Вечера у Барда были чем-то особенным в этом городе. Пару раз в неделю люди собирались вечером у костра, чтобы послушать человека, который знал о прошлой жизни больше, чем они сами. Они обсуждали все, что происходило с ними сегодня, вчера, год назад, два. Вспоминали времена, когда еще не было войны. Они выговаривались и отдыхали душой.
В этот вечер к компании присоединились еще двое совсем молодых парней. Завтра у них будет первая тренировка с оружием. А сегодня их впервые допустили до взрослых разговоров.
– Поздравляю ребята, добро пожаловать в компанию! – приветствовал Бард. Молодые люди не скрывали своей радости и в то же время очень стеснялись. Раньше им даже руки при встрече не подавали. А теперь, они здесь, избранные возрастом. – Правда, повод у нас сегодня совсем не радостный. Погиб один из наших людей, наш большой товарищ. Эриксон был хорошим парнем.
«Да, хорошим, только для вас это всего лишь этикет.» – корил их в мыслях Павел. Никто в самом деле не переживал из-за его смерти, кроме самого Павла. Твоя боль – это твоя боль.
– Но эта потеря принесет и пользу для нас. Теперь мы стали еще больше едины, как одна большая семья. У дикарей ничего не выйдет. Давайте почтим его память минутой молчания.
«Они просто делают вид, что смерть значит много. Для них все уже давно стало совсем не так. Всё человеческое быстро уступает место необходимости выжить любой ценой. О чем речь. В этом городе даже кладбища нет.» – злости Павла не было предела. Он был зол на них, зол, за то, что им все равно и за то, что они лгут, что это не так. А ведь он бок о бок живет с ними. Эриксон жил. – продолжал упрекать их Павел, пока длилась минута молчания.
После нее, Бард продолжил:
– Прискорбно встречать вас при таких обстоятельствах, ребята. Но ничего не поделаешь. Раньше пацаны вроде вас не знали, что такое настоящая смерть. Вам это объяснять уже не нужно.
– Да, для нашего возраста у нас слишком большой опыт отчаяния, – ответил один из новеньких.
Здесь никто на самом деле не знал кому сколько лет. Павлу говорили, что раньше люди жили до 80, и до 90, а некоторые переступали и через сотню. При этом они, бывало, не выглядели на свой возраст, казались значительно моложе. Это еще один показатель того, как мы себя загубили, часто думал Павел, когда видел вырезки из газет с текстами о 90-та летних стариках. Однако Павел много раз старался утешить себя тем, что далеко не каждый из этих стариков прожил интересную жизнь. «Я пережил ядерную войну, я каждый день борюсь за выживание, каждый мой поход в лес – сродни пережитой смерти, и я еще умудрился стать отцом» – с улыбкой думал он.
Каждый раз, вспоминая о Лорел и Марии, он улыбался. Он думал о них всегда. Ему казалось, что если он перестанет это делать, то случится что-то страшное. Думая о них, он вспоминал о своем детстве, которого у него не было. Они с отцом вместе добирались до города. Его отец стал здесь охотником, и не хотел, чтобы сын занимался тем же. Но он понимал, что помешать ему не сможет. Мать всегда мечтала, чтобы Павел сумел выбраться из этого города, когда жизнь вновь станет обычной. Жаль, что он был слишком мал, чтобы запомнить её. Но уходя, она завещала сыну свои мечты.
Люди забыли, что жизнь может быть нормальной, рассуждал Павел. Что мы можем не только сжигать тела, не только хоронить их в земле, но и выращивать в ней хлеб. Сложно сказать, когда это случилось. Возможно, еще до войны. Иначе кто бы в здравом уме сбросил ядерную бомбу, да и вообще, развязал бы войну. Мы не знали ничего кроме страха, дружба была таким редким явлением, как мясо на наших тарелках. Забавное сравнение. Что самое забавное, так это что для выживания требуется и то и другое.
– Ну, давайте знакомиться.
– Меня зовут Маркус, я из Америки.
– А я Фабио, я итальянец.
– Ким Джен Ын, Китай.
– Том, Британия.
– Рой, Ирландия.
– Хавьер, Мексика.
– Андрес, Испания.
– Паоло, Италия.
– Марио, Италия.
– Поль, Франция.
– Мирослав, Сербия.
– Павел, Россия.
– Артур, Россия.
– Расмус, Финляндия.
– Лавров, Россия.
– Ну прямо военный пересчет.
– Скорее как школьников на линейке, – пошутил Расмус.
– Ну а вы парни, откуда? – спросил Бард.
– Джером, Америка.
– Фернандо, Испания. Мы недолго продержались на войне.
– На этой войне мало кто долго продержался.
– Забавно, правда? – вступил Маркус. – Люди всю жизнь думали, что будут воевать с инопланетянами, или их ждет восстание машин и борьба с ними за выживание. Все время готовились к войне с другими, а в итоге – стали убивать друг друга.
– Мы сами не хотим жить – сказал Лавров. – Любая наша судьба – конец.
– Время любит повторять старые истории – отметил Павел.
– Рим сохранился из-за Ватикана, ну, относительно сохранился. – предположил Бард. – Я сам из Глазго, хороший был городишка, чем-то похож на все остальные. Теперь они все ни на что не похожи.
– Я шел сюда пешком, – заговорил Паоло. – Я был не один, со своей семьей. Но дошел только я. Совсем пацаном еще был. Теперь моя жизнь ни на что не похожа.
– Так много стран. Раньше ведь их было много, да? Городов, стран… – спросил Джером.
– Да, очень много. 251 страна, более 2,5 миллионов городов. И не таких, как наш Эбисс. А намного больше.
– Твой Глазго был больше?
– Намноооого больше. Огромный город. Сейчас это кажется невероятным, что можно построить что-то более здоровое, чем наши стены или Колизей.
– Говорят, и Колизей был больше.
– Да, его порядком разбомбило. Ты даже не представляешь, как много здесь раньше жило людей.
– Скучаешь по своему городу?
– Ха-ха, скажешь тоже. Тыкни мне здесь пальцем в человека, который не мечтает промотать кассету назад.
– Кассету?
– Это специальное устройство… ааа, сейчас это не важно.
– А почему вы на поверхности? А не, скажем, в метро. Ведь там безопаснее.
– Можно сколько угодно прятаться в подвалах, погребах, туннелях. Но рано или поздно захочется солнца. Свежего воздуха. Увидеть звезды над головой. Черт возьми, ты понимаешь, о чем я? Жизни хочется. И пусть опасной.
– А кто-нибудь видел звезды хоть раз, ну, чтобы рядом? Как мы с вами друг друга.
– Видели. И летали. И возвращались. Эх, сколько целей было в жизни у нашего человечества. И все к чертям. Чертям Императора.
По кругу прокатился смех.
– Тише, ребят. Кто знает, где его свита.
– А как он стал Императором?
Возникла пауза. Никто не любит говорить о своих ошибках, подумал Павел.
– Мы выбрали его. Было голосование, мы его выбрали. Он хороший малый, умный правитель.
– А на играх, что он придумал, действительно так страшно?
– Вообще, это не он их придумал. Их придумали задолго до него, он, так сказать, просто вспомнил. И я бы на вашем месте туда не ходил. Бессмысленное избиение людей, не видящих смысла в своей жизни.
– Но я хочу стать охотником, мне нужно привыкать к жестокости.