Уснуть никак не удаётся. В голове до сих пор звучат чужие голоса, смех, случайно подслушанные разговоры. Я закрываю глаза и вижу лицо Лиззи, одобрительный взгляд Дженкинса, статную, загадочную фигуру цыганки Азы и слабое мерцание за окном. Так много снега, а под ним будто дышит земля у подножья гор. Вздымается медленно и плавно, а затем также опускается. Лес едва заметно колышется. Если не приглядываться, то и не заметишь, как всё вокруг живёт своей жизнью. Не той замершей, какой мы привыкли думать, а тихой, но полной огромной силы и стального характера. Беннетт говорил о диких животных, но как по мне, большую опасность в нашей ситуации представляет сам лес.
Я растворяюсь в его дыхании, кровать подо мной будто превращается в огромный сугроб, тело тяжелеет и проваливается в него. Меня окутывает холод, затем он превращается в жар и наконец становится приятным теплом. Сопротивляться не хочется, я чувствую, как засыпаю. Нет ни мыслей, ни тревог. В один момент мне показалось, что и меня уже нет, однако… стук?
Нет-нет, это всё шутки разума. Я повел плечами, укутываясь в одеяло, как снова услышал этот звук – будто кто-то стучит в стекло. Дремота отступила, по телу выступил холодный пот. Чёрт возьми, мне страшно до чёртиков! Я медленно подтянулся в кровати и сел, не дыша наблюдаю за окном. Штора задёрнута, и у меня нет ни малейшего желания приближаться к ней. Но стук продолжается.
Раз, два, три. Раз, два, три. Снова и снова.
Не отвечаю. Признаться честно, мне духа не хватит, чтобы ответить! Глубокая ночь, поезд застрял в снегах между непроходимыми горами и бесконечным лесом. Из живых здесь только мы и дикие звери снаружи, и я сомневаюсь, что волки или ещё какие животные вдруг обучились манерам! А если же это люди… Я не открою.
И я твёрдо был уверен в своём решении, пока не услышал голос с той стороны. Меня пронзила дрожь, я ринулся к окну, едва не сорвав штору.
– Габриэль, – под окном стояла Лиззи Льюис, куталась в пальто и пыталась улыбаться посиневшими от холода губами, – не хотела тебя будить, но дверь захлопнулась. Пустишь меня? – она подошла ближе к окну и прикоснулась пальцами к стеклу. – Я замёрзла, Габриэль.
Меня в который раз одолел страх, но сейчас я беспокоился о здоровье Лиззи, поэтому выбежал из купе босиком, но только потянулся к двери, и ледяной пол под ногами заставил меня одуматься: все замки заперты, из спального вагона выйти можно только здесь. Так как же Лиззи Льюис оказалась снаружи, не тронув ни одного замка? Зачем? Что ей делать одной на улице посреди ночи, да ещё и в такой холод?
Хрустит снег, шаги, но я теперь не уверен, кому они принадлежат. В дверь аккуратно постучали.
– Габриэль? – стук превратился в царапанье и железный скрежет. – Габриэль? Ты откроешь дверь? Мне так холодно, очень холодно.
Её голос грубеет, звучит неестественно, но я упрямо слышу в нём только Лиззи. Где-то глубоко внутри я паникую, я понимаю, что здесь творится какая-то чертовщина, но ум, как под гипнозом, настаивает – нужно впустить Лиззи, немедленно открыть дверь, пока она не замёрзла до смерти.
Сердце упало в пятки от ужаса, живот заполняет давящая пустота. Я забыл, как дышать, и не двигаюсь, в упор глядя на проклятую дверь. Холод до боли прожигает ступни. Зажимаю рот руками. Внезапно звук снаружи затих. Ни мольб о помощи, ни стука, ни царапанья, ни шорохов. Только приглушённый хруст снега. Под дверью ходят. Не то прикидывая, как справиться с ней без посторонней помощи, не то появился план получше. Колени подкашиваются, я вжался в угол, прикрыв глаза рукой и дыша сквозь приоткрытый рот.
Наконец и шаги стали отдаляться. Я выдохнул с облегчением и едва не съехал по стене на пол. Из соседнего вагона появился стюард в помятой форме и с заспанным видом. Он подтянулся, увидев меня, и напрягся:
– Мистер Стоун, что Вы здесь делаете? Всё в порядке? – стюард взволнованно подставил своё плечо. – Нельзя ходить без обуви! Подхватите простуду!
– Всё в порядке, всё в порядке, – отмахивался я, но что-то всё-таки заставило меня рассказать о жутком происшествии. – В моё окно стучали, – вполголоса произнёс я, наклонившись как можно ближе к собеседнику. – Это была молодая леди. Мне казалось, я узнал в ней мисс Льюис. Она просила открыть дверь.
– Но что ей делать на улице в такое время? – стюард мельком взглянул на дверь и поёжился. – Не помню, чтобы кто-то выходил.
– Вот и я так подумал, но она настаивала, – от воспоминаний по коже снова пробежал холодок. – В каком купе живёт мисс Льюис? Мы должны убедиться, что это была не она.
– Если она у себя, – дрожащим голосом сказал стюард, – то кто, по-вашему, был снаружи?
Внятного объяснения я не нашёл, но знаю одно:
– Я охотнее приму, что выпил лишнего или поверил в дурной сон, чем…
– Обрекли девушку на смерть?
Я лишь невольно сглотнул и поджал губы. При других обстоятельствах я был тут же учинил скандал, но сейчас все силы уходят на то, чтобы отогнать пугающую мысль. Ведь кем бы ни была та девушка, её лицо как две капли воды похоже на лицо Лиззи. Можно списать всё на алкоголь и кошмары, но мне хорошо известно, что выпил я сегодня меньше обычного, а уснуть так и не успел.
Стюард недолго раздумывал над моей просьбой и жестом попросил следовать за ним. Мы остановились у купе под номером шесть, стюард постучал несколько раз и поднял глаза в потолок, а у меня в ожидании ответа замерло сердце.
– Да? – послышался сонный голос Лиззи Льюис, из решётки над дверью брызнул жёлтый свет ночника. – Что такое? Что случилось?
– Прошу прощения, мисс Льюис, меня зовут Кай, я Ваш стюард, – размеренно начал он, – обстоятельства вынуждают побеспокоить Вас. Не могли бы Вы открыть дверь?
– Зачем? – за дверью шуршала одежда. – Сейчас? Посреди ночи?
– Мы просто должны убедиться, что Вы это Вы, – не выдержал и вмешался я. – Прошу, у Вас всё в порядке?
– Габриэль? – удивилась она, но тем не менее до нас стала доноситься возня, а затем мисс Льюис всё же открыла. – Что случилось?
– Как Вы? – выпалил я. – Всё в порядке?
– Да, – смущенно ответила Лиззи, кутаясь в тёплый халат. – У меня всё хорошо.
– Вы слышали чей-нибудь голос с улицы? – продолжал я и напоминал себе мысленно отвести от юной леди взгляд.
– С улицы? – мисс Льюис обернулась на окно. – Нет. Кому в голову придёт выходить из тепла и света в это время?
Я почувствовал себя параноиком и заодно сумасшедшим. Стыд накрыл с головой. Я потребовал разбудить Лиззи из-за своей же собственной фантазии! Неужели мне всё это только приснилось? Да быть того не может! Я точно видел Лиззи за окном!
– Что-нибудь ещё, Габриэль? – Лиззи устало посмотрела на меня.
– Нет, – я помотал головой.
– Приношу свои извинения, – стюард слегка склонил голову. – Доброй ночи, мисс Льюис.
– Доброй ночи, – присоединился я.
– И вам, – ответила Лиззи перед тем, как закрыть дверь.
Робость и смущение мгновенно сменились злостью на самого себя. Как я могу быть таким… таким… наивным? Да наивностью это сложно назвать. Скорее глупостью. Вот уж не думал, что однажды обвиню себя в столь непростительном поведении. Стюард проводил меня до купе, пожелал доброй ночи и, поджав губы, ушёл.
Я запер дверь и боюсь повернуться к окну. По спине бежит холодок. Вдруг с той стороны снова будет та женщина? Перед глазами промелькнул её несчастный, жалостливый вид. Вспомнились её глаза. Они были огромными и стеклянными, как у куклы. Как я не заметил этого сразу? А губы! Синие-синие! Её пальцы тоже не выглядели живыми. Я закрыл лицо ладонями и не сдержал нервного смешка:
– Мертвецы по улицам не шастают, а приличные люди ночью спят.
Страх притупился, я потянулся шторе, резким движением задернул её, однако в последний момент мне показалось, что на стекле остались следы от пальцев. Проверять не хотелось, тело сковала волна дрожи и холод в груди. Мне не по себе. Кажется, будто вот-вот снова услышу проклятый стук, а потому поспешил лечь, выключить свет и отвернуться к стене. Я накрылся с головой. На удивление, сонливость быстро вернулась, и я провалился в сон.