Уже несколько дней Виталик следил за Татьяной Печкиной, директором и единственной владелицей швейной фабрики.
Никакого эксклюзива на той фабрике не шили – исключительно ночные рубашки, пижамы, которыми торговали на всех рынках города, униформу для медицинских работников, поваров, корпоративную и рабочую одежду и прочая, прочая, прочая. Но все изделия фабрики неизменно пользовались огромным спросом и на складах подолго не залеживались, уходя в продажу буквально с колес и тем самым обогащая свою хозяйку.
Виталик считал себя пикапером еще тем. Снять девицу на ночь для него не проблема – сами гроздьями на него вешались. И все равно ради любви к искусству он делал это классно, задорно, с огоньком. Виталик знал, как подать себя, – спасибо, госпоже Войцеховской научила. Он даже за глаза свою матушку-кормилицу не называл иначе, как Людмила Ивановна, тем самым подчеркивая разницу в возрасте и доводя ее этим до бешенства неимоверно. Но Танечка не девица из клуба или бара, с ней все его умения ничего не стоили. Он это сразу понял, лишь взглянул на фотографию, лежавшую в конверте вместе с деньгами и банковской картой. Здесь нужен был совершенно другой подход.
Да и само знакомство Виталика с Татьяной должно произойти абсолютно случайно, иначе та может заподозрить, что заезд смастырен, и белая лошадь ходит не под тем седоком, не под настоящим, а фальшивым, принцем. А ему надо с ней не только познакомиться. Знакомство, что, – это полбеды, это маленький короткий шаг по длинной дороге на пути к соблазнению. А вот соблазнять женщин его никто толком не научил. Да и зачем, когда от девиц отбоя не было? Что они могли ему дать? Кроме своих тел, ничего.
А миллионерша Печкина —решение всех жизненных проблем, причем не только самого Виталика, но и ее тоже, по крайней мере, он так искренне полагал, и в этом была доля истины, так как деньги отдельно от мужчины еще ни одной женщине счастья не приносили. И эта несчастна по-своему со своими миллионами, раз в свои тридцать с хвостиком лет продолжала оставаться девственницей, по крайней мере, это следовало со слов Людмилы Ивановны.
И тут вдруг неожиданно перед ней возникнет он, красивый, умный, жестокий… Интригует, особенно последнее.... Станет для нее принцем, который разбудит ее ото сна, научит любить. Ну а там, как жизнь повернется, то есть как будет составлен их брачный договор – удачно, он сбежит сразу, не очень, значит, какое-то время придется помучится. Виталик, еще не женившись, продумал до мелочей, как станет добиваться развода. Но за этим не заржавеет – он не сомневался, что удастся привести дамочку к алтарю довольно быстро. Как можно не влюбиться в него – красив, умен, воспитан?
«Понять бы, что ей надо, этой Танечке Печкиной. Нынче садизм – признак мужественности в глазах современных дам. Каждая их них, пока не состарится, ждет своего жестокого принца», – рассуждал Виталик, наблюдая за своей будущей спящей красавицей… Он сплюнул в открытое окно – красавицей Таню можно было назвать с большой натяжкой. Сам Виталик привык вращаться среди совсем других женщин – дорогих, холеных. Он искренне надеялся, что Людмила Ивановна сдаст его с рук на руки такой истосковавшейся по крепкому мужскому телу матроне с толстым кошельком, и делать-то ему особо ничего не пришлось бы, пока в наличии имелся капитал в виде молодости, красоты и здоровья. А если он не станет слишком расточительным, то скопит себе на безбедную старость.
А, может, свести Таню с опытными стилистами, те смогут что-то из нее сделать?
Он потряс головой. Сейчас ему надо думать о другом: как с Печкиной технично познакомиться – второй попытки не будет. В случае провала придется идти на поклон к Людмиле Ивановне, чтобы та ему еще одну «невесту» подогнала. А этого, ой, как не хотелось, он желал показать своей бывшей, этой старой фее, что и сам на что-то способен, а не ждать милости от нее…
Из дверей двухэтажного здания фабрики вышла госпожа Печкина собственной персоной с коробкой в руках. Виталик уже знал – деньги развязывали язык любому, даже самому преданному человеку, будь то личный водитель, или просто вахтер на входе, – что новые образцы рабочей одежды директриса сама лично развозила по заказчикам, предлагала, убеждала, советовала. А потом получала список, кому, что и каких размеров. И сейчас путь директора фабрики лежал в областную больницу – она везла на показ свои лучшие модели для врачей и обслуживающего персонала.
Можно попытаться отыскать ее в административном корпусе больницы и там познакомиться, но Виталик ничего не смыслили в медицине и боялся брякнуть что-нибудь невпопад. Может быть, и Танечка полный профан в вопросах, связанных со здравоохранением, но на всякий случай рисковать не хотелось.
Виталик, нервно прикусив губу, наблюдая за ней, а потом грустно вздохнул —прошел фактически еще один день, седьмой по счету, вечер маячит на горизонте, а он ничего не добился, даже не предпринял попытки познакомиться с госпожой Печкиной.
Он увидел, как тонкий каблучок ее туфли застрял в решетке слива, а она не заметила, не почувствовала. Виталик представил как наяву, что в следующую секунду Татьяна уронит коробку с образцами, взмахнет руками и рухнет навзничь, уткнувшись носом в асфальт. Хорошо будет, если ничего не сломает при этом.
Он пулей вылетел из машины и стремительно бросился на помощь женщине. Почти успел, сказывались регулярные занятия спортом: коробку она все же уронила, и даже руками успела взмахнуть, но носом уткнулась не в асфальт – была поймана сильными руками Виталика.
– Извините, – пробормотала Танечка.
Она уперлась руками в грудь неожиданно пришедшего ей на помощь мужчины, пытаясь отстраниться от него, но, потеряв равновесие снова упала на него – каблучок намертво застрял в решетке и не давал нормально ей встать на обе ноги.
– Ничего страшного, – улыбнулся Виталик, поддерживая Танечку. – К вашим услугам.
Он наклонился, продолжая придерживать ее, и выпростал сначала ногу из туфельки, а потом и саму злосчастную туфлю освободил из плена решетки и зачем-то сунул ее в карман своего легкого льняного пиджака.
– Кажется, я подвернула ногу, – простонала Татьяна.
Виталий, даже будучи человеком, далеким от медицины, заметил тоже, как буквально на глазах голеностоп женщины стал распухать и приобретать синеватый оттенок.
Не раздумывая, он подхватил Танечку на руки, крякнув от веса на вид худенькой женщины, донес до своего белого Туарега и с величайшей предосторожностью, словно та хрупкая японская ваза, усадил ее на заднее сиденье автомобиля, стараясь не задеть больную ногу и строить ее поудобнее. Затем поднял коробку, аккуратно запихнул в нее выпавшие образцы одежды и поставил рядом с собой на пассажирское сиденье.
– Мне бы в областную больницу, – жалобно попросила Татьяна своего неожиданного спасителя. О том, чтобы сесть самой за руль, речи не было – нога не только распухла, но и начала нещадно болеть.
– Мы туда и едем, – мрачно отозвался Виталий, делая вид, что его оторвали от самых важных и нужных дел, а на самом деле радуясь в душе, что все так отлично сложилось. Нет, конечно, плохо, что Танечка подвернула ногу, но знакомство произошло самым естественным образом – можно только поблагодарить небеса за его величество случай.
Охранник на въезде поднял шлагбаум без лишних вопросов, пропуская Туарег на территорию больницы. Попробовал бы не пустить, когда водитель отчаянно ему сигналил, словно у него в машине рожающая женщина, не меньше.
Виталий с величайшими предосторожностями донес Татьяну до травмопункта и усадил на стоявшую рядом с дверями коляску для перевозки неходячих больных.
– Что случилось? – на стук в дверь из кабинета выглянула молоденькая медсестричка.
– Вот, пациентку вам привез, – подмигнул ей Виталик и улыбнулся.
Та смущенно зарделась.
– Сейчас придет доктор и выпишет направление на рентген, – сообщила она. – Я отвезу вашу больную.
– Мне не сюда, – обратилась Татьяна к Виталику, глядя на него снизу-вверх и дергая за полу пиджака.
– Именно сюда, – нахмурился он строго. – А вашей коробкой я сам займусь. Куда ее отвезти прикажете и кому передать?
– Не хотелось бы вас напрягать, – проговорила Татьяна, глядя в глаза своему новому знакомому, но ей совершенно не понравилось его перемигивание с медсестрой и сразу почему-то захотелось отослать его от нее куда подальше, – если нетрудно отнесите коробку в кабинет главного врача. Извинитесь за меня. У меня назначена встреча, – она взглянула на маленькие наручные часики, – и я даже еще не опоздала. Покажите ей модели одежды, она в курсе.
Виталик поражался сам себе – он не только непринужденно познакомился с нужным ему субъектом, но и легко выполнил ее первое, и он надеялся, не последнее, задание.
Главный врач почему-то решила, что Татьяна Георгиевна прислала вместо себя приятного во всех отношениях молодого менеджера, и позволила тому не только показать новые образцы униформы, доставая их из коробки, но и продефилировать в тех, что подошли по размеру по ее кабинету. Моделями она сталась весьма довольна, как, похоже, и фигурой манекенщика.
– Подождите, пожалуйста, – попросила главврач. – Я сейчас быстренько набросаю список с размерами…
Виталик хотел выйти в приемную к очаровательной молоденькой секретарше, чтобы сделать девушке парочку комплиментов и, может, договориться о свидании. На данный вечер он абсолютно свободен. Почему бы и нет? Он с удовольствием посетил бы с секретаршей какой-нибудь клуб. Но немолодая врачица указала ему пальцем на одно из кресел за длинным столом переговоров.
– Ирина, – попросила она по телефону, – зайди ко мне.
Улыбчивая секретарша с блокнотиком в руках тут же нарисовалась на пороге.
– Нам с Виталием, – главврач внимательно взглянула на своего посетителя…
– Николаевичем, – подсказал он ей – сказывались тренинги с Людмилой Ивановной.
– Нам с Виталием Николаевичем сделай по чашке кофе…
– Сахар? Сливки? – спросила Ирина.
– Нет, черный, – помахала руками главврач, отказываясь от всего, – и покрепче. И заявку на униформу подготовь. Включи в нее всех врачей и медсестер. Не забудь сгруппировать по размерам.
– А обслуживающий персонал? – Виталик выжидательно выгнул брови. Он прекрасно помнил, как демонстрировал хозяйке кабинета одежду, предназначенную для уборщиков.
Дама виновато улыбнулась, ласково прикоснулась к его руке и томно произнесла: – Виталий… Николаевич, вам придется заехать еще раз ко мне в любое удобное для вас время, чтобы согласовать и эту заявку.
«Да-а-а, дела, – протянул про себя Виталик. Он чуть не запустил руку в волосы и не растрепал свою тщательно уложенную прическу. – Надо придумать, как выпутаться из этой ситуации. Впрочем, можно и не выпутываться. Пусть идет, как идется. Не получится с мадам Печкиной, авось срастется с госпожой… А, может, с ней в клубешник завалиться?»
Он не запомнил, ни как звали хозяйку кабинета, ни ее фамилию, когда, держа в руках коробку с образцами, открывал задом дверь. А зря… Ирина тоже ни как не обращалась к своей начальнице. Но он же не мог предвидеть такой ситуации.
Еще и перед Танечкой придется оправдываться, что так долго делал у главврача. И спасти его могла только заявка, которую подготовила бы Ирочка, пока он тут распивал кофе.
Но на удивление напиток оказался отменным – секретарша была весьма искусна в приготовлении кофе. После ее ухода главврач с таинственным видом извлекла из ящика своего стола бутылку с коньяком и, не спрашивая согласия, влила пару чайных ложен не только себе, но и Виталику в чашку. Протестовать бесполезно – от такого количества алкоголя, хоть и крепкого, он бы не опьянел, а так женщине радости добавил. От общения с собой. Но вот с запахом теперь бороться придется однозначно. В больнице явно был буфет, где можно разжиться жвачкой или еще чем-то подобным – даже вида не выносил, как жуют другие, только поэтому в кармане у него никогда не было даже жалкой пластинки «Орбита».
Еще вы выкурить сигаретку…
Виталик похлопал себя по карманам, как бы намекая, что неплохо бы перекурить. И что с того, что больница? И кабинет главврача? Как будто врачи не люди.
Хозяйка кабинета на его выразительные жесты прореагировала мгновенно – она распахнула настежь окно, а перед Виталиком выставила хрустальную пепельницу. Он ей был за это весьма благодарен… Надо запомнить. Вот только зимой такой фокус не прошел бы, наверное… Холодновато… Для зимы следовало придумать что-то другое. Хотя неизвестно, на что бы пошла женщина, чтобы полностью завладеть внимаем понравившегося ей мужчины.
В кабинет вошла Ирина и помахала своей изящной ручкой перед лицом.
– Ну-ну, – цыкнула на нее главврач, – не так много мы и накурили.
Та ничего не ответила и только молча положила на подпись перед ней заполненную заявку…
Танечка терпеливо дожидалась Виталика возле дверей травмопункта. Впрочем, она никуда бы и не смогла уйти – у нее оказались порваны связки, и ей наложили гипс, а на одной ноге далеко не упрыгаешь.
– Гипс носить месяц, ни днем меньше, – молодой хирург, решивший, что случайный Танечкин знакомый никак не меньше, чем ее муж, выдал Виталику пачку бумаг для поликлиники, куда она должна явиться завтра за больничным листом, а также рецепты на таблетки, если нога будет болеть.
Невзирая на протесты сидящей на кресле-каталки женщины, Виталик взгромоздил ей на колени злосчастную коробку с образцами, сунул в руки заявку, которую Ирина заботливо положила в пластиковую папочку, и повез ее к своей машине. Так доктор приказал сделать. Он вообще предлагал вызвать карету скорой помощи, чтобы доставить больную домой.
– Понесете ее на руках, запнетесь, упадете, сломаете барышне вторую ногу, – сказал хирург Виталику.
– Все, слушаю и повинуюсь, – поднял тот руки вверх, сдаваясь. – Так и быть, докачу больную, хотя своя ноша не тянет, до стоянки, где припаркован мой автомобиль, а потом верну вам кресло. Но скорую мы все же ждать не станем. Как-нибудь сами…
И тут перед Виталиком встал вопрос – куда вести Танечку? К ней домой или к себе? К себе, наверное, все же слишком нагло. Где жила госпожа Печкина, он, конечно, знал, но не мог этого показать.
– Куда? – спросил он обреченно, заводя Туарег.
– На работу, – всхлипнула за его спиной Танечка.
– Ну, так дело не пойдет?
Виталик повернулся к ней и, вынув из нагрудного кармана пиджака свой идеальной чистоты шелковый носовой платок, вытер слезы со щек и нос.
– На работу я вас не повезу, – сказал он строго. – Это даже не обсуждается. Только домой… Не стоит так расстраиваться, а плакать и подавно – полежите месяцок, отдохнете. Ничего страшного на работе без вас не случится.
– Такой хороший, а главное такой большой заказ, – снова всхлипнула Танечка. – А я…
Она выразительно посмотрела на свою загипсованную ногу.
– Ничего страшного, – повторил Виталик. – Справятся и без вас. Попросите мужа…
– Нет у меня никакого мужа, – перебила его Танечка. – Никого вообще у меня нет. Даже зама, которому я могла перепоручить дело. Недавно уволила, – в ее голосе появились железные нотки. Она теперь совершенно не напоминала ту милую размазню, которой была только что, даже плакать перестала, – а новым еще не обзавелась. У меня специфика работы и контингент.
– Ну хотите, – неожиданно предложил Виталик ей, – я прослежу, как выполняется ваш заказ по заявке областной больницы…
– Вам, что заняться нечем? – сердито спросила его Танечка и нахмурилась. Две глубокие складки пролегли у нее на лбу, от этого она стала выглядеть гораздо старше своих лет.
– Можно сказать и так, – кивнул Виталик. – Я шел на собеседование к вам, – он врал напропалую, – но не дошел по известным обстоятельствам.
– Я не давала объявления о найме на работу…
– Я знаю, – признался Виталик, – мне знакомый посоветовал, – он принципиально не стал говорить «знакомая», чтобы не вызывать ненужных подозрений. А насчет знакомого соврет, назвав левое имя. – Я совсем недавно уволился с предыдущего места работы и находился в активном поиске нового.
– И что вас не устроило на прежнем месте работы? – В Танечке проснулся директор предприятия, задвинувший слабую женщину куда подальше.
– Все, – выдохнул Виталик. – Все не устраивало. Во-первых, далеко от места жительства, во-вторых, зарплата, в-третьих, я ничего не смыслю в продаже мебели… Продолжать?
– Нет, достаточно, – смягчила тон Татьяна. – А в продаже швейными изделиями вы что-нибудь смыслите?
Виталий развел руками:
– Судите сами… Правда это был мой самый первый опыт…
Возразить особо было нечего.
– Хорошо, – согласилась она. – Я вас приму с испытательным сроком на один месяц, пока нахожусь на больничном. А там посмотрим. Отвезите меня домой, – она назвала адрес.
«Железная леди, близко не спящая красавица, которая спит и видит, чтобы ее разбудили поцелуем, – рассуждал Виталик, медленно двигаясь в пробке по центру города. – И как ее уложить в постель, спрашивается?»
Но основное ему удалось сделать – познакомиться и даже втесаться в доверие. А это немало. Можно начать ухаживать за своей будущей работодательницей. Служебный роман? А чем плохо?..
Из дома госпожа Печкина позвонила в отдел кадров фабрики и предупредила, что с завтрашнего, нет, она поправилась, с сегодняшнего дня ее новым замом будет Виталий Николаевич Хвостов. Ей хотелось сказать Прохвостов, но она сдержалась. Написала тому записку для своей кадровички и посоветовала немедленно к ней явиться, так как уже с утра ему в качестве зама директора следовало быть на рабочем месте без опозданий – у нее контингент.
– Я прослежу, – прищурившись, строго сказала Танечка. – Трудовая у вас с собой? – добавила она и протянула руку, словно все документы господин Хвостов обязан носить в нагрудном кармане.
– Вы желаете взглянуть на записи в ней? – удивился Виталик.
– А как же… – Татьяна была неумолима, продолжая протягивать к нему руку. – Насколько я понимаю, вы шли, чтобы добиться аудиенции со мной. Значит, и документы несли с собой. Я же на слово вам не поверю…
– Одну минуту, – склонил голову Виталий, быстро пряча записку в карман пиджака и нащупывая там туфлю госпожи Печкиной, Которую продолжал зачем-то таскать с собой, – они остались в машине. Я сейчас их принесу.
«Неси, неси,» – Танечка посмотрела на захлопнувшуюся за мужчиной дверь.
– Прохвост и есть прохвост, – проговорила она злым шепотом, уверенная, что Виталия больше никогда не увидит.
Каково же было ее изумление, когда буквально спустя пять минут в дверь позвонили.
Кряхтя и проклиная все на свете, Татьяна допрыгала на одной ноге до входной двери. Виталий подхватил ее на руки и снова вернул на диван в гостиной.
– Завтра я вам пришлю в помощь свою домработницу, – пообещал он.
– Не надо, – упрямо отозвалась Танечка, буквально выхватывая у него из рук папку с документами.
– Надо, – не менее упрямо ответил Виталик. – Без помощницы вы за месяц отощаете, да и тяжело на одной ноге, поверьте. А Тамара Павловна – человек надежный. И обед сготовит, и в квартире уберет, и в магазин сходит.
Татьяна нашла в папке трудовую книжку Виталия и открыла на последней записи – не солгал, уволился совсем недавно. Она взглянула на свои наручные часики и быстро пробежалась пальчиками по кнопкам телефона.
– Борис Маркович, – по-деловому обратилась Танечка к бывшему работодателю Виталика, которого тот в глаза ни разу не видел, – что можешь сказать о твоем бывшем ведущем менеджере Хвостове.
Виталик чуть не схватился за голову – ему конец, крышка, если хозяин мебельной фабрики, куда он приходил просиживать штаны, хоть что-то скажет о нем плохого. А хорошего говорить было нечего. Он весь внутренне напрягся, на ходу придумывая, как станет оправдываться. Но судя по тому, что складки на лбу у Танечки постепенно разгладились, его бывший работодатель не сказал о нем ничего страшного.
– Я напишу другую записку, – сообщила Танечка, когда разговор закончился. – Давайте прежнюю, —она помахала рукой. —И завтра с утра на работу. Кадровичка введет вас в курс дела, – она сунула ему назад в руки папку с его документами, а сверху положила его первый и, она надеялась, не последний заказ от больницы.
– Завтра я вас навещу, – пообещал ей Виталик, уходя.
– Это лишнее, – сурово отозвалась Танечка, даже не взглянув ему вслед.
– А вдруг у меня вопросы возникнут? – он старался быть настойчивым, но в то же самое время не навязчивым. – Мне без чуткого руководства первое время никак не обойтись.
– Хорошо, – смилостивилась Танечка, – приходите после работы. Расскажите, как у вас прошел первый день на новом для вас поприще. Насколько я понимаю, вы раньше руководителем не были – сначала на заводе станки налаживали, потом мебелью торговали.
«И когда только успела все прочитать?» – вздохнул Виталий, покорно склонив голову и делая вид, что он приложит все усилия, чтобы у него получилось руководить людьми.