В этот раз «солдаты» двинулись совсем по иному проходу, куда-то влево, и вскоре оказались на огромном открытом пространстве. Одного взгляда хватило, чтобы понять: перед ними полоса препятствий. Стартовая линия, за которой сразу начинались ямы, рытвины, заборы и надолбы, которые тренированный солдат должен преодолевать играючи и балагуря на ходу.
Просматривалась вся конфигурация этого сложнейшего тренажёра навыков и выносливости. Конструкция представляла собой гигантский стадион, а точнее говоря, овальный мотодром, с наклонёнными к центру откосами. Ширина «беговой» дорожки составляла метров пятьдесят, но сама тропа пробега петляла по ней, создавая тем самым постоянно чередующиеся спуски и подъёмы. Вся эта полоса длинным амфитеатром окружала стоящее по центру самого поля здание с затемнёнными, зеркальными наружу стеклами. Вокруг этого здания, на высоте метров семи-восьми проходила неширокая пешеходная дорожка. Она словно парила в воздухе, ни на что не опираясь. Нетрудно было догадаться, что именно по ней станет прохаживаться охамевший сержант, следя за принцами и направляя, как и обещал, их верное продвижение по полосе препятствий.
Так и получилось. Пока замершие на линии старта наследники с унынием пытались просмотреть тяготы предстоящего пути, Эйро Сенато́р поднялся по пандусу слева и замер на дорожке, изящно и неизвестно как парящей над окружностью наклонной полосы. Ну и, конечно же, не упустил случая пофилософствовать:
– Солдаты, постарайтесь проявить всю свою выносливость и наивысшее упорство. От приложенных нынче усилий будет решаться ваша участь в дальнейшем. Покажете отличные результаты – общее время ваших кропотливых, изматывающих тренировок значительно сократится. Провалите задание, и длительная, утомительная муштра вам обеспечена. А значит, судьбоносные задания пройдут мимо вас, и доля ваша будет совсем незавидной. Поэтому постарайтесь выложиться по максимуму. Осы вас подгонять не будут, пусть подгоняет желание вырваться отсюда как можно скорей. Итак…
Он заметил поднятую для вопроса руку и скривился. Немного подумал и решил уточнить:
– Третий, на какую тему вопрос?
Тот процедил сквозь зубы:
– На тему данной полосы препятствий… господин сержант.
– Ладно, задавай, если по теме.
– В нашей империи Эрлишан уже давно используются виртуальные тренажёры, в которых лучшие солдаты получают навыки боя, а также укрепляют моторику тела и наращивают мускулы. Лучше этих солдат – просто не существует в природе. Как я понял, данный сегмент пространства создан с помощью ещё более высоких технологий, чем у нас. Так почему же здесь не существует вышеупомянутых мною виртуальных тренажёров? К чему эта дикость, вонь и грязь?.. Господин сержант…
Чувствовалось, что Эйро не хочет отвечать на подобный вопрос, хоть и сам разрешил его задать. Поэтому стал осторожно, словно опасаясь чего-то, подбирать слова:
– Ну, тут ты прав, Третий, данный сегмент вселенных стоит невероятно выше в своём развитии, чем твоя Эрлишан. И ваши воины – в самом деле, невероятно сильны. Но в то же время ты не станешь отрицать, что и у твоей родной империи на дальних границах намечаются крупные проблемы. Причём такие проблемы, для решения которых не хватит всего населения, натренированного в ваших хвалёных виртуальных тренажёрах. Не так ли?
Теперь уже недовольно, даже со злостью нахмурился сам наследник империи:
– Понимаю, что наши высшие секреты – для вас не тайна… Но… неужели это правда?
– Увы, парнишка, увы! – сержант печально развёл руками. – Существа, называющие себя кальвадры, сделали пробой в вашу реальность и начали исследования пространства. Это пока ваши силы пытаются сражаться с лёгкими рейдерами разведки врага, но уже не могут ничего с ними поделать. А что будет, когда цивилизация кальвадров перебросит к вам силы своей основной армады? Вижу, вижу, что ты не совсем дурак и всё прекрасно понимаешь. Сотня, максимум три сотни лет, и от твоей империи останутся только окопавшиеся в катакомбах партизаны. И никакие ваши «лучшие» в кавычках солдаты этому не помешают.
Третий презрительно фыркнул:
– А взращённые, значит, здесь – помешают?
И тут же изогнулся от наказания «единичка». Не успел унять скрип зубов, как получил вторую дозу наказания. Да и сам мучитель не погнушался дать объяснения «за что наказан»:
– Заговорил без разрешения и не добавил обязательное обращение «господин сержант». – Сделал паузу, и продолжил как ни в чём не бывало: – Но вопрос – более чем по существу. Поэтому отвечу: да! Не всегда и не везде, не каждый солдат и не в каждом случае, но именно отсюда выходят те, кто имеет шанс и возможность что-то изменить в лучшую сторону. В данный момент я ещё не имею права раскрывать вам все карты и все великие тайны этого учебного центра, всему своё время, повод и следствия. Ещё раз хочу сделать акцент на самое главное: вам дан уникальный шанс прожить иную жизнь, поэтому постарайтесь не пустить его по ветру. Второго такого не будет. Ибо правильно сказано: «В серьезных делах следует заботиться не столько о том, чтобы создавать благоприятные возможности, сколько о том, чтобы их не упускать».
Все крепко задумались над услышанным, и только Первый поднял руку, выпрашивая очередной вопрос. К удивлению товарищей по строю, разрешение получил:
– Ну, похвастайся краткостью.
– Господин сержант, а зачем нам мучиться, если мы уже и так умерли?
Тот даже рассмеялся от такого утверждения:
– Я тебе больше скажу: вы ещё раз обязательно умрёте. И, скорей всего, не от старости. Но хорошенько вдумайтесь в то, что спросил однажды один древний мудрец: «Если падаешь со скалы в пропасть, почему бы не попробовать полететь? Что ты теряешь?»
В наступившей тишине клубящееся над головой небо более чем символизировало глубину заданных вопросов. Если принцы и в самом деле некие смертники и их заранее списали в расход, то почему и в самом деле не попытаться в последнем падении стать птицей? Ну, может, и не птицей, а просто ощутить тот восторг и радость полёта, недоступные человеку? И не визжать от страха, сопротивляясь приближающейся смерти?
А Фредерик ещё подумал:
«Кто же этот сержант? Садист, человеконенавистник, циник и развязный скот – или всё-таки философ и опытнейший наставник?..»
Захотелось и самому задать вопрос, но короткая лекция-беседа завершилась, и вновь полетели на головы высокородных наследников резкие команды, перемежающиеся низменной руганью:
– Приготовились… марш! Вашу мать!.. Что за темп?! Или вам и в самом деле нравится, когда вас обзывают цегуни рекаля? Что вы там булькаете? Вопрос был риторический… Второй! Старый пердель! Вернись обратно и перепрыгни через забор! Ха! Конечно, будешь наказан «единичкой»! Если здесь нет ос, то это не значит, что можно схитрить и оббежать препятствие… В трубы ныряйте! И по ним ползком… Э-э! Да вам ещё далеко до настоящих червяков! Так медленно ползают только глисты! И не простые глисты – а позорные! Ага, вот и Первый показался… молодец! Но отряхиваться не стоит, бегом к брёвнам! Не вздумай бежать по ним. Упал на землю рядом с самым крайним, перекат под ним, и затем, не вставая, переползаешь следующее бревно поверху… Змеёй скользи, змеёй! Локти не выставлять! Задницу тоже! Представь, что над тобой пули посвистывают… Остальные, шустрей двигаемся за лидером!
Причём создавалось впечатление, что горлопан орёт не где-то там с полоски изящной дорожки, а прямо на ухо каждого, оглушая и вызывая зубной скрежет от злости. Ещё и наказания в виде «единичек» сержант раздавал щедрой рукой. Спину солдата пропекало каждый раз, когда он, пусть даже непроизвольно, норовил пробежать мимо очередной преграды. Чуть позже злость притупилась, действительность и нереальность происходящего смешались в калейдоскопе препятствий, команды стали миновать мозг, давая непосредственно сигналы рукам и ногам. Но руки не отваливались вместе с ногами каким-то чудом, ибо нагрузка на них получалась колоссальная.
Наверное, благодаря моральному отупению Фредерик Астаахарский выдерживал издевательства над собственным телом. Но мысли в голове всё-таки проскакивали, порой полярные и на разные, не соотносящиеся друг с другом темы:
«Опять грязь! И опять в лицо… Хорошо, что пострижен наголо, вытерся и в глаза не течёт… Откуда в этих брёвнах занозы?! Пута мадре! Мандаринки – всмятку! У-у-у-у! И печенье искрошилось!.. Ох! Как же я глупо грохнулся?.. Так и почки отбить можно… Всё-таки виртуальные тренажёры наверняка лучше… Надо будет у Третьего при оказии спросить, что они собой представляют… Тьфу! Даже бутерброды раскрошились? М-да, вместе с карманом выпали… Зато вытряхивать не придётся… Как и есть… А! Теперь я понял, почему эта подлая тварь ухмылялась! Сержант прекрасно заметил наши припрятанные заначки, но ни слова не сказал. Решил поиздеваться, зная, что на полосе всё это превратится в хлам и в мокрые пятна… Или тут всё делается специально и с дальним прицелом? Ого! Неудачно Шестой грохнулся… А ведь смотрелся лучше всех… Только в третьей трубе чуть не застрял наглухо… Надо ему помочь подняться…»
– Десятый! – рявкнуло прямо в ухо. – Твои показатели, идиот, будут самыми худшими, если станешь отвлекаться на каждый кусок валяющегося мяса!
Астаахарский словно наткнулся на взгляд здоровяка, который никак не мог выбраться из щели между бетонными плитами. Глаза его словно говорили: «Топай дальше! Я сам справлюсь!» Но Фредди только щекой покривил и ухватил пострадавшего за пояс. Выдернул, помог откатиться на ровное место, и Шестой, даже не восстановивший дыхание, прохрипел:
– Накажут! Беги!
– Плевать… – ответил землянин с таким же надсадным хрипом. – «Единичка» только бодрости придаёт…
И в самом деле, в таких условиях ожог боли вдоль позвоночника взбадривал не хуже ведра холодной воды. Да и потом, затихающая боль никак бы не позволила просто лечь на землю или расслабиться сидя.
Как ни странно, наказания за остановку не последовало. А может, Эйро отвлёкся на других нерадивых, срывая голос на них, и позабыл про инцидент с явной остановкой? Но как бы там ни было, дальнейший путь Десятый проделал рядом с Шестым. А точнее говоря, это Шестой, нагнавший постепенно землянина, так и держался с ним рядом. Судя по взгляду, сам хотел отблагодарить за помощь таким же поступком.
Победителями на финише оказались совершенно неожиданно для всех, Девятый и Четвёртый. Если индус как-то выглядел поджаро и мускулисто, и его выносливость не вызывала сомнений, то один из самых молодых в десятке смотрелся моральным хлюпиком, да и в тестовом тоннеле он показал себя, судя по критике сержанта, чуть ли не хуже всех. Но если судить по результатам пройденной полосы, напрашивался простейший вывод: парнишка, похоже, «чистый» спортсмен. То есть двигаться, прыгать и бегать – это его стихия. А вот вида крови он наверняка боится. Да и пауки со змеями – ему вряд ли по зубам. Недаром прозвучало утверждение, что он сам побоится у себя на щеке комара прихлопнуть.
Единственное, что несколько омрачило Девятому радость победы, так это пятна разной жирности и сладости, расплывающиеся вокруг карманов. Несмотря на всю свою ловкость, он тоже не сохранил припасы, бережливо припрятанные во время обеда. А выкинуть на первых метрах дистанции попросту не сообразил.
Именно над этим фактом сошедший на землю сержант язвительно насмехался, когда линию финиша на полусогнутых ногах пересекали остальные воины десятка:
– Да тебе не в солдаты идти, а в интенданты! Целый обоз провианта на себе решил пронести! Никак товарищей хотел покормить на привале?..
– Так точно, господин сержант! – моментально вставил свой ответ Джаяппа, хотя наверняка понимал, что вопрос чисто риторический, издевательский. – Поддержка продуктами товарищей по оружию – залог и преддверие разгромной победы над врагом!
– Вона как! – подивился мучитель. – Да ты не только снабженцем хочешь у нас устроиться, но и штатным философом…
Он скорей утверждал, чем спрашивал, но и тут раздалось бойкое:
– Так точно, господин сержант! Готов служить философом и бить врага словом, которое страшнее, чем обычное оружие!
– М-да! – теперь уже Эйро озадачился всерьёз. – В самом деле, страшное оружие. Этак ты и меня переговоришь… – и тут же резко, с нажимом продолжил: – Поэтому! Отвечать отныне будешь только после конкретного разрешения говорить. И даже не смей пикать «Так точно!». Если понял, просто молчи и смотри на меня преданными глазами.
Стало понятно, что сержант не потерпит конкурента на поприще словоблудия. Тем более такого шустрого и скороговорчивого. Возле такого не порассуждаешь, вмиг засыплет спорными цитатами, древними высказываниями и замысловатыми банальностями.
Как следствие, Девятому так и пришлось смотреть на начальство требуемым взглядом, в котором тем не менее просматривалось одновременно и торжество и укор. Мол, я тебя в любом споре раскатаю, и ты сейчас просто силой своей власти рот мне затыкаешь.
Кажется горлопан это понял, потому что нахваливал Четвёртого несколько обозлённый и раздосадованный:
– Оказывается, ты не настолько молокосос, как просто маменькин сыночек! В следующий раз только попробуй в тестовом тоннеле проявлять слабость, щепетильность к разным уродам и к природе, Матери нашей! Так и будешь в наказание ходить в рваной форме, да ещё и от меня несколько зуботычин схлопочешь! – после чего обратил внимание и на всех остальных, рассердившись ещё больше: – Нельзя стоять, как стадо баранов, если вам это не приказано! Только строем или в линию! Тем более что она ещё и с номерами… Построиться! Сделаем разбор полётов!
Ну и начал указывать ошибки, слабости и упущения каждого принца. Сам подобный разбор не укладывался в голове из-за своей бессмысленности. Что можно вдолбить в головы уставшим, отупевшим от водопада новых эмоций людям? Лишь Девятый с какого-то бодуна взбодрился умственно и решил оспорить пальму первенства лучшего философа Полигона. Остальным было глубоко фиолетово, где они не так падали и почему они так медленно ползали. Как позже оказалось, зря.
Критика тяжёлым катком прошлась по всем. Причём грубая и ругательная, что оставалось только удивляться, как не дошло до физических наказаний. Сержант всё распалялся и распалялся, наверное, осознавая, что его слушают, но не слышат, и пока добрался до последнего в строю, уже слюной брызгал от бешенства.
Вывалил на Фредерика все свои замечания, словно считывал их с не видимого никому списка, указал на все его слабости физического плана, а в финале выволочки чуть сбавил тон и коварно поинтересовался:
– Так почему ты замедлился в движении и отвлёкся на Шестого? Тебе наплевать на мои советы?
– Не наплевать, господин сержант, – ответил землянин, – просто поддержка товарищей по строю – основной постулат в любой уважающей себя общности военных.
– Надо же! – Эйро резко развернулся ко всему строю. – А что думают по этому поводу остальные? Правильно поступил Десятый, помогая Шестому?
Тут же начал что-то говорить Девятый, но неожиданно получил от сержанта мощнейший удар в солнечное сплетение и откатился метра на три в тылы шеренги. А мучитель продолжил орать:
– Руку! Надо поднять руку для показа того, что готов ответить! Тем более когда вопрос задаётся всем! – выждал паузу, не обращая внимания на корчащегося индуса, дождался нескольких поднятых рук и выбрал:
– Третий, отвечай!
– Нет, не правильно… господин сержант! – со спесивой улыбкой заявил наследник империи Эрлишан.
– Поясни почему?
– Потому что Десятый обязан опекать и помогать самому ценному и титулованному соратнику в строю. То есть мне. А Шестой таковым не является. И в любой армии любого мира этот закон неоспорим: спасти в первую очередь главнокомандующего!
Эйро зашагал к центру строя, при этом меняя тон на рассудительный и спокойный:
– Ага, значит, все остальные в десятке обязаны присматривать за тобой и в случае чего даже нести тебя на руках?
– Несомненно!.. Господин сержант… Иначе – никак!
По интонации Третьего было понятно, что он дерзит, издевается и пытается унизить окружающих. Но в то же время он выражался верно, правильно, ошибок в обращении не делал и вроде как наказания не заслуживал. А вот как он расставлял ударения, как играл интонацией – это уже совсем меняло сказанное. Хотя формально ничего наследник империи Эрлишан не нарушил и обид не нанёс. Словно напоминая одно спорное утверждение: «Слова ваши, а музыка – моя!»
Эйро Сенато́р это прекрасно понял и развёл бессильно руками:
– Ладно, будем воспитывать дальше… – и резко сменил тон: – Во время очередного этапа тренировок – за лень, ошибки в направлении и уклонения от заданий буду взбадривать «двоечками». Так что старайтесь, лопухи безмозглые!.. Слушай команду! На преодоление полосы препятствий бегом… марш! На этот раз трое последних зарабатывают наказание «четвёрочками»!
Только четверо из десяти успело за две последующие секунды преодолеть линию старта. Остальные свалились от боли наказания номер два. Ад продолжался.