Потерять работу – не шутки. Уж я это знаю. Пережил на собственном опыте. Но по сравнению с потерей брата это ничто. Даже меньше, чем просто ничто. Я это тоже знаю. У меня в жизни такое было. А уж если считаешь, что виноват в смерти брата, груз на сердце еще тяжелее. Может, даже совсем неподъемный. И назад дороги для тебя больше нет, так тоже бывает. Но в этом я не был уверен. И надеялся, что выход есть и можно будет жить дальше. По крайней мере, в данном случае. Я надеялся, что этой женщине можно помочь, правда пока не знал, как именно. Мне понравилось в ней умение постоять за себя. И мне не хотелось, чтобы на этом для нее все закончилось, не хотелось, чтобы она валялась на обочине пустой дороги с собственной пулей в голове.
Поэтому я не стал отходить и посчитал в уме до трех. Медленно. На спусковой крючок она так и не нажала. И я не покрылся с головы до ног ее кровью и мозгами. И мне показалось, что это добрый знак.
– Я слышал, что говорил этот тип, – начал я и выждал еще две секунды, не отводя глаз от ее пальца на спусковом крючке. – Кто такой Майкл, твой брат?
– Был моим братом. – Она продолжала прижимать ствол к виску.
– И ты его искала?
– За это его и убили.
– Я имел в виду, искала ли ты его сама. Не обращаясь в полицию.
– То есть был ли он не в ладах с законом? Был ли преступником? Ты это хотел спросить? И я отвечу тебе: да, был. – Она опустила пистолет. – А ты молодец, догадливый.
– А ты сама как?
– Нет. Впрочем, да. С юридической точки зрения. Как соучастница. Но только потому, что внедрилась в группу Майкла. Пыталась вытащить его оттуда. Он и сам хотел от них уйти. Завязать с этим делом. Он прислал мне сообщение. Жаль, что ты его не знал. Хороший был человек. В душе. Во время последней военной экспедиции он сильно изменился. Считал, что военное руководство делает что-то не то. И это его сорвало с катушек. Он стал слишком чувствительным. А кое-кто этим воспользовался. И соблазнил его. Он принял несколько неверных решений. Это понятно. Но это на его совести. Я не собираюсь его оправдывать. Время было такое. Но это все не столь важно. В душе Майкл все равно оставался хорошим человеком. Я это знаю. Если бы я тогда связалась с ним вовремя…
– Я никого не осуждаю. И прекрасно понимаю, почему ты сразу не пошла в полицию. Но сейчас ситуация изменилась.
Женщина молчала.
– Тот, кто убил Майкла… – продолжил я. – Его ведь надо арестовать. Устроить судебное разбирательство. Заставить дать показания. И упрятать его за решетку на всю оставшуюся жизнь.
– Ничего не получится, – покачала она головой. – Тот, кто убил Майкла, очень осторожен. Он не оставил никаких улик. Даже если бы мне поверили, полиция искала бы месяц за месяцем и ничего бы на него не нашла.
– А если полиции и не нужно ничего искать? Мы сами можем навестить этого типа. Я слышал, как его зовут. Дендонкер?
– Ну да, эта сволочь.
– Мы могли бы с ним просто поговорить. И я уверен в том, что очень скоро он сам почувствовал бы острое желание во всем признаться. Главное – правильно его простимулировать.
На лице женщины появилась робкая, печальная улыбка.
– Я бы очень хотела нанести Дендонкеру визит. Поверь мне. Была бы возможность, я бы сию секунду это сделала. Но это невозможно.
– Нет ничего невозможного. Главное – как следует подготовиться.
– Но только не в данном случае. Добраться до Дендонкера еще никому не удавалось.
– Откуда ты знаешь?
– Сама пробовала.
– И что же тебе помешало?
– Прежде всего, никто никогда не знает, где он находится.
– Тогда сделай так, чтобы он сам к тебе пришел.
– Исключено. Он может появиться перед тобой только в одном конкретном случае.
– Тогда устрой для него этот конкретный случай.
– Очень хочу. Но боюсь, это все равно не поможет.
– Не понимаю.
– Он выходит из своего логова, только когда опасный для него человек мертв. Даже если он просто считает его опасным. Даже если ему всего лишь показалось или приснилось. И тогда он его убивает. А потом должен своими глазами увидеть его мертвое тело. У него будто параноидальная мания к этому. Он никому не верит на слово. Не доверяет фотографиям или видеозаписи, официальным свидетельствам о смерти или отчетам судебного следователя. Верит только собственным глазам.
Я помолчал, пытаясь осмыслить услышанное, потом сказал:
– Выходит, нужны два человека.
– Что?
– Если таков стиль его поведения, то, чтобы застукать его, понадобятся два человека. Нас с тобой будет достаточно. Если станем работать вместе.
– Чушь собачья! Ты сам не знаешь, о чем толкуешь.
– Как ни странно, знаю. Я тринадцать лет ловил людей, которые очень не хотели, чтобы их взяли. И у меня неплохо получалось.
– Ты это серьезно?
– Абсолютно серьезно.
– Ты что, был охотником за головами?[8]
– Не угадала.
– Полицейским, что ли?
– Военная полиция.
– Серьезно? Глядя на тебя, этого не скажешь. И что потом с тобой приключилось?
На этот вопрос отвечать я не стал.
Женщина тоже помолчала минутку.
– А зачем нужно именно два человека? Не совсем понимаю.
– В свое время скажу. А сейчас перед тобой стоит вопрос: захват Дендонкера – стоит ради этого жить или нет?
Женщина пару раз моргнула, потом отвернулась, глядя куда-то за горизонт. Смотрела туда и молчала целую минуту. Потом заглянула мне прямо в глаза.
– Остановить… Схватить Дендонкера. Думаю, это будет только начало. Но вот два человека. Работающих вместе. Ты да я. Тебе-то зачем это надо?
– Майкл был солдатом. Ты тоже солдат. По тебе это сразу видно. У нас и так слишком много потерь. А мне что-то не хочется стоять в сторонке и смотреть, как пропадает впустую еще одна жизнь.
– Я не прошу тебя помогать мне.
– А ты и не просишь. Это ведь я предлагаю.
– Это очень опасно.
– Переходить улицу тоже бывает опасно.
Она секунду молчала.
– Ну хорошо. Но ты уверен, что у нас получится?
– Конечно.
– Обещаешь?
– Конечно, – ответил я. – Подумай, стал бы я врать женщине, да еще с пистолетом в руке?