У меня случился день исследования новых территорий в академии – мест, которые я рассчитывала никогда не увидеть. Сразу от ректора я направилась в лазарет. Небольшое здание располагалось далеко в стороне от остальных. Внутрь меня пропустили беспрепятственно – насколько мне было известно, посещать пациентов запрещалось лишь в случае серьезных инфекций. Палат – или, как их тут называли, комнат выздоровления – было совсем немного, но и больные здесь почти никогда не задерживались надолго. Как и многие вопросы в этом мире, лекарское дело тоже было завязано на магии, нередко эту профессию выбирали универсалы или уникалы земли. А уж сильнейшие из них умели быстро исцелить почти любую рану, хотя находились, разумеется, и неподъемные задачи: отравление серьезными ядами, нездоровье ума, потеря конечности и нечто похожее. То есть даже у чудес есть естественные ограничения. Но жаловаться в местный Минздрав мне и в голову не пришло бы: жители даже не имеют понятия о хронических болезнях, а это уже в тысячу раз лучше, чем в родном мире.
Катерина шагала по комнате и нервно кусала губы. Мое появление заметила не сразу, но когда развернулась, на миг замерла и как-то слишком облегченно выдохнула:
– Это же ты назвала меня по имени? Мне не показалось?! Блин, скажи, что хоть ты здесь адекватная и понимаешь, что происходит!
Пришлось смиренно признать:
– Я. Сядь уже, разговор долгий.
Но холеричную натуру так просто не унять. Девушка в теле Мирты взвилась от радости, подпрыгнула и начала заваливать вопросами:
– Откуда ты знаешь мое имя? Ты кто вообще такая? И что это за идиотское попаданство? Я про такую хрень одну книжку читала – тупее ничего в жизни не видела, но сейчас будто все сходится! Хотя все равно не сходится – там было все миленько и без больниц! Или зря я тот идиотизм до конца не осилила? Или…
– Сядь! – рявкнула я, поскольку она явно не могла сосредоточиться сама. – Катя, прижми попу к основанию и начни уже слушать. У меня и без тебя забот хватает.
Она плюхнулась на узкую кровать скорее из страха, что психану и уйду. А меня тошнило. Ведь с таким любопытством на меня уставились глаза Мирты, но лицо неуловимо сделалось другим – и я не смогла бы перечислить, что именно изменилось. Просто служанка всегда держала губы плотно сжатыми, она иначе выражала эмоции и уж точно не отличалась бесконечными дергаными движениями. А Катя еще и была крайне нетерпеливой:
– Ты какая-нибудь местная жрица, умеющая видеть суть вещей? И потому меня узнала? В той дурацкой книжке…
Я перебила:
– Нет, я жена Никиты. И здесь уже давно – с того самого момента, когда ты голая в подъезде всех нас укокошила.
Девушка нахмурилась, пригляделась и недоверчиво покачала головой:
– Что-то не похожа. Та вроде посолиднее была – такая высокомерная цаца, которая знает себе цену, хотя уже в преклонных годах.
– Мне было тридцать! Какие еще преклонные годы?! – возмутилась я.
– Ну, я это и имела в виду, – она виновато скривилась. – Ладно, продолжай.
Я попыталась проявить максимальное терпение и изложила все как было, а заканчивала домыслами:
– Наверняка я тогда сразу умерла – а тут скончалась эта Элея. Возможно, ты была в коме все это время… или твоя душа просто витала где-нибудь, пока не погибла Мирта. Черт его знает, что за странный подъезд в той новостройке – прямо портал с билетом в один конец.
– Умерла? – ей, как и мне еще недавно, очень не понравилось это слово. – Но я не могу, мне нельзя! У меня же вся жизнь впереди! Я на мастера маникюра выучилась, в салон устроилась, приготовилась деньги лопатой грести, мужика нашла, влюбилась, не знала же тогда… – По мере осознания ее лицо менялось, будто вытягивалось вниз, отчего зеленые глаза становились все больше. Катя надолго замолчала – будто окаменела. А потом заговорила тише и медленнее: – Нет-нет… Мне нельзя. Пожалуйста, не надо… Моя семья – они же с ума сойдут. А я с братом поссорилась – как ему теперь, если последний наш разговор закончился скандалом? Сережка нас с Никитой на выходе из ресторана увидел – подошел, я их познакомила… А потом брат высказал мне, что тип какой-то скользкий, не понравился ему. Угрожал, что челюсть ему свернет, если еще раз к его сестренке приблизится… И я такую истерику закатила…
Катя зажала лицо ладонями и завыла. Не о себе, а о том самом неведомом Сережке, который искренне ее любил и заботился, а она ушла, даже не успев сказать брату, что тот был прав. Я отвела взгляд, сморгнула слезы. Возможно, моя ситуация была еще и не так печальна – хотя бы ближайшей родни не осталось. Я родителей давно потеряла – успела пережить горе, а она только что, и сразу всех. Катерина – слишком эмоциональная и боевая, я это еще в прошлой жизни уяснила. Она не пропадет. Но прямо в этот момент мне ее стало жаль даже больше, чем бедняжку Мирту. Больнее ведь не тому, кто уходит, а кто там остается бесконечно скучать и вспоминать последний разговор.
Она причитала что-то невнятное, потом очнулась и начала накидывать варианты:
– А можно передать им сообщение? Хотя бы матери или брату. Одно! Сказать, как шикарно я тут устроилась – лучше всякого салона и…
Я обреченно покачала головой, она осеклась и снова завыла. Я сидела в ее палате несколько часов, пока не заглянул лекарь и не отчитал меня – сказал, что я еще сильнее расстроила пострадавшую, отчего ее состояние может ухудшиться.
Весь вечер Абель пытался поднять мне настроение – то звал вместе сходить на ужин, то просто гладил по спине и спрашивал, что мне еще может понадобиться. Хороший он – куда уж лучше? Даже диктатуру свою ни разу не включил, сочтя, что мое нежелание общаться вызвано недавним стрессом. Когда уходил из моей комнаты, оставляя на ночь, я даже вполне искренне ему улыбнулась. Никакой он не тиран, а большая теплая заботушка!
Пришла в лазарет следующим утром – Катерина выглядела подавленной, но уже более вменяемой и готовой слушать. А мне следовало дать ей необходимые инструкции:
– Здесь неплохо, серьезно. Проживешь ты еще свою жизнь – может, она даже понравится тебе больше. Надо просто некоторые правила впилить и стараться не выглядеть такой странной. Например, твое постоянное «блин» и прочие словечки – по возможности избавляйся, хотя я до сих пор чертыхаюсь, за столько времени не привыкла. Вот всякие исторические романы читала? Пытайся выражаться так же нелепо и фильдеперсово, как там. Но если что-то вылетит – не парься, морду кирпичом и заявляй, что это исагонское наречие. Его тут вообще, похоже, никто не знает, потому под него можно что угодно подвести. Называй себя Миртой Феррино. Кстати, формально ты моя служанка, поэтому хотя бы первое время обращайся ко мне «госпожа» или «благородная Элея».
– Госпожа? – изумленно хмыкнула она. – Это какая-то ролевуха?
– Да, ролевуха, – скрипнув зубами, подтвердила я. – Мне и таких советов никто не дал, поэтому я вляпалась сразу в несколько проблем, до сих пор расхлебываю. Лучше уж прикуси язык и благодарно кивай.
Она распоряжения всегда выполняла не совсем в точности, потому открыла рот и произнесла:
– На самом деле спасибо тебе, госпожа благородная. От чистого служаночьего сердца говорю! Я реально постараюсь не портить тебе жизнь еще сильнее. Сейчас даже представить не могу, что творила бы, не окажись тебя рядом! Если что непонятно – сразу к тебе!
Вот вроде бы план верно намечен, однако я сразу обозначила главный пункт:
– Подскажу и отвечу, но мы с тобой не подруги. Может, мои претензии к тебе и субъективны, но мне совершенно не нравится твой взрывной характер. Мы с тобой что-то типа демона и дракона – никогда общий язык не найдем. Поэтому не прими мою доброту за симпатию. В конце концов, от твоего поведения зависит и моя репутация, то есть мне банально невыгодно, чтобы ты тут какой-нибудь бардак начала творить.
– Ну на-адо же, – протянула она. – Рожа стала молодая, а рассуждаешь по-прежнему как старуха.
Вот именно это я и пыталась ей объяснить – она меня просто бесит.
Тем не менее я приходила к ней еще несколько раз, пока не выложила все, что сама успела узнать об этом мире. Не удивилась, что Катерина заинтересовалась артефактами – нам с ней любая магия кажется чем-то любопытным. То есть в нашей группе желающих получать знания прибавилось – тоже победа! Надо прекращать даже мысленно называть ее Катей, иначе в какой-то момент случайно вылетит при посторонних. По этой причине и в разговорах я стала обращаться к ней новым именем – пусть привыкает и она.
Пока воскрешенная недо-Мирта адаптировалась, у меня появилось время заняться и собственной жизнью. Я пыталась разыскать Аленсу, но в комнате было пусто, и на лекции она не обнаружилась. Тройняшки приветливо мне помахали и, не обращая внимания на профессора, подсказали, что моя соседка прогуливает уже второй день. Тогда оставался один вариант – библиотека, где часто можно встретить предмет обожания влюбленной девушки. Демона я видеть не хотела, потому подошла к читальному залу и предварительно заглянула туда.
Мне повезло – Аленса сидела за столиком одна. А иначе пришлось бы бежать отсюда и ждать до обеда, чтобы встретиться в столовой. Конечно, Кьяр может появиться в любой момент, поэтому желательно увести ее на прогулку. Однако стоило мне показаться в зоне видимости, как соседка вскочила и злобно закричала:
– И тебе хватает наглости попадаться мне на глаза?! Элея, я же тебя считала подругой, а ты оказалась такой бессовестной! Да лучше бы Инэтта тебе лицо порезала!
– И тебе доброе утро, благородная Аленса, – я постаралась говорить спокойно. – Что на этот раз произошло? За три дня, что мы не виделись, я успела совершить какое-то преступление? Или ты обиделась, что я переехала в другой корпус без тебя? Так я не сама переехала – меня переехали.
– Издеваешься?! – завопила она еще громче. – Никогда больше я не буду жить в одной комнате с предательницей! И не смей вешать мне очередную лапшу на уши – скажи в глаза смело, что у тебя было с Кьяром?!
Я на миг испугалась. Неужели узнала о поцелуе? Такое Аленса точно не простит. Она меня во всем поддержит, в какой угодно притон со мной пойдет, защищать от герцогини бросится, но посягательства на ее единственную любовь не потерпит.
– Ничего, – осторожно произнесла я, прощупывая почву. – До тебя дошли какие-то сплетни?
– Причем тут сплетни, если это видели десятки человек?! – Она подступила ко мне, сжимая кулаки. – Они дрались из-за тебя на глазах у всей академии!
Мне сразу стало спокойнее и легче:
– А, и ты об этом. Как будто не знаешь, что демону нужен был только повод, – я доброжелательно улыбнулась. – Аленса, ну перестань уже.
Вот только девушка почему-то все сильнее впадала в ярость:
– Но поводом стала именно ты! Твой мужчина всего лишь тебя поцеловал, а ты принялась возмущаться – и Кьяр заступился за тебя! Хватит этой лжи, Элея, надоело!
И я заразилась ее раздражением, потому что ведь многие именно так и восприняли, включая ректора. Но Аленса меня хорошо знает, как и всю ситуацию – она просто не имеет права меня винить! Я заговорила тише, чем она, но уже с прорывающейся злостью:
– Он использовал меня как повод! Но посмотри на себя, благородная Аленса, что ты творишь? Твоя ревность не просто бессмысленна, она смешна! Кьяр всего лишь один раз поцеловал тебя в щеку – и ты возомнила, что он теперь принадлежит тебе? Серьезно? Не я мешаю твоему счастью, и никакая женщина не помешает! Потому что в самой задумке счастья не предусмотрено! Кьяр тебя не ценит – вообще никого не ценит. Ты для него ничтожество – точно такое же, как любой другой человек! Придумала себе сказку, но главного героя подменила на свои фантазии – когда уже до тебя эта мысль дойдет? А я вообще его ненавижу и больше видеть не хочу!
Вылетевшие слова были жестоки, но я о них не пожалела. Как хороший врач иногда вынужден проявлять необходимое хладнокровие, так и Аленсе хоть раз стоило услышать правду. Да только девушка пока не была к ней готова – она замахнулась, чтобы меня ударить. Что у этих благородных дам за странная манера – руки распускать? Но мне не пришлось уворачиваться, поскольку ее запястье перехватили, а девушку дернули в сторону. Я вмиг растеряла всю энергию и мысленно взвыла. Все-таки явился в свою любимую библиотеку… а я из-за незапланированной ругани не успела позвать соседку в более подходящее место.
Кьяр продолжал держать Аленсу за вздернутую руку, но смотрел на меня. Его губы искривила прохладная усмешка.
– Ненавидишь? С чего вдруг, солнце? Твоя служанка даже не померла.
Бежать сейчас было бы трусостью – будто я боюсь посмотреть ему в глаза и честно высказаться. Но с ним я могла говорить бесконечно спокойно, поскольку эти мысли уже до дыр в своих мыслях истрепала:
– А разве твоя реакция была бы иной, если бы она погибла? Почувствовал бы хоть каплю сожаления? В этом вся суть.
Он не отрицал, а просто ответил вопросом:
– Я когда-нибудь притворялся другим?
– Не притворялся, – устало признала я. – Но это не помешало мне разочароваться.
– То есть до того ты успела очароваться? Я считал тебя умнее. Ладно, давай заговорю пару артефактов для вашей шумной компании – и забудешь тот неудачный вечер. Тоже мне беда.
– Артефактов?.. – я уставилась на него в изумлении. – Ты всерьез думаешь, что можно забыть? Дело ведь не в какой-нибудь ошибке, а в самой твоей натуре. Я знаю, как глупо выглядит мое недовольство. Ты просто демон – твои мысли и чувства устроены иначе. Но это не означает, что я хочу иметь с тобой хоть что-то общее.
Две секунды он смотрел в мои глаза, словно о чем-то размышлял, а затем вмиг расслабился:
– Да и плевать на тебя. На всех плевать, ты правильно выразилась. Очередное ничтожество возомнило себя Богиней Эрой. – Он потянул Аленсу за руку на себя и наконец-то оторвал взгляд от моего лица, будто сразу же вычеркнул из головы факт моего присутствия. Теперь он говорил только с ней: – Девка, я все ждал, когда и ты переедешь в корпус сотрудников. Или ты не знала, что моя спальня этажом ниже? Там сильно воняет драконятиной, зато могли бы чаще встречаться.
– Что? – пискнула девушка, вмиг обмякнув.
И вдруг он выдал нечто такое, после чего и я растерялась – назвал ее по имени:
– Аленса, а сейчас ты чем занята? Нет желания поднять мне настроение всеми доступными способами?
Ее глаза расширились, а грудь заходила ходуном. Я сразу же забыла недавнюю ссору – мало ли, возникло небольшое недопонимание. А сейчас ее надо бы как-то спасти… но как спасти того, кто сам хочет именно утонуть? Аленса все равно для ясности уточнила – тихим-тихим шепотом:
– В смысле?
– В том самом, – демон буквально разрывал ее разум вибрациями голоса. – Экскурсия по просторам моей кровати. Заодно и корпус осмотришь – вдруг еще и извиняться перед бывшей соседкой придется, чтобы тебя к себе пожить пустила? И у меня под рукой окажешься, если понадобишься.
Да я и так бы ее пустила, даже извинений не потребовалось бы. Именно затем в библиотеку и шла – обсудить, где мы вместе будем жить дальше. В огромных апартаментах мне очень не хватало приятных лиц по соседству, но я и в нашу комнату была готова вернуться – правда, Абеля обижать не хотелось. Но сейчас Аленса уже сопоставила, что никакой вид из окна такое предложение не перекроет.
Они прошли мимо меня, а я так и не придумала, что еще сказать. Ведь правда уже вылита – и я не могу силой заставить девушку ее принять. Вряд ли она вообще способна поверить, что близость ее не осчастливит, а окончательно уничтожит. Демон вновь повел себя как бездушное чудовище. Но я торчала в центре библиотеки не в силах стряхнуть неподъемную тяжесть. Я получила всего один поцелуй Кьяра, а Аленса прямо сейчас получит его всего. Это не ревность, конечно, просто невозможность избавиться от оцепенения и напомнить себе о том, что мне несказанно повезло избежать его активного внимания.