться!
Странно сверкнув блеклыми глазами, Марьяна кивнула, встала и молча вышла из дома. Стас проводил ее до порога, запер за ней дверь – хотел быть уверенным, что незваные гости больше не нарушат без спроса его одиночество.