…"Как мне все надоело" – яркими малиновыми буквами нарисовалось в голове…
Дина встряхнулась, открыла глаза и посмотрела на монитор компьютера. Компьютер тихо гудел, на экране прыгали, расползались, кривлялись мелкие черные букашки букв.
– Как! Мне! Все! Надоело! – уже вслух, громко, с нажимом озвучила она.
Редактировать водянистый, кое-как состряпанный, откровенно безграмотный любовный роман надоело до чертиков. Хотя осталось – то пара-тройка глав. Но – не сейчас! Точно не сейчас.
Дина окинула взглядом свой рабочий стол – бардак полнейший! Справочники, словари, энциклопедии, кипы бумаг – нужных и на выброс.
«Пора прибирать» – вяло констатировала она. Но как-нибудь потом… Завтра, может быть… Сегодня настроение было абсолютно нерабочим…
Разве что Федота запустить…
Федот – это маленький круглый робот-пылесос.
Вообще-то, давать имена неодушевленным предметам – полнейшая глупость – так думала Дина. Но этого робота все-таки назвала именем собственным. По принципу – "работа-работа, перейди на Федота"…
Выудила из-под кипы бумаг на столе маленький пульт, нажала на кнопочку. Федот с тихим гудением выполз из угла и поехал по комнате, щеточками подгребая под себя мелкий мусор и испуганно отскакивая, натыкаясь на мебель или стену.
А еще Дина иногда разговаривала с компьютером, ругала его, если тот зависал. Могла наговорить много неласковых слов долго закипающему чайнику или упавшей под стол ложечке. Особенно, если, доставая эту ложечку, больно прикладывалась головой о стол… Никакой живности в доме не было – на шерсть у нее аллергия. А жаль. Так хочется котенка…
***
Дина подошла к окну – на улице медленно, словно нехотя, падали густые хлопья снега…
– Сегодня же Рождество, – вспомнила вдруг Дина. – С днем рождения, Господи! – сказала она, глядя на быстро темнеющее небо.
В Бога Дина не то, чтобы не верила, но… Новый Завет знала почти наизусть (опять же – для работы надо), но читала его как книгу исключительно биографическую, историческую, а не как Священное Писание.
Никаких струнок в душе эта книга не задевала, сердце молчало. Хотя в том, что все, написанное в книге – правда, Дина нисколько не сомневалась.
Однако поверить в то, что вот прямо сейчас, спустя две тысячи лет, Сын Божий все так же пребывает на Небесах и продолжает управлять жизнью каждого человека, каждого любит и заботится – в это Дине верилось с трудом. Честно – вообще не верилось. Да не особенно часто она и думала на эту тему…
Хотя, после окончания школы, исходя из какого-то непонятного душевного порыва, Дина покрестилась…
Батюшка нарек ее Анной. Но с тех пор она в церковь не ходила, да и крестик сняла практически сразу же, положила в шкатулку и забыла.
***
Полное имя Дины было красивым, но больно уж длинным. Она всегда мучилась, если приходилось заполнять какие-нибудь бумажные анкеты – ни в одну нормальную строчку это имя не влезало… Диана Станиславовна Белогородская.
Литературный редактор двадцати восьми лет, не замужем, детей нет. Живет за городом на даче. Ну, дача-не дача…
Приличный такой домик. Кирпичный, с застекленной террасой и маленьким балкончиком в спальне на втором этаже. Дина этот домик очень любила и возвращаться в город отказывалась категорически. Увлеченно, со знанием дела, ухаживала за маленьким садиком. В силу своей профессии была очень начитана и имела познания во многих сферах жизни. Весь дом сверху донизу был заставлен полками с тесно прижатыми друг к другу книгами.
Разговор Дина могла поддержать практически на любую тему, – с цитатами, ссылками, датами, именами… И, что ценно, – без занудства и поучений… В общем, разговаривать с ней было интересно.
***
Из всей семьи у нее остался только папа. Мама давно умерла, брат Денис жил далеко – в Канаде. Играл на скрипке в каком-то известном оркестре и с родными практически не общался.
Папа, Станислав Денисович Белогородский, был одним из ведущих нейрохирургов города.
На прием или операцию к нему попасть было крайне сложно. Не потому, что дорого, а просто работал он много, сутками не вылезал из клиники, времени катастрофически не хватало… Ни на личную жизнь, ни даже на любимую дочку. Но сегодня он обещал приехать.
Дина загнала Федота в угол, и пошла в спальню – переодеваться. Встречать отца в пижаме было неудобно. Надела джинсы, футболку, внимательно оглядела себя в зеркале.
Невысокая смуглая брюнетка, с короткой стрижкой и большими зелеными глазами. "Да вроде бы ничего так" – привычно, без всякой гордости и кокетства, подумала она.
Спустилась вниз, в кухню, и принялась готовить ужин. Для себя стряпала редко, питалась чем попало, но к приезду папы следовало подготовиться. Настрогала салаты, разложила колбасную и сырную нарезки, запихнула в духовку курицу… Достала из буфета бутылочку коньяка… Застелила стол свежей скатертью, на серединку поставила вазочку с розой. Нормально.
Прошла в гостиную, включила телевизор – пусть бормочет, и уселась в кресло – ждать.
***
Кукушка из кухни хрипло проорала восемь раз, на улице непроглядная темень и снегопад… Где же он?
Дина начала волноваться, даже взяла телефон и собралась звонить, но в это время по окнам полоснул свет фар, к дому подъехала машина, фыркнула и заглохла. В дверь позвонили. Ну наконец-то!
Дина соскочила с кресла и помчалась в прихожую. Распахнула дверь и повисла у отца на шее – почти три недели не виделись! Даже на Новый Год он не смог выбраться – проводил сложнейшую операцию.
– Ну-ну, Динка, большая уже, шею мне свернешь, – подхватывая дочь, сказал отец. Он тоже очень соскучился.
– С праздником, Диночка!
Дина сначала удивилась, потом вспомнила – ах, да… С Новым Годом, с новым счастьем… Вряд ли папа имел в виду праздник Рождества Христова…
– И тебя, папуля!
Отец скинул с себя куртку, переобулся в тапочки и прошел в комнату.
– Так… А елка где? – оглядываясь, спросил он. Заметил в углу небольшую елочку, подошел, включил гирлянду. – Так лучше, правда? – проговорил чуть смущенно.
Потом стал перетаскивать из прихожей в комнату многочисленные пакеты.
– Вот, это тащи в кухню, там продукты…
– Па-ап!!! Ну зачем? Что я, сама себе не куплю, что ли?
– Знаю я, как ты покупаешь. Бутербродами питаешься… Давай, разгружай!
Дина понимала, что спорить бесполезно, да и в самом деле – не отказываться же. Отец старался, покупал, не тащить же все обратно…
Но продуктами дело не ограничилось. Пришлось принимать еще и новогодние, теперь уже рождественские, подарки. Отец накупил много всякой всячины, но главное – Дина получила в подарок новехонький ноутбук, о котором давно мечтала.
Расцеловала отца, радуясь, словно ребенок.
В свою очередь подарила папе стильный кожаный портфель, а то такой известный в городе человек, а ходит с каким-то допотопным "чемоданом"… Отец тоже обрадовался, ему было некогда, да и неохота, покупать что-то для себя…
Когда обмен подарками закончился, сели ужинать. Как раз и курочка "подоспела". Отец откупорил коньяк, разлил по пузатым бокалам… Дина нарезала лимон, посыпала его смесью сахара и молотого кофе… Ели, пили, обменивались новостями, смеялись…
Но Дина, очень хорошо знавшая отца, видела, что шутит он только для нее, да и смеется тоже как-то с натяжкой. В общем, судя по всему, – думала Дина, – впереди ее ждал какой-то серьезный разговор…
***
…И она не ошиблась. К концу ужина отец притих, задумался…
И сказал, робея и смущаясь:
– Диночка… Я вчера покрестился. Теперь я раб Божий Сергий…
– Поздравляю, – удивилась Дина. – А зачем, пап?
– Да ты понимаешь, тут такая история произошла… Чудо – не чудо… Да нет, конечно же чудо, самое настоящее!
И замолчал, словно не зная, с чего начать, и стоит ли вообще рассказывать. Не потому, что боялся насмешек или непонимания – ну уж нет! Динка всегда его поймет! Просто… Может, не место тут? Недоеденная курица, остатки салатов, коньяк…
– Пойдем в комнату, там расскажу все, – решил Станислав Денисович. – Да оставь ты это, потом вместе уберем! Идем!
Дина послушно поставила обратно на стол грязные тарелки и пошла за отцом. Села в уголке дивана, обняла подушку, поджала под себя босые ноги и приготовилась слушать. В углу весело переливались и перемигивались елочные огоньки…
***
Станислав Денисович сел напротив дочери, долго молчал, потом тихо заговорил:
– В общем, дело такое… Оперировал я молодую девочку… Ну, как девочку… Двадцать четыре года, муж, двое маленьких детишек…
А у нее – доброкачественная аденома. Страшные головные боли, стремительное ухудшение зрения… Решили удалять. Сердце молодое, здоровое, ничего не предвещало…
Сама операция прошла успешно. Все убрали, почистили, собирались уже перевозить в реанимацию… А она умерла.
– Как – умерла? – от неожиданности подскочила Дина. – Ты же только что сказал, что сердце здоровое, все прошло хорошо…
– Так. Умерла. Сердце здоровое, а вот раз – и остановилось.
Реаниматологи суетились, бегали, а потом только руками развели – все. Что могли – сделали. Все.
Накрыли ее простынкой, позвонили в морг. Бригада ушла на отдых, а я подошел к окну… А там…
Муж ее бегает, как одержимый, кулаками по деревьям лупит. Даже мне, с третьего этажа, видно – руки у него уже в кровь разбиты. И так мне сделалось не по себе… Ты ведь понимаешь, Диночка, я тридцать лет оперирую, но вот накатило что-то такое… Необъяснимое.
Смотрю на этого обезумевшего мальчишку, сзади на столе тело его жены под простынкой, а он еще не знает… И я сказал:
– Господи, если Ты есть, сделай что-нибудь! Не для меня, Господи, а вот для этого мальчика, ради их детишек, Господи!
Станислав Денисович замолчал. Молчала и Дина. Сердце тревожно колотилось – она понимала, что это вовсе не конец папиной истории.
Молчали долго. Отец задумчиво смотрел на свои руки…
Дина не выдержала первой:
– И что, пап? Что дальше? Ты сказал ему, что жена умерла?
– Нет, Диночка, не успел.
– Как это – не успел? – поразилась Дина. – Он что, тоже умер? – пришла вдруг в голову нелепая мысль.