Виталик, а отныне исключительно Виталий Николаевич, долго и нудно подбирал новый образ, а соответственно и наряд для первого рабочего дня.
Теперь он начальник. Может, всего на месяц, а то и меньше, но все равно ему было приятно – можно сказать, из грязи в князи. И сам, без помощи Людмилы Ивановны добился всего, о чем мечтал. Когда его переведут в постоянные сотрудники фабрики, он обязательно сообщит об этом своей матушке-кормилице. А пока…
Кем ему предстать перед коллективом?
Модели Пофигиста и Миллионера Виталик сразу отмел. Какой он к чертям собачьим миллионер? Да и Звезда с Инопланетянином ему не подходили. Хотя последнее можно оставить в загашнике. Романтик не очень подходящий образ для начальника. А вот крутой Мачо, заумный кролик-Ботаник или Братело вполне потянут.
Мачо… Виталик остановился на этом образе и судорожно принялся вспоминать, чему его учила госпожа Войцеховская: ухоженный до шикарности, обладатель красивого тела, красивого лица, красивой прически, модной красивой одежды и новенькой красивой машины. У него все это было, причем с лихвой. Стоило попробовать применить модель мачо на практике, а то все как-то не доводилось. И пусть он не собирался соблазнять женщину. Одну конкретную нет, но всю фабрику разом стоило попробовать. Пусть ему все теперь его сотрудницы вслед все ахают: «Какой красавчик!»
А он такой уверенный в себе, в своей неотразимой красоте и сексуальности станет презрительно посматривать на них сверху-вниз, тем самым подтверждая эту самую уверенность в собственной неотразимости. Он будет каждым своим жестом, каждым словом излучать сексуальность, получая удовольствие от каждого своего шага по коридорам фабрики. Очень быстро он окажется в центре внимания, и все будут прислушиваться к его словам и ловить каждое его слово, раскрыв рот.
Стоя перед зеркалом, Виталий провел руками по волосам. Он не пытался их пригладить, только в самых исключительных случаях, примерно раз месяц обращался в парикмахерскую, чтобы ему навели художественное безобразие на голове. Считал, что слегка растрепанные волосы добавляли ему неотразимости и шарма. Но за чистотой и состоянием своих волос следил с особой тщательностью. Людмила Ивановна приучила его также с завидной регулярностью наведываться к стоматологу, чтобы демонстрировать окружающим белоснежную голливудскую улыбку во все тридцать два зуба, к дерматологу по любому появившемуся весьма некстати прыщу на теле, диетологу, чтобы тот посоветовал, как избавиться от появившихся за зиму лишних килограммов. Да и вообще, проверить здоровье – никогда не бывало лишним.
Внешним видом своего обнаженного тела, отраженного в зеркале во весь рост, Виталик остался весьма доволен. Он глянул на руки: в маникюрный кабинет можно пока не ходить – заусениц еще нет, да и лето на дворе, чтобы рвать колготки шероховатостями на руках. Правда, он терпеть не мог гладить ножки барышень через колготки – долой их сразу, чуть что, и колготки, и барышень.
Одежду подбирать Виталик начал с обуви. Он еще на расставил ее в шкафу в своем новом жилище, приходилось извлекать из коробок. Остановился на легких летних туфлях.
– Черт, – негромко выругался он, роясь в шкафу, пытаясь отыскать пакеты с носками. Виталик еще конкретно не определился, какие брюки наденет со светло-коричневыми туфлями, но только не синие джинсы и не классический костюм. Пусть он и начальник, но париться в жару в костюме тройке, не намерен. А вдруг в его кабинете нет кондиционера? Сам никогда так не поступал, а смотреть на других не мог, как мужчины скидывали пиджаки, оставаясь в рубашках с мокрыми подмышками. Раздражало безумно. Чего проще – одеться по погоде и температуре помещения. Виталий принялся судорожно подбирать брюки, висевшие на специальных плечиках, чтобы не мялись. Он надел бы свой льняной костюм, но в нем он вчера провел почти целый день и ему не только требовалась тщательная глажка, да и отвисеться в шкафу не помешало бы.
Его образ должна была завершать рубашка-поло.
Это то, что видно. А что не видно? Нижнее белье… К нему Виталик относился с неменьшим вниманием и трепетом – он же не Волк, в конце концов, из «Ну, погоди», чтобы демонстрировать дамам трусы а-ля семейники по колено в цветочек. Хорошее белье в первую очередь радовало его самого, а уже потом его женщину, если он перед ней вдруг обнажался.
Аксессуары… Виталик не выносил этого слова и всегда недовольно морщился, когда кто-нибудь произносил его вслух при нем. Но без них никак нельзя.
Во-первых, к его брюкам требовалось подобрать ремень в цвет его туфель. Такого же цвета бумажник. И… кожаный футляр для сигар. Не мог такой мачо, как он собрался предстать перед сотрудницами фабрики курящим сигареты – только сигары ручной скрутки.
Все с первого взгляда должны понимать, кто перед ним или ней.
Часы Виталик летом старался не носить все время, чтобы от них не оставалось белой полоски на руке, а карманными еще не разжился. А очень хотелось. Время, впрочем, можно было узнать, взглянув на мобильник, который покоился у него в кожаном чехле под цвет туфель, ремня и бумажника. Сам телефон почти ничего не стоил, но облаченный в дорогой аксессуар представлял вполне эксклюзивную вещь.
Выходя в двери, Виталик чисто автоматически потянулся за солнцезащитными очками, но потом передумал и оставил свои «хамелеоны» для другого образа. Вдруг сгодится?
На швейной фабрике нового зама встретили, как и подобает, по одежке – начальница производства, а проще сказать надсмотрщица за цехом, где стояли швейные машины, скептически хмыкнув, осмотрела Виталия Николаевича снизу доверху, остановив прищуренный взгляд где-то там, где раздваиваются ноги. Проследовала за ним в кабинет, ожидая указаний.
Виталик, усевшись на кресло и сложив свои ноги на край стола, вытащил фирменную заготовку в виде сигары, откусил кончик у нее специальной гильотинкой, прикурил длинными сигарными спичками и сквозь дым тоже оглядел женщину, с которой ему предстояло работать.
Тетка здоровая, но не толстая, скорее дородная, правда, в безразмерном рабочем комбинезоне, этого не видно. Коротко стриженные волосы скрывал опять же беленький фирменный платочек, завязанный сзади. Руки крупные по-мужски. Такую, будь она хоть замиллионершей, соблазнять бы не стал. Тетушка не в его вкусе.
Недолго думая, начальница, порывшись в карманах своего необъятного комбинезона, извлекла замурзанную пачку с папиросами, ловким щелчком пальцев в синих татуировках выбила одну, дунула в нее и подойдя к своему новому начальнику, прикурила прямо от его сигары, а затем присела на край стола рядом с его ногами.
Виталик чуть дымом не подавился.
– Кто вам разрешал курить в моем кабинете? – проговорил он возмущенно.
– А тебе кто разрешал курить в твоем кабинете? – нисколько не смутившись, вопросом на вопрос ответила женщина хриплым прокуренным голосом. – До сего момента курить на территории фабрики было запрещено всем, включая самого директора. Но раз тебе можно, значит, и всем остальным не запрещено.
Выпустив струю вонючего дыма прямо в лицо Виталика, она спросила:
– Какое-то особое задание на сегодня имеется?
Опешив от такого обращения с его начальственной персоной, тот удивленно подал ей папку с заявкой из областной больницы. Женщина забрала ее у него из рук и, попыхивая папироской, пошла на выход. Виталик с ужасом представил, как все швеи тоже тут же закурили прямо на своих рабочих местах.
Он судорожно загасил сигару в пепельнице и прокричал вслед уходящей начальнице:
– Эй, я пошутил… Курить по-прежнему нельзя ни в кабинетах, ни в коридорах, ни на рабочих местах.
Одним прыжком он догнал уже почти в дверях женщину и, взяв ее за плечи, повел назад к своему столу.
– Мы выкурили с вами исключительно за знакомство, – проговорил он, оправдываясь, при этом пытаясь забрать у нее папиросу из рук и затушить в хрустальной пепельнице рядом со своей элитной сигарой.
– За какое знакомство, мальчик? – спросила та презрительно, но папироску отдала. – До знакомства еще далеко, как до луны.
И начальница производства смачно сплюнула прямо в середину пепельницы.
– Знакомство со мной надо заслужить.
Она развернулась и решительным шагом покинула кабинет.
Виталик опустился в кресло.
Вот тебе и мачо. Кому тут нравиться? Этому надсмотрщику в комбинезоне? Или начальнице отдела кадров, которая мало от нее отличалась? Он разочаровано несколько раз шмыгнул носом. Неправильный выбрал он образ для первого рабочего дня, погорячился.
Никто не обязан любить его просто так, только потому что он красивый. Родители не в счет – они-то как раз обязаны это делать. А остальные? Не стоит забывать, что остальной мир примет его, Виталика, только после того, как он проявит свой умным, покажет себя воспитанным, адекватным, интересным. И лучше спросить себя: «Что нужно изменить в своем поведении, привычках, взглядах на мир, чтобы окружающие относились к нему, к Виталику, с большей симпатией и уважением?» Даже какая-то начальница производства не оценила нового заместителя директора, которой по статусу положено поддерживать его авторитет. Что говорить об остальных? Настоящим лидером быть довольно сложно. Им нелегко жить, работать, принимать решения. Эти весьма успешные люди часто спотыкаются, тревожатся и испытывают сомнения.
Это политика, прежде всего. Чтобы преуспеть на работе, а, значит, и в отношениях с Танечкой, он должен ориентироваться и в этих политических играх. Настоящие лидеры понимают, насколько это важно, и умеют не только профессионально работать, но строить эффективные отношения. А он? Что может он?
После обеденного перерыва его внутренний диалог и размышления о превратностях судьбы прервал истошный бабский визг, крик «Машка точно Дашку порешит» и тяжелый топот ног по коридору.
Виталик тоже выскочил из своего кабинета и ринулся в цех, где неизвестная ему Машка пыталась порешить не менее неизвестную Дашку. Криминала ему только на рабочем месте не хватало.
Будь он послабее, от вида крови точно бы лишился чувств, а так, расталкивая работниц в таких же беленьких платочках, как их начальница, пробрался к виновницам беспорядка, пытаясь на ходу принять решение и понять, как растащить по сторонам разъяренных фурий и при этом не получить самому в нос. Но его опередили: одну за локти крепко схватила начальница производства, вторую – просто здоровая тетка, оказавшаяся рядом, остальные толпились рядом.
– Что произошло? – строго спросил Виталий, вглядываясь разбитые лица драчуний, которые пытались вырваться из державших их цепко рук и наподдать еще друг дружке.
– У Машки машинка встала, – неопределенно пожала плечами одна из работниц, – ну она и вставила кусок кожи под иглу Дашке. Та теперь тоже стоит, не работает. Они же вечно соревнуются друг с другом по выработке. А от выработки зарплата зависит. За лишний заработанный рупь готовы порвать в клочья друг друга.