Я не успела нащупать выключатель, а Олег уже был в коридоре. Он забрал у меня сумку, помог снять пальто и поцеловал в губы. Я качнулась к нему, продляя поцелуй. Он обнял меня за талию, я закинула руки ему на шею…
– Посмотришь, что у меня на кухне? – спросил он, прерывая объятия, прямой дорогой, как мне казалось, ведущие в постель. – Я попробовал сделать лазанью, но в соусе то ли помидоров многовато, то ли еще что, не пойму. Фигня какая-то. Я бы поправил – и через пятнадцать минут ужин готов.
– Да, сейчас…
Я сняла сапоги, чувствуя, как горят губы, требуя продолжения. Но Олег ушел к своей лазанье, кажется, даже не заметив моего состояния.
Наши с ним проблемы были не в том, что он хотел секса больше, чем я, а в том, что он хотел его именно тогда, когда я не хочу. Даже не знаю, что противнее – лежать и думать, что ты, современная женщина, почему-то оказалась в ситуации вынужденного брака прошлых веков и теперь смотришь в потолок и думаешь об Англии, или лежать и злиться, что ему опять «что-то не хочется» и «ты же сама мне объясняла, что это тоже насилие, только над самим собой».
– Сейчас, только руки помою! – прокричала я ему.
В ванной я заперла дверь, включила воду и прислонилась к холодной кафельной стене, поспешно расстегивая джинсы. Пальцы скользнули между ног даже слишком легко – я стала такой мокрой, какой не бывала даже в свои самые жаркие моменты.
Меня мгновенно бросило в жар; капельки пота выступили на лбу. Я закусила губу, почувствовав, как непривычно быстро и ярко начинает нарастать напряжение, доходит до верхней точки, откуда всего десятка два движений до…
– Ты там плачешь, что ли? – перекрикивая шум воды, спросил Олег. – Ева?
Он забарабанил в дверь.
«Черт тебя принес!»
Я быстро застегнула джинсы, сполоснула руки и вышла к нему, улыбаясь:
– Нет, с чего ты взял?
– А что такая красная? – подозрительно разглядывая мое лицо, поинтересовался он, но тут же отмахнулся: – Ладно, соус попробуешь?
– Я… – вымолвила, выдыхая кипящий в легких воздух, – забыла переодеться, минутку!
– Ну, Ева, он же пригорит!
В спальне я скинула блузку и лифчик, втянув воздух сквозь сжатые зубы, и, случайно задев соски, почувствовала, как они вспыхнули от возбуждения. Сняв джинсы, я замерла, едва прикоснувшись к себе через тонкую ткань белья. Вопреки моим опасениям – а теперь еще и надеждам! – тело не собиралось утихомириваться. Оно требовало разрядки, причем в ультимативной форме.
Я провела пальцами по ткани и сжала рукой свою грудь. Господи! Олег, ну вот что ты не пользуешься, когда надо!
Словно услышав меня, Олег открыл дверь в спальню:
– Ты чего опять застряла? Я вроде чеснока добавил, получше стало. Сама потом не жалуйся. Пошли на кухню, скоро будет готово. О!
Он сделал шаг ко мне, прижался сзади и накрыл ладонями мою грудь.
– Люблю тискать твои сиськи! Так и ходи, футболку не надевай!
– Давай потрахаемся! – не выдержала я, разворачиваясь к нему.
– Давай! – внезапно с энтузиазмом согласился он. – Только после ужина. Зацени мою лазанью, заодно вина выпьем. Давай, надевай штаны какие-нибудь и пошли.
Во время ужина я сжимала бедра, елозила по дивану, терлась об Олега, но он только посмеивался, шутил про возбуждающий эффект красного перца, который добавил в лазанью, и открыл вино, предлагая расслабиться, но до вчерашнего уровня не напиваться. Впрочем, завтра суббота, можно и до синих чертей, если хочется.
К моменту, когда он помыл посуду – «видишь, ты всегда говорила, что сразу лучше мыть, я мою!», – вытер руки и поднял меня с дивана, подталкивая в сторону спальни, о моем возбуждении напоминала только стремительно высыхающая смазка между бедер.
Я снова думала об Англии. И смотрела в потолок.
Интересно, а где жена нашего соседа? Маринка сказала, что заселился один мужчина. Она приедет позже? Или уже приехала?
Неужели они никогда не скандалят, как мы? По-моему, все ссорятся, так чего он тогда завелся? Будет ли она такой же роскошно-элегантной, как он?
– Ты сегодня была какой-то особенно возбужденной! – откидываясь на свою подушку, сказал Олег. – Кто это у вас такой горячий на работе появился, а? Признавайся!
Кстати, лазанья была ужасной.