Алексия
Идем с Сашей в кафе. Решили развеяться и познакомиться немного ближе. Об универе она еще сама мало знает, только поступила. Рассказывает о городе, о местах, куда можно и даже нужно сходить.
Заказываем себе чай, пирожные. Смотрю на свое и улыбаюсь. Какой все же настырный этот Хаски. Ассоциируется теперь…
– Саш, а ты этого голубоглазого извращенца давно знаешь? – складываю из салфетки самолетик.
Она смеется, закрыв лицо ладошками.
– Как ты его только не обзываешь! – запивает смех ароматным чаем. – С Хаски понятно. А извращенец почему?
– Да так, – решаю умолчать о своем знакомстве с его ритмично двигающейся задницей. Все же это и правда довольно интимно.
– Матвея я знаю давно, – делится Саша, сделав еще глоток чая и отломив кусочек от своего медовика, – но мы особо никогда не общались. Учились в одном лицее. Мы для них были слишком мелкими. Я в десятый перешла, когда он закончил. Да и тусовка у них была своя. А потом мы встретились уже во Дворце спорта. Я Клима приходила поддержать… Это просто друг, – словно оправдывается она, но в голосе смущение и немножко грусти. – Так и пересеклись с Мэтом. А теперь вот в одном универе учимся. Стали немного общаться. Нравится?
– Не знаю, – вожу ногтем по столешнице, повторяя рисунок. – Забавный. Приставучий только.
– Это они могут. Тут я тебе вряд ли что-то посоветую. В лицее много всякого было, а происходящее покрывалось толстенным слоем слухов. И что в итоге правда, а что додумано, сказать сложно. Просто будь аккуратнее. Эти мальчишки бывают жуткими засранцами.
Тут, пожалуй, и не поспоришь. Да и много чести, уделять им столько внимания. Допиваем чай, болтая об учебе, обсуждаем планы на ближайшие выходные. Раньше мы с Милой находили чем заняться, когда у меня не было тренировок в бассейне, а сейчас освободилось слишком много времени. С непривычки не знаю, куда его девать.
– Хочешь, вместе прокатимся по центрам с бассейнами? – предлагает Саша.
– Очень хочу, – признаюсь ей.
Отца просить неловко. Он и так делает для меня столько всего. Язык не поворачивается напоминать.
Прощаемся с Сашей. По навигатору ориентируюсь, как добраться до дома. Из окна троллейбуса жадно рассматриваю город. Мне все очень нравится. И сияющие витрины с забавными манекенами. Кто такое носит вообще? И высокие дома. Их тут очень много, все разные, можно разглядывать бесконечно. На удивление много деревьев и кустарников. Я думала, в крупных городах больше стекла и бетона. Нет. Этот наполнен воздухом, несмотря на суету на тротуарах и проезжей части.
Захожу в наш двор. Пост у подъезда занят парочкой соседок.
– Добрый вечер, – приветливо улыбаюсь женщинам.
– Добрый-добрый, – совсем не приветливо сощурившись, отвечают мне.
А в спину летит:
– Стыд-то какой. Вот же докатился Юрка.
– Да я его дочка! – не выдержав, выдаю сплетницам.
Обидно. Отец хороший, а они его ровняют непонятно с кем. Точнее, очень даже понятно, поэтому и возмущает. Неужели других вариантов в голову не приходит? Или она у них только для того, чтобы в нее есть?
– Конечно-конечно, – улыбаются мне.
А в спину снова:
– Все вы так говорите. Вот я сериал смотрела, там тоже одна…
Вздохнув, открываю своим ключом дверь и вхожу в подъезд. Понятно, почему отец никому ничего не говорит. Эти… тетки просто не слышат. Живут в своем мире: телевизор – холодильник – скамейка. Не мне их судить. Не буду больше внимания обращать.
Поднявшись в квартиру, быстро принимаю душ и берусь готовить ужин. У папы вечерняя тренировка, так что я все успею.
Пока вожусь, смотрю короткие ролики на Ютубе. Мила звонит. Ставлю телефон удобнее, включаю видео.
– Привет, – машу ей в камеру.
– Я хочу все знать. Как там, в универе? Девочки нормальные есть? А парни симпатичные? – жуя чипсы, тараторит подруга.
– Есть, – смеясь, выкладываю в глубокий противень куриные голени в лимонно-медовом маринаде. – А еще там учится тот самый Хаски.
– Оу. – Мила откладывает чипсы и садится удобнее. – Я слушаю, – подпирает кулаками подбородок.
– Чего ты слушаешь? Он просто там учится. Третий курс вроде. Зовут Матвей. Вот и все. – Поставив курицу в духовку, занимаюсь овощами, которые пойдут на гарнир.
– Лекси…
– М?
– Колись!
– У него завтра бой. Он позвал. Точнее, даже не так. Он очень просил прийти и поддержать. Вроде даже искренне.
– Спортсмен? – задержав дыхание, хлопает ресницами подруга.
– Боксер.
– Вау-вау-вау! – загораются ее глаза. – Ты же пойдешь? И скинешь мне оттуда видосики. Я хоть посмотрю на твоего боевого Хаски.
– Да не знаю я! Липучий он. И девушка же у него. Не пойду, наверное, Мил. – Вымыв овощи, выкладываю их в кастрюлю. Сейчас немного припущу. Они будут хрустеть и не потеряют свои полезные свойства.
– Думаешь, он бы тебя позвал, если бы у него реально были отношения с той девушкой? Это было бы странно, – негодует Мила.
– Согласна. Но все равно не пойду.
– Почему? – хмурится подруга.
– А в качестве кого мне туда идти? – развожу руками.
– У тебя там папа.
– Мы перед его бойцами не афишируем, – ловлю себя на том, что говорю с интонациями отца.
Мила тоже замечает. Смеемся вместе, пока я вынимаю овощи и откидываю на дуршлаг, чтобы стекла вода и они не расползлись от высокой температуры.
– Тогда просто в качестве болельщицы. Или как там у боксеров зрителей называют? Я считаю, тебе надо пойти. В конце концов, это ни к чему не обязывает, даже если там будет его девушка. Убедишься, что он придурок, развеешься, посмотришь бокс и поделишься со мной.
– Ладно, я еще подумаю.
Потому что зацепило меня, и даже не то, что борзый Хаски резко превратился в грустного щенка, а слова о том, что никто не придет его поддержать, а ему это нужно, бой сложный. Это на моем языке. Я понимаю, как может быть трудно, когда вдруг остаешься один. И чтобы этому извращенцу икалось до утра, но его манипуляция работает! Я уже почти согласилась сама с собой и разрешила себе пойти посмотреть на этот бой.
Встречаю отца. Делюсь впечатлениями о первом учебном дне, с усталой улыбкой наблюдая, как он с аппетитом поглощает курицу с хрустящими овощами.
– Это противозаконно, – смеется Терехов, демонстрируя мне пустую тарелку. – Спасибо. Очень вкусно.
Убираю со стола. Посуду он мне помыть не дает. Отправляет отдыхать. Ему тоже надо, но у меня выдался очень насыщенный на события и эмоции день, так что не спорю. Тихо иду к себе, забираюсь под одеяло, забыв выключить свет, и отключаюсь буквально по щелчку.
Мне снится полнейшая дичь!
В совершенно пустом зале по рингу то и дело нарезает круги здоровенный голубоглазый Хаски с черным ошейником, усыпанном стразами. Его мягкие лапки пружинят по покрытию. Потом он вдруг начинает вспарывать его когтями. Копает, рычит. Поднимает мохнатую морду, смотрит прямо на меня… плюхается на подвижную задницу с хвостом-пропеллером и виновато прижимает уши к голове. Рука так и тянется зарыться в мягкую шерсть и пожалеть несчастного песика.
От этой неимоверной глупости меня спасает сработавший будильник.
Резко сажусь на кровати. Копна волос оказывается на лице.
– Нельзя трогать чужих собак, Алексия, – назидательно ворчу себе под нос, не открывая глаза. – Укусит, потом сорок уколов в живот делать. Оно тебе надо?
Слезаю с кровати и босиком шлепаю умываться. Брызнув прохладной водой в лицо, упираюсь ладонями в раковину и смотрю на себя в зеркало.
– Можно только смотреть, – говорю своему отражению. – Желательно издалека. Так безопаснее.