В полдень людской поток устремился с Пэлл-Мэлл через дворцовые ворота в лабиринт старинных зданий, известных под названием дворец Сент-Джеймс. Здесь находились королевские министры, офицеры, придворные и сквайры, желавшие хотя бы раз в жизни побывать на приеме у короля. По такому торжественному случаю все были в изысканных нарядах, в пудреных париках и со шпагами на поясе. Иначе их не пустили бы во дворец.
Такие приемы устраивались два-три раза в неделю, и те, для кого это являлось привычным делом, шли по двору, беспечно болтая или размышляя о предстоящей аудиенции, в то время как сквайры, впервые попавшие во дворец, озирались по сторонам с широко раскрытыми глазами, в которых светилась надежда увидеть короля, представиться ему и, если удастся, обменяться с ним несколькими словами.
Носильщики внесли маркиза через ворота на главную площадь, где он сошел на землю, расправив пышные кружева на запястьях. Отвечая на приветствия, маркиз старался угадать настроение придворных. Казалось, многие из них смотрели на него с любопытством в ожидании предстоящего решения короля. Вполне возможно, что его посадят в Тауэр – юный монарх был непредсказуем.
Маркиз заметил своего секретаря и подошел к нему и двум сквайрам. Прежде чем Каррадерз представил их, пожилой мужчина, высокий и тучный, неуклюжий в своем парадном одеянии, вышел вперед и поклонился.
– Ваша светлость! Мы бесконечно обязаны вам.
Родгар ответил ему поклоном.
– Рад видеть вас в Лондоне, сэр Джордж. А это, должно быть, ваш сын… – Он быстро взглянул на своего секретаря, который тихо подсказал: «Тоже Джордж». Подавив улыбку, Родгар добавил: – Джордж.
Красивый юноша смущенно поклонился, осторожно придерживая рукой шпагу. Отец с сыном уже достаточно побродили по Лондону, посетив всевозможные злачные места, и юный Джордж выглядел вполне созревшим мужчиной.
Маркиз знаком дал понять, что им следует пройти в помещение.
– Надеюсь, мои люди показали вам в Лондоне все, что вы хотели увидеть, сэр Джордж.
– О да, милорд! – подтвердил он и на ходу принялся рассказывать о том, что его поразило больше всего. Однако по мере приближения к приемной короля сэр Джордж начал запинаться, явно ощущая волнение и робость. – Ей-богу, милорд, не знаю, что сказать королю.
– Ждите, когда его величество обратится к вам, и постарайтесь говорить с ним непринужденно. Ему ужасно не нравится, если в таких случаях собеседник лишь таращит на него глаза и односложно отвечает: «Да, сир», «Нет, сир».
– Хорошо, милорд! – Сэр Джордж уже едва ворочал языком. – Я постараюсь. А ты, Джорджи, – обратился он к сыну, идущему следом и с любопытством разглядывающему стены, увешанные оружием, – ты лучше отвечай: «Да, сир» или «Нет, сир». Понял?
– Да, отец.
Родгар спрятал улыбку. Приемы при дворе обычно были для него скучной обязанностью, но сейчас он испытывал удовольствие от присутствия своих соседей-провинциалов, поскольку они несли с собой некую свежесть и оригинальность. Для английского правительства очень важно, чтобы простые добропорядочные люди имели доступ к монарху. Родгар сожалел, что сегодня ему не удалось избежать дуэли. Он уверял Афтонов, что во дворце не будет никаких неприятностей, но, если король решил покончить с дуэлями, аудиенция может омрачиться.
Они вошли в приемную короля, украшенную великолепными гобеленами и картинами, но без какой-либо мебели, и примкнули к посетителям, собравшимся в кружок у стены. Родгар выбрал место рядом с другими сквайрами, и Афтоны быстро нашли с ними общий язык. Тем временем к маркизу подошли знакомые. Никто из них не являлся противником дуэлей, но некоторые проявляли осторожность, не зная, как отнесется король к утреннему происшествию. Родгар отметил также и тех, кто явно старался не замечать его присутствия.
Когда наконец появился король, трудно было угадать его настроение. В свои двадцать пять лет Георг III был высоким, приятной наружности молодым человеком с нежным цветом лица и большими голубыми глазами. С великим тщанием относясь к своим обязанностям, он медленно обходил залу, останавливаясь, чтобы поговорить с каждым посетителем. Он старался уделить равное внимание всем присутствующим, однако он все меньше задерживался около каждого собеседника.
Король обменялся несколькими словами с графом Мальбери, стоящим рядом с маркизом, а затем устремил на Родгара спокойный, немного задумчивый взгляд. Все кругом затаили дыхание, ожидая, что вот-вот станут свидетелями исторического события: будет что рассказывать потомкам.
Король слегка склонил голову.
– Маркиз, мы весьма рады видеть вас здесь в добром здравии. Весьма рады.
Присутствующие оживились, а Родгар поклонился.
– Ваше величество, как всегда, милостивы ко мне. Могу я представить вам сэра Джорджа Афтона из Афтон-Грин, графство Беркшир, и его сына Джорджа?
С этого момента все пошло гладко. Сэр Джордж кратко рассказал о своем поместье, а затем король спросил юного Джорджа, понравилось ли ему в Лондоне, и тот, чрезвычайно волнуясь, смог произнести только: «Да, сир».
Король двинулся дальше.
Сэр Джордж облегченно вздохнул, но Родгар не подал виду, что тоже испытал облегчение. Он ничем не выдал также своего торжества, отвечая на поклоны королевских министров, несмотря на то что некоторые видели в нем соперника.
Теперь вполне позволительно было покинуть залу, однако Родгар дал возможность Афтонам немного прийти в себя от пережитого волнения, прежде чем выйти во двор, где ждал Каррадерз, который должен был проводить их и передать заботам ливрейного лакея. Однако секретарь отвел Родгара в сторону и сообщил, что король ждет его на частную аудиенцию.
– Значит, я еще не совсем свободен. – Родгар заметил, что даже его всегда сдержанный секретарь слегка скривил губы.
Вернувшись в Маллорен-Хаус, Родгар с облегчением снял чопорное придворное одеяние и принялся за ожидавшие его дела.
Хотя с Францией был подписан мирный договор, в Париже было немало сторонников продолжения войны, чтобы взять реванш за поражение. Необходимо было узнать, что они замышляют, и проследить за французскими шпионами в Англии. На официальную контрразведку не было особой надежды, и Родгар содержал собственную шпионскую сеть.
Прежде всего Родгар занялся документами, требующими его подписи и печати, затем приступил к письмам от просителей, рассчитывающих на его влияние и покровительство.
Он быстро просмотрел их, не имея особого желания вникать в суть, однако задержался на пухлом конверте, присланном от издателя.
В нем содержалось множество стихов, и Родгар, пролистав их, отложил в сторону заинтересовавшие его. Затем он взял несколько листков, озаглавленных: «Диана, кантата». Авторство приписывали месье Руссо, но стихи были переведены на английский язык. Это было весьма легкомысленное произведение, оно сразу напомнило Родгару о другой Диане.
Перед ним возник образ леди Аррадейл. Гордая осанка, ясный взор и тело, созданное для любви. Она, несомненно, была девственницей, что, вероятно, несколько раздражало ее.
Сегодня король почему-то начал расспрашивать Родгара о ней. Георг III явно был одним из тех, кто считал особенно оскорбительным нежелание молодой блестящей аристократки выходить замуж.
Родгар быстро прочитал кантату, в которой описывалось, как богиня Диана сражалась с Купидоном, и стало быть, с любовью. Вероятно, графиня должна понять намек. Будут ли эти стихи служить ей предупреждением? В конце концов одна из стрел Купидона поразила ее, и Диана уступила любви.
Похоже, леди Аррадейл тоже оказалась для Родгара такой стрелой. Настоящая красавица, она обладала и другими достоинствами. При высоком положении в обществе Диана отличалась необычайным умом, дерзостью и храбростью.
Кроме того, она была своенравной, немного взбалмошной и, возможно, даже избалованной. В любом другом случае такие качества могли бы оттолкнуть его от женщины, но он почему-то испытывал желание покровительствовать Диане. Являясь кузиной невесты Брэнда, она почти принадлежала к их семье.
Разумный мужчина должен быть осмотрителен. Машинально вертя кольцо-печатку, Родгар решил не ехать в Йоркшир на свадьбу Брэнда, чтобы держаться подальше от стрел Купидона.
Все остальные члены семьи собирались быть там, и ему тоже хотелось посмотреть на счастливое завершение авантюры Брэнда.
А если договориться с Каррадерзом, чтобы тот прислал ему в Йоркшир со срочным курьером некие документы? Тогда его отъезд ни у кого не вызовет сомнений. Для того чтобы уцелеть, надо уметь избегать опасности. Он приедет за день до свадьбы и останется на один день после. Всего три дня. Учитывая, что все эти дни будут заняты хлопотами, связанными со свадьбой, можно легко уклониться от встречи с графиней.
Однако за три дня может произойти все что угодно.
– Три дня, – тихо произнесла Диана, с минуты на минуту ожидая, когда привратник объявит о прибытии карет Маллоренов. Он будет здесь всего три дня. Она вполне может провести это время так, чтобы избежать поражения.
И все же, когда послышался отдаленный звук рожка, она испытала необычайное волнение. В былые времена таким звуком наблюдатель на стенах замка извещал о приближении врага. Сердце ее начало учащенно биться, и в горле пересохло.
Она призвала на помощь здравый смысл. Ведь это не означало вторжение врага. Это всего лишь визит. Она будет вести себя как подобает леди, маркиз – как истинный джентльмен, а через три дня они расстанутся.
– Диана?
Она повернулась на голос матери. Вдовствующей графине представлялось, что свадебные колокольчики предвещают не одно бракосочетание, а два. Она решила, что дочь нервничает, потому что влюблена в маркиза.
– Полагаю, это Маллорены, – вкрадчиво сказала мать. – Ты спустишься, чтобы поприветствовать их?
– Конечно, мама.
Губы матери тронула лукавая улыбка.
– Ты перевернула весь дом, готовясь к встрече, дорогая, и мечешься по комнате. Что с тобой происходит?
– Ничего особенного, мама, – с притворной улыбкой сказала Диана, старательно избегая проницательного взгляда матери.
Графиня никак не могла взять в толк, почему ее дочь избегает замужества. Она считала ведение хозяйства в графстве тяжким бременем и была убеждена, что дочь откладывает замужество только потому, что ищет подходящего жениха. По мнению матери, маркиз для Дианы был блестящей партией.
Спускаясь вниз по широкой лестнице в холл, Диана надеялась, что эти несколько дней не доставят их семье особых хлопот. Известно, что маркиз, как и она, не желал связывать себя брачными узами.
Диана остановилась перед большим зеркалом в позолоченной раме. Она оделась сегодня с особой тщательностью.
Последняя встреча с маркизом была памятна тем, что он с братом пытался похитить ее кузину Розу. С помощью небольшого отряда людей из поместья Диане удалось остановить их, прибегнув к оружию. Она ничуть не сожалела о своем поступке: возможно, это был самый славный момент в ее жизни. Однако сегодня она решила напомнить маркизу о женском очаровании молодой графини.
На ней было палевое платье с кремовыми цветами, в ушах и на шее красовались жемчуга, пышные локоны ниспадали из-под муслиновой шляпы с лентами. Она надела также модный шелковый передник с кружевами и слегка припудрила пылающие румянцем щеки.
Диана поднесла к лицу ладони, и в зеркале блеснули восемь колец, без которых она никак не могла обойтись, хотя однажды они уже выдали маркизу ее стремление выглядеть привлекательной. Те же украшения были на ней, когда она принимала маркиза в Аррадейле.
Он имел репутацию необычайно наблюдательного человека с хорошей памятью и потому наверняка помнил каждую мелочь ее наряда. Несомненно, он воспримет ее внешний вид как своеобразный вызов.
Наконец она подошла к высоким двустворчатым дверям. Лакей распахнул их, и в лучах солнечного света Диана увидела четыре большие кареты, остановившиеся перед парадным крыльцом. Остальные три, в которых, очевидно, были слуги и багаж, обогнули дом с противоположной стороны.
Целых семь! Кроме того, кареты сопровождала небольшая конница. Диана сама любила шикарные выезды, но это было слишком даже для всей семьи. Они привезли с собой также детей, ради которых потребовалось заново отделать давно пустующие детские комнаты. Только Маллорены были способны на такую помпезность.
«Всего три дня», – твердила себе Диана, не спеша выходя к гостям и стараясь скрыть волнение. С радушной улыбкой она слегка приподняла свои широкие юбки и грациозно спустилась по ступенькам. Она мысленно готовилась к невозмутимому вежливому приветствию, но, увидев юную леди, забыла все правила приличия.
– Роза! – воскликнула Диана и бросилась, забыв о своих обязанностях хозяйки, в объятия к кузине и самой близкой подруге. Они не виделись почти девять месяцев.
Но потом зардевшаяся Диана оторвалась от счастливой подруги, чтобы извиниться перед остальными гостями. Смахнув набежавшие слезинки, она предстала перед улыбающимся лордом Брэндом Маллореном.
С каштановыми волосами, стянутыми сзади лентой, и загорелым лицом, он был превосходной парой для Розы. Брэнд давно простил Диану за покушение на его особу.
Однако во время разговора с лордом Брэндом Диана обнаружила, что едва способна ясно мыслить и поддерживать беседу. Где-то рядом был маркиз Родгар. Она не могла видеть его, но чувствовала. Нелепо, но ей казалось, что она спиной ощущает его жгучий взгляд.
Ей кое-как удалось завершить разговор с лордом Брэндом, и она повернулась, надеясь, что ошиблась, что все это только в ее воображении и что это лишь солнце пригревало ей спину.