У подножия лестницы стоял мужчина хорошо за шестьдесят в пиджаке с россыпью военно-морских значков на обоих лацканах.
– У мистера Даттона был какой-то припадок, – объяснила Грейс, кивая на его кабинет. Сквозь проход было видно, как двое санитаров «Скорой» стоят на коленях рядом с главным управляющим и помогают ему устроиться сидя, опираясь на одну из ножек стола.
– Припадок? – практически выплюнул пожилой мужчина. – Какой еще припадок?
– Скорее всего, эпилептический, – ответила Эви.
Подняв взгляд над кромкой своих очков для чтения, мужчина наконец обратил внимание на невысокую фигуру, стоящую между довольно высоких для женщин Грейс и Вивьен.
– А ты кто такая? – опять прогрохотал он.
Грейс сделала небольшой шаг вперед.
– Это мисс Эвелин Стоун. Рекомендована на работу мистеру Даттону мистером Синклером. Мистер Ярдли Синклер, из «Сотбис». Директор музейных услуг.
Мужчина пренебрежительно фыркнул.
– Не в мой отдел, вот уж нет. Второй этаж – не место для девчонки.
Вивьен отчетливо вздохнула. Она привыкла к подобному отторжению от мужчин в магазине. Алек не позволит юной девушке остаться на основном этаже, мастер-мореход Скотт не пустит ее на второй.
– А может, она и не интересуется пыльными старыми картами, а? – с вызовом в голосе спросила его Вивьен. – Ее кто-нибудь догадался спросить?
Вивьен оставалась единственной в магазине, кто не выказывал страха перед мастером-мореходом Скоттом, несмотря на его частые взрывы. Она была почти уверена, что под сварливой внешностью скрывался мужчина, который любил женщин, особенно привлекательных, и выстроил от них защитную стену, чтобы защитить свое эго. Вивьен описывала ровно такого персонажа в своем романе – том, который она втайне от всех писала в зеленой тетради на пружинке.
Мастер-мореход Скотт, казалось, был готов в той же манере ответить на слова Вивьен, но что-то в ее агрессии заставило его передумать.
– Она все равно кажется слишком мелкой, чтобы на что-то сгодиться. – Он обернулся к Грейс. – Припадок или нет, сейчас время чая, – угрюмо добавил он.
– Одно печенье или два? – спросила Грейс в привычной избыточно уважительной манере, в искренности которой мужчины в магазине начали в последнее время серьезно сомневаться.
– Два, – рявкнул он и исчез на лестнице.
– Вы, верно, гадаете, кто это был, – извинительным тоном сказала Грейс Эви.
Стоящая рядом Вивьен засмеялась.
– О, я думаю, его наряд все объяснил.
Грейс заглянула в кабинет, где два санитара уже складывали свои вещи. К ее облегчению, мистер Даттон уже снова сидел за столом с ручкой в руке, пытаясь сделать вид, будто в последние минуты ничего не случилось.
– Это был мастер-мореход Саймон Скотт, – продолжила Грейс. – Сражался в Битве за Дуврский пролив во время Великой войны и, к собственной величайшей горести, отсиделся во время Второй. Он управляет вторым этажом: история, путешествия, топография, генеалогия. Но в основном военно-морская и военная история.
– Я не большой любитель картографии, – ответила Эви.
Вивьен похлопала ее по спине.
– Повезло. А чем интересуешься? В книжном плане, в смысле.
Эви подняла глаза на лестницу.
– Редкостями.
Возникшие из задней комнаты санитары прошли мимо трех выстроившихся в ряд женщин и пронесли пустые носилки по коридору. Из кабинета донесся звук легкого покашливания – Грейс знала, что это был знак от мистера Даттона ей и Эви вернуться к нему.
– Сердечный ритм стабилизировался, – первый санитар, оживленный молодой человек, остановился, чтобы уведомить Грейс. – Скорее всего, это реакция на новое лекарство.
– Тогда дело не в эпилепсии? – спросила Вивьен.
Мужчина обернулся к ней и одобрительно оглядел сверху донизу.
– Нет, мисс, одно вызвало другое. Вы разве не знали, что он эпилептик?
Обе женщины покачали головами, а стоящая между ними Эви так и осталась незамеченной.
– Что ж, кто бы о нем ни позаботился, он сделал все как положено.
Грейс отступила в сторону и показала на Эви, и санитар наклонился, чтобы хорошенько ее рассмотреть.
– Как я понимаю, вы проходили собеседование, когда это случилось.
Эви кивнула.
– Что ж, – он выпрямился и подмигнул Вивьен и Грейс, – после всей этой суматохи им бы стоило как минимум взять вас на работу.
Эви снова оказалась в кресле для посетителей напротив стола мистера Даттона. Он что-то записывал для Грейс, которая по-прежнему стояла в дверях.
Эви оглядела кабинет, пока мистер Даттон усердно сочинял письмо. Она отметила застекленный шкаф со старыми книгами, который стоял рядом с несколькими архивными шкафами, картотекой, о которой она могла только мечтать. На стенах висели какого-то коммерческого рода сертификаты за успех в продаже книг, кубок за крикет давних, еще гимназических времен, фотография с персоналом магазина на пикнике на пляже и другая – сурового вида женщины постарше с такими же круглыми чертами лица, как у мистера Даттона. Но самым выдающимся был список правил магазина в рамке, что висел высоко на стене за столом.
Эви казалось, что вся жизнь мистера Даттона заключалась в стенах «Книг Блумсбери». Прежде чем свалиться на пол, он рассказывал ей, что поступил на работу мальчиком-доставщиком. Он работал по выходным, пока учился в университете, а затем, провалив экзамен на госслужбу, стал постоянным сотрудником. Это было сразу после Великой войны, для участия в которой мистер Даттон был слишком молод. К 1930-м он дослужился до главного управляющего «Книг и Карт Блумсбери», когда и нанял Фрэнка Аллена – теперь главу Отдела редких книг – помощником закупщика. Они оставались старейшими сотрудниками магазина.
Затем мистер Даттон рассказал ей историю магазина. Эви не совсем понимала зачем. Ей больше всего хотелось узнать о коллекции антиквариата на третьем этаже, который, как она знала теперь, был счастливо отделен перекрытиями от владычества мастера-судохода Скотта.
Сложив лист бумаги, на котором писал, мистер Даттон протянул его Грейс.
– Вы должны отослать это мистеру Аллену. Сегодня и завтра утром он будет в Топпингсе, но он должен быть в курсе, если я… – Его голос затих, когда Грейс осторожно взяла у него записку.
– Мистер Даттон, прошу, не перетруждайтесь. Я всем займусь. Уверена, мисс Стоун тоже не помешало бы перевести дух.
Эви приветливо покачала головой:
– Нет, мэм.
– Мне ужасно жаль, – встрял мистер Даттон. – Я даже не поблагодарил вас. Мне рассказали, что вы сделали. Откуда вы знали?
Эви пожала плечами, вспоминая обо всех приступах, что были у отца после первого инфаркта. Здоровье мистера Стоуна так никогда и не поправилось после аварии трактора на их семейной ферме. Одна за другой разные части его тела просто начали отказывать и разваливаться. Это стало тяжелым уроком для семьи – что беда может прийти не одна.
– Учишься всему, если приходится.
– И вам пришлось узнать о редких книгах? – прямо спросил мистер Даттон.
– В каком-то роде, ага – да.
– И вы хотите продавать их, теперь, после всей учебы?
– Нет, совсем не хочу.
Мистер Даттон и Грейс непонимающе переглянулись.
– Я хочу каталогизировать их.
Мистер Даттон откинулся на стуле, и в тускнеющем послеобеденном свете обе женщины могли разглядеть маленькие бисеринки пота, оставшиеся на его лбу после недавно пережитого.
– Грейс, письмо. – Он не отрывал от нее глаз, пока Грейс, опомнившись, не кивнула и не вышла.
– С чего вы взяли, что они нуждаются в каталогизировании? – повернулся он с вопросом к Эви.
– Что ж, они всегда в нем нуждаются, в каком-то смысле. Все меняется. Происхождение, редкость, ценность. Что-то всегда происходит и меняет будущее для старой книги.
Теперь мистер Даттон смотрел на нее. Эви знала, что имеет привычку говорить о книгах как о живых существах. Живых и изменчивых, как сами люди.
– Ваши академические отметки безупречны. Удивительно, что вы готовы остановиться на работе в магазине. – Мистер Даттон слабо улыбнулся. – Хотя и сам грешен.
Бывшая горничная и дородный главный управляющий оказались странно похожи друг на друга, вдобавок к их компульсивной натуре и сильному чувству долга. Вся жизнь мистера Даттона была отображена на четырех небольших стенах кабинета; Эви была известна тем, что свою приязнь оставляла мертвым авторам, а отношения выстраивала по социальному принуждению. Она обожала свою школьную учительницу Аделину Грей и бывшую хозяйку Франсес Найт. Даже Кинроссу она верила, как оказалось, чересчур.
Сидя там, Эви чувствовала, как уже теплеет к болезненному пожилому мужчине, который, несмотря на бледность и усталость, пытается мужественно продолжать работу, ровно так же, как попыталась бы она.
– Сэр, возможно, мне стоит вернуться в другой день…
– Боюсь, другого дня не будет. – Увидев ее встревоженное лицо, он поднял в успокаивающем жесте руку. – Простите великодушно, мисс Стоун. Я просто имел в виду, что мне советовали немного отдохнуть. Не меньше нескольких недель, кажется. Я сообщу об этом сотрудникам завтра утром. Это повлечет за собой некоторые изменения, и, боюсь, не всем они придутся по вкусу.
Эви почему-то сразу поняла, что он говорит о Вивьен и Грейс.
– Наш руководитель Отдела редких книг, мистер Аллен, был моей правой рукой почти два десятилетия, и мы всегда действовали по-партнерски. Но, как вы знаете, он сейчас находится по делам далеко на севере, и я не могу ожидать, что он будет доступен до завтра. Грядущие, э, изменения будут значимее всего именно для мистера Аллена. Ему понадобится… – здесь мистер Даттон замолк так надолго, что Эви начала переживать, не начался ли у него новый приступ, – ему понадобится в отделе усиление. Всему персоналу понадобится.
Эви тихонько сидела, вспоминая недавнюю встречу со старшим научным сотрудником Кристенсоном и как она не сообразила вовремя, не постояла за себя перед лицом его предпочтения Стюарта Уэсли. Не сделала, что должно, чтобы получить работу.
– Я могу помочь любым образом, – сказала она. – Не только с редкими книгами, как я говорила. Просто… с чем понадобится.
Это были слова, услышать которые мистер Даттон всегда хотел сильнее всего. Он искал полнейшей преданности и послушания у сотрудников. Он написал пятьдесят одно правило, которые были выставлены на самом видном месте кабинета, чтобы увериться, что его голос – отеческий, авторитетный, божественный, если понадобится, – неизменно был в ушах подчиненных. Ничто не могло пойти не так – верил он, – если только все будут следовать правилам.