– Нет, не слышал, – помотал головой я. – Не местная, что ли?
– Хотя кого я спрашиваю? Это же ты у нас не местный, – засмеялся Дантист. – Старики твои про нее расскажут. Барыня – особа в нашей губернии известная. Жаль только, что отступница.
– Давайте тогда без предисловий, а то старики мои меня ждут.
– О, сразу к делу! – Нечаев подтолкнул меня к двери с табличкой «Главный врачеватель». – Мне нравится твой настрой. Короче, слушай.
Мы вошли в просторный кабинет, чем-то напоминавший музей. На одной стене висела экспозиция (почему-то захотелось назвать это гербарием) из огромного количества зубов разных форм и размеров. Бабочек так коллекционируют, насаживая на булавки, а здесь зубы были прибиты к листу фанеры тонкими гвоздиками. В центре стоял письменный стол с хозяйским кожаным креслом и обычным деревянным – для гостей. Вдоль стен – несколько стеклянных медицинских шкафов, как раз как в музее. А на полках – стоматологические пыточные инструменты.
– Присаживайся, долгим разговор не будет, но я не люблю, когда маячат, – бросил Дантист. Он вынул из ящика под столом карту области и расстелил перед нами, потом ткнул пальцем в западную часть губернии, в голубую кляксу. – Это озеро Чаны. Последние лет сорок, как по расписанию, тут открываются озерные разломы бирюзового уровня. Лезет из них всякая погань разношерстная, в основном фобосы. Но ценность не в этом, главное – в тумане разрыва в озере появляется бирюзовый жемчуг. Редкий и дорогой ингредиент, за которым всегда идет охота.
– А при чем здесь «Черная Барыня»? И я?
– При том, что Барыне зачем-то понадобился жемчуг, и, так скажем, у нас возник некоторый конфликт интересов, после которого мои люди потеряли доступ к озеру, а люди Барыни приобрели.
– Хм, а я должен, так сказать, вернуть вам доступ? – уточнил я и состроил самую недоверчивую гримасу, которую смог, еще и покосился на самурайку в повязке.
– То, что ты должен, – это ты верно сказал, – осклабился Дантист, – но не льсти себе, Чаны пока для нас потеряны. Смотри сюда.
Нечаев подтолкнул карту и поставил палец в новую точку. В северо-восточную часть Томской губернии, ниже Кузнецка и рядом с большим озером, похожим на букву «Г», только повернутую в другую сторону.
– Это Алтын нуур или «Золотое озеро», если на языке местных, или озеро Телецкое, если по-нашему, – стал объяснять Дантист. – Второе место, где в нашей губернии можно раздобыть жемчуг.
– И, видимо, золото?
– Да, золота там полно и полно артелей, которые его там добывают под контролем и охраной имперской армии и охотников.
– Так там небось все разрывы тогда моментально закрываются?
– Не все, – Дантист блеснул ровными белыми зубами. – Озеро в длину почти восемьдесят верст, в ширину до пяти доходит. Все перекрыть не могут, охрана серьезная только вокруг разработки. И там глубина полтораста саженей, а бирюзовые разрывы по дну стелются.
– Это мне должно что-то объяснить? – Я попытался вспомнить, сколько будет одна сажень в метрах, потом забил. Какое бы ни было соотношение, ясно, что нырять с головой придется. – В Чанах же вы как-то справлялись?
– Нашел что сравнивать, – хмыкнул Дантист и уселся в кресло. – В Чанах глубина, дай бог, три аршина.
– А, ну теперь понятней стало, – улыбнулся я. – Что от меня-то надо?
– Жемчуг достать, – ответил Дантист и начал сворачивать карту. – Два места я тебе указал, даже проблемы скрывать не стал. Большой толпой на Телецкое соваться нельзя, имперские ищейки жизни не дадут.
– Понятно. В обмен на жемчуг вы мне долги деда спишете?
– А ты наглый, – засмеялся Дантист, – но можно и весь долг закрыть. Одну жемчужину заберу за пять кусков. С твоим долгом – это сорок два камушка.
– Прям ответ на главный вопрос жизни, вселенной и всего такого… – усмехнулся я, глядя, как Дантист поднял брови и крутит пальцем у виска. – Это я о своем. А отказаться могу?
– Конечно можешь, только это я сейчас такой добрый, что реальную помощь тебе предлагаю, – ответил Дантист. – Но у меня убытки будут, если я заказ на жемчуг вовремя не сдам, и придется компенсировать, проценты должникам повышать. Так что думай. Мне нужно пять камней к Рождеству, будет больше – тоже хорошо. В следующем году тоже готов покупать, но это отдельный разговор и цена будет другая.
– А с Барыней что?
– Решаем вопрос в Чанах, – поморщился Дантист. Вопрос явно решался как-то не в пользу Зубодеров. – На Телецкое она, скорее всего, не сунется, но кто ее знает? Отступники все в розыске, народ отчаянный, терять-то им нечего.
– Хорошо, подумаю, – кивнул я. Так, до Рождества еще почти месяц, от карьера до Телецкого верст двести – это часа четыре ходу на «буханке», до Чанов – в три раза больше, но все равно не пешком. Я прищурился, оценивающе глядя на своего нанимателя. – Может, аванс? Аквала… тьфу, для подводных работ какое-то снаряжение выдадите?
Я так и не понял, знает Дантист о мэйне и моих новых способностях. Если не знает, то озвучивать в любом случае не хотелось. Еще вопрос: как здесь с развитием дайвинга? Жюль Верн, насколько помню, в ранний период развития технологий свои батискафы выдумывал. «Космические» скафандры со шлангом подачи воздуха должны были уже изобрести. Интересно, а Zippo под водой сработает? Надо будет у Захара спросить. Хоть Дантист и в курсе, что я не местный, все равно лишний раз позориться из-за своего незнания, не хотелось.
– Конечно, выдадим! – заржал Дантист. – Догоним и еще раз выдадим! Аванс ему? Смешно! Возьми у Лейлы маячок, а когда жемчуг будет на руках, сломай, и мы тебя найдем. Все, жду тебя с подарками к Рождеству.
Переоценил я слегка возможности местных моторок. По ощущениям, «буханка» могла выдать километров сорок-пятьдесят в час, и то по прямой и хорошей дороге. Про дороги здесь никто не слышал, про зимнюю резину – тоже. Хорошо хоть между городами шло оживленное сообщение не только на санях, но и на грузовых моторках.
Наш карьер на районе был не единственным, а скорее одним из сотни всевозможных месторождений, шахт или производств, куда и откуда постоянно шли машины. То навстречу кто-то ехал, то кто-то на обгон шел, порой целыми караванами, часто в сопровождении броневиков, а то и просто патруль охотников лесные разрывы искал.
Захар, устав от попыток напугать меня бесперспективностью поиска жемчуга, похрапывал, завернувшись в меховой воротник, только что купленного овечьего тулупа. По наводке управляющего я себе тоже такой взял, чтобы в карьере караул нести, но пока он лежал в кузове запакованным кульком.
Вообще, шоппинг удался.
Только начался он с магазина магических редкостей мадам Дюпон.
Все то время, пока я был на приеме у стоматолога, я прям чувствовал, как Муха проснулся и бьется в предвкушении. А стоило появиться в торговом районе, началась самая настоящая игра в «горячо – холодно» с периодическими приходами образа его возлюбленной, буквально в профиль и анфас, и табличкой «Вас разыскивает мухалиция». Даже имя умудрился показать в мелькнувшей сцене, где она его на тот злосчастный бой напутствовала, а он ей, своей Лизоньке, обещал поскорее вернуться.
К магазину магических редкостей я подходил в смешанных чувствах. С одной стороны – радость, что выполню последнее желание Мухи, а с другой – такая тоска взяла, что хоть Захара отправляй. Аж сердце защемило. Такие они счастливые были в этом воспоминании. Еще б не знать, чем все закончилось.
По традиции меня не пустили внутрь, но в этот раз, глядя на мой потрепанный вид, сразу вызвали охранника. Довольно быстро мы нашли с ним общий язык. Он помнил Никифорова. А я, не вдаваясь в детали про призрака в моей голове, рассказал правду – что нужно исполнить последнюю волю и вручить кольцо.
А дальше я минут на десять выпал из действительности.
На улицу выбежала всхлипывающая девушка в короткой шубке нараспашку и застыла, растерянно глядя на меня. А Муха вспышкой эмоций у меня в голове попросил дать ему чуть больше контроля. Я дал и мысленно отвернулся, стараясь не мешать.
Боксер взял девушку за руку, и время будто остановилось. Не знаю, какие образы он ей посылал, что говорил или как прощался, но Лиза перестала плакать, потом и всхлипывать, и наконец на ее лице появилась улыбка.
Девушка забрала кольцо, сказала: «Спасибо» – уже лично мне – и скрылась в магазине. А меня все еще колбасило, будто в груди у меня центрифуга, по которой разматывает Муху. Но потом сердце стало стучать тише, дыхание выровнялось, и я почувствовал, что боксер успокаивается. Уходит напряжение, взамен появляется легкость, а душелов в кармане теплеет.
«Ты уходишь? Спасибо тебе за помощь!» Я потянулся к Мухе, но ответа не получил. Вроде он еще здесь, но, может, ему тоже нужно время? Как-то переосмыслить или принять себя?
Посмотрим, собой я был доволен. Свою часть сделки закрыл, теперь можно и наградить себя. И заглянуть в оружейный магазин.
Деньги жгли карман.
Управляющий уже внес все необходимые платежи по кредитам, придержав долю Гидеона. А по Дантисту маячил шанс (и пусть железный человек в это не верил) рассчитаться бартером. Так что потратить можно много!
Но здравый смысл в лице обреченно вздыхающего Захара победил. Я договорился с «железной совестью» ровно на двести рублей и что-то огнестрельное. А Захар пообещал, что колюще-режущее и дробящее я смогу в избытке найти уже в карьере. Он объяснил, что в тех условиях это скорее расходный материал и тратиться на что-то приличное не имеет никакого смысла.
Я взял себе почти самое дешевое двуствольное центральное ружье фабрики Неймана с двумя курками, только улучшенную версию. За десять дополнительных рублей обещали закаленный металл, способный выдерживать нестандартные патроны. Для нагана купил запасной барабан (продавец посоветовал, мол, так перезарядить получится быстрее) и кобуру. Все остальные деньги ушли на патроны – парочка серебряных с дробью, пачка с кислотой и с огнем и несколько особенных – тоже зажигательных, но не термитная смесь, а полынь и «святой свет».
Тут уже Захар подсказал, что в шахтах не всегда разумно палить разрывными и зажигательными, а вот «светлячки» не раз спасли жизнь охотникам в темных пещерах.
Основное снаряжение для командировки в глушь чоповцы уже подготовили и забрали с собой в первую поездку. Провиант, вода, алкоголь, фонари, аптечка, нитки, одеяла, котелки, инструменты и прочая мелочь, нужная для создания уюта во временном лагере – обо всем этом мне думать не пришлось. Докупить осталось только еще еды с водкой, а дальше уже по желанию, вдруг мне что-то понадобится.
Здесь я был уже скромнее.
В местной аптеке взял обычную флягу для согревающих напитков, туда сразу же налил травяную настойку с дополнительными эффектами и рассовал по карманам про запас несколько склянок с эликсирами бодрости и ночного зрения. Самый дорогой оказался магазин.
На развале в духе Fix Price или «все по пятьдесят копеек, а все остальное по рублю» я подобрал себе набор для умывания с обязательной зубной щеткой и бритвой, стальную кружку и кофейник с запасом зерен.
В магазине «готового платья» помимо тулупов для себя и Захара (он все-таки не боец в ЧОПе, а больше администратор, так что старика беречь) я прикупил несколько наборов нижнего белья с закосом под термо, шерстяные носки, вязаную шапку, перчатки, плотные штаны, валенки и еще одну куртку для активных действий. Стеганый короткий ватник темно-серого цвета – пусть, по меркам старого мира, эта штука не модная, прямо скажем, но мне телогрейка с характерным образом понравилась: и тепло, и движения не сковывает, и цена такая, что проще новый купить, чем зашивать.
Под конец заскочили в книжный. Купили подробную карту губернии и пару книжек из раздела «магия для чайников», то есть «Истоки силы» и «Классификация разрывов». Это были своего рода учебные пособия: одно с печатью «Одобрено инквизицией» для гимназии одаренных, а второе для Ордена охотников, но с точно такой же печатью.
Моя библиотека пополнилась, и теперь с учетом найденного бестиария будет чем скоротать вечерок на карьере. Я прям представил себе теплую избушку, за окном воет метель, а внутри печка-буржуйка, на которой дребезжит закипающий кофейник, и я в кресле-качалке с интересной книжкой.
Лепота! Настроение поднялось, причем не столько от покупок, сколько от чувства, что я обживаюсь в новом мире. Что здесь можно чувствовать себя живым не только в моменты адреналинового шторма, но и от вполне обычных вещей. Тепло, буржуйка, дом, семья…
Тепло есть, печку найдем, в крайнем случае, костер подойдет. Вместо дома пока «буханка», а за семью отвечает ЧОП «Заря». И для начала жизни в этом мире, я считаю, это просто зашибись!
Я вздохнул, не к месту вспомнив Настю, и поерзал в кресле уазика – шестой час за рулем. Скоро темнеть начнет. Последняя встречная машина полчаса назад проехала. Пора и нам ночлег искать.
Спать еще не хотелось, но вот скука одолевала. Пейзажами – то заснеженным плотным лесом, то широкими серо-белыми холмами – я уже насладился сполна. Ни радио, ни магнитолы в машине не было.
Мой собственный репертуар начался и закончился на: «Не страшны тебе ни дождь, ни слякоть, крепче за баранку держись, шофер. Чтобы не пришлось кому-то плакать, м-м-м, м-м-м, м-м-м…» А, конечно, могкрутить до бесконечности те две строчки, которые я помнил, но надоело быстро.
Оставалось только думать! Я, вроде, все уже переосмыслил, что мог, в застенках инквизиции, так что решил строить планы.
Надо узнать, что все-таки случилось с отцом. Для начала, стоит подумать: что я могу сделать сейчас, а что – в принципе?
Планы на перспективу я пока отложил подальше и стал раскладывать по полочкам те факты, которые удалось по кусочкам собрать от Захара с Гидеоном.
Отец был сильным охотником – это раз. Со своим отрядом он ушел закрывать разрыв на каком-то складе в Москве – это два. Он взял с собой жену – это три. Что-то случилось и произошел взрыв, в котором погибли мои родители и еще почти два десятка одаренных. Это ровно все, что я знал.
Зачем отец пошел именно туда: что-то расследовал или это был обычный заказ на закрытие разрыва – неизвестно. Кому принадлежал склад, выяснить не смогли. Откуда взялись двадцать тел, учитывая, что в отряде было всего семеро, и кому принадлежали останки, выяснить либо не смогли, либо скрыли то, что узнали. Кто скрыл – тоже вопрос.
Дед вел расследование и оставил мне свой дневник, который исчез практически сразу после моего появления – либо в пожаре, либо в руках неизвестных, явившихся в мое поместье, чтобы уничтожить все следы. Это факт. Скорее всего, они следили за попытками Гордея провести ритуал и вернуть меня домой, раз так удачно подгадали время. Но это пока домыслы.
Следующий факт: меня уже дважды пытались убить. Сначала бандиты из Москвы, потом топовый охотник. И если насчет бандитов особо удивляться не следует, их могли просто нанять те, кому не нужен живой наследник Гордея, то вот легендарный охотник заметно повышал ставки. Мои враги могли быть очень богаты и влиятельны.
Сам орден в этих покушениях вряд ли замешан, иначе я бы сегодня не катался на свободе, а практиковал бы планку в каменном мешке до кровавых мозолей на костяшках и локтях. Если, конечно, нас не специально в такую глушь отправили, чтобы по-тихому ликвидировать.
Из всего этого появляется новый домысел: а если отец через свой дар мнемоника поглотил какую-то сущность и что-то узнал? За это его убили, удачно списав все на его дар, якобы вышедший из-под контроля. И в пользу этой версии говорит то, что Гордея не трогали, пока он везде совал свой нос, а от меня сразу же решили избавиться. Видимо, опасен не столько я, сколько мой дар. И мне, чтобы все понять, надо просто найти того фобоса, с которым встретился отец.
Ага, «просто найти»! А на деле-то как его найти? Столько лет прошло! Понять бы еще, чем конкретно занимался отец? К его душелову списка инвентаризации не прилагалось, и кто у него там сидел, не известно. А ведь мог и не сидеть… С Ромкой-то у инквизиторов я просто так общался, и со мной он поехать не захотел.
Из известных мне людей, кроме деда, расследование должен был вести автор статьи в «Столичном вестнике», некто Д. Рихтер. И неважно, реально ли он пытался разобраться или это была заказная статья.
Это в любом случае ниточка, за которую можно потянуть. Еще есть ювелир, который пересобрал душелов. Правда, я даже фамилию его прочитать толком не смог – Шварценбрюкер-хрюкер какой-то.
Но это в столице, как и все остальные возможные следы. Туда надо ехать, искать журналиста, искать склад, возможно, какие-то записи в Ордене о заказах, которые брал отец.
Отличный план, конечно, складывался, детальный. Но мне даже ворчание Захара не требовалось, чтобы понять: я к нему пока не готов. Банально не хватит ни сил, ни денег, ни связей. Больше шансов, что грохнут где-нибудь по дороге. Даже знать не буду, кто враг, а кто только прикидывается другом.
Так что Москву пока откладываем, но усиленно к ней готовимся.
Остается дневник Гордея, который просто обязан дать больше информации, вот только как его найти? Есть мутный сосед, который вполне мог следить за Гордеем, а потом забрать дневник и свалить. Но и залетных партизан сбрасывать со счетов нельзя. Надо будет этот вопрос со Стечей обсудить, раз у нас в команде теперь есть настоящий сыщик.
Под все эти думы мы проехали еще километров пятьдесят. Стемнело и пошел снег, а единственный фонарь на крыше «буханки» (уж не знаю, по какой технологии сделанный, но точно не ксенон) освещал дорогу всего на пару метров.
Я сбросил скорость, и все равно чуть не влетел в сугроб, когда мне в глаза ударили два ярких световых пятна и округу оглушил истеричный звук автомобильного гудка. Мимо проскочил облепленный снегом фургон. Вылетел из колеи и, завалившись набок, заглох, только колесо в воздухе все еще крутилось.
– Эй, есть кто живой? – Я вышел из «буханки» и побежал к кабине. – Куда вы так несетесь-то?
Послышался стон, гулкие удары в дверь и скрип металлических петель. Дверь распахнулась, и наружу вылез мужчина с кровью на лбу. С виду обычный работяга в такой же, как у меня, фуфайке, только старой и потертой. Мужика трясло, он все время смотрел на дорогу, откуда приехал фургон.
– Эй, ты как там? Ты один? – опять крикнул я, но мужик не обратил на меня внимания. Он, как завороженный, смотрел на «буханку», на светлое снежное пятно, которое она высвечивала фарой.
– Там-там, там… – работягу заклинило, у него аж зубы стучали на морозе. – Оно. Оно напало на караван. Вы-вышло из леса, и я не-не знаю, есть ли еще кто живой…