К большому, широкому подъезду многооконного дома подкатил легковой автомобиль. Это в студию кинофабрики привезли пятилетнюю Гулю.
Накануне вечером к Гулиной матери пришёл её старый приятель, режиссёр кинофабрики. На фабрике ставили в то время картину «Бабы рязанские».
– Ради бога, выручите нас! – попросил он. – Дайте нам для «Баб рязанских» вашу Гулю.
И он рассказал, что девочка, которая должна была сниматься в этой картине, так испугалась ярких ламп и трескучих аппаратов, что наотрез отказалась сниматься.
– Ваша Гуля храбрая, она нас не подведёт, – сказал режиссёр.
– Храбрая-то храбрая, – ответила мама, – да боюсь – рановато ей сниматься.
– Ничего, один разок, – успокоил её режиссёр.
И вот Гуля вошла в какую-то странную комнату, всю заставленную зеркалами, высокими лампами и разными непонятными вещами.
Режиссёр посадил Гулю к себе на колени.
– Ты должна напугать вот эту тётю. – Он показал на красивую большеглазую женщину в пёстром платье и платочке. – К ней приедет сердитый дядя. Ты первая его увидишь, побежишь к ней и крикнешь: «Дядя приехал!» Поняла?
– Поняла, – сказала Гуля.
И репетиция началась. Гулю нарядили в длинный пёстрый сарафан, на голову надели цветастую косыночку.
– Ну чем не баба рязанская? – говорили, смеясь, обступившие Гулю актёры.
И вдруг ярко вспыхнули лампы. Гуля зажмурилась. Яркий, горячий свет брызнул ей в глаза.
– Мама! – невольно крикнула Гуля.
Ослепительный световой поток шёл на неё со всех сторон, обжигая глаза.
Откуда-то из-за этого светового потока донёсся до неё знакомый голос режиссёра:
– Ничего, Гуленька, это лампы такие. Ну, как ты напугаешь тётю Настю? Кто к ней приехал?
Гуля подумала немножко и, сделав страшные глаза, закричала:
– Настя, Настя, беги! Бармалей приехал!
Это было всё, что Гуле полагалось сделать в этой сцене. Она теперь могла пойти к маме, которая ждала её в другой комнате. Но ей хотелось знать, что будет с бедной Настей.
Забравшись под стол, Гуля смотрела во все глаза и шептала, грозя «Бармалею» кулаком:
– Пошёл вон, дурак! Пошёл вон!
И когда дальше по ходу действия «мёртвую» Настю внесли на руках в избу, Гуля, глядя на неё, прижала кулачки к лицу и тихонько заплакала.
Спустя несколько месяцев после окончания картины режиссёры подарили Гуле её портрет в роли самой маленькой из рязанских баб. На этом портрете была надпись:
Талантливейшей актрисе от благодарных режиссёров.