Маша, которая сама всю жизнь работала с чужими деньгами, их никак не воспринимала как средство для возможной покупки собственных материальных ценностей. То есть, если ей надо было положить на депозит несколько десятков или сотен миллионов рублей, принадлежащих организации, и в голову не приходило прикидывать, а сколько квартир можно на эти деньги купить… Это ж деньги организации – чужие, не её, табу!
Её деньги лежат в кошельке и на её личных счетах. Вот только на них и можно рассчитывать.
Разговоры Ильи о деньгах, почерпнутые в родительской семье, и его внезапно проявившийся интерес к тому, сколько присылает Хантеров, Машу раздражали чрезвычайно. Спасало только то, что говорить об этом он стал относительно недавно, да и времени особо его выслушивать у неё не было – работа, дети, их уроки, мама, хозяйство и дача забирали всё время и силы.
Правда, когда она пришла вчера вечером домой, выслушать все рассуждения мужа о деньгах ей пришлось, так сказать, в полную громкость. Не поссорилась она с ним вдребезги только потому, что не было сил – устала донельзя, но рассердилась изрядно.
Именно это раздражение и распознал Хак, внимательно наблюдающий за Машкой, правда, принял его на свой счёт.
– Не злись… Мне нужно знать. Это не пустое любопытство.
– Да я понимаю. Просто… Мне трудно тебе о нём рассказывать.
– Ты бы знала, как мне трудно о нём спрашивать, – невесело хмыкнул Хантеров. – Слушай, он же тебе весь день не звонил, да? Пропущенные только мои?
– Но он же в командировке, занят был…
– Да и пожалуйста, – щедро разрешил Хантеров. – Я к тому, что ничего с ним не случится, если он ещё немного понабирает, а мы с тобой в подвал спустимся. Очень мне там кое-что интересно посмотреть.
– Как скажешь, – Маша, пожалуй, даже обрадовалась, что сейчас с Ильёй говорить не надо. А подвал… Ну что там может быть такого?
Вот как раз там-то и было кое-что очень интересное!
Хак, спустившись по лесенке, порассматривал потолок, посветил куда-то в угол, туда, где был подвальный продух, хмыкнул, а потом подошёл к трубам, которые были подведены к ванной и присвистнул.
– А вот теперь я тебе, Маша, с полной ответственностью могу сказать, что тебя мало того, что точно хотели убить, но и то, что как минимум один из этих желающих – мужчина.
– Один из… То есть их несколько? – Маша попятилась. Вот уж этого она точно не ожидала. Ярко представилась группа из каких-то алчных чудовищ, жаждущих её гибели. Показалось даже, что темнота по углам зашевелилась, оживая, протягивая к ней лапы.
– Ну куда ты? Сейчас свалишься, – хмуро предупредил Хантеров, но она не среагировала. – Маша, осторожно! Приямок!
– Кто такой приямок? – успела подумать Маша, осознав, что под ногой пустота…
Разумеется, Хантеров её выдернул оттуда до того, как её сегодняшняя коллекция «приятностей» пополнилась сломанной конечностью.
– Маш, не истери. Вон, посмотри сама. Видишь? Трубы? – он подтянул её к нужной стене.
– Вввижу, – согласилась она, послушно уставившись на стенку.
В самом-то деле, вот они, трубы. Не иголка чай… А в голове лихорадочно крутилась жутковатая мысль о том, что в покушении может быть виноват Илья… Ну не мама и дети точно! Двоюродные братья и сестра? Тётка? Знакомые или кто-то по работе? Но им-то зачем?
Показалось, что стены подвала сжимаются, и ей просто нечем дышать.
Нет, когда она увидела провод, то мысль о том, кто именно мог это сделать, разумеется, возникла, но Маша задвинула, отложила её до приезда Хантерова. А вот теперь всё вернулось, да с прибытком.
– Надо уйти отсюда! Уйти, пока я тут не упала… – мысль была проста и понятна, и Маша ухватилась за неё.
Правда, осуществить это несложное действие сразу не вышло. Всё как всегда – Хантеров сам решал за них обоих, что, как и когда они будут делать…
– Смотри! – Хак крепко держал её за плечи, чтобы опять никуда не рухнула, и, не касаясь рукой труб, показывал то, что она должна была увидеть. – Смотри, тут металл, и тут металл, а вот это?
– Вставка какая-то? Что за ерунда? – возмутилась Машка, сфокусировавшись на двух трубах – потолще и потоньше. Это ей помогло прийти в себя – трубы были её собственные, родные, никто без её разрешения не имел право их трогать, а тут явно какое-то безобразие понаделано!
Странноватый взгляд Хантерова она не заметила, ровно как не обратила никакого внимания на его руку на её собственном предплечье.
У неё была мысль, и она её думала, стараясь не распыляться ни на что другое, кроме непонятной вставки на трубах, не допускать к себе иные рассуждения, кроме самых насущных, чтобы не сорваться в настоящую панику.
– А это не ерунда, Маш! – вздохнул Хантеров.
– Это кто-то сильно заморочился – приехал к тебе на дачу, предварительно выяснив, что никого из вас тут не будет, привёз инструменты, вскрыл дом, просверлил отверстие под ванну, провёл провод, замотал один его конец на ножку ванной, а второй – вывел через продух. Как я подозреваю, вывел к бане, подальше от дома. Но у тебя трубы в ванной металлические, если пропустить ток, то, кроме порушенных в хлам предохранителей со щитком, ну и неких спецэффектов на воде, ничего особо страшного не будет. А вот если разорвать цепь, то есть порезать металл и сделать в нём вот такие вставки из пластиковых труб… Сама понимаешь, что может быть.
Маша закрыла руками лицо и всхлипнула – очень уж ярко представилось…
– Не плачь, мы разберёмся. Да, так вот, я понимаю, что женщины у нас много чего умеют и знают, так что, если бы дело было только в электрике, это могла бы быть и женщина, но просверлить отверстие и резать металлические трубы, да ещё так ровненько, да чтобы стену за ними не задеть… Нет, всё-таки это скорее мужчина!
Она боялась, что не справится с голосом, но всё-таки спросила:
– Думаешь, Илья? Но зачем ему? – спросила и осеклась…
Хантеров внимательно посмотрел на неё и то, что он увидел, ему не понравилось. Машка вообще-то к истерикам была не склонна. Держалась даже когда ему несколько раз сильно доставалось в процессе «работы с конкурентами», ездила к нему в больницу, никогда не выплёскивая на него свой страх или неуверенность. А вот сейчас она перепугалась. Так перепугалась, что едва сдерживается.
– Настолько любит этого Илью, что даже мысль о его причастности невыносима? Хотя… во всей этой ситуации есть кое-что хорошее. Просто отличное.
– Маш, пошли наверх. Я тут уже всё увидел, что было нужно, и думаю, что в комнате нам будет удобнее поговорить, да? – он развернул её и поддержал под локоть, пока она не схватилась за перила.
Маша покивала, шагнула к лестнице, не увидев, что Кирилл за её спиной вдруг широко улыбнулся.
– А реакция-то прошла! – Хантеров дальше улыбался уже про себя, сохраняя абсолютно невозмутимую физиономию на случай, если Машке придёт в голову обернуться. – Не было счастья, так несчастье помогло!
Расположились в комнате сына – она была дальше всего от ванной, Машка машинально ушла именно туда и уставилась в окно, за которым царило торжествующее августовское полнолуние.
– Маш, ты не сердись, но в таких случаях первым под подозрение попадает именно муж… – начал Хак.
– Давай-ка подумаем, есть ли у него мотивы?
– Есть… – невесело вздохнула она. – Понимаешь… Он человек зависимый… Нет, не от меня. От своих родителей, сестры, брата. Там ещё и с женой бывшей история, – Маша очень кратко и схематично описала ситуацию. – Пока он с ними не общался, всё было чудесно, а вот потом они его позвали на работу, и он стал меняться. Словно вливали ему в уши яд, и он действовал, действовал…
Хантеров хмыкнул. Подобных типов на «дистанционном управлении», он отлично знал, использовал в работе по мере необходимости, презирал, но отлично понимал, что это натура – никуда не деться.
– Я только недавно начала вслушиваться в то, что он говорит… Понимаешь, работы очень много – объём огромный, да я ещё подработку взяла…
– Зачем? Тебе что, денег не хватало? – сухо уточнил Хантеров. – Сказала бы мне.
– Кирилл, я же не беру на повседневные траты то, что ты присылаешь. Не шипи на меня. Я сняла алиментные деньги, передала их маме, она купила две квартиры – Серёже и Насте. Потом по дарственной передала их мне. Я… Я не имела права рисковать недвижимостью детей, а так она получилась застрахована от дележа, если вдруг что…
– Умная аж до слёз! – рыкнул Хак. – От дележа при разводе она квартиры спасла, зато сама себя под удар подставила. Ты хоть соображаешь, что именно это, скорее всего и стало причиной покушения? Какие квартиры ты купила, зачем? Я же тебе сказал, что детей обеспечу! Я для чего тебе деньги высылаю? Чтобы ты на работе гробилась?
– Не ори, – Маша как-то разом припомнила, что жить с Хантеровым всегда было вообще-то непросто. Он непременно всем командовал, распоряжался и за всех всё планировал. Всегда. Правда, и она уже немного не та.
– Не смей на меня кричать. Да, я попросила твоей помощи, но это не значит, что дала тебе право учить меня жизни.
– Да лучше бы поучилась! – Хантеров всегда знал, что практически единственный человек, который способен вывести его из себя – вот эта самая зараза, которая сидит напротив. – Интересно, с этим тюфяком-Ильёй ты тоже так разговариваешь?
– Нет… Ему… Ему в голову не приходит мною руководить и управлять.
– Ну да, ну да… Зато, вполне возможно, пришла в голову чудная идея устроить тебе купание с электрическим разрядом. Чтобы уж наверняка. Ты что, не соображаешь, что он получит одну четверть всего? У тебя что есть? Четырёхкомнатная квартира, две однушки, машина? Явно какие-то деньги на личном счету? Дача… Дача твоя или тёщина? – Хак по привычке упорно именовал Машкину маму тёщей.
– Мамина… Была… Но она мне её подарила на прошлый день рождения, – всхлипнула Машка.
– Ещё в копилку! – фыркнул Хантеров. – Квартира в хорошем районе, дорогая квартира. Дача в отличном районе тоже недешёвая… Маша, включай голову и думай! Кому выгодно?
– Я понимаю, кому… – тихо сказала она. – Просто трудно поверить, что… что из-за денег. Ладно, а почему ты сказал, что «как минимум один человек»?
– Потому, что твой расчудесный Илья в командировке. Да, сделать вид, что уезжаешь, проще простого, но это глупо – полиция его проверит в первую очередь. Судя по тому, что кто-то явно ошивался у вас за баней, должен был быть ещё один персонаж – тот, кто включит устройство. Я не думаю, что городили что-то сложно-техническое. Это менее надёжно, потому что толком непонятно, когда именно ты залезешь в ванну, да и смысла нет – потом надо будет убрать провод из-под ванной и кинуть в неё какое-нибудь устройство типа ноутбука или планшета, на худой конец смартфон на удлинителе… Вроде как ты читала, а потом сама случайно его уронила. И, несмотря на заземление, тебе этого разряда вполне хватило.
– А трубы? Их же не заменить. Они-то видны будут.
– Да кто будет обследовать подвал, если всё и так очевидно? Муж – в командировке с полным алиби, жена устала, приехала на дачу, решила расслабиться, полезла в ванну с каким-то средствам развлечения – фильм посмотреть, к примеру. Возможно, там уснула, не удержала ноутбук или что они там планировали, ну и всё, – буднично и бодро расписывал Хантеров.
– Я тебя прямо боюсь! – невесело сообщила ему Маша. – Хотя, тебя боюсь гораздо меньше, чем… того, кто решил это сделать.
– Думаешь, что это всё-таки не он? – как можно более нейтрально уточнил Хантеров.
– Не знаю…
– По крайней мере, даже если это его расчудесное семейство, информацию они всё равно получили от Ильи, да и ключи тоже. Могли, конечно, выкрасть, сбегать сделать дубликаты, а потом вернуть… Маш, ты о чём так задумалась?
А она вспоминала разговор, который произошёл примерно через год после того, как муж вернулся на работу к родным. Маша терпеть не могла ходить к ним в гости, после этого хотелось не просто вымыться с мылом раз десять, но и пемзой потереться – возникало очень яркое чувство, что она вывалялась в какой-то особо липкой и вонючей грязи. Но тут пришлось идти – юбилей у Илюшиной матери был священен и к посещению обязателен.
Машу сразу оккупировала Лена – бывшая жена Ильи, теперь ставшая ей невесткой.
– Ой, вы как? Не решили ещё ребёночка завести? Нет? А, ну да… Тебе ж уже сорок? Поздновато! Ничего, что я так откровенно? Да? Мы же родственницы! А вот мы с Владиком очень хотим, но что-то не получается. Я проверялась – всё нормально, а он… ну ты знаешь мужчин, он нипочём не признает, что это у него проблемы, тем более что один-то малыш получился, – тут Лена слегка призадумалась, а не сказала ли что-то лишнее, но так как мозгов у неё, по глубокому Машиному убеждению, было примерно как у белки, то через секунду она уже щебетала об успехах младшего сына, напрочь игнорируя старшего.
– Получается, что у Лены с Владиком есть родной сын, который официально числится младшим ребёнком Ильи. То есть, если что-то достаётся Илье, то всё это, можно сказать, уже в кармашке у любимого сынулички. Ну да… То-то же вокруг младшего такие хороводы водят и бабушка с дедом, и тётушка родная, даже сам Владик на него не надышится, – думала Маша, вылавливая в памяти отрывки рассказов Ильи.
– Маш! Ты что-то важное вспомнила! – уверенно заявил Хантеров.
– Погоди… Дай додумать…
– Думай вслух, – предложил он.
Маша помолчала, собираясь с мыслями, а потом рассказала о сложных взаимоотношениях в семье, доставшейся ей в «приданое» вместе со вторым мужем.
– Ничего себе! Красиво его… сделали! – хмыкнул Хантеров. – О! Смартфон твой опять заливается… Давай-ка ты возьми трубку и скажи, что сегодня очень устала, спала весь день, если спросит про ванную, не вздумай что-то лишнее говорить или плакать! Отвечай, что так вымоталась, что даже на это тебя не хватило, и не хватит – ты уже в постели и спишь. Поняла? И поставь на громкую связь и запись, – распорядился он.
Маша только вздохнула – в этом был весь Хунта. Что, как и когда ей говорить он и раньше продумывал досконально… Впрочем, в конкретном случае лучше не бузить, а послушаться.
– Машенька! – голос Ильи звучал так, словно он стоял рядом. – Родная, как ты? Я тебе звоню-звоню… Извини, что днём не получилось – работы очень много было! Владька просто покоя не давал.
– Да что ты врёшь-то? – голос деверя заставил Машу замереть, но Хантеров успокаивающе перехватил её запястье и закивал головой, мол, всё в порядке, продолжай.
– Прикинь, Машук, твой супружник такой лентяй. А кстати, чего это ты трубку-то не брала? Небось, гостей принимаешь, пока муженёк в отъезде? – легкомысленный смешок демонстрировал шуточность замечания.
– Не стоит всех судить по себе, Владичек, – ядовито пропела в ответ Маша, и деверь явно поперхнулся.
– Владик, вали со своими шуточками! – прогудел сердито Илья. – Маш, не обижайся, это у него чувство юмора такое дурацкое! Но я и правда волновался. С тобой всё хорошо?
– Да, просто устала так, что приехала и уснула.
– А сейчас какие планы? – опять влез Владик. – Небось, всю ночь колобродить будешь? Ну выспалась же?
– Нет, вот закончу с МУЖЕМ разговаривать и обратно спать пойду, сил нет совсем. И да… Может, ты всё-таки дашь нам поговорить?
Деверь опять неопределённо хохотнул и зачастил шутливо:
– Да я что? Я ничего… Не обращайте на меня внимания… А! Я тут фоточку тебе сейчас пришлю, ну чтобы ты спала себе спокойно и не волновалась – твой муж в надёжных родственных руках. А то, мало ли… Ревновать ещё начнёшь! – опять смешок. – Лови, Машук!
Брякнуло сообщение и на экране показалась «фоточка» – дурачащийся Владик хватает за воротник ветровки серьёзного и чуть насупленного Илью на фоне ярко освещённого огромного кованого дерева во Дворце земледельцев в Казани.
– Вот, видишь, Машук, у нас тут всё так невинно! Хороводы вокруг дерева водим! – разглагольствовал Владик, напрочь перебивая попытки Ильи что-то сказать.
– Ладно, Владичка, развлекайся как умеешь, главное Илью воротником не придуши, а то что-то ты очень уж увлёкся… – сухо порекомендовала Маша, попрощалась с мужем и отключила смартфон.
– Нда… Видишь как… и уточнили, а почему собственно, ты в ванночку не полезла, и своё алиби продемонстрировали. Следовательно, смартфон макать в ванную не собираются – на нём нужное фото имеется, – прокомментировал Хак. – Нечего на меня смотреть взглядом василиска. Я не виноват.