Недавно я обратил внимание, что посещение парикмахерской с каждым разом обрастает для меня непредвиденными сложностями. Когда я чувствую, что волосы над ушами торчат во все стороны, а окружающие странно на меня поглядывают, я понимаю, что пора идти стричься.
Звоню знакомому парикмахеру, чтобы записаться на стрижку. Однако выясняется, что свободное время есть только днем. Поскольку я работаю, такой вариант мне очевидно не подходит. Кроме того, очередь на стрижку составляет минимум неделю. Такое ощущение, что чем больше парикмахерских открывается в городе, тем чаще туда ходят стричься. Некоторые, видимо, только этим и занимаются.
Спустя время, когда из зеркала на меня смотрит Никита Джигурда, а знакомые и коллеги вздрагивают при встрече со мной, приходится идти в парикмахерскую, расположенную недалеко от дома, в выходной день.
Визит к парикмахеру сразу обставляется с известной долей пафоса. Накануне у меня звонит телефон, и томный голос незнакомой девушки интимно сообщает мне, что «я записан к ним». В голове проносятся мысли о тайных собраниях в особых клубах, но потом девушка уточняет – «на стрижку».
Когда я захожу в парикмахерскую, меня встречает администратор. Отрезание волос никогда не начинается немедленно. Сначала меня усаживают в кресло на входе, иногда даже предлагают выпить благородные напитки, дают в руки глянцевый журнал с женскими прическами. Наверное, они все посещали специальные семинары на тему «как расслабить клиента, чтобы выудить у него все деньги».
Странное дело – раньше, когда у меня на голове была густая шевелюра похожих на колючую проволоку волос, стрижка «под канадку» занимала от силы минут 10 и стоила копейки. Сначала парикмахер делала несколько размашистых движений электрической машинкой по бокам и сзади, равняла над ушами и виски, потом ножницами, похожими на садовый секатор, выстригала чёлку. В завершение процедуры женщина в халате два раза опрыскивала лицо одеколоном из флакона со смешной резиновой грушей.
Теперь всё иначе. Я начинаю подозревать, что продолжительность и стоимость процедуры меняется обратно пропорционально количеству волос, оставшихся вокруг моей заметно обозначившейся лысины.
Меня зовут в кабинет мужского мастера. Там встречает девушка модельной внешности и двусмысленно мне улыбается. Снова начинаю сомневаться по адресу ли я пришел, и как бы про это не узнала жена… Но всё в порядке – кресло, зеркала и инструменты для стрижки вроде бы на месте.
Сначала парикмахер долго мылит мне голову шампунем. На каком-то этапе я перестаю понимать, где заканчивается мытье и начинается непосредственно массаж головы. Один раз я даже чуть не уснул прямо в кресле около мойки.
Потом меня усаживают перед зеркалом и маникюрными ножницами начинают выстригать по несколько волосинок за раз. Чувствуется, что мастер никуда не торопится. Значит, план по количеству клиентов им всё-таки отменили.
В процессе прореживания и так редких волос девушка настойчиво рекламирует средства от облысения. Я вежливо отказываюсь. В конце концов, побреюсь наголо – утешаю я себя.
Парикмахер доверительно сообщает мне, что «на мужчинах деньги не заработаешь». Я вспоминаю картинку, где изображен мужчина, заросший как дикарь до стрижки и абсолютно лысый после с подписью «500 рублей – 0,5 часа» и женщина одинаковая до и после парикмахерской с подписью «5000 рублей – 5 часов».
Потом мастер живописует мне новую процедуру «классическое бритьё опасной бритвой». Вспоминается как Д’Артаньян брил господина Бонасье.
Спустя час экзекуции маникюрными ножницами мастер снова зовёт мыть голову. Массаж повторяется. После этого она долго мажет меня лаками и гелями, сушит феном. Из зеркала на меня смотрит полулысый уродец.
На выходе мне протягивают счёт. Снова начинаю сомневаться – все ли манипуляции со мной сделали за такие деньги. На указанную сумму можно все выходные угощать друзей пенным напитком.
С чувством глубокого удовлетворения я иду домой.