До Харцызска мы ехали в тишине. Вернее, молчали мы с Мишей, а вот водитель попался тот еще шутник, и всю дорогу развлекал дяденек анекдотами про тещу и пересказами выступлений Владимира Винокура. Меня лично ничего не смешило, кроме мемов и демотиваторов, поэтому я сверлил взглядом Мишу, пытаясь пробить в нем брешь – авось, расколется, и наконец-то скажет, кто он такой.
Не вышло.
Миша уснул. В обнимку со своим чемоданчиком. Мы проехали Макеевку, затем – маленькую реку Колосничку, и въехали в Харцызск. На въезде в этот трудновыговариваемый город по обе стороны, протяженностью в километр, громоздились заводы. Слева – Канатный, справа – Трубный.
Здесь я наконец-то оставил в покое своего спутника, и решил отдаться эмоциям и мыслям так называемого Исконного сказителя. Балабольство водителя, бурчание мотора и расстояние до ближайшего цеха не давало мне возможности услышать хотя бы отзвуки индустриального жерла. Однако, зарыв глаза, я словно бы воочию увидел эти станки, искры и лязг металла о металл, гул голосов в гигантских амбарах. Среди людей шастали стальные духи – не обращая на меня внимание, она поддерживали тех, кто слишком устал после ночной смены, и подхватывали руки, соскальзывающие у вертящихся дисков.
– Если Шубин властвует над всеми, – сказал я Мише, – то он заслуживает уважение.
Миша не проснулся. Зато дедуля, сидящий впереди, обернулся, что-то просвистел сквозь недостающие зубы, и сказал:
– А я встречал Шубина, малой! Я-то в молодости в Ирмино жил, в шахте #31 вкалывал, как окаянный. И вот, значит, пропускал я в лаве уголь, работка не пыльная, у нас и женщины этим занимались. Рядом – никого… И вдруг слышу: кто-то кашлянул! Оглядываюсь – пусто. Страшно стало, я даже в штерк я не полез, хоть смена заканчивалась. И тут мне – ба! – кто-то в лицо плюнул! Я как выскочил, а позади меня уголь повалился, лаву засыпал. Ежели б не Шубин, и меня бы засыпало. Такие вот дела.
– Дед, ты всех уже задолбал этой фигней, – сказал мужчина, очевидно сын старого шахтера (или просто случайный попутчик). Другие пассажиры, правда, поддержали дедушку: объявили, что история достойная, шахтерский труд – уважаем, а женщина с заднего ряда в розовом берете угостила деда вафельной конфетой “Джек”.
Миша проснулся и, спросил, что было интересного. Я сказал, что он храпел на весь автобус. А дед, хрумтя “Джеком”, зачем-то это подтвердил, но Миша, увы, не смутился.
Вскоре нас высадили в районе под названием Черемушки, и Миша уверенным шагом двинулся вдоль череды однообразных коричневых девятиэтажек.
– Ты здесь был уже? – Спросил я.
– Конечно! Я-то весь восток Украины изъездил, – ответил Миша. – На первый взгляд, города выглядят однообразно, но в глубине своей таят неповторимый стержень.
– Да, стержней хватает, – согласился я, споткнувшись о какой-то штырь.
– А знаешь ли, Саша, что Харцызск назван так в честь славного партизана по имени Харцыз, а Зуевка, что в нескольких километрах отсюда, – в честь его друга, Зуя? Они с малочисленными отрядами устраивали набеги на татар в Диком поле (так раньше наши земли называли), и в конце концов их перебили.
– Это во Вторую мировую было?
– Ну какая Вторая мировая и татары, Саша? Шубин с тобой.
Я не очень хорошо знал историю.
– Все равно не позитивный твой рассказ какой-то.
Миша рассмеялся и легко толкнул меня, из-за чего я споткнулся о следующий штырь.
– Увы, от правды никуда не денешься!
– А я бы вот лучше рассказал, что Харцыз и Зуй торговали мороженым в фургончики и носили японские кимоно, и у каждого из них было по десятку Харцызиков и Зуиков.
– Так расскажи.
– Не хочу.
Мы пришли на улицу Чумака, спустились к садику под названием “Колобок”, куда, по словам Миши, отдавали детей шахтеров. Рядом нас ждал старенький невзрачный панельный дом. Дверь открыла красивая женщина с прямыми белоснежными волосами и спросила:
– О, вы друзья Вадика? Здравствуйте! Чай будете?
– Будем! – Ответил Миша. – Я черный, Саша – фруктовый. Если есть, конечно.
– У нас любой чай есть.
С чего он решил, что я люблю фруктовый? Нет, я-то люблю, но блин. Мы прошли на кухню. Женщину (весьма искусного пекаря, кстати говоря) звали Маргарита. Она угостила нас сдобными булочками собственного приготовления и налила чай. Я попросил блюдце, потому что не могу пить горячее прям так. Со мной она общалась более-менее, и я стал полагать, что с моим социальным положением все лучше, чем кажется.
– Вадик уже неделю дома не был, – сказала Маргарита. – Дела в университете, что поделать… Хотя на выходных ждала… Но – диссертация. Он у меня мальчик умный, первый в семье в науку пошел, так-то мы все из рабочих. От бабушки, мамы моей, с детства впитывал сказки, как губка, а теперь решил изучить их под микроскопом.
По водоотливу за окном (вы ошибочно называете это подоконником) бегали воробьи. Они тырили друг у друга хлебные кусочки а прилетевший голубь пытался вникнуть в их вечеринку, но все безрезультатно.
– Дома, говорите, не был? – Нахмурился Миша, держась за чашку чая всеми пятью пальцами. Я тоже нахмурился. И мы оба сидели нахмуренные, настоящая команда. Маргарита откусила от булки, сказала: “Ага!” и объявила, что не досыпала в нее сахару.
– Сахару в самый раз, – заверил ее Миша и тут же перестал хмуриться, – булочки вкуснейшие на весь Харцызск, зуб даю! Скажите, а вы нас не пустите к компьютеру Вадима? Он обещал прислать общие фотографии, а нам для выпускного альбома ой как надо…
– Конечно. Не думаю, что он был бы против. Пойдемте, провожу вас. Чашки и блюдце можете взять с собой.
Ну, Миша! – подумал я. Молюсь, чтобы о тебе какие-нибудь грабители банков не прознали, а то будет: “Можно я к вам в сейф заскочу? Мне просто надо денежку посмотреть!”
Мы прошли в детскую в детскую комнату с тремя стеллажами, набитыми книгами, как полки ручной клади – чемоданами.
Это уже мое сравнение, извините. В то время я никогда не летал на самолетах. Максимум – пользовался услугами поезда “Донецк-Киев” – “Уголек”, и эти путешествия казались мне самыми грандиозными, куда уж там всяким боингам.
На одной из двух кроватей, той, что поменьше, с божьими коровками на наволочке, сидела девочка лет десяти. Пухлыми ручками она гладила кукле волосы и бездумно глядела в ковер на стене. Туловище куклы лежало отдельно.
– Это наша младшенькая, Оксана. Оксаночка, познакомься с друзьями Сережи.
– Голову можешь приделать? – Спросила девочка, непонятно к кому конкретно обращаясь.
– Могу! – Сказал Миша и постучал по чемодану. – У меня как раз инструменты с собой. Саша, а ты тогда за компьютер садись.
– Хорошо.
Маргарита сказала Оксане: “Не обижай мальчиков!” и ушла в спальню. Я посмотрел, как ловко Миша схватил куклу и принялся что-то крутить-вертеть. Девочка смотрела на него с таким восхищением, с каким я в детстве смотрел на Джеки Чана. Я включил комп, подождал, когда старенькая материнская плата соизволит подгрузить виндовс, и вот уже елозил курсором по рабочему столу.
– И что конкретно мне искать? – Спросил я.
– Что угодно, что может нам помочь, – сказал Миша, уже приступивший к починке кукольного дома.
– Спасибо.
– Обращайся! Только не мешай, тут серьезная поломка крыши.
Оксана с радостью взвизгнула: наконец-то дом ее барби сможет принимать гостей, да еще с головами, как в старые добрые времена.
На компьютере Вадима все было разбито по папкам – не в пример моей хаотичной тысяче ярлыков. Названия по большей части касались учебы, но и банальным “Музыка”, “Игры” и “Фильмы” место нашлось. Тогда еще не придумали облачных сервисов и удобных подписок на контент, его приходилось гигабайтами держать на жестком диске.
Хотелось избежать копания в научных статьях, монографиях, рефератах и прочих хитромудрых docументах, к тому же это в принципе гнусно – лазать по чужому компьютеру. Поэтому я сделал ход конем. История с Длинной леди началось с сообщества ВКонтакте – так, может, и сейчас мне следовало его проверить в первую очередь?
Я проверил.
В личных сообщениях, за несколько дней отсутствия Вадима, накопилось с десяток непрочитанных веток. Я прищурился, чтобы ненароком не прочесть что-то чересчур личное, но это не помешало мне увидеть конец клубка, который можно потихоньку начинать распутывать. Последней из открытых была переписка с Сергеем Петровым, тем самым скрытным администратором сообщества “Жуть Донбасса”. Неужели, детективные способности и чуйка меня не подвели?
Я нажал на кнопку и принялся изучать диалог, настоящий спам со стороны Петрова. Все сообщения от него, сколько я ни скроллил вверх, содержали одно и то же: фотографию лисицы где-то в поле в с разных ракурсах, и сообщение: “Следуй за ней”. Интереса ради я долистал до конца, это заняло минуты три, и не увидел ни единого нового словечка. Тогда я зашел в сообщество и проверил, не появился ли ответ на мой комментарий.
Появился.
В виде фотки лисы.
И текстом. Угадайте, каким.
“Следуй за лисой”, конечно.
Мне поплохело, захотелось чайку и ящик сдобных булок.
– Думаю, на этом все, – сказал Миша у меня за спиной.
– Все?
– Ну да. Тебе еще что-то надо?
– Мне – нет…
Вошла Маргарита.
– Нашли фотографии?
– Нашли, спасибо! Все скачали.
– Молодцы. Вы там Вадику передайте, чтоб домой почаще приезжал, мы ведь скучаем. Да, Оксанкин?
– Дя!
– Передадим обязательно. А, кстати! Не хочу пользоваться вашим гостеприимством, но у нас есть еще малюсенькая просьба.
– Какая? – Спросила Маргарита.
– От Вадика мы слышали невероятные истории о вашей маме и ее сказках. Вы кстати и сами о них упоминали. Знакомство с ней здорово помогло бы в нашей фольклорной практике. Не подскажете, где она живет?
– Мама?.. – Медленно повторила Маргарита.
– Ну, да! – Улыбнулся Миша и повернулся к девочке. – Оксан! Любишь истории от бабушки? А? Уверен, ты от них в восторге!
Внезапно девочка выпустила из рук все десять игрушек, что держала до сих пор, и заорала. Заорала так, что у меня затряслись колени. И даже Миша отступил на два шага и ухватился за портфель.
Оксану удалось успокоить благодаря печенью “Конти” и мультикам по ТРК “Харцызск”. Мы оставили ее в покое, Миша напоследок извлек из чемоданчика красивый камешек, найденный, по его словам, в шахте, вручил Оксане, и мы вернулись на кухню.
– Извините… Но Оксаночку можно понять, – начала Маргарита и поведала нам о причинах такой реакции.