Родгар выдернул шпагу из бездыханного тела, и тогда не спеша подошел врач, чтобы подтвердить кончину. Никто из ошеломленных друзей Карри не двинулся с места и не стал оплакивать убитого. Затем в толпе послышались возбужденные голоса, словно из клетки внезапно вырвалась стая птиц.
Родгар обвел взглядом собравшихся.
– Джентльмены, – сказал он, и мгновенно наступила тишина, – как вы слышали, сэр Эндрю Карри пытался опорочить имя известной дамы и тем самым нанес оскорбление не только моей семье, но и нашему всемилостивейшему монарху и его жене. Король и королева приняли леди Честити Реймор при дворе как добродетельную женщину, а их мнение, надеюсь, никто не станет оспаривать.
После некоторой паузы толпа одобрительно загудела и послышались возгласы:
– Верно! Боже, храни короля! Проклятие тому, кто позорит его!
Дружки Карри, беспокойно озираясь, быстро ретировались.
Люди окружили Родгара, поздравляя с победой. Фетлер помог хозяину надеть жилет и камзол.
– Ты действительно так сильно вымотался, как кажется? – спросил Брайт.
Родгар сделал большой глоток воды из фляжки. Это была чистейшая вода, которую он ежедневно набирал из родника среди известняковых холмов.
– Карри был хорошим фехтовальщиком, но, видимо, не мог по достоинству оценить противника.
Братья сели в карету, лакей устроился напротив, и они двинулись к Маллорен-Хаусу.
– У тебя есть серьезные раны?
– Нет, только царапины.
– Надеюсь, его шпага не была отравленной.
Родгар скривил губы.
– Перестань выдумывать.
– От этого негодяя всего можно ожидать…
Когда они прибыли в Маллорен-Хаус, он последовал за Родгаром наверх в великолепные покои. Брайт знал, что в доме были превосходно вышколенные многочисленные слуги, которые могут позаботиться о маркизе, однако не желал оставить брата. Родгар вопросительно приподнял брови, но промолчал, снимая испорченную рубашку. На теле действительно были только незначительные порезы и царапины. Самым существенным оказался порез на плече, да и тот не слишком глубокий.
Брайт вспомнил о недавнем разговоре.
– Как ты думаешь, – сказал он, – это был случайный человек или здесь кроется заговор?
Оставшись в одном белье, Родгар начал мыться.
– Если это заговор, то, полагаю, они предпримут новую попытку. Интересно какую.
– Черт побери, ты ведь не можешь постоянно ожидать нападения.
– Как я могу, по-твоему, предотвратить его? Мне тоже не нравится все это. Лучше иметь дело с открытым врагом. – Родгар насухо вытерся и распорядился насчет одежды. – Ты ведь занимался математикой и должен знать, что одной точки недостаточно, чтобы определить местоположение объекта в пространстве, и лишь три точки дают полное представление.
– В следующий раз это может быть яд или выстрел из пистолета в темноте.
Родгар сел на стул, чтобы явившийся брадобрей мог перебинтовать рану на плече.
– Мне остается только защищаться.
– Но это не выход из положения…
– Боже, избавь меня от забот родственников! – Родгар резко повернулся к брату: – Ничего особенного не произошло, и нет причины так волноваться, Брайт.
Брадобрей терпеливо продолжал свое дело.
Разговор начал принимать нужное для Брайта направление.
– Обстоятельства изменились, – сказал он, возвращая брату кольцо с рубиновой печаткой. – Привыкнув к своему спокойному образу жизни, я с ужасом подумал о перспективе возложить на себя твои обязанности.
– Я постараюсь уберечь тебя от такой участи, поскольку ты еще не созрел для этого.
– И Фрэнсиса тоже сможешь уберечь? – Брайт имел в виду своего маленького сына.
Родгар молча надел кольцо, затем покосился на свое перевязанное плечо и в конце концов утвердительно кивнул. Брадобрей что-то тихо сказал хозяину и, когда тот повернулся к нему, начал брить его.
Брайт стиснул зубы. Он давно хотел поговорить о том, что Родгару следовало бы жениться и родить сына, наследника, но тот упорно избегал этой темы. Поскольку мать Родгара сошла с ума, он решил не продолжать род с испорченной кровью, считая, что один из его единокровных братьев от другой матери мог бы продолжить род Маллоренов.
Это была запретная тема, но Брайт на этот раз не мог удержаться. Как только брадобрей положил бритву и начал вытирать остатки мыла, он решительно спросил:
– Так что ты скажешь?
Родгар встал и надел с помощью других слуг рубашку и штаны.
– Возможно, когда-нибудь в будущем высокий пост и власть прельстят твоего сына.
– А если нет?
– Полагаю, он должен быть полезен стране в любом случае. – Родгара облачили в роскошный халат из серого шелка.
Брайт покрылся потом, как будто тоже сражался на дуэли.
Он давно смирился с ролью преемника Родгара. Будучи сыном государственного деятеля, Брайт волей-неволей был посвящен в его дела, а Бей настаивал, чтобы он еще больше углублял свои знания в этой области.
Женившись в прошлом году, Брайт допускал, что его сыну когда-нибудь придется унаследовать титул маркиза. Однако сейчас будущему преемнику, с рыжими кудряшками и очаровательной улыбкой, было всего девять месяцев. Как сложится жизнь Фрэнсиса, и сможет ли он взять на себя невероятно тяжелые обязанности в будущем?
Тем временем брадобрей укладывал на голове Родгара пудреный парик, стянутый сзади черной лентой. Пышность приготовлений брата наконец привлекла внимание Брайта.
– Куда ты собираешься, черт побери?
– Разве ты забыл, что сегодня пятница?
Брайт действительно забыл. Каждую среду и пятницу король устраивал прием при дворе. Присутствие на нем не было обязательным, однако придворные, находясь в Лондоне, считали своим долгом побывать во дворце.
– Ты все-таки намерен пойти? – спросил Брайт. – Король, должно быть, уже знает, что ты дрался на дуэли.
– И потому ему захочется убедиться, что я в полном здравии.
– Там и без тебя будет достаточно много людей…
Родгар прервал брата, подняв левую руку и сверкнув драгоценностями.
– Сельская жизнь притупила твою интуицию, Брайт. Король хочет видеть меня, а кроме того, весь двор должен знать, что я невредим и не потерял присутствия духа. К тому же, – добавил он, глядя на поднос с булавками для галстука, – Афтоны сейчас в городе, и я обещал представить их.
– Кто такие Афтоны, черт побери?
– Владельцы небольшого поместья вблизи Кроуторна. – Родгар выбрал булавку с черным жемчугом. – Весьма порядочные люди. Сэр Джордж решил познакомить сына с достопримечательностями Лондона. Мой секретарь Каррадерз позаботится об этом.
Брайт воздержался от возражений. Родгар мог разочаровать короля, но не мог нарушить своего обещания Афтонам.
Впрочем, сегодня он не собирался кого-либо разочаровывать. Он готовился к торжественному выходу в свет. Второе за сегодняшний день бритье не оставило ни малейшего следа от темной щетины. Все это делалось, конечно, для того, чтобы произвести впечатление утонченности и изысканности. Такие тщательные приготовления, несомненно, объяснялись намерением восстановить образ благородного дворянина после утренней демонстрации грубой силы.
Брайт вспомнил слова Шекспира: «Весь мир – театр…» Сначала жестокая схватка на дуэли, затем салонные беседы, танцы и карточные игры при дворе. Он сам участвовал в подобных спектаклях до женитьбы и получал удовольствие от них, но ему всегда не хватало светского блеска, чего у брата было в избытке.
– Тебе не кажется, что король может отнестись неодобрительно к убийству Карри? – спросил Брайт.
– Если он имеет намерение упрекнуть меня в чем-нибудь, то это самый удобный случай.
– А что, если он захочет предать тебя суду и заключить в Тауэр?
– И это возможно. Но у меня есть много свидетелей честной схватки.
– Однако твой смертельный удар могут посчитать не правомерным.
Родгар повернулся к Брайту:
– По-твоему, я должен укрыться здесь на время, пока не узнаю намерения короля? А может быть, ты считаешь, что мне следует бежать в Голландию или даже уплыть на корабле в Новый Свет?
Нет, пожалуй, правильнее всего было явиться на прием во всем великолепии. Разве Родгар когда-нибудь ошибался в сложных ситуациях?
В жизни Родгару пришлось пережить тяжелые испытания и утраты, наложившие отпечаток на весь его облик и манеру поведения.
Его мать сошла с ума и убила своего новорожденного младенца. В то время Родгар был совсем маленьким ребенком и оказался свидетелем этой трагедии. Иногда Брайту казалось, что замкнутость брата тоже являлась своего рода безумием. Маркиз хотел бы превратить весь мир в театральную сцену, где он был бы главным режиссером. Или, может быть, в одну из сложных механических игрушек, которые он так любил. Казалось, им тоже управлял какой-то механизм, отдавая приказы, и это был мир, где он находился в положении пойманного зверя.
С помощью слуги Родгар облачился в облегающий темно-серый камзол, расшитый спереди серебром, который великолепно сидел на нем. Фетлер провел рукой по спине и плечам, хотя там не было никаких изъянов. К поясу Родгар прикрепил изысканно украшенную шпагу, но Брайт знал, что в такой сковывающей одежде он никогда не стал бы драться. Однако и сам Родгар выглядел как стальной клинок. Его панталоны также были серого цвета, как и чулки. Он надел черные туфли с серебряными каблуками и пряжками и взял белоснежный шелковый платок с кружевами. В довершение всего Фетлер приколол на левую сторону его груди серебряный орден Бани, а в середине красовался золотой крест, выделяясь на общем серебристо-стальном фоне.
Затем Родгар повернулся и, изящно взмахнув платком, поклонился с безупречной грацией, красивый и в то же время грозный.
Брайт похлопал в ладоши, и губы Родгара тронула легкая улыбка. Он в совершенстве владел ролью придворного вельможи и часто говорил своим близким, что жизнь при дворе короля похожа на костюмированный бал, однако на этом балу решаются весьма важные вопросы.
Родгар в сопровождении брата вышел из комнаты, источая тончайший аромат, который разительно отличался от запаха дешевых духов того толстого щеголя, с которым Брайту пришлось иметь дело утром.
Он попытался вернуться к начатому разговору.
– Кстати, о Фрэнсисе, – сказал он, чувствуя, что выбрал не совсем подходящий момент.
– Да?
Голос Родгара был холоден, как сталь, но Брайт продолжил:
– Ты сможешь узнать его поближе, когда приедешь на свадьбу Брэнда.
– Я в восторге от Фрэнсиса. У тебя очаровательный ребенок. – Родгар посмотрел на брата и улыбнулся. – Как ты думаешь, Брэнд переедет жить на север, как намеревался?
– Вполне возможно. Его никогда не привлекала светская жизнь. – Брайт понял, что Родгар уводит его от темы начатого разговора. На этот раз более деликатно, но тем не менее твердо.
– Он не сможет полностью избежать ее, – сказал Родгар, когда они ступили на верхнюю площадку главной лестницы. – Кузина его невесты имеет там большое поместье. Ее семья соперничает с Родгарами.
– Ты имеешь в виду графиню Аррадейл? Бей…
– Да. Это весьма воинственная барышня, оружием которой служат густые локоны, блестящие живые глаза, шелковые платья, а также пистолеты. Она научилась ловко пользоваться всем этим.
– Бей…
– Брэнд не рассказывал тебе, что она едва не убила его? А теперь, конечно, старается избегать меня.
Эта праздная болтовня служила Родгару защитой, которой он умел пользоваться не хуже, чем шпагой, и потому Брайт никак не мог заговорить о волнующем его предмете.
– Графиня ведет независимый образ жизни, – продолжал брат, когда они начали спускаться по лестнице в просторный холл. – Она обладает значительной властью и не намерена терять ее.
«Вот он, подходящий момент», – подумал Брайт.
– Не всем нравится властвовать, – решительно вставил он. – Бей, я не хочу, чтобы Фрэнсис стал твоим преемником и взвалил на себя тяжелую ношу ответственности.
– В таком случае, когда Френсис станет достаточно взрослым, скажи ему, что я постараюсь пережить его.
– Я хочу, чтобы ты женился, Бей.
– Нет, даже ради тебя.
– В семье твоей матери больше не было душевнобольных. Возможно, это было лишь исключение!
– Все имеет свое начало. Я предпочитаю не рисковать.
– А мои интересы для тебя не имеют значения?
На нижней ступеньке Родгар повернулся к брату:
– Я пекусь об интересах всей нашей семьи. Единственно правильным решением было бы отдать мне ребенка на воспитание в качестве моего преемника. – Брайт не знал, что сказать на это, и Родгар продолжил: – Есть и другой вариант. Я должен умереть как можно скорее, и тогда ты станешь маркизом, освободив Фрэнсиса от грядущих обременительных обязанностей. Следует ли мне позволить убийцам выполнить свои намерения?
Черт бы побрал этого бессердечного человека! Несмотря на взаимную любовь и дружбу, продолжающуюся долгие годы, между ними нередко возникали разногласия из-за различного положения в обществе, склада характера и образа жизни.
– Ты все-таки мог бы жениться. Попробуй рискнуть, – не унимался Брайт.
Родгар удивленно приподнял брови:
– Ты хочешь, чтобы я рискнул продолжить свой род нездоровым поколением только ради спокойствия твоего сына? Думаю, нет. Ты должен воспитать Фрэнсиса готовым с достоинством нести бремя ответственности, которое может лечь на его плечи. Это единственно правильный путь. Как бы ты ни оберегал его, ему придется со временем исполнять какие-то обязанности. А я по крайней мере мог бы научить его тому, что знаю сам.
Он повернулся и принял плащ и шляпу из рук камердинера, затем вышел через высокие двустворчатые двери и сел в украшенный золотом портшез, чтобы проделать короткий путь до дворца Сент-Джеймс. На этот раз Родгар оставил без внимания просителей, толпящихся у дома в надежде, что влиятельный маркиз поможет уладить их дела.
Одетые в ливреи носильщики подняли портшез и двинулись вперед в сопровождении вооруженной охраны.
Маркиз Родгар снова был на сцене в своей привычной роли. Брайт отвернулся, дрожа от негодования. Иногда он был готов сам проткнуть брата шпагой, если бы был способен на это.
Харроугейт, Йоркшир
– Черт возьми! – Графиня Аррадейл отпрянула, защищаясь от кончика рапиры, которая могла бы поразить ее прямо в сердце, если бы не шишечка на острие и не специальный подбитый ватой нагрудник.
Учитель фехтования снял маску.
– Вы недостаточно тренируетесь, миледи.
Диана тоже сняла маску и отдала ее служанке Кларе.
– Как я могу тренироваться без вас, Кэрр, если вы редко появляетесь в Аррадейле?
Клара убрала маску и поспешила развязать шнурки на нагруднике хозяйки.
Уильям Кэрр также снял с плеч защитное приспособление.
– Вы знаете, я преклоняюсь перед вами, миледи, но не могу посвятить вам все свое время.
Диана бросила взгляд на красивого ирландца с темными вьющимися волосами, блестящими голубыми глазами и довольно резкими чертами лица. Иногда ей приходило в голову позволить ему пофлиртовать с ней, но она инстинктивно чувствовала, что слишком опасно играть с ним в такие игры. Он, как и большинство мужчин, захочет полностью завладеть ею, ее положением и богатством.
– Однако вы можете убедиться, что в стрельбе я все-таки преуспела, – сказала она, подходя к зеркалу и распуская каштановые волосы.
– Увы, стрельба не способствует появлению на ваших щеках такого очаровательного румянца.
– Разве? Тем не менее она заставляет мое сердце биться быстрее.
– Это благодаря ощущению своего могущества, миледи, – улыбнулся он. – В вас крепнет боевой дух, отчего вы становитесь красивой и опасной… очень опасной женщиной.
Кэрр всегда знал, как угодить ей. Опасная. Ей нравилось такое определение.
Отражение в зеркале подтверждало слова учителя: щеки ее сияли румянцем, а глаза возбужденно блестели. Она принадлежала к тому типу женщин, которые привлекали мужчин, даже не обладая положением в обществе, богатством и властью. Однако беда Дианы заключалась в том, что именно положение в обществе, богатство и власть удерживали ее от поощрения поклонников.
Она повернулась к Кэрру:
– Пойдемте, я покажу вам, насколько стала опасной. В упражнениях с пистолетом мне не нужен партнер, и потому я тренировалась ежедневно.
– Охотно верю, – сказал учитель, открывая дверь и пропуская Диану на залитый солнцем двор. – Вам нравится первенствовать во всем.
– Да.
– И вы все еще злитесь на себя из-за того промаха в прошлом году, хотя, стреляя в человека, вы не желали его смерти.
– Конечно, я рада, что не убила лорда Брэнда, и мне не следовало стрелять в порыве гнева. Это мой недостаток, Кэрр. – Она повернулась к нему: – Вы должны научить меня избегать подобных вспышек и в то же время стрелять хладнокровно при любых обстоятельствах.
Они подошли к двери тира.
В узком длинном помещении сохранялся устойчивый запах пороха.
Диана достала из ящика сделанные на заказ пистолеты. Заряжая их, она вынуждена была признать, что приехала сегодня к Кэрру из-за Черного Маркиза. Известие о том, что Черный Маркиз скоро приедет на север, заставило ее обратиться к своему учителю, чтобы повысить мастерство в фехтовании и стрельбе.
Обернув пулю кусочком ткани и загнав ее в ствол, Диана вспомнила свою последнюю встречу с маркизом. Она выстрелила в Брэнда, а маркиза держала на мушке, когда братья пытались похитить ее кузину Розу. Они вынуждены были отступить, но лорд Родгар был не тем человеком, который забывает о поражении.
Диана отложила заряженный пистолет в сторону и взяла другой. То давнее столкновение было не единственной причиной ее волнения.
Конечно нет. Она зарядила второй пистолет. Ей не давали покоя воспоминания о впечатлении, которое он произвел на нее и которое она тщательно скрывала. В прошлом году, когда маркиз приехал на север и посетил ее дом, они постоянно вели словесную дуэль, которая в конце концов стала похожей на флирт.
Диана покачала головой и аккуратно насыпала порох на запальную полку пистолета. Нет, маркиз не представлял для нее физической угрозы, но тем не менее весь прошедший год она тренировалась в стрельбе гораздо усерднее, чем прежде.
Теперь это происходило ежедневно, и она даже включила в свой напряженный распорядок дня обязательное посещение Кэрра.
Диана закрыла крышку запальной полки и взяла другой пистолет, чтобы также подготовить его, затем взвела курок.
– Если кто-нибудь будет угрожать мне, Кэрр, я сама справлюсь с ним.
Однако, заняв позицию перед мишенями – двумя силуэтами с красными сердечками, приколотыми к груди, она поняла, что пистолетная пуля не сможет защитить от той опасности, которая грозила ей.