Любовь чудесна. Но кому-то из двух всегда становится скучно. А другой остается ни с чем. Застынет и чего-то ждет… Ждет, как безумный…
(с) Ремарк
Максим не нарушил свое слово о свободе. Я ее получила в той мере, в какой вообще могла на нее рассчитывать. И именно с этого момента пошел обратный отсчёт до полета в самое пекло, откуда никто из нас уже прежним не вернется.
Первая моя встреча с Дмитрием состоялась, когда я заехала на заправку и забежала там в женскую комнату, единственное место, куда охрана не сунется следом за мной. Дима ждал меня там, в кабинке. Мне хотелось наброситься на него, выдрать ногтями его глаза… Трусливый ублюдок говорил, что у него нет выбора и на него давит начальство, что они страшные люди и пойдут по трупам, лишь бы выслужиться перед правительством, а он всего лишь подневольный раб и сам дорожит своим местом и своей жизнью. Но я не верила ни единому слову. Он лгал. Я знала это, чувствовала, видела по глазам.
– Даша, мне ничего особенного не надо. Ничего такого, что заставит тебя сильно рисковать. Куда едут, с кем перезванивались. Наш человек у них, и нам бы знать, что именно он говорит под пытками, сдал ли важную информацию.
– И как я это узнаю? Как?
Меня срывало на истерику. Я не знала, как мне поступить, мне было страшно. Я действительно боялась этих людей. Если им даже сейчас удается обходить прослушку и охрану Максима, то они способны на самые ужасные вещи.
– Находись рядом, прислушивайся, посмотри у него в компьютере. Он доверял тебе всегда и будет говорить при тебе.
– Я не могу… это ужасно. Ты не понимаешь? Он мой муж! В чем бы вы его не подозревали! Я не… не стану этого делать! Не заставляй меня!
Дмитрий сделал шаг ко мне и сжал мое плечо.
– Сделаешь, Даша. Иначе его просто уберут. И его, и дочь твою, и тебя. Расстреляют вашу машину, например, или выкрадут ребенка, пока вас нет дома. Пока что никто даже не задумывался об этом… никто не хотел причинять вред маленькой девочке. Но ты думаешь, ваши стены надежны? Думаешь, среди охраны Воронова нет моих людей? Полиция будет с нами заодно. Ты уверена, что шайка твоих родственников справится с системой? Мы вас везде достанем.
На секунду у меня перехватило дыхание от понимания, что они еще не следят за нашим ребенком, они не знают, что Тая живет не с нами. Или… или это было не столь важно. А может, наоборот – знают, что мы хотим забрать ее домой. Господи! Почему это происходит со мной и именно сейчас?
– Ублюдок… какой же ты ублюдок! Как ты можешь так… как?
– Это моя работа. Ничего личного… Даша… – наклонился ко мне и провел пальцами по моим волосам, – когда-то ты ужасно нравилась мне. Ужаснооо нравилась.
– Да пошел ты! А ты мне нет! Ты уже тогда был козлом!
Пальцы Димы сдавили мое плечо так, что я дернулась от боли.
– Если ты скажешь ему хоть слово и не станешь мне помогать, твою дочь покромсают на органы. У нее редкая отрицательная группа крови. Здоровая девочка. Сейчас так мало здоровых детей.
– Твааарь! – зашипела я. – Ты не посмеешь!
– Если сделаешь то, что я прошу, никто не причинит вреда твоей семье. Мне не нужно что-то сверхъестественное, всего лишь информация, которую тебе под силу для меня добыть. Как только мы узнаем все о нашем человеке и получим информацию о перевозке оружия, ты будешь свободна. Я тебе обещаю. Вот флэшка, все запишешь сюда. Она самоуничтожается, если не ввести правильно пароль. Я пришлю его тебе смс чуть позже, когда буду уверен, что ты на нашей стороне.
– Я никогда не буду на вашей стороне! Когда я смогу рассказать Максиму – я это сделаю, и он найдет тебя и оторвет тебе яйца!
– Умница, Даша. Я знал, что ты согласишься. Я очень редко ошибаюсь в людях, – а потом наклонился ко мне еще ниже, – а еще лучше я знаю, за каким монстром ты замужем, и поверь мне, тебе лучше никогда и ничего ему не рассказывать, а то он снова превратит тебя в оттраханную во все дыры отбивную.
– Урооод! – ударила его по щеке и вышла из уборной, дрожа от ярости и стараясь успокоиться. Проклятый ублюдок. Он знал, куда надавить… знал, что у меня не будет выбора. И ту аварию… они ее подстроили. Все было спланировано.
С этого момента я начала им помогать. А точнее, я считала, что помогаю своей семье. Я верила, что, когда я дам Диме нужную ему информацию, он оставит мою семью и меня в покое. Мне не хотелось знать, чем именно занимается Максим… я не хотела в это лезть, как и не лезла раньше. Это не мое дело. Я его жена и его женщина, а не партнер по бизнесу. Я не верила и не желала верить, что МОЙ Максим, да, он МОЙ! Мой Максим способен на все то, что мне так красочно расписывал начальник Димы. Этот ужасный человек, который угрожает отнять все самое святое. Я не желала верить, что мужчина, который так нежно и изысканно ласкает мое тело по ночам, может выкалывать кому-то глаза и пытать до смерти. Теми же руками, которые гладят мое тело, и пальцами, которые я исступлённо сосу и кусаю, пока он голодно долбится в мое тело сзади или, нависнув надо мной, врезается в меня со всей мощью, забросив мои ноги к себе на плечи. Они лгут! Он на это не способен. Я дам им то, что они хотят, и пусть убираются из нашей жизни.
Меня всунули в это болото насильно, заставили шпионить за собственным мужем, прислушиваться к телефонным звонкам и его разговорам с моим братом.
Сейчас, анализируя все более равнодушно, чем тогда, понимаю, насколько глупой я была, насколько легкомысленной и неосведомленной. В какой момент отношение Максима ко мне снова изменилось или это происходило медленно, и я не заметила? В какую секунду или мгновение он вдруг начал понимать, что я предаю его? Ведь я не считала это предательством. Я наивно полагала, что действую на благо семьи. Может быть, это произошло после нашего разговора о дочери…
Максим усадил меня к себе на колени и тихо спросил.
– Хочешь, заберем сегодня Таю домой? Ты готова, чтобы она жила с нами?
И мне стало страшно. Я вспомнила, что мне говорил Дима. Я представила себе, что за нашим домом следят и что пока нас нет, могут украсть ребенка или… не знаю, как-то навредить ей. Мы ведь часто уезжаем и мотаемся за границу. Девочка останется одна. А так она в доме Фаины под пристальной охраной с круглосуточной няней.
– Нннет. Мне кажется, еще рано. Мы не привыкли друг к другу. Нам надо немного времени.
Максим слегка ослабил объятия и пристально посмотрел мне в глаза.
– Почему рано? Малышка уже привязалась к тебе. Она целыми днями повторяет слово «мама», рисует тебя, зовет по ночам.
Сердце болезненно сжалось так сильно, словно его искололи иголками и вогнали их так глубоко, что уже не вытащить. Ужасно захотелось ему все рассказать. Сильно захотелось, до дрожи во всем теле… но я помнила каждое слово федерала, каждое мерзкое обещание и угрозы моей семье. Наверное, отвечая, я впервые возненавидела себя…
– Рано… мне… это мне надо больше времени. Я пока не уверена, что могу быть хорошей матерью. Не дави на меня, прошу тебя.
– Хорошо, – чуть прищурился, и взгляд царапнул меня холодком, – я не буду на тебя давить. Когда будешь готова вернуть нашу дочь домой, скажи мне.
– Я думала… может быть, Лиля уедет с ней куда-то на отдых, в какое-то крутое место, где ей будет весело. На пару недель или на месяц. С усиленной охраной… если ты переживаешь за нее… но детям надо развлекаться и…
Максим резко снял меня с колен и отошел к столу.
– Да. Я переживаю за нее. И нет, моя дочь никуда не поедет. Разве что со мной, когда я буду для этого свободен. Мне надо в офис.
Мой муж начал все больше времени проводить вне дома. И я поначалу радовалась, как ребенок, его возвращению, совершенно не замечая, как он меняется. Как отдаляется от меня. Пока вдруг не обнаружила себя, спящей в одиночестве. За это время я успела собрать материал для Димы на флэшку. Записать, с кем говорил Максим, что именно обсуждал с Андреем. И так же скачала несколько файлов с его компьютера. Мне обещали, что, когда я отдам эту флэшку, меня оставят в покое. И я ужасно этого хотела. Перестать врать, перестать бояться и не спать по ночам… смотреть в потолок, думая о том, что делаю отвратительные вещи у Максима за спиной. Но ведь я спасаю нашу семью. Все методы хороши. Разве он сам не говорил мне этого? Федералы оставят нас в покое, и все. Мы заживем как раньше. Заберем Таю домой. Оставалось только найти способ отдать флэшку, а Максим последнее время как назло никуда не отпускал меня одну. Либо под тройной охраной, либо запрещал выход из дома. Не давая мне никаких объяснений.
Все уже пошло не так… все уже разрушалось и рассыпалось в пепел, и это делала я. Я убивала нашу семью и даже не подозревала об этом.