Может, в тот самый момент, а может, спустя несколько дней проблемы русской омонимии взволновали ещё одного военного, который уже запутался в своих именах, гражданствах, биографиях и обстоятельствах личной жизни. Держать всё это в башке – задача, непосильная для человека, если его этому специально не обучали. А Ивана к нелегальной работе готовили наспех, никакого такого великого шпиона из него делать не собирались. Было у него конкретное задание: залечь, натурализоваться, в нужный момент соблазнить и охмурить некую девку. Задание свое он блестяще выполнил, даже перевыполнил, став её законным супругом, что ещё надо? По идее, он должен был теперь явиться к начальству и браво доложить, гаркнув с порога: «Товарищ имярек, ваше задание выполнено! Прибыл для дальнейшего прохождения службы!» И так далее. Получить орден и ехать себе под Читу или ещё дальше – до самой пенсии сторожить большую ракету с кучей ядерных боеголовок, вспоминая недолгий латиноамериканский период своей жизни как забавное недоразумение.
Но судьба – дама с фантазиями. Вышло так, что задание своё он выполнял не по велению Родины, а по прихоти своего начальника, цели которого не вполне совпадали с интересами обороноспособности великой державы. В связи с этим будущее Ивана заимело в своей перспективе большущий вопросительный знак. Ответов на вопрос было несколько, и среди них – такие, которые Ивану совершенно не нравились. Поэтому он, послушавшись мудрого совета, попросту сбежал куда подальше и теперь обустраивался на новом месте. Этому процессу его как раз обучали.
А ещё вышло так, что женщина эта, супруга его законная, оказалась не только дочкою папаши-богатея, но и знаменитой террористкой, за которой охотились все спецслужбы континента. А ещё он втрескался в неё по уши и, несмотря на установки начальства, дальнейшей своей жизни без неё не представлял. Что разные жизненные обстоятельства их разлучили – так это временное неудобство. Вот всё уляжется, полагал он, всё устаканится, и я её найду, и хватит с неё революций, заживём в любви и согласии.
Поэтому в программу обустройства супружеские измены и всякие такие глупости отнюдь не входили, боже упаси. Но… никакая скорбь не властна отменить круговорот жидкостей в молодом человеческом организме. Особенно в тропиках у нас. Рыдай, не рыдай – конец известен: рано или поздно горячая брюнетка затащит тебя в какую-нибудь подвернувшуюся койку. Тем более что Кармина поставила вопрос ребром.
– Педро, – спросила она, – признайся честно. Ты что у нас, голубенький?
– Нет, – смутился Иван и подумал: хорошо, что имя не довлеет над сущностью человеческой – а то ведь липовые документы ему выправили на несуществующего в природе гражданина, которого звали «Педро Давалос». Разве так можно поступать с человеком правильной сексуальной ориентации?
Кармина, к счастью, в тонкостях русской омонимии была не сильна, так что вопрос её никакой заковыки в себе не содержал, а был искренен и горяч, как пуля из ружья.
– Тогда в чём же дело? – спросила Кармина.
– А в чём, собственно, дело? – спросил Иван, хотя прекрасно понимал, в чём тут дело.
– Уже который день ты смотришь на меня как собака на грудинку и ни разу даже за руку не взял.
Неужели, подумал Иван. Неужели впрямь как собака на грудинку?.. И почему я непременно должен брать тебя за руку или ещё за что-то? Закон, что ли, такой в этой стране?.. Сказать, что я эмигрант и законов никаких не знаю? Вот только откуда я эмигрант?
Интересный вопрос. Как бы эмигрант из Маньяны. Но в Маньяне я был как бы эмигрантом из Боливии. А в Боливии… В Боливии я вообще сроду не был.
В чёрных глазах соседки отражался некий мыслительный процесс, и вдруг эти глаза вспыхнули какой-то неожиданной мыслью.
– Может, ты… – начала Кармина.
– Нет! – испугался Иван. – Просто…
– Что?
– У меня есть жена.
– Где?
– Не знаю.
– Бедный ты, бедный, – сказала Кармина. – Совсем вы в вашем Парагвае ошизели с вашими революциями.
– Я из Боливии, – поправил её Иван.
– Тем более. Мыслимое дело – мужа с женой разлучать? Пойдём.
– Куда?
– Ко мне, – сказала Кармина и взяла Ивана за шершавую ладонь.
Так закончилось недолгое Иваново воздержание на костариканской земле, где со всеми революциями, действительно, было покончено уже полвека назад, и женщины брали от мирной жизни не то, что она им давала, а то, что хотели сами от неё взять. Покачивая крутыми бёдрами, жгучая брюнетка Кармина завела Ивана в свою комнату и, даже не потрудившись задёрнуть занавески на стеклянной двери, выполнявшей также функции единственного в комнате окна, впилась в Иванов рот сочными красными губами, а потом и зубами.
Последняя мысль, посетившая воспалённый мозг старшего лейтенанта, была о Дмитрии Семёновиче, его наставнике в Академии ГРУ, который обучал его всяким тантрическим фокусам. На первом же занятии Ивану пришлось дать имя своему непарному органу. Не долго думая, он окрестил его Степаном Ивановичем – в память о замполите Степанове, имевшим с названным предметом несомненное портретное сходство. Наставник оказался специалистом своего дела: получив имя, Степан Иванович довольно быстро научился на него отзываться. Вскоре для пробуждения Кундалини Иван научился обходиться без сидения в падмасане и сиддхасане, без сорока циклов капалабхати с уддияма бандхой, переходящей в мула-бандху. Ему достаточно было сказать: «Степан Иванович, подъём, мой нефритовый!» – и неутомимый труженик взъендрялся и брал управление организмом на себя, как автопилот в авиалайнере. Всякие капалабхати с бандхами загружались в оперативную память автоматически и исполнялись ровно столько раз, сколько было нужно для доведения партнёрш до стопроцентного экстаза.
О, блаженная страна Коста-Рика! Две тряпки, прикрывавшие горячее влажное тело, взлетели к потолку и спланировали в угол. То же случилось и с облачением Ивана. Два тела рухнули в койку, едва не провалившись на первый этаж.
Уже на третьей минуте Кармина с удивлением открыла глаза и сказала:
– Ого!
На пятой минуте она сказала:
– Ага.
Но глаз уже не открывала.
После первого захода на посадку Иван по привычке посмотрел на секундомер своей «сейки». Тут мозги его на секунду включились, и он вспомнил, что на часы ему смотреть больше нет никакой необходимости, потому что его служба закончилась и он отныне – свободный человек в свободной стране. И нет больше никаких нормативов, никаких тренировочных блондинок, да и страсти особой к этому делу больше нет, так что второй тайм он отыграл скорее для порядка – реноме поддержать. А мог бы и не поддерживать. Но Кармина осталась довольна, сказала ему, что он – мастер, и потянулась в изголовье за полотенцем.
Славная ты девушка, Кармина, подумал Иван, растянувшись на измочаленной кровати. Да не про нас.
Старший лейтенант российских вооруженных сил Иван Пупышев, в недалёком прошлом – маньянский нелегал и боливийский беженец по фамилии Досуарес, а теперь и вовсе не пойми кто с липовыми документами на имя маньянского гражданина Педро Давалоса, как было сказано, сильно затруднялся определить свой, так сказать, текущий гражданский статус. С одной стороны, из армии его вроде бы никто не увольнял, так что он вполне мог считать себя по сей день состоящим на службе отечеству. С другой стороны, обстоятельства сложились таким образом, что благодарное отечество не так давно благополучно его похоронило. Это обстоятельство пока что Ивана вполне устраивало, потому что в играх, которые затеяло его начальство – с его участием, но без малейшего на то с его стороны согласия – роль ему выпадала совершенно непонятная, нехорошая и, скорей всего, непродолжительная, а проще говоря – расходная, смертная роль без всякого последующего воскресения и выхода к потрясённым зрителям на поклоны.
К счастью, нашлись на свете добрые люди. Один не стал Ивана убивать, не видя в этом для себя никакого проку, другой, озаботившись счастьем дочери, дал Ивану денег и выправил липовые документы, а потом, в последний час своей жизни, послал его жить в благословенную страну Коста-Рику. Правда, деньги, которые завещал ему покойный сеньор Ореза, лежали в банке на депозите, и снять их можно будет только через два месяца, так что, пока суть да дело, следовало озаботиться какими-нибудь заработками.
В благословенной стране не было ни кровавых войн, ни социальных потрясений, да и армия за ненадобностью отсутствовала, а государственные чиновники брали так по-божески, что Иван без всяких экзаменов уже через неделю после приезда получил лицензию на такси и за гроши купил восьмилетний «шевроле-лансер» – потрёпанный, но с отличными ходовыми качествами. Квартирку, а точнее сказать, комнату с удобствами Иван снял в пансионате. Кармина жила в комнате напротив и работала кассиршей в «Парке Юрского периода» – здоровущем аттракционе для туристов, построенном из декораций к одноименному фильму режиссера Спилберга, ставшего в Коста-Рике национальным героем.
Денег пока хватало, и в первые дни Иван работой себя не утруждал. Вместо того чтобы в поте лица и задницы отлавливать клиентов, он неспешно катался по городу, запоминая расположение улиц и районов. В Сан-Хосе нумерация зданий отсутствовала как таковая, стало быть, здешний таксист, как и шпион, должен был натренировать себе могучую зрительную память. Чем Иван и занимался.
Кармина оказалась девушкой доброй и нежадной. Как только твоя жена найдётся, сказала она, я тебя ей немедленно верну. Не бывает так, чтобы два человека, разлучённые разным дурацкими обстоятельствами, никогда больше не встретились, сказала она, лёжа на спине и вздрагивая всем телом после его сладких объятий. Бог с небес присматривает за теми, кто заключил союз под сенью Его дома, и выстраивает пути к их воссоединению, сказала она, вытираясь полотенцем. Так что как только она найдется, она тебя получит тот же час. А пока можешь бесплатно прийти в «Парк Юрского периода». Пропущу в любое время. Там у нас сплошная экзотика. Ты когда-нибудь трахался внутри динозавра?
Вместо этого Иван «на помойке» купил у лучадоров подержанный ноутбук и все свободное время внимательнейшим образом просматривал центральную маньянскую прессу, благо Интернет, как воздух, в Коста-Рике был везде, в том числе в его комнатухе. Но ни про «Съело Негро», ни про страшную террористку Агату в прессе пока никаких упоминаний не было. Было про акваспелеологов, которые нашли на Юкатане самую длинную подземную реку в мире. Было про маньянского миллиардера Карлоса Слима, который будто бы обогнал по количеству миллиардов самого Билла Гейтса, что не могло не стать поводом для всеобщего подъёма национального самосознания, социального оптимизма и патриотизма. Было про то, что зарплата президента Винсента Фокса за семь лет его правления выросла на 87 %, а зарплата маньянских трудящихся за тот же период снизилась на 1,36 %. Было не меньше 15 предложений купить тот самый ледоруб, которым герой Советского Союза Рамон Меркадер порешил камарадо Троцкого – с сертификатом подлинности и сравнительным анализом ДНК ошмётков мозга на клювике ледоруба и останков вождя мировой Революции. Чего только не было. А про «Съело Негро» – ни слова! Создавалось впечатление, что ребята, лишившись своего вождя, реально залегли на дно. Однажды он прочитал, что российский военный атташе Бурлак признан персоной нон-грата и выслан из Маньяны в 24 часа. Что бы это значило, интересно знать? Что Ивану теперь можно спокойно возвращаться в Маньяну и начинать поиски своей любимой? Или наоборот?
Он так задумался, что проехал перекресток на красный свет, и полицейский оштрафовал его на три тысячи колонов, что равнялось пятнадцати баксам. Тысячу – за проезд на красный свет и ещё две тысячи – за то, что он не прошёл техосмотр.
Иван поехал в местное ГАИ.
Там двое потных пузанов в форме сидели под вентилятором, сосали пиво и обсуждали жизнетрепещущий вопрос: заколотит Альваро Саборио пару банок в завтрашнем матче с Шотландией или не заколотит ни одной? Иван поздоровался и положил на стол перед одним из них техпаспорт и права. Толстяк, не прерывая беседы, достал штамп и шлепнул куда надо фиолетовую печать.
– А машину смотреть не будете? – удивился Иван.
– Но ведь ты же на ней приехал сюда? – удивился, в свою очередь, толстяк. – Значит, она исправна. Зачем же нам на неё смотреть?
Найду любимую, и будем жить здесь, решил Иван. К чёрту эту Маньяну с её революциями и вороватым президентом.
Только как её найти, если все спецслужбы мира её ищут и найти не могут?
Впрочем, ГРУ, наверное, сможет. Если захочет. Папаша Ореза ведь признался ему, что работал на эту законспирированную организацию, как и он, Иван. Значит, какие-то выходы должны быть. А что, повеселел Иван. Вступлю во владение наследством, выйду на того парня из ГРУ, Володю, который меня предупредил о том, что меня ждёт в недалеком будущем, дам ему денег, пусть найдёт мою жену. Обороноспособности страны это никоим образом не повредит. Навряд ли Бурлак, которого взашей из Маньяны выперли, дал ему приказ мочить меня как только увидит. Зачем это ему?