– Мы не в курсе, где Жора, он нам не докладывал, – бормочет Глеб. А Веня молчит, уставившись на свои грязные ботинки.
– Не хотите говорить? – прищурился полицейский. – Ну ладно, зайдем с другого конца. Меня зовут Петр Ильич.
– Чайковский? – ляпнул Глеб.
– Ну почему же сразу Чайковский? – ничуть не обиделся полицейский. – Фамилия моя Зуев. Если родители назвали тебя Петя, а папу зовут Илья, это не значит, что ты композитор!
– Логично, – признал Глеб.
– Хотя в нашей работе тоже своего рода симфонии встречаются. Жаль, что криминальные, иногда такие «композиторы» попадаются! Садитесь вот сюда, на диванчик, а я напротив, на креслице.
Полицейский не сюсюкал, просто он был большого размера, наверно, только таких и берут в полицейские, и для него диван действительно был диванчиком, а кресло – креслицем.
– А это – наш инспектор детской комнаты полиции, Марина Васильевна.
Молодая женщина – к счастью, нормального размера, – села рядом с мальчишками и внимательно оглядела их.
Школьный психолог Лидия Маркеловна придвинула стул, а директор заняла свое законное место, откуда зорко следила за происходящим.
– Вы должны понять, что дело серьезное, пропал ваш одноклассник, – нахмурил брови Петр Ильич. – Поэтому мы и проверяем его друзей. Вы же друзья с Георгием Шестаковым?
– В смысле? – удивленно переспросил Глеб. – Нет, мы не друзья…
– А вот по нашим данным, вы дружите. Так нам сказал папа Жоры, Павел Семенович Шестаков. И вчера Георгий задержался в школе именно потому, что хотел поговорить с вами. Так он написал папе в смс. Вот, он мне переслал.
Зуев открыл смартфон и показал мальчикам текст: «Папа, я немного задержусь, надо поговорить с Глебом и друзьями. Пусть меня заберут через час».
– А когда за ним приехали, его уже и след простыл! – вроде бы улыбнулся Петр Ильич.
– Так зачем вы задержались в школе? – вступила в разговор Марина Васильевна, впившись в мальчишек взглядом. – И о чем Георгий с вами разговаривал?
– Жора подошел к нам на переменке и сказал, что хочет с нами что-то обсудить…
– Ну? И вы что?
– А мы… – замялся Глеб. – Мы… отказались.
Полицейские переглянулись.
– И почему же вы отказались? – поджала губы Марина Васильевна.
– Потому что Жора опять обозвал Сашу косоглазым заикой, – выдавил Глеб.
– Из-за этого вы стали его избивать? – уточнила женщина-инспектор, делая пометки в блокноте.
Глеб вдруг увидел ситуацию глазами этой суровой женщины-инспектора, и понял, что она им не верит.
– Да не били мы его! – в отчаянии проговорил Глеб. – Он первый начал!
– Все так говорят, – усмехнулась инспектор. – А вот Костя Петров и Рома Сергеев говорят, что вы ударили Жору, и они вступились за товарища.
Глеб аж задохнулся от возмущения.
– Мы?! Его ударили? Я его не бил, а если бы Веня ему хоть разок двинул, от Жоры мокрое место бы осталось!
– Ага, немотивированная агрессия, – удовлетворенно произнесла Марина Васильевна и вновь что-то записала. – А впрочем, почему немотивированная? Вы завидуете Георгию Шестакову?
От такой глупости даже тяжеловесный Веня подскочил на стуле.
– Мы завидуем Жоре?! Чушь собачья! – ответил за двоих Глеб, а Веня энергично закивал головой, а потом подумал и замотал, чтобы точно было понятно, что не завидуют.
– В чем вы их обвиняете ребят? – вступилась школьный психолог Лидия Маркеловна. – Арсеньев и Лосев – хорошие ребята!
– Да-да, одни из лучших! – поддержала директор Маргарита Павловна.
– Отличники? – поинтересовалась Марина Васильевна.
– Ну… нет, хорошисты, – слегка преувеличила директор.
– А Шестаков – отличник, – удовлетворенно сказала Марина Васильевна, как будто это она лично воспитала такого хорошего ребенка. – И папа его любит. У него все есть. При таких условиях не сбегают! А значит…
Но тут даже Петр Ильич не-композитор понял, что это чушь, что семиклассника никак не могли организовать похищение человека, разве что помочь ему сбежать.
– Я их ни в чем не обвиняю, – торопливо сказал Петр Ильич, увидев выражение лиц директора и психолога. – Но нам же нужно раскрыть это… ммм… происшествие по горячим следам! Если ваш Георгий Шестаков сбежал из дома и теперь прячется – ваш долг нам об этом сказать!
– Мы проводим в школе беседы о безопасности, – некстати вставила директор.
– Вот-вот, я и говорю, – обрадовался Петр Ильич. – Подростки уже вполне взрослые люди и должны знать, что вокруг живут не только добрые деды морозы. Вы, например, не замечали у Жоры странные таблетки, шприцы? Может, он вам предлагал попробовать? – обратился Зуев к мальчишкам.
– Наркотики, что ли? Нет, ничего такого не было, – решительно отмел подозрения Глеб.
– М-да, – задумался Зуев. – А может, Жора был чем-то обеспокоен? – обратился он к школьному психологу.
– Я его вчера вообще не видела, – растерялась Лидия Маркеловна. – Но если бы он ко мне пришел за помощью…
– Ну кто же добровольно пойдет к школьному психологу, – усмехнулась инспектор Марина Васильевна.
– Можно подумать, к вам в инспекцию дети сами приходят, – неожиданно разозлилась Лидия Маркеловна.
– А вот ребята Жору видели последними и вполне могли заметить что-то необычное, – быстро вмешался Петр Ильич. – Мы только этого от них пока и хотим, чтобы они рассказали все, что знают. Что-то необычное…
– Мы честно не знаем! – заверил Глеб и для убедительности приложил руки к груди. – Вообще-то… необычное было… Жора выглядел так, будто его бомбило, ну то есть все плохо… Странный немного…
– Вот и расскажите! – обрадовался не-композитор. – Понимаете, мы надеемся найти Жору живым и невредимым. Иначе придется возбуждать дело об киднеппинге, или, не дай бог, об убийстве. А нам только этого не хватало!