Сегодня снова работа с пленными
и снова попался какой-то лютый.
Еле ворочал веками тяжеленными,
но сыпал матом ежеминутно.
Весь побитый, нога раскурочена,
помогаю ему с самой ночи я,
говорят, на мине он подорвался.
Но в сознании тем не менее,
успевает ещё ненавидеть и издеваться.
Утром спрашивает: «Зачем ты со мной так бережно?
Ты же русский, а я твой враг на краю агонии!»
У меня в голове было столько мыслей намешано,
потому я ответил как можно спокойнее:
«Просто хочется верить, что если я
вдруг в плен попаду к твоим,
упаду плашмя
на затоптанный и кровавый снег,
то мне помощь окажут,
поскольку я
Человек.
А потом уже русский».
Он взглянул на меня ошарашенно.
Горько.
Тускло.
Стиснул пальцы до хруста.