Следующим утром Медведев-младший приехал на работу в одиннадцатом часу и на такси.
– Привет, капитан, – сидевшие в накуренном кабинете майор Задохин, заместитель полковника Кононова и несколько ребят-оперативников повернулись к нему и протянули руки. – Ну, что, сделал свои дела?
– Сделал, – Медведев наклонился к своему столу, выдвинул верхний ящик и бросил туда объемный пакет, который небрежно держал в левой руке. – Я звонил полковнику, – тихо сказал он, глядя на майора и садясь на свой стул.
– Да, он сказал, что ты до обеда отпросился. У тебя на столе протокол, прочитай.
– Кто сейчас у Сидоренко?
– Киреев.
– Как он?
Егоров, молчавши до сих пор, протиснулся к столу и присел на его край.
– А ты что не едешь домой?
– Тебя ждал. Ну, боксер и дал прикурить. Ночью простыню скрутил, чуть не удушил себя. Повязки сорвал, мне разок врезал, а врач еще говорил, что лежачий и двигаться не может. Теперь он уже точно месяц не встанет.
– Почему?
– Так рана открылась. Там кровища хлестала по всей палате. Смотри.
Парень расстегнул пиджак – под ним ничего не было, только заросшая редкими волосами грудь.
– Финку застирал, в душевой повесил.
– Киреева предупредил?
– Провел инструктаж.
– Хочешь, возьми мою футболку, вон, в шкафу, нижняя полка.
– Спасибо. А ты мою оденешь?
– Если надо будет. Пусть пока висит. Иди, отоспись, вечером Киреева сменишь.
– Опять? Может другого кого отправишь?