Михайлову.
Докладываю вам, что на указанном объекте до сих пор продолжается бой. Кто и с кем воюет, установить не представилось возможным. Все охранные подразделения противника на данном участке оставили свои позиции и в спешном порядке выдвигаются к месту боестолкновения. Организованной нами засадой на пути от объекта перехвачен легковой автомобиль. Он сопровождался мотоциклистами охраны. Ввиду сильного сопротивления противника взять живыми никого из пассажиров не представилось возможным. По имеющимся документам удалось установить, что среди пассажиров автомобиля находились штандартенфюрер Рашке и профессор Маурер. Имевшиеся при них документы и вещи нами захвачены. Прошу выслать самолет для эвакуации захваченного имущества. Местонахождение основного объекта поиска до настоящего времени не установлено. Сведениями о нем не располагаю.
Роману.
Эвакуация трофеев будет произведена по второму варианту. Поиски основного объекта продолжать.
Выдержка из рапорта майора Гальченко В.Н.
…После получения приказа на выдвижение в район объекта мы покинули место временной стоянки, оставив там ненужное на данном этапе оборудование и снаряжение, и выдвинулись в район села Скворцовка. Поскольку проникнуть в само село не представлялось возможным, я принял решение устроить засаду на дороге, ведущей к селу. При этом руководствовался следующими соображениями:
1. Повышенное внимание немцев к предотвращению возможного прорыва изнутри Скворцовки давало все основания предполагать, что в самом селе находится кто-то, чьего прорыва немцы стараются не допустить. Таковым человеком вполне мог являться основной объект задания. Один или с попутчиками. Версия о попутчиках подтверждалась тем, что количество солдат, задействованных в оцеплении, было явно рассчитано на предотвращение группового прорыва.
2. Поскольку имеющимися силами осуществить деблокирование села не представлялось возможным, а скрытое проникновение такой группы людей также было весьма затруднено и могло привести к срыву задания, мной было принято решение перехватить автотранспорт, на котором из Скворцовки мог следовать как захваченный в плен Леонов, так и кто-либо из командования противника. Во втором случае от пленных можно было получить информацию о возможном местонахождении объекта поиска.
Установив на дороге два управляемых по проводам фугаса, мы проложили линию для их подрыва в лесной массив. В этом месте дорога делала петлю, огибая заболоченный участок. Вследствие этого отрезок дороги длиной около километра проходил вне поля зрения постов охраны. Именно там я и принял решение устроить засаду. В 19.08 со стороны Скворцовки послышалась интенсивная стрельба и взрывы гранат. В 19.23 послышался шум моторов, и на дороге появился легковой автомобиль в сопровождении мотоцикла с пулеметом. Исходя из того что взрывами фугасов могли быть поражены лица, находящиеся в автомобиле, я не дал команды на подрыв. Как только автотранспорт оказался в зоне эффективного огня, я дал команду к нападению. Водитель автомашины был поражен снайпером, и, потеряв управление, машина съехала в кювет. Пулеметным огнем был убит водитель мотоцикла. Оставшийся в живых пулеметчик успел покинуть коляску и открыл беспорядочный пулеметный огонь в сторону засады. Под прикрытием пулеметного огня пассажиры автомашины, отстреливаясь, попытались скрыться в лесу. Поскольку такая вероятность была достаточно высока, была отдана команда вести огонь на поражение. В результате чего трое были убиты на месте, а один, оказавшийся впоследствии штандартенфюрером Рашке, был тяжело ранен и, не приходя в сознание, скончался. Увидев это, пулеметчик попытался скрыться в лесном массиве, но был ранен, обезоружен и взят в плен. Осмотром автомашины и тел погибших было выявлено большое количество служебной документации с различными грифами секретности, описания экспериментов и научные заметки профессора Маурера. Сам профессор также был обнаружен среди убитых пассажиров автомобиля. Допрошенный пулеметчик, ефрейтор Майниге, показал, что во время проведения эксперимента в селе Скворцовка часть испытуемых по непонятной причине вышла из-под контроля и открыла огонь по солдатам охраны. Ввиду явной угрозы для высокопоставленных лиц, которыми являлись указанные выше профессор и штандартенфюрер, руководителем эксперимента, гауптштурмфюрером Горном, был отдан приказ об их немедленной эвакуации. Сам гауптштурмфюрер принял на себя руководство ликвидацией вышедших из-под контроля испытуемых. Поэтому он остался в селе Скворцовка и не поехал в данной автомашине. Никакими сведениями об основном объекте поиска пленный не располагал, однако пояснил, что в обычных случаях при проведении экспериментов на полигон «Скворцовка» доставлялись из лагеря несколько десятков пленных бойцов Красной армии, которые поочередно выпускались на полигон. Этого не было сделано в данном случае. Со слов руководителей операции, тот человек или группа лиц, которые должны были выполнять роль жертвы в данном случае, уже находились на полигоне к моменту начала эксперимента. Кто и каким образом доставил их туда, пленный не знал. Раненый ефрейтор к самостоятельному передвижению был непригоден, поэтому было принято решение о его ликвидации. Заминировав пути отхода, группа покинула место боестолкновения. Уходя в лесной массив, мы в течение длительного времени слышали за спиной звуки перестрелки и разрывы гранат.
Гауптштурмфюрер Горн сидел за столом и невидящим взглядом смотрел в лежащие перед ним бумаги. Думать не хотелось, мысли в голову не шли… Из этого состояния его вывел только громкий телефонный звонок.
– Да? – сказал он в поднятую трубку. – В чем дело?
– Герр гауптштурмфюрер, это дежурный. Только что приземлился самолет из Берлина, вы приказывали об этом доложить…
– Да! И кто там?
– Советник Вернер и с ним еще несколько человек.
– Да, так и должно быть. Проводите их ко мне.
Горн встал, прошелся по кабинету и попытался собраться с мыслями. То, что предстоящий разговор не влек за собой никаких положительных результатов, было ясно. Выводы последуют, только какие? Чего ждать от этого… Вернера? Что это за птица и кто вообще такой?
В дверь кабинета постучали.
– Войдите!
На пороге появился невысокий, чуть полноватый мужчина в штатском. Круглые очки на таком же кругловатом лице делали его похожим на школьного учителя. Костюм от хорошего портного сидел чуть-чуть нескладно. Отстав на полшага, позади него шла рыжая девица в форме СС.
– Вы разрешите нам присесть? – поднял вопросительно брови вошедший.
– Разумеется, господин советник. Пожалуйста! – Горн встал из-за стола и указал рукой на стоящие у стены столик и несколько кресел. – Или вам удобнее расположиться за этим столом?
– Ну, с вашего позволения, мы попросим там присесть фройляйн Магду. Вы уж извините меня, гауптштурмфюрер, но я, старая кабинетная крыса, стал что-то забывчив последнее время… Что-то скажу, а потом вот пытаюсь вспомнить, о чем же я говорил? И кому? Вот и теряются мысли… Так что фройляйн обычно фиксирует все, о чем я разговариваю. И с кем.
– Разумеется, герр советник! Чувствуйте себя как дома!
«Рыжая Магда»… Что-то знакомое было в этом словосочетании… Где-то Горн уже о ней слышал… Он присел за столик, расположившись напротив Вернера.
– Итак, гауптштурмфюрер, для начала покончим с формальностями. Вы не возражаете?
– Ради бога, герр советник! Вы можете тут распоряжаться как вам будет угодно!
– Даже так? Спасибо, учту… Вот, ознакомьтесь – приказ рейхсфюрера о проведении служебного расследования. Ваш покорный слуга назначен ответственным за это мероприятие.
Горн внимательно прочитал переданную ему бумагу. Все было правильно.
– Слушаю вас, герр советник. Готов отвечать на все ваши вопросы.
– Похвально. Рапорт ваш я прочел еще в самолете. В целом понятно, но некоторые вопросы у меня все же остались. Вы позволите?
– Да-да, разумеется!
– Итак, первый вопрос. Фройляйн, вы готовы?
– Да.
– Приступим. Каким образом и на основании чего был отобран материал для проведения последнего эксперимента?
– Этим занимался лично профессор…
– Нет, гауптштурмфюрер, меня интересует другая сторона вопроса. С испытуемыми пока все ясно. Интересует другое. Кто и каким образом попал на территорию закрытого объекта? Что это за люди? Сколько их было и откуда они взялись?
– Э-э-э… по нашим предположениям, это члены разведгруппы противника. Специально направлявшиеся в данный район для проведения разведки.
– Вот как? Вы, разумеется, немедленно доложили об этом по команде?
– Да. Я докладывал штандартенфюреру.
– Странно, но я прочитал только показания бедняги Кройцера. Он ничего не пишет о разведгруппе…
– К этому выводу пришел сам штандартенфюрер. Это было во время моего личного доклада ему. Я как раз был в Берлине и…
– Ах, вот как? И штандартенфюрер, разумеется, принял меры?
– Да, он распорядился оцепить лес и организовать прочесывание местности.
– Да? Странно, но, видимо, на местах неправильно истолковали его приказ. Лес оцепили, но вот прочесывание почему-то не произвели. Почему?
– Ну… мы пришли к выводу, что целесообразнее будет загнать разведгруппу прямо на полигон и подставить ее под удар испытуемых. Таким образом мы смогли бы провести испытание на хорошо подготовленном материале.
– Вот даже как? Интересная мысль! Это, разумеется, было согласовано с руководством?
– Да. Я доложил об этом штандартенфюреру.
– Каким образом?
– Дал условный сигнал. В разговоре с ним, ранее, мы обсудили различные варианты развития дела. Тогда же были оговорены различные сигналы о том или ином развитии ситуации.
– Ага. Значит, условный сигнал… В материалах дела есть упоминание о вашем выезде в квадрат двадцать шесть. Зачем?
– Рашке приказал мне найти способ переговорить с руководителем русской разведгруппы.
– Для чего?
– Чтобы по возможности выяснить, с кем мы имеем дело, и предъявить им ультиматум.
– Какой?
– Или они следуют в район полигона, или будут уничтожены.
– И они согласились?
– Да.
– Вы не побоялись встретиться с ними лицом к лицу? В одиночку? Да вам «Железный крест» за храбрость впору давать!
– Вы преувеличиваете мои заслуги, герр советник. Я просто исполнял приказ руководства.
– Все бы его так исполняли… И с кем же мы имели дело?
– Разведгруппа подразделения «А» Первого Главного Управления НКГБ СССР. Руководитель – подполковник Леонов Александр Петрович.
– Очень интересно! Фройляйн, вы все записываете?
Рыжая девица кивнула головой.
– Продолжим. Сколько их было?
– По моим прикидкам – около десяти человек. Но лично я видел только Леонова.
– А все остальные? Где были они?
– Надо полагать, прятались в лесу.
– Да? Наверное, они очень хорошо прятались. Ибо если исходить из анализа переданных вашими поисковыми группами радиограмм, они шли по следам одного человека.
– Э-э-э… ну они могли идти и параллельными маршрутами…
– Которых почему-то не обнаружили.
– …
– Да-да, я понимаю. Опять некомпетентность исполнителей на местах… Странно, ведь подразделение лейтенанта Хофмайера состоит из опытных разведчиков-следопытов. Да, видимо, длительное сидение в тылу расхолаживает настолько, что я и представить не могу даже. Фронт – вот самое действенное средство от лени! Вы не находите?
Горн судорожно кивнул головой.
Вернер встал из кресла и сделал успокаивающий жест вскочившему было гауптштурмфюреру.
– Сидите-сидите! Мне легче на ходу думать. Старческие привычки, вы уж меня извините… Да… О чем это я? А! Как давно, по вашим прикидкам, эти русские были в данном районе?
– Совсем недавно, может быть день или два. Или три.
– И уже успели украсть консервы из спецпайка для испытуемых? Да уже только после этого они могли с чистой совестью уходить обратно и прокалывать дырочки для орденов! Я бы на их месте так и поступил. А вы?
– Э-э-э, но это нереально! На объект невозможно попасть посторонним!
– Угу. То есть либо Хофмайер ошибся, либо вообще подбросил пустые банки от спецпайка – и тогда его надо судить. Либо кто-то еще вынес их за пределы объекта и передал русским. Тогда судить надо уже его…
– Ну… у штандартенфюрера могли быть и свои соображения… В конце концов, препарат подавляет волю и…
– Человеком можно управлять. Вы это имели в виду?
– Да…
– Но, исходя из заявленной вами численности группы противника, на это потребовалось бы значительно большее количество спецпайков. А между тем ревизия установила отсутствие только шести банок. Чем вы это можете объяснить?
– …
– Не можете… И потом, штандартенфюрер что, не доверял вам?
– Почему это?! Доверял.
– И вы ничего не знаете об изъятии со склада части спецпайка?
– Ну… у него могли быть доверенные люди и помимо меня.
– Да, действительно, как же я мог это упустить? Они просто обязаны были быть! Но в этом случае эксперимент уже нельзя считать «чистым», не так ли?
– Но ведь русских было больше, чем шесть человек! На всех препарат подействовать ведь не мог? Разве что они ели все из одной банки – у русских это возможно.
– Что-то все равно не стыкуется, вы не находите? Кстати, кто отвечает за режим сохранности препарата?
– Я. И мой заместитель, штурмфюрер Краух.
– Я могу с ним побеседовать?
– Увы, – развел руками Горн, – он погиб.
– Какая жалость! Значит, он и был доверенным лицом штандартенфюрера?
– Возможно, что и не он один.
– Угу. Вы не возражаете, если мы сделаем небольшой перерыв? У вас есть кофе?
– Да, герр советник, я распоряжусь.
Пока все трое пили принесенный кофе, Горн лихорадочно размышлял. Ревизия, они провели ревизию! Но как? И когда? Кто и каким образом это сделал? На базе есть агентура четвертого управления? Выходит так, что есть. Но кто? И что они уже успели сообщить наверх? Он давит на меня, но пока все удается спихнуть на Рашке. Почему Вернер сделал перерыв? Он ведь уже почти «дожал» меня! Горн покосился на советника, который о чем-то вполголоса переговаривался со стенографисткой. Где же я про нее слышал? Ведь точно, слышал уже! «Рыжая Магда»… Черт, вертится на языке, но не помню… Да и советник этот, что-то не помню такого у Мюллера. Хотя… он, может быть, и не из центрального аппарата. Странно, почему? Вызвать провинциала для решения такого случая? Нелогично. Это совсем не похоже на Мюллера, он специалист грамотный, да и ребята у него… б-р-р-р! Лучше и не думать.
– У вас хороший кофе, Горн! Где берете?
– Это подарок армейцев, герр советник. Нам с ними приходится часто встречаться, иногда мы делаем друг другу небольшие презенты. Я распоряжусь, чтобы вам приготовили пару банок.
– Буду весьма признателен! При случае передайте мою благодарность гауптману Ранке, это ведь его подарок, не так ли?
– Э-э-э, конечно передам, герр советник.
– Очень исполнительный офицер, вы не находите?
– Не буду спорить.
– И очень волнуется за честь своего подразделения… Сейчас такое не часто встретишь, увы, – Вернер развел руками, – не то что раньше, совсем не то…
Допив кофе, советник поставил чашку на поднос.
– Ну что, гауптштурмфюрер, продолжим наше нудное, но необходимое занятие?
– Разумеется, я к вашим услугам!
– Итак, опустим пока вопрос о спецпайках. С этим и позже можно разобраться.
– Разумеется, как вам будет угодно.
– Расскажите мне о ходе эксперимента.
– Что-то пошло не так с самого начала. Испытуемые впервые не сумели обнаружить противника, хотя, согласно показаниям аппаратуры, они были на полигоне. Мы зафиксировали как минимум троих.
– Так. И что дальше?
– Дальше… Тут лучше пояснил бы профессор, но…
– Да, нам его сейчас особенно не хватает. Однако же вы-то здесь?
– Испытуемые, как я думаю, столкнулись друг с другом и вступили в схватку.
– Почему? Разве они могут воевать друг с другом?
– Хоть с самим сатаной, герр советник! Как прикажут, так и будут.
– И что им приказали на этот раз? Искать сатану?
– Нет. Штандартенфюрер приказал им идти вниз и уничтожить там все живое.
– Рашке? А не профессор?
– Извините. Конечно, приказывал им именно профессор, но вот ему приказ отдал уже сам штандартенфюрер. И именно в этой форме.
– Как жаль, что журнал проведения эксперимента не уцелел!
Да уж, подумал Горн, хорошо, что еще до приезда следователей и дознавателей я успел его увезти и спрятать.
– Увы, герр советник, если бы я мог предполагать…
– Мог? Вы были обязаны это сделать! Насколько я помню ваш же приказ, все записи должны быть сдублированы сюда. Прямо в ходе эксперимента, по телефону. Или я что-то путаю?
– Нет. Все так и есть. И так всегда делалось раньше.
– А в этот раз?
– Штандартенфюрер распорядился этого не делать.
– Рашке?
– Да, герр советник.
– Но ведь приказ подписан самим рейхсфюрером?
– Увы, герр советник, я лицо подчиненное…
– Да? Мне казалось, что у вас, как у начальника объекта особой важности, должно быть право непосредственного доклада рейхсфюреру?
– Только в экстренных случаях.
– А это – не экстренный случай?
– Не настолько. Представляете, герр советник, что будет, если каждый начнет беспокоить его по такому поводу?
– Откровенно говоря, с трудом. Ибо пока таковых случаев было немного… Ну да ладно, на чем мы остановились? Фройляйн?
– На фактическом провале начала эксперимента, – рыжая стерва невозмутимо смотрела в свои записи. – Нарушение порядка проведения эксперимента, изменение формы приказа, преступная халатность исполнителей, не обнаруживших места укрытия противника…
– Достаточно. Благодарю вас, Магда. Вы, как всегда, точны. Это очень ценное качество. Не правда ли, гауптштурмфюрер?
Горн облизал пересохшие губы.
– Да, это очень полезное качество, герр советник.
Магда Крюгер – психоаналитик четвертого управления РСХА – вот она кто! Горн поежился. Если это так, то советник – это «очкастый Верни» из того же управления. Эта почти легендарная парочка всегда работает вместе. И по самым важным делам, только под личным контролем Гиммлера. Значит, делу придан высший приоритет. Плохо…
– Вы меня не слушаете, гауптштурмфюрер?
– Простите, герр советник, отвлекся. Бессонная ночь, сами понимаете…
– Сочувствую. Итак, каким образом были убиты первые испытуемые?
– Один был зарезан ножом, второй подорвал себя гранатой…
– Сам?
– Что?
– Он себя сам подорвал?
– Да. Изо всех троих гранату имел только он. Непосредственно перед этим он застрелил из своей винтовки третьего испытуемого. Остальные в бою не участвовали и вернулись по приказу на сборный пункт. Их боеприпасы остались неизрасходованными, а из оружия никто не стрелял.
– Это точно?
– Да. У них у всех маркированные боеприпасы. Пули помечены.
– Зачем?
– Для оценки эффективности их работы.
– Так. Продолжайте.
– После этого мы организовали тщательное прочесывание местности силами испытуемых и солдат охраны.
– И?
– Ничего. В селе никого не было. Сигнализация оказалась испорчена. Кто-то замкнул датчики.
– Как это могло произойти? Это мог сделать кто-либо из испытуемых?
– Нет. Они ничего не делают без приказа.
– Продолжайте.
– Дело шло к вечеру, и было очевидно, что эксперимент необходимо будет продолжить на следующий день. Штандартенфюрер приказал поднять наверх испытуемых и вместе с профессором отбыл на базу. Я остался на месте руководить завершением эксперимента.
Во время подъема наверх один из испытуемых выстрелом из винтовки убил нашего солдата. Одного из членов пулеметного расчета. Его напарник открыл ответный огонь и застрелил одного из испытуемых. Их голова устроена так, что тот, кто на них нападает, – враг. После этого все и произошло…
– Что именно?
– Испытуемые открыли огонь и атаковали наших солдат. Их натиск был неожиданным, я остался один и вынужден был отступить к ближайшему посту охраны.
– Хм… Насколько я знаю, существует возможность их остановить.
– Да. Перед началом эксперимента всегда указывается, кому именно должны беспрекословно подчиняться испытуемые. Таких людей всегда назначается двое.
– И испытуемые выполнят любой приказ такого человека?
– Да. Любой.
– Почему этого не произошло на этот раз?
– Профессор отбыл вместе с Рашке, а унтерштурмфюрер Рахов, который находился рядом с испытуемыми, был ими убит в самом начале схватки.
– И больше никто не мог их остановить?
– Нет. Они просто никого больше не послушали бы. После начала боя они… Как бы это лучше сказать… В общем, они больше ничего не воспринимают. Только один из двоих, назначенных ими управлять, человек может что-то изменить. Таких людей больше на месте не было.
– Кто же тогда напал на машину штандартенфюрера?
– Я полагаю, это была та самая разведгруппа. Они как-то сумели обмануть бдительность охраны и выйти за оцепление.
– Или вовсе туда не входили… Что сделали вы лично?
– Перегруппировал солдат охраны, снял дальние посты и направил их на поиск и уничтожение противника.
– И что же?
– Мы еще ведем преследование. Получены обнадеживающие результаты…
– Понятно. У вас все?
– Да…
– Тогда, позвольте, я подведу итоги.
– …
– Степень виновности или невиновности штандартенфюрера и профессора будет определена позже. Что же касается вас, гауптштурмфюрер Горн, то я вынужден констатировать вашу некомпетентность! Будучи ответственным за подготовку эксперимента, вы эту подготовку провалили! Упустили из-под контроля русскую разведгруппу. Не сумели должным образом организовать охрану, что повлекло гибель профессора Маурера и штандартенфюрера Рашке. Не смогли организовать поиск и уничтожение разбежавшихся испытуемых и русских диверсантов. Допустили попадание в руки противника компонентов спецпайка. У вас есть что-либо еще, что вы могли бы сказать в свое оправдание?
– Но…
– Что?
Горн молчал.
Рыжая девица встала, подошла к двери и открыла ее. В комнату вошли двое эсэсовцев.
– Гауптштурмфюрер Горн, вы арестованы! Сдайте оружие!