Мать была единственной женщиной, которую я боготворил, как святыню. Она была моим оазисом в этой пустоте, она была светом в моей черной ночи. Ее любовь была надежной опорой, на которой я мог держаться в этом бурном и страшном океане жизни. Я скучал по ней, я тосковал по отцу, мне не хватало его твердой руки, его любви, но мать по ней я просто умирал.
"Мама, ты была моим ангелом, пришедшим с небес. Ты была моим спасением в этом аду," шептал я ей, когда темные тени прошлого настигали меня и я стоял на коленях возле ее могилы. Любая женщина в сравнении с ней казалась мне просто насекомым недостойным моего внимания.
Женщины уходили, когда им становилось сложно смириться с тем, что я был человеком, чей мир был пропитан насилием и мраком.
Мои шаги в темные воды мафиозного мира начались, когда я осознал, что улицы, где я вырос, где начинал свой путь, не могут насытить моего алчного аппетита мести. Я искал больше власти, больше возможностей закопать тех, кто когда-то обидел меня, заставить платить по счетам.
Мой первый контакт с мафией был как погружение в бездну, из которой не было возвращения. Я понял, что моя сила и мой опыт могут стать ценным активом для тех, кто живет в тени. В первый раз, когда я вступил в этот мир, моя цель была проста – найти поддержку и возможность совершить свою месть над дядей Каримом. Но чем глубже я погружался, тем сложнее было выбраться.
Мафия была как дьявольский мастер, предлагающий свою руку помощи в обмен на мою преданность. И я протянул ему свою руку, в знак будущего партнерства, которое изменит мою жизнь.
Сначала я выполнял грязные дела, служил своим новым хозяевам, поднимаясь по иерархической лестнице к вершине. Мои навыки в бою без правил были как оружие, которое я предоставил в распоряжение мафии. Они оценивали мою преданность, а я ценил их влияние.
Постепенно я стал главой альянса, главой стаи теней, где каждый член был как звено в цепи, готовое следовать за мной в любой ад. Власть, которую я получил, была как яд, капающий в мои вены, делая меня зависимым от этой черной энергии.
Стать лидером мафии – это было как взлететь на гребне волны, на которой многие тонут. Я управлял своей стаей с безжалостной эффективностью, и каждый, кто стоял у меня на пути, платил своей кровью.
Альянс мафии стали моими союзниками – моей новой семьей. Я влачил за собой леденящий, темный след, претендуя на престол в этом подземном царстве.
Арена была моим миром, где правила были написаны кровью, а победителям доставалась корона из ржавых гвоздей. В каждом поединке я ощущал в себе живую энергию, вызванную криками толпы и запахом страха моих соперников.
Моя репутация была как темная легенда, окружающая меня. Меня боялись, и это было моей валютой на этой арене. Никто не смел поднимать руку против меня, потому что тот, кто смог, оказывался в пылающем аду моего гнева и платил за это своей жизнью.
Я убивал, как демон, оставаясь равнодушным к крикам боли и замедленному пульсу умирающих. На арене было место только для сильных, и я становился самым сильным, демонстрируя свою неукротимую мощь и безжалостность.
Я стал символом страха, и толпа, сгрудившаяся вокруг, впивалась глазами в каждый мой удар, как в киношный хоррор.
На арене моя жестокость становилась искусством, и я был ее непреклонным художником. Я убивал не из необходимости, а из чистого удовольствия, наслаждаясь каждым мгновением, когда мой кулак разгонял воздух, направляясь к лицу моего противника.
Трупы валялись на песке, словно свергнутые в прах демоны, и я стоял в их центре, как кровавый тореадор, поедающий славу и страх своих жертв. Мой путь на арене был мостом через бездну, и я вглядывался в этот мрак, не зная, где кончится этот лабиринт.
На арене я был бессмертным, непобедимым, где кровь становилась краской на моем пути к власти. Толпа завывала, а я чувствовал, что становлюсь чем-то большим, чем просто человек.
На этой чертовой арене я стал не только бойцом, я стал богом. Женщины сходили по мне с ума, их взгляды были как огонь, поглощающий меня целиком. Они кидались ко мне словно сучки, готовые к спариванию. Снимали с себя майки, кофты, трусы, трясли сиськами, лизали пол, по которому я прошел, готовые валяться в моих ногах.