Глава 1. Течения

Атаман Ашинов, новый 1891 год встретил уже на земле Абиссинской, в окружении своих единомышленников. Выгрузившись на берег, он с «помпой» дал интервью, остававшимся на борту парохода корреспондентам, громогласно заявив о первом русском отряде, вступившем на землю Африки, в поисках земель экзотических и полезных русскому обществу.

Фоторепортёр ослепил вспышкой их серьёзные, и не очень, лица, потом сделал несколько фотографий с берега парохода, самого парохода с берега, и процесса разгрузки. Закончив с общими планами, он перешёл к отдельным планам, фотографируя имущество путешественников, и, особенно, купленную у турков, мортиру. Ну, и в конце, сфотографировал отдельные группы путешественников, пожелавших остаться в истории.

Дальше начался тяжёлый переход в Экваторию, минуя захваченную французами территорию Джибути, которую они сделали протекторатом, и преодоление Абиссинского нагорья. Николай Иванович, уже было засобирался бросить свой отряд, и с небольшой группой единомышленников рвануть к Менелику II, с, якобы, тайной миссией. Но, один из невзрачных господ, присоединившихся к нему уже при высадке, нашел его раньше, заметив приготовления.

Зайдя в походную палатку к Ашинову, роскошно, между прочим, убранную, он предъявил бумаги отдельного жандармского корпуса, удостоверявшие его полномочия, как личного представителя генерала Шебеко. В них, впрочем, не указывалось, какую миссию он выполняет, и с какой целью, а также не было ни звания, ни фамилии.

Но, внушительные печати, с двуглавым орлом, несколько поубавили пыл Николая Ивановича. Этот крепкий, жилистый, среднего роста человек, с простым, но не крестьянским, лицом, настоятельно порекомендовал Ашинову не лезть не в своё дело, дабы не усугубить своё, и так уже шаткое, положение. А целиком и полностью сосредоточиться на своей миссии, и дойти до князя Мамбы, а там уже действовать по обстоятельствам. Что касается самого негуса Абиссинии, то этим вопросом занимаются другие люди, и не надо им мешать. Сказав всё это, он вежливо улыбнулся, и вышел, откинув быстрым, выверенным движением полог палатки, оставив у Ашинова неприятное послевкусие нарушенных планов.

Плюнув на свои очередные авантюры, Ашинов пригласил своих приятелей, отставного фельдшера Самусева и унтер-офицера в отставке Литвина, и надрался с ними, что называется, в «зюзю». Поход был тяжёлым, не рассчитав время, что, в принципе, и неудивительно, они попали в середине своего пути в сезон дождей.

Реки и речушки взбухли, затрудняя, и так нелёгкую, дорогу. Люди начали болеть. Началось недовольство. Ашинову, который изрядно поиздержался в пути, и зажимал собранные средства с правительства и меценатов, пришлось раскошелиться, выплатив деньги своим соратникам, а также закупив продовольствие там, где его ещё можно было купить за деньги.

В Бахр-эль-Газале он с удивлением узнал, что вся провинция уже перешла под контроль чернокожего вождя. Правда, проблем от этого меньше не стало. Провинция была разорена, а негры, хоть и перешли формально под власть Мамбы, тем не менее, подозрительно и враждебно относились ко всем пришельцам.

А тут и черкесы, в лучших традициях своего народа, стали заниматься своим любимым делом, то есть, грабить всех подряд, пользуясь фактическим безвластием, и отсутствием закона. От увещеваний Ашинова они только отмахивались. Голые чернокожие женщины манили их своей наготой, возбуждая отнюдь не братские чувства.

«Э… слюшай, давай по-братски, дай попользоваться своей женой, сестрой, дочерью», – увещевали они, не понимающих русского языка, либо любого из кавказских языков, негров. Языка-то они не понимали, а вот оттопыренные штаны, в причинном месте, говорили сами за себя.

Никто ничего им давать просто так не собирался, а рабыни кавказцам были не нужны, по крайней мере, сейчас, тем более, зачем отдавать за них вещи, когда можно взять бесплатно. Никакие требования прекратить это непотребство, со стороны Ашинова, и других участников экспедиции, на черкесов, и прочих любителей женского тела, нисколько не действовали. После пары фактов изнасилований, из густых кустарников в них полетели ядовитые стрелы, которых они явно не ожидали.

А потом выяснились и более страшные обстоятельства. Некоторые, излишне горячие, и не обременённые моралью и совестью, мужчины, заболели проказой, и если не погибли от неё ещё в Африке, то были изолированы по приезду на Родину.

Отряд стал терять людей от болезней, ядовитых стрел, укусов змей и насекомых. Несколько человек утонули в реках и болотах, в которые превратились затопленные низины. Да и продовольствие, закупленное ещё в Эфиопии, стало подходить к концу. Спасала только охота. Но отряд продолжал идти вперёд, движимый жаждой приключений и наживы.

Молчаливая группа людей, ведомая штабс-капитаном Герхардом Штоттом, смотрела во все глаза, и слушала во все уши. Они давно уже разобрались, кто что из себя представляет, оценив каждого из участников этой авантюры, и сейчас «наслаждались» природой, и оценкой всего увиденного. Пока это увиденное не радовало, и сулило не перспективы сотрудничества, а перспективы не решаемых проблем.

Тяжёлый климат, враждебно настроенное население. Пусть даже оно будет и не враждебным, но абсолютно дикарским, а взамен, только проблемы с дорогами, точнее, их отсутствие, ненужными и неоправданными расходами, и всё это только ради бананов, и рынков сбыта? Так и в России, рынок ещё способен расти, и требует ещё много чего. А Сибирь? Так она, до сих пор, до конца не исследована, и ждёт своих конкистадоров.

А ведь, ещё есть и Китай, вплотную примыкающий к Российскому Дальнему Востоку. Камчатка, Сахалин, Курилы. Нет, России, положительно, нечего делать в глубинах африканского континента, только лишь на побережье, из-за чего и затевалась вся эта возня с Абиссинией.

Экваториальная Африка интересовала только французов, лучших колонистов, из числа европейских наций, умевших вертеть туземцами во все стороны, и использовать их с выгодой, не хуже англичан, в своей прагматичности перещеголявших других.

Удивительнее всех поступали немцы, наводившие порядок там, где его отродясь не было, и где не было, даже, никаких предпосылок к этому, а также условий для его появления. Но, Германия счастливо игнорировала всё это, и вела свою колониальную политику в такие дебри, от которых страдали не только колонизируемые, но и сами колонизаторы.

В общем, Герхард уже знал, какой представит отчёт начальству, и не сомневался, что его там встретят положительно. Намечался союз с французами, а месье в кровь расшибутся, но не дадут России закрепиться в Африке, и перехватить у них территорию. Но будут «ручкаться» с господами из России, и говорить какие они величайшие союзники. Но что поделать, пурку а па!


Интерлюдия.

Весть о разгроме французских колониальных войск достигла, наконец, Франции, вызвав бешеный ажиотаж, и всплеск негодования. Правительство Франции, в угоду общественному мнению, тут же отправило два своих лучших пехотных батальона, для того, чтобы поставить на место зарвавшегося чернокожего вождя, посмевшего нанести поражение колониальным войскам.

Батальоны прибыли на атлантическое побережье Африки, и выгрузившись, форсированным маршем отправились на штурм Браззавиля. Достигнув его, они обнаружили, что он пуст. В нём не было ни жителей, ни чернокожих захватчиков. Дальнейшие перспективы были неясны, и оба батальона через месяц ожидания были отозваны назад. А Браззавиль снова наполнился жителями.

Внимание публики отвлекли от Африки известием о скором подписании союзного договора с Россией, и через месяц все забыли и о чернокожем вожде, и о разбитых десяти батальонах чёрных тиральеров. А потеря двухсот белых солдат, в масштабе всей Франции, прошла незаметно.

_____________________________________________________

Николай Карлович Гирс прошёл в роскошный кабинет своего французского коллеги, неслышно ступая по алжирскому ковру с длинным ворсом, устилавшему пол кабинета. Осматриваясь, он заметил кадки с экзотическими растениями, стоявшие по углам, и изумительно вырезанные из чёрного и красного дерева статуи африканских женщин, расположенные вдоль стены кабинета.

– Прошу сюда, месье.

Вышедший из-за стола, чтобы встретить его, министр иностранных дел Франции, Александр Рибо, радушно указал на роскошное кресло, специально приготовленное для гостя.

– Я безмерно рад вас видеть, Николя! Ваша империя и наша республика готовы заключить величайший союз всех времён и народов. Нами подготовлены все основополагающие документы. Прошу вас с ними ознакомиться, – и он вежливо положил перед гостем большую толстую папку, грозившую лопнуть от гербовых бумаг, которыми она была просто перенасыщена, – вот извольте!

Николай Карлович взял в руки папку, открыл её, и бегло просмотрел находящиеся в ней бумаги.

– Я думаю, у нас есть ещё достаточно времени, чтобы внимательно их изучить, и прийти к общему мнению.

Стоявший возле входной двери, переводчик Алексей Шаповалов, закончил переводить слова русского министра. Затем, повинуясь знаку министра, подошёл к нему, и бережно положил перед ним на стол, не менее толстую папку, чем у французов, с аналогичными документами, но уже от русской стороны.

Рибо взял папку, и, открыв её, также бегло просмотрел документы, сверяя подписи должностных лиц и гербовые печати. Удостоверившись в подлинности содержимого, он захлопнул папку, и отложил её на край стола, оставив для дальнейшего детального изучения.

Несколько часов шло активное обсуждение различных вопросов, неизбежных при заключении такого судьбоносного договора. Наконец, все основные вопросы были решены, и беседа перешла от официальной части к неофициальной.

Обсудив последние сплетни о коронованных, и не очень, особах, французский министр обмолвился.

– Я слышал, ваш прожженный прохиндей и авантюрист, атаман Ашинов, совершает вторую экспедицию, и на этот раз, у него цель не Абиссиния, а Экваториальная Африка?

– Ашинов? Да, действительно, он совершает экспедицию в частном порядке, без участия в этом нашей империи, и преследует исключительно свои цели.

– Да?! Возможно, возможно. Тогда, тем более, нашему правительству непонятно, зачем его отправлять к чернокожему вождю, по кличке Мамба. А то, что он умеет говорить по-русски, это совпадение, или чей-то злой умысел?

Гирс помолчал, глядя на своего коллегу исключительно честным, но не проницаемым, взглядом, обдумывая свой ответ, на такой исключительно неудобный вопрос.

– Видите ли, дело в том, что я сам не знаю ответ на такой простой вопрос. Вся логика пасует, перед этим необъяснимым фактом. Единственное, что мне известно точно, так это то, что когда атаман Ашинов впервые увидел его, тот уже разговаривал на русском… И тому есть большое число свидетелей, которых вы сможете и сами опросить, будь на то ваше воля, месье.

– Несомненно, несомненно, уважаемый Николя. Мы уже сделали это, и результат нас поразил, и претензий к вам у нас нет. Но, тем не менее, результат его действий нам принёс одни огорчения, а вы ещё и посылаете к нему вторую экспедицию, и это после того, как он убил невинных солдат, выполнявших свой долг, вдали от Родины.

– Да, да. Я скорблю вместе с вами, Александр. Мы не приложили к этому, ровным счётом, никаких усилий, и даже осудили его поступок. Но, вот у нас есть информация, что действия ваших должностных лиц были неправомерны и грубы. И у чернокожего вождя его территория была отнята силой, в результате обмана.

– К тому же, вы же не будете отрицать ваши трения с немецким рейхстагом. У них есть свои интересы в Африке. И ни для кого не секрет, что они идут вразрез с вашими.

Министр Франции откинулся на спинку роскошного кресла, и, уставив прямой взгляд в лицо русскому министру, замолчал.

– Да, у нас есть информация, не только по немцам, но и по англичанам. Некий Эмин-паша, имел контакты с этим вождём, а потом переметнулся к немцам. Тем более, зная политику туманного Альбиона, я не сомневаюсь в том, что они умеют гадить. Наверное, две тонны отборного навоза рассыпаны во всех ключевых местах, где может ступить нога французского солдата, будь то выходец из Гаскони, или алжирский спаг.

– То есть, вы согласны в том, что правительство Российской империи и его величество император Александр III не имеют к этому никакого отношения?

– Да, – нехотя признал французский министр, – положительно, следов вашей деятельности нами не обнаружено. Но, я хотел бы вас предостеречь от подобных поступков, в дальнейшем.

– Несомненно, необходимые распоряжения уже отданы, всем заинтересованным министерствам. Мы не будем направлять ему военную помощь, ни при каких обстоятельствах, но в то же время, Германия признала его князем народов, населяющих соответствующую территорию, которой он обладает.

– Он принял христианство, пусть и одной из малочисленных ветвей, а именно, коптской православной, но всё же… И Россия склонна поддержать Германию в этом, признавая за ним право на эти территории. Тем более, вся эта тёмная история с вашими приобретениями, не очень красива. Как вы на это смотрите, уважаемый Александр?

Александр Рибо помолчал, обдумывая ответ, прокручивая в голове полученные на этот счёт указания главы французского правительства, и лоббируя интересы всего кабинета в целом.

– Хорошо. Я не вижу причин «ломать копья» из-за безвестного чёрного князька. Тем более, он принял христианство. Пусть его территория остаётся за ним. Все бумаги, полученные от его визиря об аренде этих территорий, будут аннулированы, о чём мы уведомим, как вас, так и канцлера Германии. Надеюсь, наш с вами военный и экономический союз будет долгим и плодотворным – и, обменявшись рукопожатиями, они расстались, довольные друг другом.


Интерлюдия.

Луиш Амош, прибыв в Бостон, вместе с Марией, на некоторое время впал в прострацию. Он уже отвык от цивилизации, а Мария к ней и не привыкала. Она забилась в угол каюты, и со страхом смотрела через иллюминатор на бурные волны Атлантического океана, а потом, и на огромный город.

Ещё в Дуале, Луиш накупил ей дамской одежды, которую она не умела носить, и не понимала, зачем нужны перчатки, чулки, корсеты, и такое новомодное изобретение женской моды, как панталоны. Так же, как и тесная, хоть и мягкая, обувь.

Аккуратные маленькие коричневые ботиночки плотно обхватывали её ногу. Но она не привыкла ходить в обуви. Её огрубевшие, от хождения босиком, с самого детства, ступни, не смог бы взять никакой пилинг. Со страхом, она смотрела на огромный индустриальный город, который возвышался над портовой бухтой.

Бостон нависал над ней чёрным облаком дыма заводских труб, труб пароходов и паровозов, что развозили многочисленные грузы. Дрожа, она прижималась всем телом к Луишу, испуганно осматриваясь вокруг.

Луиша спасало знание языков, и жизнь авантюриста, всегда готового к неожиданным поворотам судьбы. Рассматривая суматошную жизнь крупного портового города, он увидел негров, работающих на самых чёрных и низкооплачиваемых работах, и живущих совсем недалеко от портовых сооружений, в лачугах, не сильно отличающихся от тех, в которых жили их предки, хоть они и были теперь каменными.

Помаявшись в безвестности, он, наконец, нанял извозчика, и сев в закрытый кабриолет, вместе с Марией, отправился в гостиницу, которую ему посоветовал кэбмен. Хлестнув лошадей, чернокожий извозчик мигом домчал их до нужного дома, и сдал на руки вежливому швейцару. Чернокожий носильщик подхватил их немногочисленные чемоданы, также купленные в Дуале, и отнёс их в номер, выпросив себе на чай серебряный дайм.

Устроившись в номере, и заказав туда обед, Луиш покинул Марию, отправившись по делам. В том, что она никуда не денется из номера, он был уверен на пятьсот процентов. Обильный обед, и рюмочка, а потом и вторая, виски, изрядно разбавленного свежевыжатым соком, помогли ей расслабиться. А водные процедуры, в виде душа, внёсли успокоение и чистоту в её душу. Не выдержав стольких впечатлений, и уровня полученного комфорта, она заснула прямо в кресле, в одном гостиничном халате.

Луиш, аккуратно подхватив её на руки, перенёс безвольное тело, бормотавшее глупости во сне, на большую двуспальную кровать, и, закрыв номер, вышел из гостиницы.

Путь его лежал в ювелирную мастерскую и банк. Все, полученные от Мамбы, драгоценности и золото, следовало обменять там на доллары. Алмазов у него не было. Все алмазы отправил своим американским партнёрам Феликс, у Луиша были только трофеи, захваченные Мамбой.

В ювелирной мастерской его ювелирные украшения, были, несомненно, оценены по достоинству. Это было ясно хотя бы по тому, как отреагировал на них дежурный клерк, сидевший за столом приёмщика.

Торговля затянулась. Его откровенно хотели надуть. Так и не добившись приемлемой цены, за часть драгоценностей (он же не идиот, продать всё и сразу!), Луиш отправился в банк. Там его надуть никто не пытался. Всё имеющееся золото он обменял по фиксированному курсу, получив за это большую сумму банкнотами, и серебряными долларами.

Повеселев, он посетил ещё десяток ювелирных салонов, где предлагал украшения. Кабриолет возил его по всему городу, давая возможность осматривать местность с комфортом, не сбивая в кровь ноги, в новых щегольских штиблетах.

Распродав часть драгоценностей, он зашёл в салон готового мужского платья, где сменил свою, потрёпанную жизнью и невзгодами, одежду, на твидовый костюм, сидевший на нём, как влитой. Десяток рубашек, несколько пар теплых кальсон, подтяжки, двух разных фирм, три галстука, и котелок пополнили его скудный гардероб. Котелок на его голове отлично смотрелся, гармонируя с роскошными усами, и чёрными волосами, украшенными редкими проблесками седины.

Вернувшись в гостиницу, он был атакован проснувшейся Марией, с плачем бросившейся ему на шею. Успокоив её старым, как мир, способом, он заказал в номер ужин. Впереди ждало много дел, которые ему предстояло решить. И первое, это была поездка в Нью-Йорк, к партнёрам Феликса. В Бостоне ему больше делать было нечего.

Утром он купил билеты на американский экспресс, и они, выехав из гостиницы, добрались до железнодорожного вокзала, где сели в поезд, отправившись в Нью-Йорк, предвкушая комфортное путешествие по Америке.


Загрузка...