– …Поступило заявление от гражданина Антипенко, владельца ночного клуба «Галактика», о пропаже сотрудника, стриптизёра Клыкова Льва Николаевича, тысяча девятьсот девяносто второго года рождения…
Я зачитывал данные с заявления и смотрел на своих «орлов». Вместе с майорскими погонами я получил должность начальника отдела полиции. Вроде повышение, но лампасами чуял: назначение – та ещё подляна. Полковник Потапов – мстительная скотина, и ничего хорошего от него ждать не стоит.
Оно и вообще было такое себе повышение. Из областного центра в провинциальный городок, из центра города – к черту на рога … И когда я принимал дела, было острое ощущение, что мне втюхивают безнадёжный висяк. Слишком уж старательно мой предшественник скрывал радость от избавления.
Не могу сказать, что меня приняли в штыки. Как я понял, начальники здесь менялись каждые полгода, и к новой «метле» сотрудники относились как к комарам: злу неизбежному, но временному. Однако и энтузиазма, понятно, я в глазах подчинённых не видел.
Сегодняшняя планёрка проходила спокойно и скучно, пока дело не дошло до последнего заявления.
– Бабы на сувениры разобрали! – вклинился шуткой Володин, начальник следственного отдела.
– Может, забухал? – предположил Жеглов, старший у оперов. Куда ему ещё с такой фамилией? Это же карма.
– Работодатель утверждает, что пропавший вообще не употребляет алкоголь. Взял два дня за свой счёт, а вчера не вышел на смену без предупреждения, чего раньше себе не позволял. На звонки не отвечает. В общем, нужно сходить домой, проверить. – Я повернулся к Олишевскому, начальнику участковых.
– А проживает потеряшка где? – деловито уточнил тот.
– Туманная, дом тринадцать, квартира… – заглянул я в листок, выискивая адрес.
Тишина упала, прямо обрушилась на кабинет. Кажется, все даже дышать перестали, такая звенящая тишина заполнила пространство вокруг стола для совещаний.
Я поднял взгляд. Улыбочки стёрлись с лиц сотрудников, как неправильно угаданное слово в кроссворде.
– Пусть они сами разбираются, – махнул рукой Володин.
– Поступило заявление! – ткнул я пальцем в бумажку.
Следак развёл руками и с сочувствием посмотрел на Олишевского.
– Простите, товарищ майор, но мои туда ни ногой, – оборзел тот.
– Товарищ капитан, я не понял, у нас что, вечеринка для студентов-волонтёров?! Они не пойдут – сами идите!
– Я не могу. Я женат. У меня двое детей… – «Сиротами останутся» повисло недосказанным.
– ОМОН с собой возьмите!
– Да толку-то с них?.. – вздохнул Жиглов, и у меня появилось нехорошее предчувствие, что меня разводят.
Оно усилилось после реплики Володина:
– Степан Борисович, вы у нас тут человек новый. Не в курсе местных… нюансов. – Он покрутил рукой, будто закручивал лампочку, показывая, что «нюансы» такие… упитанные. – Но, поверьте, будет лучше, если мы не будем вмешиваться.
– Вы тут все с дуба рухнули?! – Я встал и упёрся руками в стол. – ОПГ крышуете?!
– Это не совсем ОПГ, – неуверенно произнёс отец двоих детей.
– Точнее, совсем не ОПГ, – вступился за него Жиглов, оглядываясь на подельников.
– Да что вы мне голову морочите?!
– Вы, товарищ майор, не кипишуйте, – открыл рот командир пэпээсников, мужик, давно переросший полицейскую пенсию. И ручкой помахал, дескать, «присядьте, присядьте, в ногах правды нет». – Просто там люди живут очень… специфические. Немного… – он покрутил рукой у виска, – …того. Живут себе своим мирком…
Я сел.
– Секта, что ли?
– Ну… Можно и так сказать, – подхватил Жиглов. – Вы поймите: вокруг них вечно что-то происходит. И заявления на них постоянно прилетают.
– Знаете, привидится людям всякое… – поддакнул Володин.
– Наркотиками торгуют? – влез я.
– Ой, там и без наркотиков, – махнул рукой следак. – Нормальным людям туда лучше не соваться.
– То есть вы не пойдёте? – Я обвёл взглядом присутствующих.
– И вам не советуем, – подвёл черту Олишевский.
– Ладно. Ваша позиция мне ясна. – Я собрал бумаги со стола и обстучал их в ровную стопочку. – Совещание закончено. Всем спасибо. Все – по местам.
Заявление о пропаже Льва Николаевича (да не перевернётся господин Толстой при каждом прочтении документа) прожигало сукно на столе. И чесало руки желанием написать докладную по поводу саботажа сотрудников.
Но она ничего не решала.
Что на это скажет начальство? «Ты не в состоянии справиться с руководством, Полухин. Звездуй на старую должность, бездарность». А если на этой Туманной действительно какой-то сектантско-бандитско-наркоманский притон, то сто́ит, так сказать, лично познакомиться с местными «нюансами».
Дом по адресу улица Туманная, тринадцать, на вид был довольно обычной сталинкой. Вывески навевали темы заявлений. Алкомаркет «Хмель и солод» – пьяные драки. Аптека «Градус» – тайная нарколаборатория. Купальни «Источник умиротворения» – подпольная проституция. «Ма…терская по ремонту обуви» – жалобы на нецензурную брань. А название коворкинга «5/2» напомнило мои оценки за сочинения.
Всё же богатое воображение – не самая полезная черта для работы полицейским!
В доме было три подъезда. Я сверился с заявлением. Квартира тридцать восемь. На подъездах табличек с номерами не было, но простая математика (она мне давалась лучше, чем русский) подсказывала, что мне в третий подъезд из трёх. Я набрал «тридцать восемь» на домофоне.