На физкультуре Лена постоянно одёргивала шорты. И зачем их делать такими короткими?
Занятие было на открытом стадионе. Вокруг ровного газона одна за другой шли беговые дорожки. На них и предстояло заниматься. Хиляки с освобождениями сидели на трибуне и таращились, как остальные разминались.
– Ниже! Ниже нагибаемся! Молодец, Паукова! Берите с неё пример! – подтянутая тренер с мужиковатым лицом важно обходила делавших наклоны учеников.
Лена аж зарделась и потупила глазки, но с ещё большим усердием нагнулась.
– Хорошая рогатка! – гакнул явно перебарщивавший с анаболиками пацан. Он еле-еле склонялся, почти как радикулитный пердун.
– А у тебя плохая! – выкрикнула тренер и засвистела ему прямо в ухо.
Он отпрыгнул и повалился на траву.
Гогот заткнул второй свисток, а по третьему все побежали.
Лена старалась дышать правильно и экономить силы. Бежали – кто первым одолеет пять кругов. Пока неумёхи разгонялись с первых секунд, а потом задыхались и хватались за бока, Лена размеренно бежала трусцой, чтобы сделать финальный рывок.
На первом же круге Качок сипел, как чахоточный. Лена не без удовольствия его обогнала.
Солнце грело достаточно, чтобы погода считалась приятной, но не жарило. В самый раз для бега. Порывистый ветер поспевал всякий раз, когда хотелось немножечко охладиться. Красота.
Важно было не думать о беге. Не думать о времени и оставшихся кругах.
Лена крутила в голове дурацкую песню про попа и собаку, съевшую мясо. Конкуренты потихоньку оставались позади, запыхавшиеся и уставшие. Впереди были только спортсмены. Лена видела их фото рядом с кубками и медалями в холле. Ну ничего, мы ещё повоюем. Не зря же Лене дали КМС по лапте. Это не бег, конечно, но всё же в спорте она понимала.
В старой школе над ней частенько подшучивали в связи с этой лаптой. Это точно вид спорта? А кокошник надо одевать? Лена всегда поправляла, что кокошники надевают, как и её обидчиков в подворотнях. Как-то особо приставучему пацану она показала фото своей биты для лапты и спросила, знает ли он, что это. И тут же ответила, что эта та самая штука, которой она выбьет ему зубы, если он не заткнётся.
Заткнулся.
А Лена потом долго умывалась холодной водой. Она реально ему угрожала? Совсем на неё не похоже.
Наконец четвёртый круг был преодолён, оставался последний. Ничего, всё под контролем. Лена подсобралась и стала потихоньку набирать скорость. Качок еле-еле пробежал второй круг и с выражением невыносимого страдания на лице держался за бок. Некоторые совсем не боролись в этой отчаянной гонке, а просто шли и болтали – придут последними, но придут же. Что тут тренер им скажет?
Вот осталась половина пятого круга. Спортсмены Лену всё ещё опережали. Самая бойня будет на финишной прямой. Пора было хорошенечко поднажать. Лена обогнала одного, потом ещё двоих и бежала четвёртой по счёту. И вот она ускорилась так, что оставила позади всех бегунов. Радостная, она ступила на финишную прямую, расчерченную поперечными полосами. Оставалось несколько метров. Давай! Давай! Ты сможешь!
Но тут прошмыгнул один. Потом ещё двое. И в конце концов Лена пришла только шестой.
Всё же лапта – это тебе не марафонский бег.
Она тяжело дышала, опершись о колени. Какой позор. Она ж так старалась!
Что этот Качок, что те, что шли прогулочным шагом, что она – все остались за пределами тройки первых. Могла б и не напрягаться. Родители всегда говорили, что надо делать либо хорошо, либо никак. Вот у Марины всегда получалось всё хорошо. Как-то мама даже чуть не сказала Лене, что лучше б вместо неё умерла она, но вовремя остановилась.
Хотя Лена и сама неоднократно так думала. И правда, за таких, как Марина, можно было и десяток таких, как Лена, отдать.
– Лена! – Лена вздрогнула от крика преподавательницы. – Ты просто огромная молодец! Первая, слушай, первая за всю историю школы, кто почти обогнал чемпионов!
Лена вроде бы улыбнулась, но тут же одёрнула себя:
– Почти… но всё же не обогнала, – она выпрямилась, но забыла расправить плечи.
– Это ещё что за упаднические настроения? Ты знаешь, сколько они тренируются? КМС и два МС по бегу, как тебе такое? Другие только мечтают пятки им целовать. А ты! Будешь тренироваться, быстро получишь и кандидата, и мастера.
– Правда?..
– Поверь мне, моя дорогая, – тренер приобняла её за плечи. – Жаль, что у нас нет секции по лапте, но, если готова переключиться на бег, я буду с тобой заниматься.
– Спасибо… я подумаю…
– Подумай, обязательно подумай, – она оставила Лену в покое и переключилась на всё ещё участвовавших в марафоне. – Лентяи! Ой-ой, идут прям как на прогулке. А! – она махнула рукой и пошла к кулерам у трибуны.
Неделя подходила к концу. Лене надо было решать, какие предметы она будет изучать углублённо и на какие кружки и секции ходить. Марафонский бег – это, конечно же, хорошо, но её больше тянуло на танцы. Современные. Бальные ей не зашли. Ужимки и искусственные улыбки танцоров её скорее пугали, а вот техничные вперемешку с плавными движения контемпорари завораживали.
Ещё очень хотелось пойти на живопись, но Марина рисовала так хорошо, что все возможные достижения Лены, казалось, уже меркли перед тем, что рисовала она. Живые и яркие пейзажи, невообразимо реалистичные портреты. Многие даже не верили, что это не фотографии.
Можно было выбрать и графику, но так хотелось возиться с красками, передавать цвета человеческой кожи, домов и растений. Хотелось использовать масло, акрил, темперу. Но что она могла противопоставить картинам сестры, которые покупали за тысячи долларов?
Она в лапту-то пошла, чтобы даже не пытаться тягаться с ней в волейболе и плавании. Марина была мастером спорта по обоим. И кандидатом по спортивной стрельбе. Периодически увлекалась другими видами спорта, и только лапта гарантировала Лене отсутствие конкуренции.
С музыкой дела обстояли примерно так же. Сестра виртуозно играла на фортепиано и парочке духовых. Лена пошла на аккордеон. На фортепиано, конечно, тоже играла – первый и обязательный инструмент в её музыкалке, которую она окончила с отличием, почти как Марина. Но вот сочинять музыка на ходу, в отличие от неё, Лена не могла. Про вокал вообще лучше было молчать. Перепеть Марину могла разве что Уитни Хьюстон, так что Лена пошла в хор русской народной песни. Но продержалась недолго – ну какая ей «Калинка-малинка»?
Наконец Лена решилась и пришла к Клементине Ивановне. Постучала. Та резко ответила:
– Войдите!
Лена аж подумала убежать, но остановилась и вошла в кабинет.
– Да, Паукова, – завуч сняла очки и посмотрела так, будто её достали все в этом мире и Лена особенно.
– З-здравствуйте… вы мне говорили выбрать занятия дополнительные.
– А да, проходи. Садись.
Лена перечислила ей кружки и предметы для углублённого изучения.
– Так, на графике перебор, иди в живопись.
– О… ну хорошо…
Живопись, так живопись. Её сами туда засунули, это вовсе не она хотела. Так что теперь можно не так сильно беспокоиться о невидимой конкуренции.
– Контемпрорари, та-а-ак, хорошо. Сабина Равильевна сказала, что ты в беге ей очень понравилась. Зовёт тебя под своё крылышко. Идёшь?
Лена кивнула. Как тут можно отказывать? Стыдно и неблагодарно. Мать за это бы с ней пару дней не разговаривала. Позорище, а не дочка.
Лена вообще временами задумывалась, зачем родители решили родить второго ребёнка. С Мариной они не были так требовательны и жестки. Конечно, она уже родилась идеальной. Даже детские фотографии у них были как из разных семей. Марина в первые же дни выглядела как младенец с картинки. А Лена родилась страшненькой, как печёное яблоко, отец даже думал сначала, что не от него.
Сестра росла на удивление послушной и прилежной. Опрятной. Всегда всё по местам, сама научилась читать по телепередачам в три года, родители и не знали, пока она не пришла к ним с выступлением. Стихотворение выучила. Прочитала ровно и чётко – «р» уже, конечно же выговаривала. Не то что Лена, научившаяся только к пяти.
– Откуда ты это выучила? – мать аж зашлась в аплодисментах.
– Вон из той книжки, – Марина показала на стеллаж, где ровным рядом стояли сборники Есенина.
Да что там говорить? Она была лучшим ребёнком, которого можно было желать.
А теперь у родителей была только Лена.
– Так, я всё записала. Передам секретарю, она тебя везде запишет и оформит. Расписание будет готово завтра. После обеда у неё заберёшь.
Лена поблагодарила и попрощалась. Потом ещё долго думала о том, как она будет на всё успевать и справляться с синдромом отличницы.
– Берите тёплые вещи и дождевики! – Сабина Равильевна стояла у микрофона в актовом зале.
Собрались все ученики, ожидавшие традиционную вылазку в лес. Дождя по прогнозам не обещалось, но настоящий походник должен был быть готов ко всему.
– Кто с соплями, переломами и радикулитами – в медкабинет. Получаете освобождение – спите в кроватках. Нет – значит, спите с нами в палатках. Всем ясно?
По залу пронеслось вялое «да».
Бывалые умудрялись в этих походах наклюкаться. Но и учителя тоже были не из тупых, с каждым годом они всё тщательнее обыскивали своих подопечных, и всё меньше им удавалось добывать со свободы запрещёнку.
Марина рассказывала, как один из её параллели умудрился вызвать товарищей аж из Владивостока, чтобы они привезли несколько бочек и потусили с ним хорошенько.
Тогда им это почти удалось – накрыли лавочку, когда выпита была половина.
На этот раз поход обещал быть спокойным.
Андрей сидел рядом и внимательно слушал. По другую руку был Дэн, а следом Крис. Она бы и села сама рядом с Леной, но всё же два человека между ней и Андреем ей показались лучше, чем один.
Наконец сбор был закончен, и Андрей обратился к Лене:
– Любишь походы?
– Никогда не была, – она неловко улыбнулась. – В смысле, с ночёвкой. Мы со школой только в дневные ходили.
– И как?
– Дневные нравились. Костёр, картошка с тушёнкой, футбол на поляне, – Лена вспомнила старые добрые времена и взгрустнула. – Да, хорошо было.
– А я люблю в палатке спать. Особенно в дождь. Когда он тарабанит по крыше, а тебе тепло, сухо…
– Да ты романтик, – хмыкнул Дэн.
Остальные ученики расходились, Крис тоже не терпелось уйти. А Лена с Андреем и Дэном ждали, когда уляжется суета и можно будет идти без очередей и толкучек.
– Это плохо?
Дэн растерялся.
– Да нет… просто говорю, не кипятись.
– Я спокоен.
Лена посмотрела на одного, потом на другого. Наконец зал почти опустел, и можно было идти.