Следующее утро было еще более ледяным, чем ночь, которую оно сменило. Валльнер отправился в офис пешком, чтобы согреться. Когда он двигался, его тело разогревалось, когда же сидел неподвижно, обмен веществ, казалось, полностью прекращался, и Валльнеру становилось холодно. Манфред был необычайно спокойным за завтраком. Возвращение сына занимало его. Оно занимало и Валльнера. На самом деле он был рад, что сегодня расследование убийства отвлечет его от размышлений.
Валльнер вошел в полицейский участок примерно в половине девятого, что было для него поздновато. Но после всего четырех часов сна, однако, это было бы рано. Валльнеру не хотелось работать уставшим. Он начал немного позже, зато пришел со свежей головой.
Сразу же после проверки электронной почты Валльнер позвонил в больницу в Агатариде. Лара Эверс находилась теперь в закрытом психиатрическом отделении и могла быть опрошена.
Затем Валльнер поговорил с Оливером, чтобы узнать, что обнаружили в лаборатории. Тина уже была в Мюнхене, где должна была присутствовать на вскрытии. Прокурор Йобст Тишлер, который появится только в 11:30, хотел тут же услышать все о деле. Валльнер решил пока заняться Ларой Эверс вместе с главным инспектором Майком Ханке, своим старшим коллегой. Но ему пришлось отложить допрос. Секретарша с коммутатора сказала, что Норберт Петценбергер хочет поговорить с Валльнером из-за убийства, произошедшего прошлой ночью. Должна ли она соединить. Валльнер ответил положительно.
– Я вспомнил кое-что еще, – сказал Петценбергер, также известный как Чувак, голосом, как подумалось Валльнеру, злобным. – Я вчера забыл в суете.
– Очень хорошо, что вы сразу позвонили, – подбодрил Валльнер, раздумывая, что же сейчас услышит.
– Вы не поверите, но вчера я сделал фотографию машины. Ну, той машины, о которой я вам рассказывал.
– Это замечательно. Вы можете отправить нам фото?
– К сожалению, есть проблема.
Валльнер подумал, что это уловка. Предположительно, Петценбергер приберег эту деталь, чтобы продать ее полиции как можно дороже.
– Какая проблема?
– Я отправил фотографию на свою электронную почту, а затем удалил ее. Но, к сожалению, не могу больше войти в свою почту.
– Почему вы не можете зайти в свою электронную почту?
– Это всего лишь один из многих моих адресов. Конечно, каждый со своим собственным паролем, и я их регулярно меняю, как следует делать любому добропорядочному пользователю. Одним словом, я не помню пароль.
– Я думал, что вы хакер. А вы не можете зайти в собственный аккаунт?
– Непрофессионалы представляют это слишком легким делом. Но в реальности все не так, как в кино.
– И как это происходит?
Чувак поколебался мгновение, потом прочистил горло и сказал:
– В компьютере, который конфисковала полиция, находится пароль. Если бы я смог вернуть его…
– Вы не можете. Он, как вы правильно заметили, конфискован.
– Хорошо, тогда…
– Речь же идет не о компьютере, которому уже несколько лет, не так ли?
– Нет. Я обеспокоен тем, что хранится на жестком диске. Я не смог сделать резервную копию.
Валльнер задумался.
– Приходите и попросите госпожу Боде. Она будет в курсе. Вы можете сделать копию диска под наблюдением. А потом дайте нам фото.
На другом конце линии было тихо, пока не раздалось облегченное:
– Круто.
Когда оба комиссара вышли из машины на больничной автостоянке, позвонил Кройтнер, который узнал, что Валльнер собирается заняться Ларой Эверс.
– Почему ты не сказал? С ней должен был работать я.
– Потому что…
– Потому что я ее знаю. Это сложно. Если вы не выберете правильный тон, то ничего от нее не добьетесь.
– Так ты с ней встречаешься?
– Как тебе сказать – мы знаем друг друга. Она доверяет мне.
– Ах да. Потому-то она и застрелила тебя.
– По недомыслию. Это не нужно переоценивать.
– Держись подальше от больницы. Я дам тебе знать, когда ты мне понадобишься. – Валльнер отключился.
– Сердечко мое, Лео. – Майк перелистнул отчет. – У Эверс вчера во время преступления было два и три десятых промилле.
Окно было зарешечено и без ручки. Заключенные из закрытых отделений с радостью использовали оконные ручки, чтобы повеситься.
Валльнер посмотрел на молодую женщину, которая сидела напротив него. Она выглядела иначе, чем вчера вечером, когда он увидел ее в машине скорой помощи. Не так испуганно, но устало. По-видимому, седативные средства еще не закончили свою работу. Лара Эверс сидела на кровати, комиссары – на двух раскладных стульях, которые после их ухода будут вынесены из комнаты.
– Вас зовут Лара Эверс, и вы живете в Гмунде, Макс-Обермайер-штрассе, 17, родились 22 августа 1997 года в Берлине? – Валльнер начал допрос.
– Вы это уже знаете.
– Я понимаю это как «да». – Валльнер вытащил из пуховика сотовый телефон. – Я хотел бы записать наш разговор. Тогда не будет никаких сомнений относительно того, что было сказано. Вы можете получить копию аудиофайла.
Эверс задумалась.
– А если я этого не хочу?
– Тогда мы составим протокол, – сказал Майк. – Это будет не буквально то, что было сказано. Мы запишем все так, как поняли.
– Включите вашу штуку.
Валльнер активировал функцию записи мобильного телефона.
– Госпожа Эверс, вы находитесь под подозрением в убийстве известного вам Клауса Вартберга. Вы можете поговорить с нами, если не против. Вы также можете нанять адвоката.
– Не могу позволить себе адвоката.
– В таком случае вы получите его от государства.
– Да, раньше у меня был такой. На суде он знал только мое имя.
– Значит, без адвоката?
Эверс покачала головой.
– Вы готовы давать показания?
Эверс ответила хлопком ресниц.
– Просто расскажите, что случилось вчера вечером в доме господина Вартберга.
Лара Эверс сузила глаза, как будто хотела лучше видеть то, что сохранилось на задворках ее памяти.
– Я приехала где-то в девять. На скутере. Ночью было довольно холодно. Да… и потом чего-то поели и поболтали. В гостиной. И выпили. Крепкое, водка в основном.
– Вы делаете это часто?
– Я навещаю его время от времени. – Вместо более подробного объяснения Лара Эверс молчала, уставившись в стену.
– Что вы делали во время этих посещений?
– Говорили. И пили. У него всегда было что-то. Хорошие напитки.
– Вчера вы тоже выпили?
– О да.
– Много?
Она сжала губы и кивнула:
– Кое-что проглотили. Клаус, то есть господин Вартберг, действительно дал себе волю. – Лара Эверс сделала паузу. На ее лбу образовались капли пота. – А здесь нечего выпить? – Она огляделась.
Валльнер кивком указал в сторону кувшина и стакана, оба из пластика.
– Я не это имею в виду. – Взгляд Эверс стал беспокойным и слегка агрессивным.
– Вы в больнице, – напомнил Майк, наливая Ларе стакан воды.
Она выпила ее залпом. Валльнер разглядывал девушку. Кожа была гладкой, как и ожидается в возрасте девятнадцати лет. И все же несколько морщин уже наметилось в уголках рта и на лбу. Тени под глазами также показывали, что она испытала больше, чем положено девятнадцатилетней девушке. Валльнер представил себе, как его дочь Катя, которую он видел слишком редко, будет выглядеть в девятнадцать. И его одолела печаль, которая в последнее время приходила все чаще. Так или иначе, с годами он стал тонкокожим. Разве не должно быть наоборот?
– Вы, стало быть, пили вместе. – Майк вырвал Валльнера из мрачных мыслей. – Что было дальше?
– В какой-то момент я заснула. А потом… – Она поиграла пластиковым стаканом и сделала паузу. И во время этого перерыва, казалось, очень тщательно думала о том, что скажет комиссарам. – Тогда я снова проснулась. Потому что… потому что меня кто-то коснулся. – Эверс сжала губы и посмотрела на улицу. Несколько ветвей плясали на зимнем ветру перед зарешеченным окном. – Это был он. Потрогал меня за грудь. Пока я спала. Я думаю: дерьмо, он сумасшедший. Я убрала его руку. Но он не останавливался. Потом схватил меня за руку и потащил в спальню. Я сказала, что он должен остановиться. Но он был настолько пьян, что не понял этого. А потом… – Она уставилась на светло-серый линолеум пола и открыла рот, но никаких слов не последовало.
Валльнеру показалось, что она пыталась произнести что-то чудовищно сложное и не находила слов.
– А потом?… – помог Майк.
– Не знаю точно. Может быть, там лежал пистолет. Она посмотрела прямо на Валльнера. – Он хотел изнасиловать меня!
– Не могли бы вы описать более подробно – как вы стреляли? – Валльнер наклонился вперед, уперев локти в колени. – Постарайтесь вспомнить. Важно, что именно произошло.
Лара Эверс закрыла глаза и задумалась. Ее напряжение было очевидно.
– Пистолет, который был… на тумбочке. Я взяла его и нажала на спуск.
– Сколько раз?
Эверс поколебалась.
– Это произошло так быстро… И я была пьяна. Дважды?
– Вы взяли пистолет с тумбочки и выстрелили?
Лара Эверс кивнула.
– Вы должны были что-нибудь сделать, чтобы выстрелить?
Она пожала плечами.
– Снять с предохранителя?
Лара Эверс непонимающе посмотрела на Валльнера.
– Вы знаете, как снять пистолет с предохранителя?
– Как сказала, я точно не помню. Все происходило так быстро, и еще алкоголь…
Валльнер взглянул на экран своего мобильного телефона, чтобы посмотреть, ведется ли запись.
– Но вы точно помните, что мистер Вартберг потащил вас в спальню?
– Да. Он потащил меня в спальню и хотел напасть на меня. Я застрелила его, чтобы остановить. Я не хотела убивать.
Валльнер изучал лицо Лары Эверс. Она что-то рассказывала о себе? Нервозность, прыжки с темы на тему, по-тирания руками по бедрам, некоторая поспешность сказали бы ему: «Барышня, ты врешь!» Нет, не было ничего подобного. Возможно, ее история была правдой? Однако опыт сказал Валльеру, что все не так. Девушка врет. И без каких-либо признаков угрызений совести. Вероятно, привыкла лгать с детства.
– Как вы познакомились с господином Вартбергом?
– В Регенсбурге. В пабе. Я работала там, и однажды вечером он зашел выпить. У нас завязался разговор.
– Он к вам приставал? – Майк перешел к сути вещей.
– Да нет. Это был тип доброго дедушки. – Она снова задумалась над вопросом. – Ну, он ко мне не приставал. Просто говорил со мной, и болтал, и болтал. Он вернулся на следующий день. А также приходил в следующие дни. И в какой-то момент сказал: «Не хочешь ли переехать на Тегернское озеро? Я устрою тебя на работу». Конечно, я подумала, что от меня хочет старый пень?
– Когда это было? – спросил Майк, предостерегающе взглянув на Валльнера: не встревай, пока кто-то говорит!
– Год назад. – Эверс сделала паузу. – Или два? Время летит так быстро.
– Итак, вы задавались вопросом, чего хочет от вас господин Вартберг? – Валльнер попытался вернуть ее в нужное русло.
– Да, логично. Конечно, я думала, что он на меня запал. Но нет… он никогда меня не трогал. Даже не пытался. Всегда был вежлив и не интересовался моей задницей.
– До последней ночи. – На этот раз Валльнер прервал ее. – Противоречие было слишком очевидным.
– Да… до вчерашней ночи. Он внезапно вышел из себя. Не знаю… может, что-то вбил себе в голову.
Лара Эверс замолчала.
– До вчерашней ночи, вы говорите, мистер Вартберг был мил с вами. В чем это выражалось?
Валльнер открыл записную книжку и сделал пометку: «Отношения Эверс / Вартберг???»
– Он иногда давал мне деньги. И если у меня были проблемы, я всегда могла прийти к нему. Не знаю, почему он это делал.
– Был ли он одинок?
– Возможно. Думаю, у него не было друзей. Время от времени он разговаривал с соседями, больше ничего. Может, поэтому.
– Что?
– Поэтому он был добр ко мне. У него не было никого другого.
– Вы его любили?
– Прикиньте. Я тоже знаю не так много людей. Я не придирчива.
– Что вы знаете о господине Вартберге?
– Он много читал. И каждый месяц ходил на концерт в Мюнхене. Я тоже. Но это дерьмо.